чезло в корпусе, другое, наоборот, вытянулось на полную. Дергая в воздухе многосекционными ножками, ?птеродактиль? штопором пошел вниз, упал на краю поляны, между обгоревшим пнем и притаившимся в подлеске скаутом.
     ?Я дурак! - Алекс чуть было не треснул кулаком себя по лбу. - У Графа на запястье ?Комар?! Граф включил глушилку, комарик подстроился под частоту меха, и аля-улю! Капут ?птеродактилю?! Смерть японо-китайским электронным мозгам!?
     Электронно-механическая смерть ?птеродактиля? озадачила и разозлила нападавших. Злой человек, а тем более злые люди склонны к необдуманным поступкам. Алекс отчетливо услышал матерную ругань, треск веток и затем топот трех пар ног. Трое вышли из лесу на поляну.
     ?Как будто игроки вышли на поле, ха! - усмехнулся про себя Алекс, напрягая слух. - Идут в мою сторону, к грохнувшемуся меху. Подожду, пока черти подойдут поближе, и позабавлюсь, поиграю с ними в адские игры!?
     Ждать пришлось недолго. Секунда, вторая, четвертая, шестая, и рулада отборного мата звучит в нескольких метрах. Убийцы Компаса не догадываются, что рядом притаился скаут. О лучшей диспозиции для начала жестоких игрищ грех и мечтать.
     Алекс возник на краю поляны нежданно-негаданно. Будто из-под земли на опушке вдруг, ни с того ни с сего, вырос серый пенек в рост человека. Так и есть, слух не обманул скаута - перед ним трое чертей. Все разного возраста, роста и телосложения, каждый одет по-своему, но роднит чертей характерный взгляд трех пар глаз. Так смотрят ловцы бездомных собак на слепых щенков дворняжки: с открытым презрением сильного, без всякого страха за собственную шкуру. Черти, все трое, обступили неподвижного ?птеродактиля?. У одного лук со стрелой на тетиве. По тому, как он держит лук, очевидно - этот черт опытный стрелок. Другой черт тискает в кулаке рукоятку длинного прямого меча. Третий опирается на сучковатую палицу.
     - Гутен таг! Думали, я в лес убежал?! Думали, я в самую чащу драпанул?! Вас чего? Всего-то трое чертей? А? А-ха-а-ха-ха...
     Алекс смеется, дразнит врага. Мог бы и не дразнить. И без того черт-лучник потянул тетиву. Сейчас выстрелит? Сейчас пустит стрелу с трех шагов прямо в трясущуюся от смеха грудь Алекса! Сейчас!.. Упал!.. Упал лучник. Не сразу, конечно. Сначала выпучил удивленно глазищи, выронил лук и только потом рухнул ничком на траву. Меж лопаток в спине черта застрял тесак типа ?кочевник?.
     - Молодчина, херр Карпов! - кричит Алекс.
     И действительно - молодчина Евграф! Не зря Алекс отвлекал чертей разговорами, дал возможность Графу возникнуть в тылу врага серым, никем не замеченным призраком, позволил приблизиться сзади к чертям на расстояние броска.
     Черт с длинным мечом повернулся спиной к Алексу, лицом к Графу, побежал, занося меч для удара. Черт с палицей поднял над головой Таможина сучковатое оружие. Алекс вскинул руку с ?Искрой-9? на запястье, выкрикнул короткое слово, практически не употребляемое в повседневных разговорах, микрофоны ?Искры? уловили кодовое словечко, ?Искра? полыхнула ярчайшей вспышкой, и черт с палицей ослеп на миг, которого с избытком хватило скауту для того, чтобы выхватить из ножен и метнуть кинжалы. Предсмертное восклицание врага с мечом заглушило хрип черта с дубиной.
     - Компас готов? - спросил Граф, вытирая окровавленный кольчужный кулак об одежду убитого им горе-фехтовальщика.
     - Да. - Алекс вытащил из груди черта с дубиной кинжалы, пихнул влажные лезвия в ножны, выдернул из спины лучника тесак, бросил его Графу. - Лови ?кочевника?.
     Алекс опустился на колени около мертвого Компаса. Подошел Граф. Постоял, склонив голову, помолчал.
     - Экхе, - кашлянул Граф, нарушая молчание. - Ну, чего? Могилу выроем, похороним курьера по-людски?
     - Некогда. - Алекс бережно, сняв кольчужную перчатку, прикрыл веки покойного. - Дядя Компас нас простит. Хоронить его мы не будем. Перед смертью Компас на нас с тобой сильно ругался, прям как инструктор радиодела на экзамене в прошлом семестре. Помнишь?
     - Помню. Инструктор ругался справедливо, а чего Компасу в нашем поведении не понравилось? Чего мы сделали не так?
     - Не туда забрели.
     Алекс коротко поведал товарищу о последних словах пожилого курьера, о необходимости срочно возвращаться на маршрут, искать путь к деревеньке с веселым названием Шалая. Граф внимательно, не перебивая, выслушал, почесал замотанный серым шарфом затылок.
     - Опять марш-бросок? Да, Алекс?
     - Яволь, херр Карпов.
     - Без отдыха?
     - Натюрлих.
     - Чертей дохлых обыщем?
     - На фига?
     - Я по часовой стрелке шел, чертей засек, только когда...
     - Кончай, Граф! В смерти Компаса ты не виноват. Я тебя не успокаиваю, я правда так думаю.
     - Гут. Трофейного АБ-меха заберем?
     - На фиг? Разломаем его на части, чтоб другие черти не починили, и капут!
     Почесывая затылок, Граф растормошил запеленавший голову шарф, серая складка упала на окуляры ?хамелеонов?. Граф повел шеей влево, поправил складку, повернул голову вправо и вздрогнул. Схватился за рукоять ?кочевника?, отступил на шаг, прошептал удивленно, встревоженно, сквозь зубы:
     - Алекс!.. Оглянись...
     Коленопреклоненный Алекс вскочил. Вскакивая, развернулся на пол-оборота, выхватил кинжалы и, будто копируя реакцию товарища, точно так же, как Граф, сначала вздрогнул, потом отступил.
     Там, где кончался подлесок и начиналась поляна, на том самом месте, где недавно возник серым пеньком Таможин и дразнил чертей, там сейчас стояла девочка. Малышка лет пяти. Курносая, с русыми косичками, в сарафанчике, сшитом из лоскутков плотной ткани камуфляжной раскраски, и в лапоточках.
     - Дяиньки, не ломайте Абика, - попросила девочка, шмыгнув курносым носиком.
     - Кого? - Алекс медленно, боясь спугнуть чудо с косичками, сунул кинжалы в ножны.
     - Абика, - девочка указала пальчиком на обездвиженный АБ-мех.
     - Почему ?не ломайте?? - Граф убрал руки подальше от тесака на поясе.
     - У нас Абики на звелей охотятся, - объяснила девочка, утирая носик кулачком.
     - У кого ?у вас?? - Граф, желая продемонстрировать доброжелательность и не зная, как это сделать, на всякий случай растопырил пальцы. Дескать - Нет ничего в руках.
     - У нас в поселке. - Девочка и без всяких демонстраций совершенно не боялась укутанных в серое с ног до головы ?дяинек?.
     - В каком поселке? - Алекс посмотрел на Графа и тоже растопырил пальцы. Потом подумал, что пальцы в растопырку возле кинжальных рукояток смотрятся как раз наоборот, устрашающе, и не придумал ничего лучшего, как переплести руки на груди.
     - В поселке Дальний. А вам в Шалую надо, плавда?
     - Плав... Тьфу!.. Правда, - кивнул Граф. - Откуда ты знаешь?
     - Я слышала, как вы лазговаливали, - улыбнулась девочка. Два передних, молочных зуба у нее отсутствовали. - Я видела, как вы челтей убили.
     ?Маугли в юбке... Нет, не в юбке. В сарафане и в лаптях, - подумал Алекс и улыбнулся девочке в ответ, позабыв, что большая половина лица у него сокрыта под серой тканью шарфа. - Здешняя уроженка. Вернется она в Дальний, расскажет о нас, и возможны всякие непредвиденные осложнения. Но не убивать же ребенка-свидетеля, в самом деле? И чего делать? Кажется, Граф установил контакт с малышкой. Вот и пускай он разговаривает, а я буду молчать. И чего делать, пускай Граф решает. Я подчинюсь?.
     Граф посмотрел на Алекса. Таможин ему подмигнул, опять позабыв, что, как и улыбка под шарфом, так и подмигивание под стеклом-?хамелеоном? суть бесполезные упражнения лицевых мышц. Граф вновь повернул голову к девочке, та улыбнулась ему еще шире.
     - Как тебя зовут? - спросил Граф.
     - Аня.
     - Неужели, Аня, тебя мама одну в лес отпускает?
     - Маму зимой челти утащили, - сообщила девочка, продолжая улыбаться.
     - А папа у тебя кто?
     - Нету папы. Я поселковая. Меня сталоста колмит, а я глибы собилаю.
     - И где же твое лукошко с грибами?
     - Там лежит, - девочка ткнула пальчиком за спину.
     - А поселок Дальний далеко отсюда?
     - Челез лощу, челез лечку, на голку, с голки челез белезки, челез...
     - Хватит-хватит! Я все равно не запомню. Скажи-ка, Анечка, а мы с приятелем, как ты думаешь, кто?
     - Вы холосые... - Девочка смущенно потупилась, сцепила ручки за спиной, дотронулась мысочком лапотка до крыла АБ-меха на траве.
     - Почему ты так решила, Анечка?
     - Вы челтей убили. Челти плохие, а вы холошие...

Глава 3

ПОСЕЛОК ДАЛЬНИЙ

     Разговор Графа с поселковым старостой зациклился и пошел по второму кругу. Алекс с тоской посмотрел в окно. За чисто вымытыми стеклами темень. И в избе сумрачно. Подперев щеку кулаком, облокотившись грудью о край столешницы, Алекс вполуха слушал вопросы старосты и ответы Графа, параллельно сочиняя в уме текст отчета для вышестоящего начальства:
     ?...Поселок Дальний расположен в лесу... Нет, неправильно. Непонятно. Лучше так: поселок выстроен в лесу с минимальным нарушением ландшафта... Опять ерундистика получается!.. Как бы попроще и попонятнее описать избушки, притулившиеся между деревьями? И земельный вал вокруг поселка, замаскированный дерном. И частокол ограды... Может, так: поселок окружает заграждение из врытых впритык друг к другу стволов деревьев, заточенных с одной стороны, как... как колья? как карандаши?.. Нет! За такую писанину меня в штрафбат сошлют... А может, сначала о маскировке? Примерно вот так: колья ограды заметны с расстояния не более десяти метров от них. Транспортом поселенцы не пользуются, поэтому проход в ограде узок и мал, а в поселке отсутствуют улицы как таковые... Вот! Уже лучше. Разовьем мысль о маскировке: улицы как таковые отсутствуют. Часто... нет, не ?часто?, а лучше - повсеместно растут деревья, такие же, как в окружающем лесу... Что создает определенные трудности для возможной аэрофотосъемки... Во! Про аэросъемку отлично!.. Отношение к нам у посельчан дружественное... Нет, лучше так: сдержанно-дружественное. Разговорчики Графа со старостой смахивают на допрос у доброго следователя... Не так! Нужно по порядку... Мы... Надо сказать, кто ?мы?... Мы, курсанты Карпов и Таможин, сидим в избе, предположительно имеющей общественное значение... Ха! Изба-общественница! Смешно... Не, предположения об избе лучше опустить, просто: сидим в избе. На лавке, за столом. Оружие у нас никто не отбирал. Мы при полной экипировке, за исключением очков-?хамелеонов?, перчаток и шарфов. Очки и перчатки мы сняли, шарфы развязали и положили все перед собою на стол. У противоположной стены на скамейке сидят члены поселкового совета. Их всех нам представили по именам... по именам и некоторых по кличкам. А именно: старосту зовут Егор Кузьмич. На вид сорок-пятьдесят лет. Волосы русые, редкие, лоб с залысинами, нос картошкой, усов и бороды не носит. Рост ниже среднего, телосложение щуплое. Особых примет не имеет. Одет в старый пиджак, футболку, в
атные штаны, заправленные в кирзовые сапоги. Должности других членов поселкового... Фу ты! Какие у них могут быть вообще должности? Так - тусовка дружбанов старосты... Рядом со старостой сидит мужчина по кличке Профессор. На вид сорок лет. Лысый, остатки волос за ушами рыжие. Уши лопоухие. Носит очки, нос - типа сливы. Бороды, усов нет. Рост средний. Одет... Одет примерно так же, как староста. Особые приметы: прыщ на щеке или нарыв... Зер шлехт! Про нарыв писать нельзя. Нарыв созреет, лопнет, и нет приметы... Рядом с Профессором мужчина по имени или по кличке Гуга. На вид тридцать-пятьдесят лет. Точнее возраст определить невозможно. Гуга носит густую черную бороду с усами и длинные, до плеч, волосы с челкой. Волосяной покров скрывает его лицо почти полностью, глаза скрыты солнцезащитными очками... В избе темно, на фига ему, интересно, черные очки? Вроде и не слепой. Сумасшедший какой-то. Псих... Одет Гуга в черную блузу и штаны-клеш. Бос. В смысле - босиком. На груди у Гуги висят бусы. Рост выше среднего. Телосложение худое, костлявое... Рядом с Гугой сидит баба Настя. Старушка лет... лет за семьдесят. Похожа на городскую нищенку. В платочке, с клюкой, в длинной ситцевой юбке... Ее я запомнил, после опишу как надо, а сейчас... Сейчас рядом с бабой Настей сидит амбал Чижик... Уже не сидит. Встал, пошел занавески на окнах задергивать. Одет в камуфляж, по-военному. Высок, плечист... Вот он зажигает керосиновую лампу, идет к печке... Я дурак! Были б у Державы средства для запуска космического спутника-разведчика, координаты поселка Дальний определили бы по дыму из труб элементарно! Кстати! Не могут же они жить одной только охотой? Где-то должны быть огороды, теплицы...?
     - Алекс, уснул? - Карпов толкнул Таможина в бок. - Егор Кузьмич спрашивает, почему мы, курьеры, шли за травкой порожняком.
     - Так ведь ты ему это уже объяснил.
     - Ага, объяснил, теперь он желает послушать тебя.
     - Егор Кузьмич, дорогой, я ничего нового вам не скажу. Хохлик клялся, что в Шалой старатели давно получили аванс, и мы идем забирать товар.
     - Неувязочка, ребяты! - Егор Кузьмич оторвал зад от лавки, запустил руку в карман ватных штанов. - Вы обои говорите - аванец в Шалой получен. А как с полным расчетом, ась? Чем за товар платить собираетесь, коль идете с пустыми руками?
     Егор Кузьмич достал из кармана штанов кисет с табаком, самодельную курительную трубку, вернул зад обратно на лавку и принялся не спеша развязывать тесемки кисета.
     - Господин староста, извините, конечно, но мой товарищ, Евграф, все, чего нам с ним известно, честно пересказал. Подробности, заморочки с оплатой товара знал, наверное, наш старший, дядя Компас. Но его убили черти. Дайте нам проводника до Шалой, мы с вами расплатимся хотя бы вот этой штуковиной. - Алекс снял с запястья браслет, к которому крепилась ?Искра-9?. - Доберемся до Шалой, там с местными разберемся на предмет непоняток. Откажетесь выделить проводника - плакать не станем. Если можно, переночуем у вас. Нельзя - уйдем сейчас.
     - Ты, паренек, не ерепенься. - Егор Кузьмич высыпал из кисета в ладонь пригоршню табака, зачерпнул его трубкой, как ложкой. - Никто зла вам, ребяты, не желает. Вы чертей поубивали, низкий вам за одно это поклон. Поклон и за то, что сиротку Анечку не обидели, Абика ей подарили. Царский подарок. - Егор Кузьмич затянул тесемки кисета, положил мешочек на лавку, начал обстоятельно утрамбовывать пальцем табак в трубке. - Однакося и нас, ребяты, поймите. Мы люди осторожные. Пришлый народ примечаем, проходящего опасаемся. Зазря вас, пареньки, обижать нам не по сердцу и не по уму. Коль вы правильные курьеры, один расклад, а коль вы для общества опасные...
     Егор Кузьмич закончил предложение неопределенным жестом руки с трубкой и соответствующей неопределенно-тоскливой гримасой лица.
     - Чем же мы ?неправильные?? Сами к вам пришли...
     - Мимо Дальнего втихаря все равно б не проползли! - перебил Алекса Чижик.
     - Цыц! - строго цыкнул на Чижика староста. - Молчок, Чиж. Я покаместь прения не объявлял. Дожидайся, дам и тебе слово.
     Егор Кузьмич извлек из пиджачного кармана доисторическое огниво, высек искру, запалил фитиль, прикурил. Помахал трубкой, насладился первой затяжкой и общим молчаливым послушанием, изрек милостиво:
     - Переходим к прениям. Профессор, тебе начальное слово.
     - Спасибо! - Профессор поднялся с лавки, шагнул вперед, повернулся спиной к пришельцам-курьерам, лицом к членам поселкового совета. Заговорил быстро, громко и сбивчиво:
     - Господа! Десять лет назад случилось эпохальное открытие. Случилось, господа. Случайно. Десять лет назад ученые выявили наконец в цепочке ДНК человека лишний ген, ответственный за садизм и убийства. Его назвали - ?ген Чикатило?, в честь знаменитого в конце двадцатого века маньяка. Появилась возможность, анализируя кровь новорожденного, отфильтровать будущих нелюдей! Все работы засекретили! Я один попытался донести правду до человечества, и меня подвергли принудительному лечению в закрытом учреждении. Меня объявили сумасшедшим! Молодые люди у меня за спиной уверяют вас, что серые костюмы скаутов им подарил мафиозный босс Хохлик. Не верю! Ни единому их слову! Они и есть скауты! Учиться на скаутов отбирают детей с геном Чикатило. Скауты - это управляемые маньяки на службе у Державы! Эти двое мальчиков убили троих чертей! Они - СКАУТЫ! Они - монстры, они - прирожденные садисты. Господа! Я догадываюсь, что многие в поселке считают меня сумасшедшим. Это правда, господа, я не вполне нормален. Карательная психиатрия изуродовала мой мозг! Мне трудно вразумительно формулировать мысли. Но я взываю к вашему разуму, господа! Скауты подлежат уничтожению! Хотя бы кастрации! Ген Чикатило должен быть изничтожен каленым железом. Я кончил, господа!
     Профессор вернулся на место. Алекс не видел лица Профессора во время обличительной речи, но, когда оратор вновь спокойно сел на лавочку, в его физиономии не было ничего необычного. Как будто не он, а кто-то другой только что предлагал кастрировать курьеров.
     ?Сам ты Чикатило! - подумал Алекс. - Даже если у нас с Графом и правда по лишнему гену, что лучше - убить нас, искалечить или найти нам достойное применение в структурах Державы?.. И вообще все, что он сказал, чистой воды бред сумасшедшего. .. А если не бред?..?
     Староста вскинул брови, посмотрел на Алекса, перевел взгляд на Графа, мол, есть вам, парнишки, чего ответить Профессору? Граф виновато улыбнулся, пожал плечами, дескать - чего ответишь убогому?
     Пыхнув трубочкой, Егор Кузьмич обратился к экстравагантному Гуте:
     - Твое слово, законник. Говори.
     Гуга остался неподвижен, как статуя, лишь черная густая борода зашевелилась:
     - Все люди свободны. Будь они скауты, курьеры, лгуны, правдолюбцы, все равно - они вольные люди. Каждый человек имеет право на свою жизнь и чужую смерть. Запретно отбирать жизнь втроем у одного. Тогда пятеро обязаны отнять жизнь у нарушителя запрета. Запретно посягать сильному на ребенка, на раненого и на старика. Тогда сильнейший обязан посягнуть на сильного. Они не нарушили запретов, мне не нужны их жизни.
     - Отпуштим ентих, а оне облаву приведуть! - самостоятельно, не дожидаясь разрешения старосты, перехватила слово бабушка Настя. - Пущай у нас, у Дальнем, живуть, нам спокойнее, нам...
     - Цыц! - Егор Кузьмич топнул кирзачом. Душевно топнул, аж лавка зашаталась. - Бабку Настю лишаю дальнейшего слова за нарушение дисциплины. Чижик! Ты выскажись.
     - Охотно, - Чижик встал с лавки, вытянул руку, указал пальцем на Графа. - Я хочу его глушилку! Я хочу ?Комара?. Имею я право отобрать у этого хмыря ?Комара??
     - Сядь, Чижик! - потребовал староста. - Не по теме выступаешь.
     - Как не по теме? - возмутился Чижик, оставаясь на ногах.
     - Каждый имеет право заявить претензию на чужую вещь, - подтвердил Гуга. - Каждый вправе отказаться отдавать вещь, на которую заявлена претензия. Все имеют право на жребий и право на поединок по жребию.
     - Айн момент! - приподнялся из-за стола Граф. - Это чего? Вот этот Чижик пернатый размечтался отнять у меня даренный Хохликом прибор?
     - Цыц!!! - Егор Кузьмич поджал коленки и топнул об пол сразу двумя сапогами. А чубуком трубки стукнул об лавку. - Сядьте все! Чижик! На лавку! Паренек курьер! Сядай взад! Слушай, паренек... Тебя как зовут, забыл я...
     - Евграфом.
     - А по батюшке?
     - Игоревич я.
     - У нас в поселке, Евграф Игорич, заведен особый порядок: чтоб без воровства и грабежей жилось, коль чужое тебе приглянулось, обязан открыто предъявить претензию. Отказали в твоей претензии, имеешь право...
     - Я готов драться с Чижиком за своего ?Комара?! Каковы правила поединка?
     - Ты сперва дослушай, не ерепенься. Я как староста еще не решил, чего с вами делать. Объявить вас вольными людьми или куда вас девать. Когда решу, что ты, Евграф Игоревич, вольный и самостоятельный человек, тогда имеешь полное право на ...
     - Кузьмич! - Чижик нагнулся, вытянул шею, сел так, чтобы со своего места на лавке видеть лицо старосты. - А можно, пока ты решаешь, я Евграфу Игрьчу заранее объявлю претензию на глушилку?
     Староста заглянул в