лософское восприятие мира
ни  у  одного   участника  отряда  НХВ-520  не  обнаружено,  и  в   условиях
изолированности  от  Тенли  вероятность  вскрытия  равна  нулю.  Для  режима
экстренного включения  данного восприятия необходимы сильные психологические
переживания, и Высший Демиург дал запрет  на эту попытку, считая, что смерть
Саморы  -  в  высшей степени  сильный  удар, который отряд  НХВ-520 выдержал
достойно. С учетом полного контроля со стороны Высшего Демиурга более низкие
слои  Шадаранкара  отключены. Исключение было сделано  только для  родителей
Дэнила Лонга,  главного механика  экспедиции.  В  фокусе  внимания находится
капитан Смит Филд. От его действий зависит нужный результат операции.


ПРИНЯТИЕ РЕШЕНИЯ


     На  завтрак все пришли без опоздания. Чувствовалась  легкая замкнутость
из-за того, что каждый думал о  том,  что  он плохо выглядит после прошедшей
ночи. А Джейн вообще комплексовала по той простой причине, что у нее ночевал
мужчина, чего  никогда не было с начала  ее работы в отряде НХВ-520. Но, тем
не менее, обстановку разрядила именно она.
     -  Дядюшка  Дэнил,  после  обеда  зайдите  в  медкаюту.  Мне  надо  Вас
осмотреть.  Не  пугайтесь, уколов  ставить не  буду,  -  Джейн  даже  смогла
пошутить, что было, кстати, традицией Фаера".
     - Зачем  меня  осматривать?  - удивленно  спросил  Дэнил,  -  Я  же  не
какая-нибудь Венера Милосская.
     - И это радует, - вставил Джон, - Потому что у Венеры рук нет.
     Робин весело хихикнул, Смит улыбнулся, отвлекшись от своих дум.
     - Руна передала  сообщение Эпокапа о том, что Хват перепугался  сегодня
ночью  из-за  того,  что  Вы  впервые  ночью  проснулись.   Он  рекомендовал
медицинский осмотр.
     - Ну и бог с ним, с Эпокапом. Будем считать, что ты меня уже осмотрела,
а если еще не успела, то до конца завтрака есть еще время. Если серьезно, то
чувствую я себя прекрасно. И в  какой-то  степени, у меня  сегодня праздник,
поскольку я проснулся из-за того, что впервые в жизни увидел сон, пусть даже
не очень приятный, но все-таки свой, родной.
     - Да, свой  сон  ближе  к душе, чем  чужой,  -  молниеносно  изрек Джон
родившийся в голове каламбур.
     - Ну что ж, за тебя, Дэнил,- Смит символично поднял баллон с чаем.
     - За Вас, - почти хором сказали Робин, Джон и Джейн.
     После  того,  как  все поели, и собирались расходиться, капитан, словно
обронил:
     - У меня для Вас нет никаких новостей. Занимайтесь обычными делами. Как
только что-нибудь прояснится, сразу Вас соберу. Джон, через полчаса жду тебя
в рубке. Может понадобиться твоя помощь.
     - Понял, капитан.
     Через полчаса Джон  сидел  на  магнитных присосках в  кресле  штурмана.
Капитан, развернувшись к нему, задумчиво глядя в пол, говорил:
     - Джон, меня настораживает то, что Тенля  про нас забыла. Одно из двух:
либо они  молчат,  либо вообще не выходят  на связь. Насколько я  понимаю  в
радиосвязи,  потерять  нас очень  сложно,  сектор нашего нахождения  легко и
быстро  можно  просканировать.  Поэтому  у  меня  к  тебе вопрос:  можно  ли
как-нибудь увеличить чувствительность  приема?  Нас  сейчас интересует любая
принимаемая информация. Но эфир молчит.
     - Вообще-то это  возможно.  Если Вы помните, года  три  назад мы делали
договор  с Академией наук. Тогда  мы изучали  радиогалактику 3С  295.  Центр
давал  мне  внутренние коды  конфигурации радиооборудования.  При  этом наши
солнечные батареи работали, как радиозеркала. Другими словами, можно создать
радиотелескоп  с  размером антенны примерно  150 метров.  Чувствительность у
него была такая, что мы принимали телепередачи. После возвращения коды входа
в   конфигурацию  были   изменены,  а  сама  радиосистема  ликвидирована  за
ненадобностью. Я попробую  покопаться в Эпокапе, если его можно обмануть, то
я смогу смонтировать радиотелескоп.
     Джон,  отключив  режим  аудио   обмена  с  Эпокапом,  нажал  на  кнопки
клавиатуры, входя внутрь,  в  душу Эпокапа. И тут же  вздрогнул, отпрянув от
экрана монитора.
     -  Капитан!!!  - при этих словах он включил  изображение на капитанский
монитор. На нем высветилась информация, которая была, как глоток хрустальной
воды среди безбрежной пустыни:


     "РЕЖИМ ПОЛНОГО ДОСТУПА.

     МАКСИМАЛЬНАЯ СТЕПЕНЬ СВОБОДЫ.

     ОСНОВАНИЕ : СИГНАЛ ПЕРВОЙ КАТЕГОРИИ"


     Джон сделал запрос о сроках монтажа радиотелескопа. Эпокап ответил, что
на это потребуется три часа в обычном режиме, и тридцать три минуты в режиме
безусловного приоритета. Джон, мельком глянув  на  часы, которые  показывали
одиннадцать  двадцать  пять, вопросительно  посмотрел на Смита.  Тот  кивнул
головой.  В  следующее   мгновение  все  роботы,  побросав  свои   дела,  на
максимальной скорости двинулись в  шлюзовые камеры. Капитан  нажал на кнопку
селектора:  "Джейн,  Робин,  Дэнил,  не  пугайтесь, у нас  с Джоном  срочная
работа.  Робин и  Дэнил, надевайте скафандры  и  дежурьте  в шлюзовой камере
номер  два, может  понадобиться  ваша  помощь. И еще: сейчас  будет  поворот
корабля.  Все". Корабль уже  разворачивался, следя четырьмя  линзами внешних
телекамер за  звездами  Большой Медведицы,  пытаясь  точно встать так, чтобы
Тенля  относительно  "Фаера"  была не впереди, а  с  боку. Роботы  снимали и
отсоединяли антенны  от корпуса корабля и прикрепляли их к  Приемным штангам
манипуляторов пристыковки аппаратов, которые их вынесут в фокус двух зеркал.
Солнечные  батареи,  вытянувшись,  как  по  струнке,  ждали, когда их  будут
юстировать роботы по командам Эпокапа.
     Часы показывали одиннадцать  пятьдесят  восемь... Эпокап  констатировал
факт создания радиотелескопа. На мониторе высвечивался  объект исследования:
"ТЕНЛЯ".   Смит   Филд   нажал  "ДОБРО"  команде   "СКАНИРОВАНИЕ   ВО   ВСЕМ
РАДИОСПЕКТРЕ". Эпокап  напряг все свои  мозги,  забыв  про роботов,  которые
остались   за  бортом,  как   елочные   игрушки.   Томительно  шли  секунды,
растянувшись  в часы... Эпокап жадно всасывал в себя все, что излучала Тенля
полчаса  назад -  примерно столько  времени шли радиоволны до "Фаера". Через
пять   минут,  в  двенадцать   ноль  три,  на  экране   монитора  высветился
радиопортрет Тенли:  среди  леса  всевозможных  радиочастот  выделялась одна
несущая частота. Смит включил расшифровку этого сигнала. Увидев расшифровку,
капитан  побледнел, у Джона все похолодело внутри. Эпокап холодно и спокойно
высветил  на дисплее: "СИГНАЛ ПЕРВОЙ КАТЕГОРИИ". Электрик мельком глянул  на
капитана -  тот сидел бледный, как мел.  В следующий момент Смит дал команду
"ОТБОЙ"  для радиотелескопа и ввел корректировку движения  "Фаера": конечный
пункт движения был определен - Тенля.
     Через  двадцать  секунд  Эпокап  дал ответ,  что корректировку движения
можно произвести через сорок минут. Капитан дал "ДОБРО".
     Когда  остальные  члены  экипажа  узнали  о  принятом решении,  то  они
испытали двоякие чувства: с одной стороны - радость  возвращения, с другой -
страх. Ведь  два дня назад они испытали на себе это Чудовище - Сигнал первой
категории, и возможные его последствия....


СООБЩЕНИЕ N......


     Первый этап операции "ОТРЕЧЕНИЕ" прошел успешно. Высший Демиург остался
доволен, сняв  единоличный контроль над  "Фаером". Второй  этап  начался  на
Тенле,  куда  сконцентрировано  внимание  Демиурга.  Ввиду большой сложности
второго   этапа  Всевышний  попросил   помощь   у   Синклита  Мира.  Просьба
удовлетворена...

     февраль 1986 - 16 июня 1996 гг.


 * ЧАСТЬ 2. МЯСНИКИ ТЕНЛИ. *


РАБЫ СМЕРТИ


     Город  пытался  уснуть. В окнах его домов угасал свет, в дворах затихал
девический  смех  и пьяный гомон  алкашей, на дорогах его улиц уставшие авто
разбредались по гаражам и стоянкам.  Не спали любители футбола и эротических
шоу по ТВ, да  влюбленные, жадно  глотающие сладкий нектар, подаренный самой
природой.  Один  из  немногих, кто  не  спал не по  своей  воле,  был  майор
Национальной Безопасности Владимир Глухих, который тупо смотрелот постоянных
недосыпаний  глазами  в  терминал  спецаппаратуры.  Специальная   аппаратура
чуткими  антеннами вынюхивала  в  эфире сигналы, которые  излучал допотопный
компьютер Игната  Воробьева, и бесстрастно воспроизводила на мониторе майора
Глухих.  Кроме него, по  той же причине не спало  еще сорок человек, которые
обеспечивали  его безопасность  и незаметность  противозаконных  действий. А
Игнат, ничего  не подозревавший о том, долбя по заедающим клавишам,  набирал
текст своего  рассказа.  Делал он это по ночам лишь потому, что днем на  это
занятие  не хватало времени.  Читая на  экране  терминала  очередной  абзац,
набранный  Игнатом, Глухих  протер глаза, и  поудобнее устроившись в кресле,
начал наводить Игнату искусственную головную боль, как его  учили  на курсах
по  психологии  в  спецшколе  НБ.  В  динамиках  подслушивающей   аппаратуры
послышалось шарканье тапочек по полу.
     -  Наконец-то  этот  козел  угомонился,  -  подумал  Глухих,  сладостно
предвкушая тот момент, когда его голова коснется подушки и  он провалится  в
сладкий сон под недовольные вздохи жены.  Майор Глухих "водил" Воробьева уже
несколько лет,  благодаря чему  и  получил звание  майора  с соответствующей
материальной надбавкой. Главная задача, которая была поставлена перед Глухих
несколько лет назад - это заставить работать Воробьева  на НБ в любом виде -
или в качестве сексота и стукача, или в качестве сотрудника, что практически
одно и тоже. А Воробьев был очень заманчивой птичкой для НБ потому, что имел
очень  многие связи и знакомства среди прогрессивно  настроенных людей, да и
не только  среди них.  Кроме  этого,  он  знал  каратэ, что немаловажно  для
оперативника,  плюс  интересовался  психологией и  проблемами, связанными  с
Богом.  Имея высшее техническое образование,  зная  в совершенстве Системный
анализ, изучая проблемы  палеоконтакта и феномен изотерических знаний. Игнат
использовал все свои способности для того, чтобы разобраться в такой сложной
загадке Тенли как Высший Космический Разум, или, другими словами, Бог.
     С  годами  знания выкристаллизовывались,  как  капля смолы  в  глубинах
морей,  постепенно  вырастая в  удивительный янтарь Единой  Истины,  который
никто не мог отобрать, да и самому его передать кому-либо было очень сложно.
Окунувшись в эту мутную  воду,  увидев те сокровенные знания и невообразимую
сложность Бытия человека, Игнат знал, точнее, понял с годами,  что он - один
из  тех, кому  предстоит  толкать колесо  Эволюции, кому придется  вписывать
новые страницы Истории Тенли. Игнат прекрасно понимал, что как только он это
скажет вслух, то его тут же упрячут в психушку. Но ведь что-то же нужно было
делать.  И  самое  неприятное для него было то,  что он  не знал,  что нужно
делать. После того, как он пять лет проработал  в Академии Наук, после того,
как его оттуда, откровенно говоря, выперли, он понял, что у него есть только
одна роскошь - писать стихи и рассказы. А там будь, что будет.
     Прошаркав старыми тапочками до кухни, Игнат разогрел чай и опять сел за
компьютер. Он  печатал  свой рассказ "Безназвание". Как он сам говорил,  это
произведение   -   пример  психологического  сюрреализма.  Глухих  про  себя
выматерился.
     - Третий,  я  - пятый. Может, у  него  в подъезде  устроить пожар,  или
замыкание? - это кончилось терпение  в группе  слежения, на тот случай, если
вдруг  Игнату  заблагорассудится  прогуляться,   что  было  с  ним  не  раз.
Оперативники  очень хотели спать, чем и объяснялось их  нетерпение в  эфире.
Игнат любил гулять по ночному городу.
     -  Пятый, я - третий. Отставить.  Если он  заметит, то опять кто-нибудь
что-нибудь  себе поломает или  вывихнет,  что  было  не  раз. Он  уже  скоро
закончит, - Глухих старался действовать как можно незаметнее.
     В последнее время майору часто снился Лаврентий Павлович.  И черт  бы с
ним,  с  Берией, но Володю Глухих доводило до  бешенства  то, что  Лаврентий
Павлович  по-отечески выслушивал  его каждый раз, сочувствовал, переживал за
него и давал советы, что и как делать. Утром майор  Глухих ненавидел себя за
то,  что опять разговаривал  с ним во сне,  опять  ему жаловался, но  ничего
поделать  с собой  не мог. По  прошествии  этих лет майор  проклял тот день,
когда полковник Берлиозов дал ему это задание. Зная мысли и разговоры Игната
по  доносам  сексотов и  часами подслушивая его болтовню о Боге, о  Синклите
Руссании,  о Высшем  Космическом  Разуме,  о  Высших  слоях  Шадаранкара,  о
Демиурге, Глухих частенько  ловил себя  на  мысли о том, к какой  части этих
понятий он имеет  отношение. И  один  на один с собой  он с холодом в  груди
понимал, что его  душа, если она есть, не вмещает  эти понятия, они остаются
где-то в стороне. Именно поэтому он стал осторожнее в этих делах, но, тем не
менее, действовал  так,  чтобы никто  из сослуживцев не заметил  его страха,
иначе всегда в  их стае  найдется  такой, который преподнесет данные факты в
таком ракурсе, что всем станет ясно, что он - предатель. И бедный Глухих  не
мог толком понять,  чего  он боится больше  - Бога или Монстра под названием
Бюро  Национальной  Безопасности.  В  последнее  время  он  терпеть  не  мог
разговоров  о  репрессиях в  тридцатые годы - давали  о  себе  знать  ночные
разговоры с  Лаврентием  Павловичем во сне.  Единственное, что  в  последнее
время  согревало  нутро  майора, так это то,  что  он с удивлением для  себя
обнаружил, что несмотря на веселую и непринужденную обстановку в их конторе,
на лицах своих товарищей он  видел искусственные  и неестественные улыбки, и
теперь  прекрасно  понимал,  почему.  Значит, он  был  не  одинок, и это его
радовало. "Не я один такой раб" - думал он про себя.
     Наконец  терминал  высветил окончание работы компьютера  Игната. Глухих
перебросил напечатанный рассказ на дискету, на всякий пожарный затолкал ее в
спичечный коробок и нажал селектор общего вызова.
     - Всем,  всем. Я -  третий.  Полный  отбой.  Остается  дежурный  хвост.
Завтра, как обычно, сбор в десять в конторе.
     Это означало, что собраться в управлении нужно было в одиннадцать часов
утра.   Несмотря  на   засекреченность  переговоров,   в  эфире  действовали
стандартные Приемы конспирации. На  войне, как на войне. Неважно, что внутри
своей страны и со своим народом. Важно,  что за это  платят хорошие деньги и
есть куча привилегий.
     По дорогедомой майор, превозмогая собственный страх, все-таки решился в
очередной раз устроить Воробьеву психологический прессинг, поскольку в планы
управления НБ по Энской области не входила писательская деятельность Игната.
"Одним  преступлением больше, одним меньше, мне уже все равно" - подумал он,
сам  того  не  подозревая, насколько  он  ухудшает  энергетическую прослойку
психотропного состояния всего Энска.  Не понимало  этого и его начальство, в
очередной раз давшее "добро". Рабы смерти тупо и исправно шли своей кровавой
дорогой, но о последствиях этого они  узнают намного позже, когда уже ничего
нельзя будет исправить и изменить для них самих.


КУЛУНДИН


     Через  несколько  дней  Игнат  принес  свой  рассказ  Андрею  Осиповичу
Кулундину,  своему  старому другу. Воробьева  интересовало  мнение Андрея  о
своем произведении.
     Оставшись один, Кулундин медленно  прочитал рассказ два  раза,  пытаясь
запомнить его  слово в  слово.  Рассказ был написан в стиле психологического
сюрреализма  и на  первый  взгляд  казался нагромождением обрывочных фраз  и
несвязанных сюжетов. Отложив рассказ, Андрей налил чашечку кофе  и устроился
поудобнее в старом  затертом  кресле, почти мгновенно превратившись  в живую
статую, уставившись в одну точку и почти полностью отключив дыхание. Начался
долгий  процесс общения  с Планетарным  Логосом,  или,  другими  словами,  с
Божественным Разумом Планеты.
     На  заре  вычислительной  техники, когда  компьютеры  были  привилегией
электронщиков и программистов, в  обиходе был термин "режим  прямого доступа
памяти". Пожалуй, этот термин очень грубо и примитивно объяснял состояние, в
котором  находился Андрей.  Он никогда  никому  не  говорил  об  этих вещах,
прекрасно понимая, что простой человек его не поймет, а те, кто знал о таких
вещах,  не спрашивали, заранее зная ответ. Андрей долго думал  над вопросом,
после задавал его и терпеливо ждал ответ. Уже была выпита третья чашка кофе,
которую он наливал автоматически и также автоматически выпивал, на считанные
секунды выходя из оцепенения. Наконец  он встал,  еще раз  бегло  просмотрел
рассказ, оделся и вышел в моросящую черноту дождливого города.
     Черные  лужи  мокрого  асфальта  фальшиво  отражали  облака, освещенные
уличными фонарями. Капли мелкого дождя, казалось, висели в осенней прохладе.
Тишину  понурых  дворов  нарушало  лишь  редкое  хлюпанье   тяжелых  капель,
срывающихся с  пожелтевших  листьев. Никак не реагируя на  хвост  слежки НБ,
которая, как обычно, крутилась вокруг, Андрей, ругаясь на  себя, выкурил две
сигареты,  держа в голове рассказ Игната.  Незаметно его мысли переключились
на Веронику, и он, тяжело вздохнув, пошел домой.
     Дома,  быстро  раздевшись, он  залез в  постель,  и,  укрывшись  теплым
одеялом,  практически  сразу провалился в глубокий  сон.  Но  мозг продолжал
работать,  в  голове  крутились строки  из рассказа Игната:  "Если  за окном
полночь, то это значит, что кончился еще один день..."


БЕЗНАЗВАНИЕ


     Если  за  окном полночь, то это  значит,  что кончился еще один день, а
завтра настанет второй. Если мне сегодня грустно, то  это значит, что завтра
будет  лучше, чем  вчера. Как это просто,  странно, почему я не догадался об
этом вчера? Наверное, не мог. На сегодня хватит, пора спать.
     Угасший день опускается  во мрак прошлого, в  далекие глубины  памяти и
отрицательного  времени. А наша жизнь всегда  существует в  нулевой отметке,
"между  прошлым и будущим",  как  это поется в  песне. Я выключил ночник, и,
укутавшись поуютнее, начал засыпать. Что такое сон? Кто пробовал его понять?
Вообще-то, пробуют  многие, но кто его понял? Сколько ни пытаюсь, никогда не
могу поймать  грань  между  этими  противоположными  вещами. Вроде  бы,  уже
сплю... А, может...? Завтра рано вста....
     Вдруг, откуда ни возьмись, звонит телефон. Странно, но  звонка я ни  от
кого не жду. Ошалели. Поднимаю трубку.
     - Алло.
     В ответ молчат. Оглядываюсь. Вдали стоит  Миледи.  Рот  скривило  умной
улыбкой. Самоуверенная.  Согласен, ведь  она меня водила за  нос больше, чем
полгода.
     - Мне было так приятно держаться за твой нос, он так  удобно умещался у
меня в руке, - смеется и испаряется, словно привидение.
     Чудеса.
     Я про себя думаю: глупая, тебе принадлежал мой нос, но не более. Как ты
не водила, а шел-то я туда, куда хотел.  Хочется  ругаться грязными словами.
Нос почему-то стал лиловым.
     Вдруг появляется  Великий Шарлатан  и  начинает говорить о возможностях
мозга, о трепанации черепа. Слушаю его внимательно.  Говорит умно. Под конец
дает книгу. Читаю. Интересная книга.
     Слушай,  ведь ты абсолютно  здоров,  и  кроме  того,  ты  можешь  стать
сенсором, если захочешь. У тебя есть все задатки.
     Это говорит Гипнотизер. А вот его  можно даже не слушать, в том смысле,
что все равно мы понимаем друг  друга с помощью мысли. Словесные фразы - это
корректировка   ошибок  телепатического  понимания,  ведь   мы  еще  учимся.
Гипнотизер Ушел.
     А вот  этого человека я боюсь. С точки зрения логики  такого не  должно
быть. Олицетворение голубого неба, зеленой травы и желтого солнца. Ясно все,
как божий  день. Это  Ромашка. Я  знаю точно,  что она  опять пройдет  и  не
заметит. Наши с ней встречи очень  часто  чувствую за три-четыре дня, иногда
за неделю, реже -  за месяц. Идет, опустив глаза.  Кому-то скалю зубы, а сам
наблюдаю за ней, стараясь быть незамеченным. Стройная, добрая. Как  мы с ней
похожи! Завтра у нее будет хорошее настроение. Ник