, для чего все это предназначено.
   - Это автоматический самописец, но куда совершеннее, чем те, которыми  мы
в  воротах  подсчитываем  китов.  Попросту  говоря,  мощный  гидролокатор  с
радиусом действия пятнадцать миль, обзор во  все  стороны,  включая  морское
дно. Неподвижные предметы он отсеивает, записывает  только  движущиеся  эхо.
Можно настроить его так, чтобы он регистрировал объекты  заданной  величины.
Например, считал китов больше пятидесяти футов в  длину,  пренебрегая  всеми
остальными. Всю сферу он прощупывает за шесть минут, это значит двести сорок
циклов в сутки. Словом, мы можем непрерывно получать полные данные  о  любом
нужном районе.
   - Хорошо придумано. Очевидно,  КНИ  хочет,  чтобы  мы  где-то  установили
прибор и следили за ним?
   - Да. И снимали показания раз в неделю. Это и нам очень пригодится.
   Гм... Они прислали три прибора.
   - Вот это размах, что значит КНИ! Нам бы столько денег!  Так  вы  держите
меня в курсе дела. Если эти штуки вообще будут работать.
   И весь разговор; о морском змее не было сказано ни слова.

***

   Прошло два месяца, а приборы  все  еще  не  обнаружили  его.  Еженедельно
патрулирующие  поблизости  лодки  снимали  показания.  Самописцы  стояли  на
глубине полумили, в точках, которые Франклин выбрал,  тщательно  изучив  все
известные наблюдения. Сперва лихорадочно,  потом  с  упрямой  решимостью  он
исследовал   сотни   футов   кинопленки;   шестнадцатимиллиметровая    лента
по-прежнему оставалась непревзойденным материалом для записи сигналов.
   Проектируя фильм на экран, он  видел  тысячи  эхо  и  в  несколько  минут
узнавал все о перемещении морских великанов за много суток.
   Пустые кадры преобладали, так  как  импульсный  фильтр  был  настроен  на
объекты  от  семидесяти  футов  и  больше.  Франклин  рассчитал,  что  такая
настройка исключит всех  животных,  кроме  самых  крупных  китов  и  добычи,
которую  он  искал.  Когда  мимо  прибора  проходили  китовые  стада,  лента
оказывалась испешренной пятнами, и во  время  просмотра  они  мчались  через
экран с неслыханным ускорением. Перед его глазами  жизнь  моря  проходила  в
десять тысяч раз быстрее, чем в действительности.
   После двух месяцев бесплодной работы он  уже  начал  подумывать,  что  не
правильно выбрал место для всех трех приборов, надо переносить их. И наконец
решил, что сделает это после очередной проверки, даже наметил, куда именно.
   Однако на этот раз Франклин увидел то, что искал. Эхо помещалось у самого
края индикатора, и луч развертки только четыре раза захватил его.
   Памятный, причудливо удлиненный всплеск был отмечен  самописцем  два  дня
назад. Итак, улики есть, но еще нет доказательств.
   Он перевез в этот район оба других прибора  и  расставил  их  в  вершинах
треугольника  с  длиной  стороны  в  пятнадцать  миль,  так   что   локаторы
перекрывали друг друга. Дальше оставалось запастись  терпением,  ждать,  что
покажет следующая неделя.
   Ожидание оправдалось: через неделю Франклин  располагал  всем,  что  было
нужно,  чтобы  начать  кампанию.   Он   получил   ясные   и   неопровержимые
доказательства.
   Очень крупное животное, слишком длинное и тонкое,  чтобы  спутать  его  с
известными обитателями моря, жило на глубине двадцати тысяч футов и дважды в
сутки - видимо, для охоты - поднималось вверх на половину этого  расстояния.
Его регулярное появление на экранах самописцев  позволило  Франклину  хорошо
представить себе привычки и маршруты животного. Если  только  оно  не  уйдет
вдруг из этого района,  так  что  Франклин  его  потеряет,  повторить  успех
"Операции Перси" будет не трудно.
   Он упустил  из  виду,  что  в  море  не  бывает,  не  может  быть  точных
повторений.

Глава 17

   - А знаешь, - сказала Индра, - я рада, что это задание -  одно  из  твоих
последних.
   - Если тебе кажется, что я уже стар...
   - Нет, дело не только в этом. Когда ты  перейдешь  в  управление,  у  нас
начнется более нормальный образ жизни, я смогу спокойно приглашать людей  на
обед, и не надо будет  потом  извиняться  -  дескать,  мужа  срочно  вызвали
загонять заболевшего кита. И для детей лучше, а  то  приходится  всякий  раз
объяснять им, что это за чужой дядя иногда появляется в доме.
   - Как,  Пит,  неужели  до  этого  дошло?  -  Франклин,  смеясь,  потрепал
непокорные черные кудри сына.
   - Когда ты возьмешь меня с собой на  подводную  лодку,  папа?  -  спросил
Питер, наверно, в сотый раз.
   - Скоро, скоро, как только ты подрастешь и научишься не мешать мне.
   - Но когда я вырасту, я, конечно, буду мешать тебе.
   - Вполне логичное рассуждение! - сказала Индра. - Я же говорила тебе, что
мой ребенок гений.
   - Допустим, волосы у него твои, - отпарировал Франклин. -  Но  почему  он
тебя должен благодарить за то, что у него под волосами? -  Он  повернулся  к
Дону, который издавал какие-то странные  звуки,  стараясь  развеселить  Энн.
Малютка явно не могла решить, отвечать ли  ей  смехом  или  слезами  на  его
усилия; во всяком случае, она пристально изучала этот вопрос, - А  ты  когда
начнешь вкушать сладость домашней жизни?  Нельзя  же  до  конца  своих  дней
оставаться почетным дядюшкой.
   Дон слегка смутился.
   - По чести говоря, - заговорил он с расстановкой, - я как  раз  подумываю
об этом. Мне удалось, наконец,  встретить  девушку,  которая  как  будто  не
против.
   - Поздравляю! То-то я смотрю, вы с Мери  частенько  встречаетесь.  -  Дон
совсем растерялся.
   - Э... гм.. нет, это не Мери. С ней я решил распроститься.
   - Вот как, - опешил Франклин. - А кто же тогда?
   - Ты вряд ли знаешь ее. Ее зовут Джун - Джун Кертис.  Она  не  из  нашего
отдела, и это даже лучше. Я  еще  не  совсем  уверен,  но  скорее  всего  на
следующей неделе сделаю ей предложение.
   - Все ясно, - твердо сказала Индра. - Когда вы вернетесь с  вашей  охоты,
приводи ее к нам на обед, и я скажу тебе наше мнение о ней.
   - А я скажу ей, что мы думаем о тебе, -  вставил  Франклин.  -  Ведь  это
только справедливо, верно?

***

   Идя косо вниз в вечную ночь на маленькой  глубоководной  лодке,  Франклин
подумал о словах Индры:  "Это  задание  -  одно  из  твоих  последних".  Она
ошибается; хоть его и переводят с повышением  на  берег,  ему  еще  придется
выходить в море, правда, все реже и реже. Во всяком случае, этот поход - его
лебединая песня как смотрителя. Он не знал, грустить или радоваться.
   Семь лет Франклин скитался в океанах - по году на каждое из семи морей, -
и он изучил обитателей пучины так, как в прошлом нельзя  было  изучить.  Все
настроения моря были ему знакомы; он скользил по зеркальной глади и даже  на
глубине ста футов ощущал мощь штормовых валов.
   Прекрасное и отвратительное, жизнь и смерть - он  видел  их  во  всем  их
необъятном разнообразии,  работая  в  подводном  мире,  перед  которым  суша
выглядела безжизненной пустыней. Никому не дано исчерпать все  чудеса  моря,
но Франклин понимал, что пришло  время  посвятить  себя  новым  задачам.  Он
поглядел на индикатор:  на  месте  ли  светящаяся  сигара-лодка  Дона?  И  с
нежностью подумал о том, что их объединяло.  Но  есть  и  различия,  которые
неизбежно будут уводить их друг от друга. Кто бы мот подумать, что учитель и
ученик, так настороженно относившиеся друг к другу, станут  такими  хорошими
друзьями?
   Да, всего семь лет прошло с тех пор, а он уже с трудом представляет себе,
каким был тогда. Великое спасибо психологам;  они  не  только  отстояли  его
разум, но и подобрали работу, которая помогла  ему  вернуться  к  деятельной
жизни.
   От этой мысли до следующей был один  шаг.  Память  попыталась  воссоздать
образ Айрин и  мальчиков  (силы  небесные,  Руперту  уже  двенадцать  лет!).
Некогда они были центром его личного мира, теперь стали  чужими  и,  что  ни
год, все больше удаляются от него. Последняя фотография - годичной давности;
последнее письмо Айрин пришло с Марса полгода назад - кстати, он до сих  пор
не ответил!
   Боль унялась давно, Франклина не терзала мысль о том, что он ссыльный  на
родной планете, и он не томился желанием  снова  увидеть  друзей  той  поры,
когда считал своим царством весь космос. Разве что  иногда  найдет  на  него
легкая, сладкая печаль, и немножко неловко: почему горе так непостоянно?
   Голос Дона прервал эти размышления, правда, Франклин и без того ни на миг
не отвлекался от испещренной индикаторами приборной доски.
   - Сейчас мы бьем мой личный рекорд, Уолт. Я еще не  бывал  глубже  десяти
тысяч футов.
   - И еще столько же впереди. А какая разница, если лодка надежная?
   Немного дольше погружаешься, немного дольше всплываешь. У этих лодок даже
на дне Филиппинской впадины будет пятикратный запас прочности.
   - Верно, верно, а все-таки психологическая разница есть, что  ни  говори.
Будто ты не чувствуешь веса этих двух миль воды?
   Гляди, как фантазия разыгралась  -  что  это  с  Доном?  Обычно  Франклин
изрекал такие вещи и друг немедля поднимал его на смех. Ну что ж,  если  Дон
раскис, надо выдать ему его же лекарства.
   - Ты не забудь сказать мне, когда появится течь, я  тебе  кину  ведро,  -
сказал Франклин. - Как только вода поднимется до ушей, повернем обратно.
   Не  ахти  какая  острота,  но  самому  Франклину  она  помогла.  Все-таки
неприятно, как подумаешь,  что  давление  кругом  неумолимо  приближается  к
отметке пять тонн да квадратный дюйм. Ничего подобного он не ощущал на малых
глубинах, хотя там тоже могла случиться  беда  и  с  не  менее  губительными
последствиями. Франклин вполне полагался на свою технику,  знал,  что  лодка
его не подведет, и все же на душе было так тоскливо, что операция, в которую
он вложил столько сил, уже не радовала его.
   Через пять тысяч футов прежний пыл вернулся к нему в полной мере.
   Оба   одновременно   заметили   эхо   и    наперебой    кричали    что-то
невразумительное, пока не вспомнили, наконец, о правилах связи.  Как  только
был восстановлен порядок, Франклин дал команду:
   - Малый ход! Эта зверюга слишком восприимчива, как бы ее не спугнуть.
   -  А  если  заполнить  носовые  цистерны  и  погружаться  с  выключенными
двигателями?
   - Слишком  долго,  ведь  до  него  еще  три  тысячи  футов.  Да,  поставь
гидролокатор на минимальную мощность - еще поймает наши импульсы.
   Животное плыло, не поднимаясь и не опускаясь, по  причудливой  траектории
вдоль склона очень крутой подводной горы; иногда оно делало бросок влево или
вправо, словно в погоне за добычей. Гора вздымалась на четыре  тысячи  футов
со дна моря, и Франклин - в который раз - подумал:  как  обидно,  что  самые
величественные в мире ландшафты скрыты от глаз человека в океанской  пучине!
Ничто на суше не сравнится с достигающими в ширину ста миль рифами  Северной
Атлантики или с огромными провалами  в  ложе  Тихого  океана,  где  отмечены
величайшие в мире глубины.
   Медленно погружаясь,  они  миновали  вершину,  которая  на  три  мили  не
дотягивалась  до  поверхности  океана.  Внизу,  теперь  уже  совсем  близко,
по-змеиному извивалось таинственное продолговатое эхо. "Вот будет смешно,  -
подумал Франклин, - если Великий Морской Змей в самом деле  окажется  змеей.
Да нет, это невозможно - змей с водным дыханием не существует".
   Примолкнув, друзья осторожно подкрадывались к добыче. Они знали, что  это
одна из величайших минут их жизни, и старались ничего не  упустить.  Дон  до
последней секунды был настроен скептически, ему  казалось,  что  они  найдут
какое-нибудь уже известное животное. Но чем больше становилось эхо на экране
индикатора, тем сильнее бросалась в глаза его необычность.  Да,  это  что-то
невиданное.
   Гора нависла над ними; они шли вдоль подножия очень высокой - больше двух
тысяч футов - скалы, и меньше полумили отделяло их от  добычи.  У  Франклина
чесались  руки  включить  ультрафиолетовые  прожекторы,  чтобы  вмиг  решить
древнейшую из загадок и прославить в веках свое имя.
   Так ли уж это  важно?  (Как  тянутся  секунды!)  Чего  уж  тут  скрывать:
конечно, важно.  Может  быть,  ему  больше  никогда  не  представится  такая
возможность...
   Вдруг без малейшего предуведомления  лодка  вздрогнула,  будто  от  удара
молотом. Одновременно раздался голос Дона:
   - Ух ты! Это еще что такое?
   - Какой-то кретин занимается взрывами, - ответил Франклин; от  злости  он
даже не ощутил страха. - А  ведь  я  просил  всех  предупредить  о  нашем  -
погружении!
   - Это не взрыв. Такой толчок... Землетрясение, вот что это такое!
   Одно слово - и Франклина захлестнул страх перед бездной,  все  это  время
таившийся где-то в глубине души. Чудовищный вес водной толщи разом навалился
на его плечи, и  бравое  маленькое  суденышко  казалось  ему  хрупче  яичной
скорлупы, жалкой игрушкой сил, которых даже самый изощренный ум не укротит.
   Франклин знал, что в пучинах Тихого  океана,  где  грунт  и  вода  всегда
пребывают в неустойчивом равновесии, землетрясения обычны. Он  и  прежде,  в
дозоре, ощущал иногда далекие толчки, но теперь они  явно  очутились  вблизи
эпицентра.
   - Полный-наверх, - скомандовал он. - Это, наверно, только начало!
   - Да нам всего пять минут нужно, - возразил Дон. - Давай, Уолт, рискнем.
   Франклин и сам колебался. Ведь может случиться,  что  толчков  больше  не
будет, если напряжение в  земной  коре  разрядилось.  Он  взглянул  на  эхо,
которое привело их сюда. Ого, как быстро двигается, словно  и  его  испугало
внезапное проявление дремлющих сил Природы.
   - Ладно, попробуем, - согласился он. -  Но  если  это  повторится,  сразу
всплываем.
   - Идет, - ответил Дон. - Ставлю десять против одного... Он не  договорил.
Новый удар молота был не сильнее первого, зато более длительным. Как будто у
океана начались родовые схватки - распространяясь со скоростью больше мили в
секунду,  между  поверхностью  и  дном  метались  ударные  волны.   Франклин
выкрикнул: "Вверх!" - и под самым крутым углом, какой допускала  конструкция
лодки, устремился к "небу".
   Но где же оно? Отчетливо  видимая  плоскость,  обозначающая  рубеж  между
воздухом и водой, исчезла с экрана индикатора,  ее  вытеснила  невообразимая
мешанина размытых эхо-сигналов. В первую секунду Франклин решил, что  толчки
вывели из строя гидролокатор, но тут же ему стал понятен страшный смысл этой
невероятной картины.
   - Дон, - закричал он, - скорей уходи, гора падает!
   Миллиарды тонн горной породы, которые громоздились над ними,  поползли  в
пучину. Весь  склон  откололся,  водопад  камня  рухнул  вниз  с  обманчивой
неторопливостью и неотразимой мощью, как лавина  в  замедленном  фильме,  но
Франклин знал, что через  несколько  секунд  все  пространство  вокруг  него
пронижут обломки.
   Моторы работали на полную мощность, но  Франклину  казалось,  что  он  не
двигается  с  места.  Даже  без  усилителей  были  слышны   грохот   и   гул
сталкивающихся глыб. Град обломков, огромные тучи  осадков  и  ила  занимали
половину изображения; он буквально ослеп.  Оставалось  только  идти  прежним
курсом и надеяться на чудо.
   Что-то глухо ударило в корпус. Лодка застонала  и  на  секунду  вышла  из
повиновения,  но  ему  тут  же  удалось  ее  выровнять.  А  затем   Франклин
почувствовал, что его подхватило ильное течение, видимо, вызванное  обвалом.
Очень кстати - поток уносил его прочь от горы. Кажется, он выкарабкается!
   Но где Дон?  Не  было  никакой  возможности  различить  его  эхо  в  этой
свистопляске. Включив на полную мощность коммуникатор, Франклин послал вызов
в колышущийся мрак. Молчание... Может быть, Дону просто не  до  того,  чтобы
отвечать?
   Ударные волны прекратились, теперь уже было  не  так  страшно.  Можно  не
бояться за корпус: вода не раздавит, и гора далеко.  Течение,  пришедшее  на
помощь двигателям, ослабло; это тоже говорит о  том,  что  лодка  достаточно
удалилась от обвала, который вызвал его. По мере того как оседали обломки  и
ил, рассеивалась светящаяся дымка на экране.
   Постепенно сквозь мглу беспорядочных эхо-сигналов проступил изуродованный
лик горы, и Франклин различил огромный шрам, оставленный лавиной. Дно океана
все еще было скрыто в тумане; понадобится не один час, чтобы оно вновь стало
видимым и можно будет судить о разрушениях, вызванных пароксизмом стихий.
   Франклин не отрывал глаз от экрана. С каждым оборотом луча искорки  помех
становились слабее. Муть еще не осела, но все обломки легли  на  дно.  Видно
уже на милю... две... три.
   И нигде никакого намека  на  яркое,  четкое  эхо  лодки  Дона.  Последние
надежды рушились: видимость росла, а экран по-прежнему оставался пустым.
   Снова и снова Франклин слал  свой  зов  в  безмолвие;  скорбь  и  чувство
беспомощности боролись в его душе.
   Взрывом сигнальных гранат он оповестил  все  гидрофоны  в  Тихом  океане.
Сейчас по воде и по воздуху к нему мчится помощь.  Франклин  сам  уже  начал
поиск, идя по спирали вниз. Но он знал, что все это напрасно.
   Дон Берли проиграл свое последнее пари.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ЧИНОВНИК

Глава 18

   Огромная,  во  всю  стену  карта  в  меркаторской   проекции   отличалась
своеобразием. Все материки были показаны белым  цветом;  если  верить  этому
картографу, исследование суши  еще  не  начиналось.  Зато  моря  изобиловали
подробностями и переливались  множеством  огоньков,  проектируемых  каким-то
устройством на  карту  с  обратной  стороны.  Цветные  пятнышки  каждый  час
перемещались, рассказывая опытному глазу о скитаниях основных  китовых  стад
Мирового океана.
   За четырнадцать лет Франклин десятки раз видел эту карту, но  сегодня  он
впервые смотрел на нее с такой выгодной позиции. Потому  что  теперь  Уолтер
Франклин сидел в кресле начальника Отдела китов.
   - Вряд ли мне нужно напоминать вам, Уолтер, - сказал  ему,  сдавая  дела,
бывший начальник, - вы принимаете отдел в трудную пору. В ближайшие пять лет
придется нам, так сказать, схватиться вплотную с планктонными фермами.  Если
мы не повысим производительность, скоро белки  из  планктона  будут  намного
дешевле наших. И это лишь одна из наших проблем Что ни год - все  труднее  с
кадрами. А тут еще вот это.
   Он подтолкнул к Франклину лежавшую на столе папку, Уолтер  раскрыл  ее  и
усмехнулся.  Знакомое  объявление,  за  последнюю  неделю  оно  обошло   все
крупнейшие журналы; должно быть,  Комитет  по  делам  космоса  ухлопал  уйму
денег.
   На весь разворот - не правдоподобно четкая и красочная картина подводного
царства. В кристально чистой толще насмерть бились друг с другом  громадные,
отвратительные чешуйчатые чудовища, каких Земля не видела с юрского периода.
Вспоминая известные фотографии, Франклин должен был признать,  что  животные
нарисованы - очень точно, ну, а четкость и яркость красок под водой - ладно,
не будем придираться, позволим художнику небольшую вольность.
   Текст  был  спокойным,  намеренно  бесстрастным,  выразительный   рисунок
избавлял от необходимости что-либо прикрашивать. Комитет  по  делам  космоса
извещал о срочном наборе молодых людей на должности смотрителей и  пищевиков
для  эксплуатации  морей  Венеры.  Во  всей  солнечной  системе  нет   более
увлекательной и стоящей работы; жалованье хорошее, спрос с вербуемых не  так
строг, как,  скажем,  с  космических  пилотов  и  астрогаторов.  За  кратким
перечнем требований, касающихся здоровья  и  образования,  следовал  призыв,
который Комиссия по Венере твердила уже полгода  и  который  успел  порядком
намозолить глаза Франклину:

   ПОМОГИ СОЗДАТЬ ВТОРУЮ ЗЕМЛЮ

   - А мы должны заботиться о том, чтобы благополучно существовала первая, -
сказал бывший начальник, - хотя смышленые ребята, которые могли бы прийти  к
нам, бегут на Венеру. Между нами  говоря,  я  нисколько  не  удивлюсь,  если
узнаю, что Комитет по делам космоса добирается до наших людей.
   - Они себе такого не позволят!
   - Не позволят?  А  заявление  старшего  смотрителя  Макрэ  с  просьбой  о
переводе? Если не