вило, так и кончают. В худшем
случае - петлей. Шарлатана давно видел?
     - Тоже очень давно. Но он изменился. Словно стал умнее.
     -  Граф  Калиостро  тоже  одумался под старость  лет,  правда,  хорошую
шоковую терапию ему преподнесла наша Руссания, но это не важно. Еще  вопрос:
ты Самоотречение разглядел все-таки, или нет?
     - Нет, не смог.
     - Ладно, об этом после.  Будь  осторожен с этим рассказом, не давай его
читать дуракам и тем,  кто считает себя трезвым материалистом, они по-своему
больные  люди, только  грязью обольют.  Ну  а  теперь задавай  самый главный
вопрос.
     - Считай, что уже задал.
     - Пиши,  такое не каждому  под силу. И кстати,  перестань даже в мыслях
заниматься самобичеванием, не трогай Масю.  Ну и обозвал же ты его. На славу
не надейся, хотя я говорю тебе  это  зря. Добрые дела  нужно делать в  любом
случае. А зла и без тебя хватает. Пиши,  что знаешь, что думаешь. Кстати, ты
на бересте когда-нибудь писал?
     - Нет.
     -  Последний вопрос: Самоотречение, которое говорило  с тобой несколько
лет назад, хочешь увидеть?
     - Конечно. Это твой знакомый?
     Кулундин молча смотрел на Игната, мелкими глотками допивая кофе.  Игнат
вздрогнул, раскрыв от удивления  рот. Теперь до него дошло. Он вспомнил  тот
голос,  интонации, манеру  разговора. Сомнений  не было: перед ним сидел тот
самый собеседник, пожелавший остаться неизвестным.
     - Андрей, что ж ты раньше не сказал?
     - И как бы я тебе  это сказал? Ты сам не заикался. Может, ты это считал
болезнью, или галлюцинацией? До всего нужно дойти самому.
     - Н-да...  Спасибо..., за поддержку. Еще один вопрос,  давно хотел тебе
его задать: что ты можешь сказать о прошлых жизнях, и есть ли они вообще?
     - Вообще-то есть,  но не у всех, а только у тех, кто сохранил душу свою
чистой.  Кстати, для этого, как  ни странно, не обязательно  верить  в Бога.
Этот парадокс до сих пор у меня в голове не укладывается.
     - Ты знаешь, чем ты занимался в прошлой жизни?
     - Примерно знаю.
     - Расскажи.
     - Не  стоит  сейчас. Сам прекрасно понимаешь, что  тем,  кто сейчас нас
подслушивает, эти знания ни к чему. Я потом как-нибудь расскажу.
     - Спасибо за кофе, я побежал.
     Накинув куртку, Игнат Ушел.
     Кулундин  долго стоял около  открытой  форточки, с  наслаждением вдыхая
морозный  воздух   снежной  вьюги.  Он   думал  об  Игнате,  ему  теперь  не
позавидовать.  Андрей   знал,   что  теперь  начнется  с   ним,  и   пытался
предположить, как себя поведет Игнат  в  новых условиях. "Ты заинтересовался
прошлой жизнью,  и тем самым, даже не представляешь, что выводишь чудовищный
удар Гагтрунга на себя.  Этот шаг вызывает восхищение. В любом  случае это -
великий почет и степень доверия Планетарного Логоса. Учитель, Владыка Тенли,
помоги ему, лишь бы он не потерял Веру в Тебя".
     С этими мыслями он пошел спать.


СООБЩЕНИЕ N . . .


     На  запрос  Кулундина  предоставить  информацию  о  его  прошлой  жизни
Воробьеву из Кладовой  информации Планетарного  Логоса Синклит Мира  ответил
отказом,  мотивируя  это тем, что неизвестно,  как эту информацию  он  может
использовать. Синклит Мира  обратился к Высшему Демиургу о разрешении начать
посвящение в Синклит Руссании. Получен положительный ответ. Даймоны Синклита
Руссании введены  в  максимальное энергетическое состояние.  Высший  Демиург
снял  полностью  защиту  с  Игната... Теперь на  период  испытаний  Воробьев
находится  под прицелом  рабов смерти под контролем Гагтрунга. Если Воробьев
сможет   противостоять  потоку   смерти,  доступ   в   Кладовую   информации
Планетарного Логоса будет  ему предоставлен. Ориентировочное время испытаний
- биологическая постоянная Природы  - девять месяцев. Кулундина попросили не
помогать своему другу, так как это повредит Воробьеву.


ОКСАНА


     Двухсот сильный "Ягуар", казалось, плавно летел над автострадой, слегка
покачиваясь  на  крутых  виражах.  Идеально отрегулированные  колеса, словно
стыдясь, визжали  при резких поворотах, когда "Ягуар" обгонял шарахающиеся в
разные стороны  машины.  Контролер  безаварийной  езды, или  в простонародье
"автопилот", постоянно верещал противным звоном, но усилитель был включен на
минимальную  громкость,  и  поэтому  не  сильно  мешал  водителю  гнать свою
"автокарету" по  Сибирскому тракту. А  водителем этого авто была молоденькая
девушка,  двадцати  трех  лет от  роду,  метр семьдесят  росту  и шестьдесят
килограммов весу.  Волосы выкрашены в  сексуальный пепельный  цвет,  на теле
около двухсот  граммов  золота с  бриллиантами. Папа -  генеральный директор
концерна "Биофарм". Вот и весь  портрет. Звали  водителя  Оксаной. Автопилот
время от  времени отключал управление машиной у Оксаны, выводил  "Ягуара" из
критической аварийной ситуации, и отдавал руль  девушке, в переносном смысле
этого слова. Она не торопилась на свидание, она не опаздывала на официальную
встречу, она вообще никуда  не  спешила. Просто Оксане все надоело - друзья,
родители, встречи с такими же, как она сама, рестораны, кафе, казино и  даже
туристические  прогулки  где-нибудь   в  Средиземноморье  на  неделю.   Папа
постоянно  пытался добиться,  чтобы дочь хотя бы  делала  вид, что учится  в
юридическом институте, но она  не хотела. И в  очередной раз поругавшись  со
своими  предками, которые  по-родительски заботились  о  ней, она, психанув,
запрыгнула в  "Ягуар" и через  полчаса  уже летела  по Сибирскому тракту. За
дорогой она не следила, поскольку знала, что папа сразу при покупке попросил
сделать на машине  неотключаемый автопилот, зная ее пристрастие к спонтанным
необузданным  поступкам.  Практически "Ягуар"  ехал сам по себе,  а Оксана -
сама по себе. Автопилот думал об обстановке на  трассе и обгоняемых машинах,
а водитель - о том, куда бы исчезнуть хотя бы на пару дней, что бы отвлечься
от этой  грустной и  неинтересной  жизни. Никого не  хотелось видеть.  Вдруг
Оксане во внимание попал дорожный указатель "Международный аэропорт", и она,
впервые за время езды нажав на тормоза  и включив поворотник, корректно и по
правилам свернула с трассы.  Автопилот от удивления замолчал. Вспомнив,  что
папа  сбросил на днях  на ее  электронную карточку круглую сумму, она решила
куда-нибудь съездить, на худой  конец в  Москальву, в Белокаменную. Поставив
машину на  долговременную стоянку, она зашла в  кассовый зал, в задумчивости
разглядывая  указатели  направлений и полетных трасс.  Увидев  фешенебельную
блондиночку, блестящую, как дифракционная  наклейка, к ней  подошел дежурный
по залу, предвкушая чаевые.
     - Девушка желает куда-нибудь улететь?
     - Вообще-то да...
     - Куда именно, я помогу Вам.
     -  Я не  знаю...  - и тут  на глаза Оксане  попалась красочная  реклама
шоколада "Баунти", - Я  хочу на такие же  острова, как в видеоролике рекламы
этой шоколадки.
     -  О,  это  нетрудно  сделать. Вот  в  окне  напротив  -  туристическое
агентство  "Мираж",  у них как  раз для Вас есть туристические  маршруты  на
острова "Баунти".
     - Так даже и острова назвали из-за шоколадки?
     -  Нет,  что Вы, - дежурный рассмеялся,  - наоборот, острова  настолько
обворожительны, что в честь этих райских мест и был создан этот продукт... Я
очень сожалею, но в расписании написано,  что ближайший вылет через три дня.
Но Вы можете...
     - Извините, но  мне  нужно улететь  сейчас, -  спокойно  и  категорично
ответила Оксана,  молча  протянув дежурному хрустящую банкноту, от которой у
него глаза  загорелись, как  олимпийские огни.  Но в следующий  момент глаза
счастливца  стали тухнуть, поскольку  в ближайшие восемь  часов  не  было ни
одного  рейса  хотя  бы  до  Новой Зеландии. Оксана, смотревшая в  его лицо,
поняла, что быть в самолете "сейчас" ей не суждено.
     -  Я очень сожалею,  но в ближайшие  восемнадцать часов  никаких прямых
рейсов  нет. А насчет  транзитных  Вам скажут в справочном окне,  -  с этими
словами он трясущейся рукой протянул обратно деньги.
     - Купите на эти деньги себе и своей семье "Баунти". Ну и  дела, значит,
улететь ни на чем я не могу?
     -  Спасибо, Вы  очень щедры.  Но рейсов нет.  Хотя, в принципе, улететь
можно,  правда,  это будет стоить  намного  дороже. Туристическое  агентство
"Шатл Колумбия" предлагает автоматические четырехместные реактивные самолеты
с интеллектом. Вы выбираете маршрут,  а самолет сам летит и садится там, где
Вы захотите, хоть на вершине Джомолунгмы.
     - Где это агентство?
     - Пойдемте, я Вас провожу.
     Идя  по  просторному  светлому  залу,  Оксана   почувствовала  ощущение
дурманящей сладости, навеянное, наверное, роликом "Баунти" и мыслью, что она
скоро улетит из  этого  снежного и морозного Энска. Параллельно  этим мыслям
она  пыталась вспомнить, где и когда раньше она могла видеть этого  милого и
доброго человека.
     - Как  Вас зовут?  - спросила она  у человека,  благодаря которому  она
могла позволить себе улыбнуться.
     - Мишей. Друзья называют почему-то Мишель.
     - Спасибо, Мишель, за Вашу помощь. Мы раньше с Вами встречались?
     - Вряд ли. У нас в  семье ни у кого  нет таких знакомых, как  Вы.  Но я
искренне рад, что смог Вам помочь, даже, если бы Вы не дали денег. Всего Вам
доброго. Да хранит Вас господь.
     - Спасибо.
     Оформив  документы  и получив билет,  она вернулась  на стоянку и взяла
вещь,  которую  ей  подарил  один знакомый,  оперативник  из  НБ.  Это  была
маленькая коробочка с тумблером и двумя регуляторами. Работала эта штуковина
от батареек.  "На островах  попробую" -  подумала она,  покупая  в  магазине
аэропорта   купальник  и  крем   для   загара.   Лицензию   на  эксплуатацию
автоматического  самолета типа "Крылатая ракета"  она  оформила на два дня и
двадцать тысяч километров общего налета.
     Ее маленький самолетик, очень похожий на истребитель, взлетел в обычном
режиме, хотя, по необходимости, мог и  в режиме  вертикального взлета. Глядя
на ночной город, Оксана  запросила полет над  Энском  на  малой  высоте.  Но
автопилот ответил,  что  над городом запрещено  летать  на любых высотах уже
десять  лет.  "Если  б  ты знал, сколько  я за тебя заплатила, ты бы со мной
разговаривал по-другому", - подумала она. Задрав нос, бывший истребитель  за
считанные минуты забрался на высоту  пятнадцать тысяч метров и взял  курс на
Новую Зеландию. Но долететь туда Оксане было не дано. Глядя на яркие звезды,
она задремала  в удобном  кресле...  Автопилот аккуратно выводил самолет  на
цель. Автопилоту было все равно, какой груз и куда надо доставить.


ХВОСТ ДРАКОНА


     В  читальном  зале  Государственной Публичной Научной  Библиотеки  было
буднично  тихо  и  спокойно,  и  на  первый  взгляд,  ничего  необычного  не
происходило.  Но  вот  зашла  толстая  неповоротливая   женщина,  страдающая
одышкой.  Она, словно нехотя, заполнила бланк-заказ, постоянно оглядываясь в
зал. Глаза, наполненные ядом,  лихорадочно бегали, пытаясь оглядеть каждого.
Но  беготня   была  не  более,  чем  игра,  специальный  камуфляж  в  строго
определенном регламенте оперативных действий органов и подразделений НБ. Она
знала, кто  ей нужен -  Кулундин. А женщина с  отдышкой  была некто Милютина
Людмила Иосифовна, дипломированный  экстрасенс и  по совместительству сексот
НБ. Сами рабы смерти  звали  таких, как она,  ласково  и нежно "танцовщица".
Милютина не глядя  взяла  книги и села на два стола позади Кулундина. Причем
села она не за пустой стол, а за тот,  который освободился у нее на  глазах:
прямо перед  ее носом из-за  этого стола встала молоденькая студенточка,  и,
незаметно поклонившись с подхалимной улыбкой, быстро ушла. Все шаги в танцах
НацБезов срабатывали точно и гладко. Усевшись за стол, и не спуская  взгляда
с  Андрея,  Милютина  машинально  раскрыла книги,  делая  вид,  что  читает.
Кулундин,  внимательно следивший  за  ней  с момента  ее  появления в  зале,
почувствовал сильную головную боль и сильную слабость, словно он  сутки  без
перерыва разгружал  уголь. В  следующий момент,  окончательно отвлекшись  от
статьи, которую он читал,  он внутренне сконцентрировался, поставил защиту и
включил механизм  зеркального отражения энергии.  Через три секунды Милютина
подскочила, как ужаленная, и пулей выскочила из зала, забыв про свою одышку.
В лифте она потеряла сознание.  Если  говорить механическими аналогиями,  то
Кулундин загнул дуло пистолета, из которого пыталась выстрелить Милютина, на
ее саму. В итоге она и выстрелила... сама в себя. Полковник Берлиозов, якобы
спавший в  машине  около библиотеки  и ждавший,  что скоро выйдет в  усмерть
уставший  Кулундин,  услышав по рации сообщение  о  Милютиной,  выругался  и
быстренько   смотался,  боясь,  как  бы  Кулундин   не  стал   телепатически
зондировать  по  окрестностям  библиотеки,  ведь  то  же самое  тогда  могло
произойти и с ним.
     Кулундин  действительно  устал  от долгого  чтения  и  сейчас  сидел  и
наблюдал,  как  группы  наблюдения, психотропной  поддержки  и прикрытия  по
одному уходили из зала. "Мать вашу, восемь человек, плюс эта корова в очках.
Дать бы вам лопаты, вы тогда за год во всем Энске все дороги отремонтировали
бы. Господи, какие силы тратятся ради собственной прихоти. На  худой случай,
лучше бы вы водку пили, все равно  меньше зла принесли бы планете, уроды". В
следующий момент его  взгляд обнаружил неприметное изменение  в  молоденькой
библиотекарше,   которая   стала  веселее  и   непринужденнее,  чем  прежде.
Улыбнувшись сам себе, он опять уткнулся в статью.
     Уже  вторую  неделю  он  изучал  все, что  было связано  с  кометами  и
метеоритами.  Для  чего он  это  делал,  не  знал  никто, кроме него самого.
Информации  было  много, но  никакой  стройной системы из нее не получалось.
Точнее, не вырисовывалась та картина, которую он хотел видеть.  Поэтому он и
просматривал все, что могло дать хоть маленький ключ к пониманию  тех вещей,
которые могли произойти и о которых он был предупрежден.
     Но, наконец, он поймал  ниточку логических событий, которые давали ключ
к  пониманию.  Зная, где  теперь  искать  конкретно,  Кулундин непроизвольно
пытался понять логику Берлиозова, сможет ли  он  разглядеть то, что все-таки
увидел он сам. Думая над этим не ради конкретных действий, а, скорее, просто
так,  ради отдыха, он  отнес  книги на стол, предназначенный  для  этого, и,
виновато улыбнувшись ожившей девушке, словно извиняясь, пошел на выход.
     Теперь Кулундину предстояло осмыслить все то, что он "всосал" в себя за
эти дни. И могло оказаться так, что информации уже вполне хватает. Предстоял
второй  этап  в  решении  проблемы  "Хвост  Дракона"  -  работа  с  Кладовой
Информации Планетарного Логоса и максимальная защита от экстрасенсов и Рабов
смерти, поскольку именно  они  были  заинтересованы  в  том,  что  бы "Хвост
Дракона" остался нетронутым.
     На улице он с жадностью вдыхал морозную свежесть вечернего города. Было
что-то  удивительно неповторимое  в этом воздухе. Небо, засвеченное уличными
фонарями,  освещало недавно выпавший  снег  легкой синевой  морозной  дымки.
Яркие звезды,  зашторенные световой завесой, скучали в  гордом  одиночестве.
"Прошел уже месяц, как  над Игнатом висит Гагтрунг.  Не заходит и не звонит.
Но, впрочем, и вряд ли дозвонится. Люди из НБ сейчас полностью блокируют его
телефон, это точно. Включить его все равно будет очень трудно. Если говорить
простыми словами, завербовать его  будет очень трудно, точнее, невозможно. А
раз  так,  то  будут  пробовать его сводить  с ума, что  бы затолкать  его в
психушку.  А  там  будут  его колоть специальными запрещенными  препаратами,
пытаясь сделать  из  него психотропного зомби. Если через месяц не появится,
сам  навещу его, в  крайнем случае, можно будет наложить табу на посвящение,
хотя это и без меня решится. Все равно, боязно за него".
     Думая  о  Воробьеве,  он не заметил,  как  дошел  до дома,  не  обратив
внимания на красочную предновогоднюю иллюминацию города.


СТАЛКЕР В ЗОНЕ СМЕРТИ


     Игнат  пришел  домой,  лихорадочно  дрожа.  Голова,  который день, была
сдавлена, словно  тисками. Шатающейся  походкой  он  подошел  к приемнику  и
включил,  по  обыкновению,  радио  "Европа-Флюс".  Милый,  и  в  тоже  время
злорадный голос ведущей,  ди-джея Агнессы Ворон,  как  бы  невзначай,  перед
очередной  композицией  вкрадчиво  произнесла:  "А способны ли  Вы  полюбить
женщину? Так  сказал  Бернар  Шоу". Последняя фраза была слово  в  слово  из
записки,  адресованной Марине.  Игната  словно  обдало кипятком. Огорошенный
странной мыслью, он сел  на диван,  пытаясь связать мысли воедино. Ничего не
получалось. Голова болела, мышцы  ныли  от непонятной  усталости. Но, тем не
менее,  он  заставил  себя  расслабиться  и  отвлечься  от  всего,  входя  в
аутотренинг. Боль, нехотя, как мартовский  снег под лучами весеннего солнца,
таяла. Тело стало  ватным и  тяжелым. Приятная  истома разлилась по рукам  и
ногам. Рассудок постепенно возвращался. Теперь можно было сконцентрироваться
на системном анализе. Игнат спокойно и  холодно стал  расставлять все  факты
"по своим полочкам".
     "Итак,  прежде  всего,   Марина.   Действия   ее   понять   невозможно.
Складывается впечатление, словно  она - кукла в чужих руках. Причем руки эти
-  грязные  руки  бандитов.  В  тот  вечер,  когда  мы  с  ней  поссорились,
тринадцатого,  в  пятницу,  она  явно была сама не  своя.  Я, дурак,  сам не
сдержался, наговорил  ей обидных слов,  но, ей-богу, она этого  заслужила. Я
совсем  не думал  ее оскорблять,  хотел верить, что она одумается, но вместо
этого она  меня  обвинила  во  всем.  Даже  вспоминать  не хочется,  что она
творила.   После    этого   я   написал    ей   письмо-откровение,   которое
заканчивалосьсловами:  "культура  человека  выявляется по  время  ссоры. Так
сказал Бернар  Шоу".  И  примерно  месяц назад  я  обнаружил,  что  какая-то
неизвестная  тварь  рылась  в моих архивах  и  читала копию этого  письма! И
теперь  эту же  фразу говорит Агнесса Ворон по "Европе-Флюс"! Последние  три
месяца  мне казалось,  что за мной идет постоянная слежка, но  я смеялся сам
над собой  от  этих мыслей.  И тут еще этот Вова Глухих  из Нацбезопасности.
Вечные  его намеки, что  им никто не помогает, что  они  - самые несчастные,
потому  что самые честные.  Но глаза-то не обманешь! Когда я еду поговорить,
точнее, попробовать поговорить с  Мариной, он, словно невзначай, встречается
то на улице, то в метро.  Кроме слежки еще  одна деталь:  каждый день теперь
попадаются  экстрасенсы, и каждый  день  сильные головные боли и неимоверная
усталость. Если предположить,  что такая  же нагрузка давит и на  Марину, то
понятно, почему она  даже по телефону не хочет со мной разговаривать. Но это
какие нужны средства,  и  сколько нужно времени,  чтобы  проворачивать такие
громадные по своему  масштабу операции! Ведь  я  -  не вор,  не  бандит,  не
резидент, в конце  концов! Тем более, кругом такой разгул преступности. А со
слов  Глухих, у них  не  хватает ни сил, ни  законов,  чтобы остановить этот
беспредел".
     Его  мысли прервала Агнесса  Ворон: "Да, у  каждого свои  проблемы, но,
может  быть,  есть смысл обсудить их  с капитаном, с человеком, который смог
достичь больших высот в этом мире? "Статус Кво", песня "Я служу в армии".
     Игнат  в рассеянности посмотрел на  динамик приемника. Он вспомнил, что
на  днях в  автобусе  столкнулся  с одним  неприятным  субъектом, который на
вопрос "вы  выходите на следующей остановке?" ни с того, ни  с сего ляпнул в
ответ, что  "назад дороги нет  и  что все  вопросы можно  обсудить".  Причем
смотрел  он на  Игната, как генерал  на солдата. В автобусе, в разных местах
сидели  громадные мордовороты  и  смотрели на Игната,  словно  "язвенник  на
редьку".  В  тот  момент  он  поймал  себя  на  мысли,  что  примерно  таких
телохранителей он видел по ТВ около президента.
     Песня закончилась.