ним  поговорить по  поводу
работы", - подумал он про себя.
     - Что же вы  предлагаете, господин Воробьев? - спокойно  спросил он,  -
Может,  как военные  думают, всех  попрятать в бункеры? Так это тем более не
спасет.
     -  Нет,  не  бункеры,  Вы  правы.  Это должно стать примером  всеобщего
объединения  миролюбивых сил  планеты. Я  понимаю, что это звучит  глупо, но
именно с помощью объединенной планетарной мысли  ноосферы ее взорвать  проще
простого. Но, увы. Благодаря алчности наших  политиков, идущих на  поводу  у
мировых ворюг, это сделать невозможно. Но выход, я думаю, есть.
     - Какой?
     -  Не  знаю,  -  Игнат  откровенно  врал,  но планета была дороже,  чем
искренность с генералом. Помолчав немного, он все-таки решил приоткрыть свои
планы, прекрасно  осознавая, что  космонавт с чисто техническим умом вряд ли
его поймет:
     -  Я  догадываюсь, что  необходимо  предпринять,  но знаю точно одно  -
ядерное   оружие   не  поможет,  какие   бы  гуманные   цели   при  этом  ни
преследовались.
     - Господин  генерал, я  по  секрету  могу сказать, что мне предстоит на
космическом  корабле  "Фаер"  доставить  ядерный  боезаряд на дальнем рубеже
подлета  кометы.  Но я  склонен верить  словам  Игната  в  силу накопленного
собственного опыта,  и  поэтому сам  не верю  в эту  затею. Тем не менее,  я
вынужден выполнять приказ. Чей будет боезаряд на моем корабле - амирский или
руссанский - мне не известно.
     -  Если бы я знал, как мне Вам помочь. Единственное, что я могу сделать
-  обеспечить поисково-спасательные группы  по всей планете, где можно и где
нельзя, но для этого Вы должны вернуться. Желаю Вам удачи. Игнат, я хотел бы
с тобой обсудить некоторые вопросы, когда все угомонится.
     - С удовольствием.
     Поздно  вечером  на  машине  генерала  Антонова  астронавты  с  Игнатом
добрались до гостиницы в Москальве.


СТАРЫЕ СВЯЗИ


     -  Андрей, четыре дня я бегаю по кабинетам, меня  везде отфутболивают и
не дают  визу  на выезд в Амирию. Что делать? Нам надо срочно  улетать. Смит
говорит,  что без меня  он  не  сделает  ни шагу. Амирское консульство  само
обращалось в министерство иностранных дел, но и это не помогло.
     - Оставь свой телефон, я тебе сам перезвоню.
     - Хорошо, жду.
     Кулундин сидел  на кухне,  задумчиво глядя  на облака.  Оксана  подошла
сзади и обняла его.
     - Что он говорит?
     - Говорит,  что рабы смерти перекрывают  ему кислород. Идиоты. Могли бы
на этом деле заработать себе звездочки, так нет же, кретины. Оксана, позвони
отцу, может он  поможет найти телефон генерала  Бушуева. Я не знаю его новых
телефонов в Москальве после перевода. Сейчас только он может помочь.
     Оксана позвонила отцу, объяснила, где  и  кого нужно найти. Он пообещал
помочь.
     Девушка буквально не отходила от своего любимого, словно старалась  его
защитить. Она чувствовала себя мальчиком со щитом, который защищает от стрел
и  дротиков  беззащитного война-гунна, объевшегося мухоморов, с пеной у  рта
идущего в бой лишь  с одним мечом, который в  длину достигал  двух метров. В
таком состоянии гунн перерубал бревна.
     Оксана  даже не понимала, что сейчас она делала  то,  о чем  ее  просил
Всевышний во время разговора на атолле Румянцева...
     Обнимая его, она слушала  его дыхание, руку пыталась положить на сонную
артерию,  чтобы  почувствовать  пульс.  Андрей  ничем  не  показывал  своего
напряжения.
     - Не волнуйся, крошка, я тебе скажу.
     Зазвенел  звонок.  Оксана  взяла  трубку.  Отец  нашел  номер  телефона
Бушуева.
     - Спасибо, папулька, - впервые она его так назвала.
     Кулундин тут же стал звонить в Москальву. Трубку подняла секретарша:
     - Кто его спрашивает и по какому вопросу?
     - Кулундин, по личному.
     - Степан Кириллович занят.
     - Девушка, я Вас прошу, назовите мою фамилию, он найдет время для меня.
Это касается и его, и Вас.
     - Подождите.
     Через несколько секунд раздался голос Бушуева:
     - Андрей, как ты смог меня найти? Что случилось?
     - Степан Кириллович, у  меня к Вам личная просьба: помогите моему другу
оформить  документы  на  выезд в Амирию.  Это необходимо,  что  бы  избежать
катастрофы с этой кометой.
     - Андрей, у нас такая свистопляска из-за этого, голова пухнет, работаем
по двадцать часов в сутки. Что он может сделать?
     - Степан Кириллович, эта информация под грифом "СС". Я Вас очень прошу.
Подробности после.
     - Хорошо, где он?
     - В Москальве. Игнат Воробьев.
     - Пусть звонит мне.
     - Спасибо. Надеюсь, до встречи.
     - Будь здоров.
     Через два часа Воробьев сидел в кабинете Бушуева. Вкратце  рассказав  о
знакомстве  с  астронавтами, ставшими  легендой,  он честно сказал, что  ему
предстоит лететь на встречу с кометой.
     - Что же ты с ней сделаешь?
     - Не знаю. Что-нибудь сделаю.
     Бушуев  задумчиво  смотрел на  Игната.  Степан  Кириллович  видел много
спецназовцев. Но этот человек явно  не подходил  под эту роль. Пытаясь найти
для  себя   веские   аргументы,  он  молча  изучал  гостя.  Вдруг  их  глаза
встретились...  Генерала  Бушуева бросило  в  дрожь, спина  стала  мокрой  и
холодной, руки онемели.
     - А что генерал Антонов, не может помочь?
     - Не может, этим занимается НБ,  а именно они и  перекрыли кислород. Он
перепробовал все.
     - Тогда и я вряд ли смогу.
     Помолчав немного, генерал взял трубку телефона.
     -  Я  попрошу Вас  срочно  обеспечить выездные  документы  по  операции
"Ковчег". Да, выполнение этой задачи лежит на другом ведомстве, но я не имел
права  раньше  говорить о  подразделении  своего  министерства,  которое  до
сегодняшнего дня было  полностью  засекречено. Это подразделение... "Орион".
Начата  операция "Багратион".  Нашего сотрудника  зовут  Игнат Воробьев. Все
документы у него с собой, он сейчас к вам подъедет.
     Через два  часа  воющая  сиренами машина генерала Бушуева подъезжала  с
Игнатом и Смитом к международному аэропорту. Джейн и Джон их провожали.
     -  Смит,  мы  прилетим  через  два  дня.  Встретимся  у  ворот,  как  и
договаривались. Удачи.
     В самолете Игнат пытался уснуть, но мысли лезли  одна на другую, словно
в голове, как в горах, шел селевой поток. Игнат думал  о том, что же реально
он может сделать? В голове была пустота и каша одновременно. Он закрыл глаза
и  попытался  расслабиться,  отключиться.  И  он  увидел  Учителя. Всевышний
улыбался легкой улыбкой.
     - Игнат, бери мои легионы. Они тебе помогут.
     Молниеносно налетел, окутал и закружил глубокий, крепкий сон.


ПОСЛЕДНИЕ МГНОВЕНИЯ


     Члены отряда  НХВ-520 ждали у  ворот,  ведущих к главному корпусу НАСА,
своего капитана с  руссанским  гостем. Вскоре они  появились.  Капитан шел и
улыбался.
     - Что сказал Бунгер?
     - Что я его обманул. Говорил про папуасов, а привез руссанского шпиона.
Папуас их больше устраивает. Тем не менее согласились. Стаун рвал и метал.
     - Когда летите?
     - Послезавтра, ночью.
     - А старт с орбиты?
     - Все зависит от темпов загрузки взрывчатки. Ориентировочно - через две
недели.
     Вдруг  резко  около  них остановились  три  микроавтобуса,  из которых,
словно саранча, посыпались тележурналисты.
     Смит застыл от удивления. Воробьев засмеялся:
     -  Ай  да  нацбезы!   Везде  есть  стукачи!   Все-таки  профессионально
сработали! Ну что ж, должна же быть и от них хоть какая-то польза!
     -  Господин Филд,  насколько вы оцениваете  свои  шансы взорвать комету
Семушкина?
     - Господин Филд, какое задание поручено сотруднику НБ Воробьеву?
     - Господин  Филд,  что  вам  сказал на прощание господин  президент? Он
будет руководить взрывом?
     - Господин Филд, а если вы или Воробьев, решите всю взрывчатку сбросить
на Тенлю, есть какое-нибудь противоядие?
     Смит почернел и хмуро ответил:
     - Я не собираюсь отвечать ни на один вопрос. Если хотите, можете задать
эти вопросы господину Воробьеву.
     Игнат, улыбаясь, ответил, старательно подбирая слова:
     - Я не  сотрудник  НБ.  Могу поклясться  на вашей Библии, но мой  Бог -
более реальный, чем вы  можете думать. Это не Христос, не Магомет, не Будда.
Он при жизни был Учителем Порфирием Ивановым. Еще при жизни он не раз спасал
ваших  астронавтов от неминуемой  смерти. И  я  очень прошу всех, кто  знает
Учителя,  всех, кто  верит в своего другого Бога,  помогать нам с господином
Филдом. Будьте здоровы, желаю всем удачи.
     Рано  утром, когда звезды начали тускнуть, спускаемый аппарат взлетел с
военной базы в самолетном режиме. В нем находились два человека.


ОН СКАЗАЛ: "ТРОГАЙ"


     В  капитанской рубке межпланетного корабля в удобных просторных креслах
сидели два человека.  Молча. Больше получаса длилось это молчание. Смит  пил
чай,  Игнат  - кофе.  На  нижних этажах в  полной  боевой  готовности  сидел
компьютерный взвод  роботов, с  боков "Фаера"  были  сняты  лишние предметы,
включая  кислородные  баллоны. Вместо них  были  срочно смонтированы  мощные
гидравлические  манипуляторы   типа   "рука".  Контейнеры   с  радиоактивной
взрывчаткой вместе  с  руссанскими  термоядерными фугасами  располагались на
семи этажах  корабля. Коридор был обшит свинцовыми листами, и везде, где это
было возможно, был укреплен руссанский графит.
     - Кретины, - тихо произнес Игнат.
     - Не то слово, - подтвердил Смит.
     - Какое максимальное ускорение может  развить  теперь "Фаер"? - спросил
Игнат.
     -  Сейчас узнаем,  -  ответил  Смит,  нажимая  на  клавиши  клавиатуры,
обращаясь к Эпокапу.
     Сработали  пиропатроны, и корабль слегка качнуло. Это Эпокап производил
тестирующий толчок корабля. Вскоре появился ответ:
     - С учетом  существующей защиты от радиации,  с учетом  того, что члены
экипажа  наденут  дополнительные свинцовые  скафандры  и не  будут  покидать
капитанскую  рубку, расчетное  ускорение составит  три  десятых  Жэ в режиме
полного форсажа.
     Опять воцарилось молчание.
     - Ладно, капитан, все равно другого пути нет, трогай.
     Заработали   основные  двигатели.  Игнат  пододвинул   поближе  к  себе
клавиатуру и что-то долго считал.
     Космонавтов слегка вдавило в кресло.
     - Спать-то где будем?
     - Здесь, - ответил Смит.
     - А удобства?
     - Здесь.
     - Блин, как на зоне.
     В таком режиме им предстояло лететь пять дней.
     Когда у  Игната затекло все тело, он  встал  и решил сделать зарядку. В
неповоротливом свинцовом скафандре это выглядело как извращение. Но затекшие
мышцы  этого не понимали, и поэтому Воробьев дергал руками, ногами, головой,
приседал и  сгибался из стороны  в сторону. После этого стал  ходить кругами
вокруг кресел. На глаза ему попался системный блок Эпокапа, закрытый кожухом
от  радиации.  Увидев  условное изображение  кармана  дисковода,  он  открыл
дополнительную  крышку.  Там действительно был дисковод. Вытащив  из  своего
кармана дискету и вставив ее, он сел за монитор.
     -  Ух ты, совместимые стандарты, -  удивленно сказал он и стал сочинять
стихи, сбрасывая их на дискету. Кроме этого он набирал и какие-то тексты.
     Смит  залез  в  блок  библиотеки,  запросил  свои  любимые  фильмы   и,
отключившись от всего, с наслаждением смотрел любимые шедевры.


МЕРТВАЯ ХВАТКА.


     Прошло пять дней.
     Игната  чувство  юмора  не  подводило никогда.  Забывшись,  что  с  ним
находится "заморский" собеседник,  он все-таки по-амирски голосом известного
артиста из "Бриллиантовой руки" сказал:
     - Шеф, действуем по унов утвержденному плану, увот!
     Смит рассмеялся:
     - Я очень люблю этот фильм, вчера смотрел.
     -  Итак,  наша задача  проста.  Первое:  снят  запрет на  выгрузку этих
хреновых  хлопушек, вынимаем  их и посылаем...  на хутор  бабочек ловить, не
знаю,  как  это  говорится   у  вас.  Как  только  станем  легче,  то  сразу
разворачиваемся и догоняем этого "Мавра". После этого я скажу ему все, что я
о нем думаю.
     - А он поймет?
     - А тогда и увидим.
     - Какой режим скорости сделать у "Мавра"?
     - Смит,  пока не знаю. И вряд  ли  смогу тебе сказать. Это - твое дело,
тебе  и определять  режимы корабля.  Ближе пятисот метров не  подходи.  Но и
дальше километра не уходи. Если не получится то,  что  я  должен  сделать  -
будем жечь его огнем двигателей,... как паяльная лампа сойдет.
     Компьютерный  взвод  по  приказу  Эпокапа   ожил.  Заработали   внешние
манипуляторы,  готовые  принимать контейнеры  и  закреплять их в специальной
ферме. Двигатель  "Фаера"  перестал  работать, корабль  повис в невесомости,
несясь со скоростью более ста пятидесяти километров в секунду.
     Через пять часов мачта была заполнена.
     - Смит, отправляй туда же и этих кукол.
     Вдруг завыла  сирена. Индикатор гравитации показывал сильную  аномалию.
Космонавты глянули в окно иллюминатора. На  расстоянии  двадцати километров,
навстречу им, параллельным курсом, шла Смерть Тенли. Скорость схождения была
больше двухсот километров в секунду.
     - Внимание, произвожу отстрел фермы.
     Манипуляторы  совместно  с  пружинными ускорителями оттолкнули  ферму с
контейнерами от "Фаера". В рубку ударил яркий свет пламени от пиродвигателей
самой фермы.  Отталкивающей  силой  корабль качнуло  в  сторону  пролетающей
кометы. Взрывчатка с  большим опозданием уходила  в противоположную сторону.
Взрыв произойдет тогда,  когда  начнется  спонтанное саморасщепление. Как на
Саморе.
     Пустой корабль словно подменили.
     Смит  его развернул и дал  полный  форсаж, чтобы догнать "Мавра". Игнат
изменился так, что его было трудно узнать.  Глаза  растворились, вместо  них
зияла бездна, из которой периодически выскакивал  страшный огонь. Сидеть  он
не мог. И хотя ускорение теперь составило два-Жэ, он умудрялся прохаживаться
по помещению.
     Через шестьдесят часов "Фаер" опять развернулся соплами к Тенле и вновь
двигатели заработали  в аварийном режиме. Эпокап сходил с  ума, информируя о
том, что  ресурс  двигателя  катастрофически падает,  топливо  на  исходе  и
траектория   движения  требует  срочного  медицинского  осмотра  штурмана  и
капитана корабля с последующей консультацией у психологов.
     Смит  боялся смотреть в лицо  Воробьева. У него пропало желание  вообще
разговаривать с ним. Воробьев бросал какие-то фразы, которые  Смит понимал с
трудом,  будучи не уверен, понял ли он  вообще  что-нибудь. Игнат больше  не
говорил по-амирски, а только по-руссански. Теперь до капитана дошло то,  что
должен сделать Игнат.
     Игнат  ходил  по всему  кораблю, с горящими глазами, обросший недельной
щетиной. Иногда он подолгу сидел в кресле штурмана, совершенно без движений.
     - Подходим  к "Мавру". Скорость схождения  - сто  метров в секунду. При
максимальном схождении остановимся и пойдем рядом, - Смит говорил словно для
себя.
     Он  почувствовал, как Игнат стал,  словно  из титана. Воробьев  подобно
птице  стремительно метнулся вниз, в Елисейские сады. Шестьдесят часов назад
лианы пожелтели и засохли. Совсем рядом, за кварцевым стеклом, висела черная
глыба снега, льда, пыли и песка. С  ее брюха в  некоторых местах  было видно
выделение газа. Игнат смотрел внутрь "Мавра" сквозь его оболочку.
     -  Нет, гады, ничего  у  вас  не  получится...  Сейчас,  еще чуток, еще
немного... Хорошие  были заросли... Красивые...Молодец Джейн... Так,  первая
затравка прошла... Это хорошо... Здорово,  Андрей, наконец-то... Твоя помощь
очень нужна. Смотри, что творят...  У  них тут целый город... Эти твари даже
не замечают нас... Ничего...
     Вдруг  из  чрева  кометы ударил  синий луч.  Сделав несколько  круговых
движений, он поймал  корабль в фокус  и  стал надвигаться  на  рубку.  Игнат
метнулся к  Филду. За  мгновение  до того, как  луч  коснулся  капитана, его
закрыл  собой  Воробьев. Попав  в ближнюю зону,  находясь в объятиях Игната,
Смит увидел весь корабль как  бы со стороны, со всех сторон оглядел комету и
заглянул  во чрево  ее.  Как только руссанец  отпрыгнул обратно, тут же  все
прекратилось.
     Луч  метнулся в  оранжерею.  За  ним последовал  Игнат.  Мощность  луча
поднялась, это понял и капитан. Вокруг Игната засветились огни,  но засохшие
лианы они  не  поджигали. Кварцевые стекла запотели. Игната  невозможно было
узнать. Казалось,  глаза  у  него  исчезли  совсем. Из того  места, где были
глаза,  периодически выстреливались два луча, такие же, как из  "Мавра".  Он
тяжело и глубоко дышал, не отводя взгляда от кометы.
     - Андрей, что  бы  я  без тебя  делал... Оксана,  ласточка,  держи  его
крепче, а то улетит он... Еще немного, еще чуть-чуть... А мне б в девчоночку
хорошую влюбиться...  Хрен  вам,  не  выпущу, задушу гадов... Сдохну,  а  не
выпущу...
     Так продолжалось больше часа.
     Но  силы стали покидать Игната. Он  чувствовал, что кто-то,  или что-то
уходит  от него,  что он  слабее  "Мавра". Ушел вкус  победы, пришла  горечь
поражения.
     ...Оксана  не  отходила  от  Андрея.  Он  лежал   без  движений.  Пульс
остановился,  дыхание пропало. Зрачки  не  реагировали  на свет.  Она хотела
кричать, но  крик  тонул в  пересохшем горле. Она  схватила стакан, но  вода
была, как  песок. Слезы текли по ее лицу, она подходила к  телефону, но  при
мысли, что их разлучат, она не решалась звонить в "скорую". Слезы  капали на
щеки Андрея.
     "Обливай меня, обкладывай льдом" -  Оксана замерла, вспомнив его слова,
тогда,  давно, очень  давно, месяц  назад. Она подскочила  к  холодильнику и
достала все кубики льда. Обложила  ими голову и грудь Андрея. Набрала  ведро
холодной воды, и бросила туда простыню. Потом ею накрыла  любимого. Включила
вентилятор  на  полные  обороты и  направила его  на  Кулундина. Включила на
полную мощность холодильник и морозильную камеру и поставила замерзать воду.
Ей стали слышаться голоса.
     "Вот этого еще не хватало", - подумала она, - "Меня  спасать некому...,
и кто же тогда будет ухаживать за Андреем?"
     ...Игнат стал  бредить. Превозмогая сильнейшее напряжение, он  старался
не  выпускать "Мавра".  Он был похож скорее  на кошку,  которая запуталась в
гриве льва,  чем на Гепарда, вцепившегося мертвой  хваткой. Андрей с  криком
"Не могу тебя держать!" куда-то провалился. Голова гудела и раскалывалась на
части. Гул давил на мозги и  окутывал все тело. "Мавр" победоносно улыбался.
Теряя сознание и контроль, Игнат устало бросил последнюю  фразу  в  открытый
космос:
     - Учитель, прости...
     - Нет, мой дорогой. Я тебе что говорил?! Бери легионы!!
     Гул  нарастал. Игнат  начал  различать  звуки,  которые  превращались в
слова. В  пространстве  висел "Гимн жизни". Игнат  возвращался в себя.  Силы
возвращались в него. Песня громыхала, неслась  мощным потоком, сметая все на
пути.  "Мавр" словно  ударился  в чугунную плиту. Игнат  метнулся наверх,  в
рубку.
     - Кэп, полный вперед!!! Уходим!!!
     Смит включил сигнал первой  категории,  тем самым сняв все ограничения.
Эпокап  завыл.  Космонавтов  в  кресла вдавила четырехкратная перегрузка.  В
мониторах заднего обзора медленно уплывало тело кометы.
     Вдруг раздался мощный взрыв, который космонавты ощутили физически. Смит
побледнел и запросил информацию у Эпокапа. Эпокап ответил, что хуже быть уже
не может. Это разорвался на куски "Мавр".
     Через полчаса, где-то в стороне рванул ядерный фугас.
     ...Андрей сделал первый  вдох.  Оксана, стоящая  рядом,  по  его  губам
прочитала: "Победа".
     ...Через сутки опять тормозящий "Фаер" с полностью офонаревшим Эпокапом
заходил  на  орбиту Тенли. Планета входила в туманное снежно-пылевое облако.
На Тенле простые жители этого никак не заметили.
     - Замечательно, - промолвил  Смит,  - Наш спускаемый аппарат заклинил и
отделиться от основного блока не в состоянии.
     - Ну и что делать будем?
     -  Пока работает Эпокап, нужно  узнать, что осталось  в корабле. В  нем
должны быть индивидуальные спускаемые капсулы.
     П