тво.
   Кузьмич тогда схоронился прыгнув в неглубокий подпол, разваленного до
основания дома, и с тех пор жил в своем гараже на берегу, рядом с лодкой,
единственному что у него осталось на данный момент, кроме улочки.
   Сегодня утром он вроде бы слышал выстрел. Или показалось? Он прожил
много лет в этом селе но никогда не видел его в такой разрухе.
   На левом береге смутно темнели в ночи камыши. Там был небольшой
заболоченный участок, а следом ничего не отражающая гладь омута, похожего
издали на маленький веселый заливчик, только вот купаться там никто не
спешил.
   Подземные пустоты создавали там мощное утягивающее вниз течение с
которым временами не мог справится даже опытный пловец. Кроме того там
была осень холодная вода. Старые бабки до сих пор считают, что за ноги
тянет речной дух.
   Дух или не дух, а в омуте Кузьмич не рыбачил, очень уж не нравился ему
вид ночной воды, когда знаешь что там нет дна. Зловещее место, но ему туда
плыть не надо. В камышах мелко, а клев идет хорошо, кроме того можно все
таки закинуть длинную леску на самый край омута.
   Когда то старый рыбак для проверки кинул в чистую воду омута ярко
блестящую хорошо видную подкову и смотрел как она погружается, надеясь
увидеть, как она ляжет на дно. Но подкова так и ушла в глубину постепенно
растворившись в синей прозрачной воде, словно ее и не было. Как и дна в
этом провале.
   Пора было поворачивать, и Кузьмич ухватившись за весла начал энергично
ими грести пытаясь вырвать лодку из стремнины. Сразу запыхался, бормотал
что не в его уже годы так плавать, что то о моторе, но в конце концов
тупой нос лодки стал поворачиваться и оказался нацелен на Черепиховский
холм. Теперь течение опять несло лодку, но из стремнины она ушла и по дуге
приближалась к берегу .
   Вот и камыши, кому то ночью будет здесь жутковато, но только не
Кузьмичу, он уже много лет коротает ночи в зарослях осоки и камышовых
стеблей, здесь всегда спокойно и ничего не троевожит ровную гладь воды.
   Однако теперь здесь что то не так. Кто то ворочается в камышах ,ломает
стебли и тяжело сопит. Кузьмич приостановил лодку и вгляделся в густые
заросли, однако уже стемнело и разглядеть что либо было невозможно. Тогда
он пошарил в своем рыбацком мешке и извлек мощный фонарь на подзаряжаемых
аккомуляторах, подаренный ему родственниками из города, Аккомуляторы скоро
сядут, а вот подзарядить их уже не удастся, электричества то больше нет,
тогда придется снова доставать свой старый фонарь 'Летучая мышь', он
конечно горит слабо и тускло, но не зависит от электропитания.
   Долго искал в темноте кнопку включения фонаря, нащупал наконец и
включил.
   На воду неподалеку упал яростный сноп света, фонарь был хороший.
Кузьмич повел им из стороны в сторону, а затем направил прямо в камыши.
   Там что то заревело, заклокотало и потрясенный Кузьмич узрел темную
фигуру, которая неловко выкарабкивалась из Воскорецекого омута. Но
насколько сильнее ион испугался когда понял, что это никто иной как старик
Савитский, местный сторож с которым ему не раз приходилось сиживать на
завалинке дома и трепаться о том о сем. Да говорили они славно, на все
село славились своей говорливостью.
   Кузьмич мотнул головой, отгоняя привычно наплывающие воспоминания,
сейчас перед ним Савитский выползал из Воскорецкого омута, где сгибло
неизвестно сколько народу.
   Да и было со старым сторожем что то не так. Все более изумляясь Кузьмич
увидел, что лицо Савитского странного зеленовато - синего цвета, тело у
него обтекаемое и покрыто зеленоватой слизистой чешуей, а на бледных руко
- лапах растут перепонки между пальцами. Кроме того в воде колыхалось что
то похожее на хвост. Странное создание моргало выпуклыми черными глазами,
не нравился свет.
   - Савитский, Ты? - робко спросил рыбак.
   Тварь поморгала и шумно задвигала лапами.
   - Кузмичь!!! - проревел Савитский приподнимаясь и мутя лапами
прозрачную воду. Стало видно, что брюхо у него белое, как у лягушки.
   Кузьмич попятился в своей лодке, от Савитского распостранялся сырой
запах, похожий на запах дохлой жабы и гнилой рыбы одновременно, тот мощно
рассекая воду уже плыл к лодке. Плыл не брассом и не саженками а мощно,
как земноводное отталкиваясь обоими задними лапами. Был он обвешан тиной и
нельзя было понять, где кончается растительность, а начинается туловище.
   - Кузьмич!!! - еще раз проквакал Савитский, в свете фонаря было видно,
как при словах у него изо рта брызнула густая речная тина, он резво
перебирал лапами стремясь скорее добраться до лодки.
   - Ты же утоп! - прокричал Кузьмич навстречу приближающемуся монстру -
тебя ж вместе со сторожкой в речку скинуло.
   Савитский молча приближался, лишь шумно выдыхал иногда.
   - Как же ты из омута вылез? - вновь вопросил рыбак - никто не мог
оттуда вернуться, и ты не должен был!!
   Мокрая тварь приближалась, мощный хвост вспенивал спокойные воды реки,
камыши ломались с отчетливым треском, как спички.
   - Ты не Савитский вовсе, - закричал Кузьмич, которого быстро затапливал
страх- Водяной ты!!! И меня...АААА!!!
   Бывший сторож с шумом и ревом одним прыжком взгромоздился на борт
лодки, распостраняя запах гнилой рыбы, потянулся к рыбаку. Тот разглядел
на лягушачьих лапах бледные когти с остатками рыбьей чешуи на них.
   - АААА!!! - завопил еще громче Кузьмич и совершенно не соображая что
делает запустил в монстра тяжелым аккомуляторным фонарем.
   Тот с разгона влетел чудищу в голову, послышался звон раскалываемого
стекла и фонарь погас, а Савитский тяжело опрокинулся с борта в темную
воду, скрывшись сразу же в глубине.
   Кузьмич не медлил. Он всего секунду стоял, безумно оглядывая круги
расходящиеся на воде, а затем схватил весла и начал с поразительной
скоростью выгребать из камышей, движимый мыслью как можно больше увеличить
расстояние между ним и страшным земноводным монстром который раньше был
его большим другом сторожем Савитским.
   Лодка вырвалась с шумом из камышей и споро пошла к стремнине, оставляя
позади страшные заросли. Когда он отплыл метров на тридцать из камышей
донесся громкий квакающий вопль, полный токи и отчаяния, а затем все
стихло. Однако Кузьмич представлял себе беззвучно плывущего под водяного,
греб все дальше от берега пока не оказался почти на средине реки.
   Тут его подхватило течение из которого он уже не смог выбраться и несло
его вниз по реке на расстояние пяти километров, где ему удалось причалить,
но пришлось бросить лодку и идти до Черепихово пешком.
   Да, не сможет он теперь жить в сарайчике на берегу реки. Будет теперь
представлять как склизкая чешуйчатая лапа хватает его за горло поздно
ночью, будет видеть снующие тени в глубине реки. Да и не он один.
   Настала ночь и один из селян по фамилии Лемешев внимательно вгляделся в
свои чешуйчатые руки без ногтей, принес из сарая канистру бензина, облился
и поднес огонь.
   С воплем он выбежал на двор и там упал дотлевать, но на фоне всеобщего
разгрома этого никто не заметил, кроме плывущего по реке Кузьмича, а тому
было не до того.
   Объяснительную записку бедняги так никто и не нашел. У села были другие
проблемы. Черепиховой мучалось кошмарами. Этой достопамятной ночью, первой
Ночью После Бури, почти всему здравомыслящему население села снились
плохие сны. То тут то там раздавались испуганные выкрики, когда человек
вскакивал с ужасом от очередного кошмара, будя родных, в некоторых домах
вообще не спали.
   Снились в основном змеи, клюки разноцветных разнокалиберных змей,
яростно извивающихся, снилась осыпающаяся крупными пластами сухая чешуя.
Еще снилось некое сгоревшее и разоренное поселение с выжженной поляной в
центре. Сны были чуждые страшные, непонятные. Они звали в лес, в темень
сырость, в глубину вод, сильно давили, так, что проснувшись, человек еще
некоторое время косился на смутные ночные тени, не в силах понять что же
его так напугало.
   Еще снился темный пруд, с загаженной водой и темным лесом позади. Почти
все знали это место, ведь это были Черепиховские пруды, в дальнейшем споро
переименованные в Темные. Почему то от прудов становилось страшно, хотя
многие только недавно купались в них.
   Самое пожалуй страшное было желание обратиться в какого ни будь зверя.
Во сне всех тянуло стать змеей или жабой или слизистым тритонов, чтобы
скользить, извиваться прятаться в тину от суеты.
   Кошмары терзали деревню до трех утра, а потом резко прекратились.
    
 Утро облегчения не принесло. Наоборот, масштабные события, зародившиеся
сутки назад только разрослись. Те из селян, кто нашел в себе силы спать,
сопротивляясь кошмарам просыпались по утру и с удивлением находили в своих
домах змей на месте исчезнувших родственников. Многие змеи были убиты, а
остальные спаслись бегством. Те же жильцы, которые всю ночь просидели не
смыкая испуганных глаз могли наблюдать весьма неприятные вещи.
    
 Жилец дома номер тридцать семь, Михаил Савичев угрюмо сидел за деревянным
столом крытым грязной клеенкой . Он устало смотрел в окно, а глаза были
красные от недосыпания. Эту ночь он не спал совершенно, хотя и пытался
много раз. Закрыв глаза он тут же засыпал и ему являлся темный липкий
пруд, с зарослями кувшинок по берегам. Из пруда поднимались какие то
испарения и лился в небо тихий зеленоватый свет. Сон этот был бы не
слишком страшным, если бы не постоянное ощущение, что из пруда вот-вот
полезет что то ужасное.
   И как только во сне он это думал, то тут же понимал. Что это нечто как
то услышало его и сейчас поднимется из глубины, поочередно пересекая
разнотоновые слои воды. Будет подниматься из той темной бездны, где
живет(Большая глупость, ведь известно, что в прудах нет мест глубже трех
метров), а затем в рое мелких пузырей вырвется из воды и прыгнет к нему.
Пока еще чудовище только двигалось вверх, но с каждым новым сном,
приближалось к поверхности, метр за метром одолевая разделяющую их воду.
   В два часа ночи Савичев прекратил попытки заснуть, испугавшись
неожиданно, что водном из следующих снов монстр вырвется и тогда селянину
уже не вырваться из сна. Поздней ночью эта мысль была совершенно серьезна
и можно было даже поверить в нее, что он никогда бы не сделал днем. Так
что после двух он не спал и заметил пару слабых огоньков в домах
неподалеку. Значили ли эти огоньки, что другим тоже сняться кошмары? Или
огни горят по другой причине?
   В соседней комнате громко храпел его брат Савва, спокойно спящий всю
ночь, уж его то явно не мучили кошмары, такой крепкий сон не разбудит
никакой ужас.
   Утро было сравнительно позднее, девять тридцать утра, пять минут назад
прямо перед окном по бетонной дорожке проползла большая длинная змея и
исчезла в кустах у забора. Разве в Черепихово есть змеи? Или это был уж?
Да нет, уж не такого сизо- серого цвета, Это явно гадюка лесная, и как
теперь только возиться в саду?
   С перекрестка, что находился через дом, донеслись истерические и
болезненные собачьи визги, перемежаемые с глухими низкими взрыкиваниями
сразу в несколько голосов.
   Там явно рвали какую то псину. И похоже серьезно, до смерти. В визг
вкрались агонизирующие нотки, а затем он неожиданно оборвался.
   - 'Все что ли?' - подумал Савичев.
   Но вой возник снова, и гораздо ближе, казалось раненная псина воет
прямо под окном.
   - Что за черт? - спросил сам себя Савичев и вдруг понял, что воет не
собака.
   Звук шел из комнаты Саввы.
   Селянин подскочил и медленно прошел к закрытой двери соседней комнаты,
тихо толкнул дверь и так, скрипнув легонько , отворилась.
   Савва сидел на краю кровати медленно, словно в трансе, покачиваясь. Он
обхватил голову руками и издавал монотонный заунывный вой, который был не
слишком похож на человеческий.
   - Савва- приглушенно спросил Савичев, чувствуя что происходит нечто
неладное, да и что хорошего может случиться после таких снов? - ты чего
сидишь.
   - Аааа- почти пропел Савва - болит все, чешется, аааа?
   - Что с тобой? Ты чего за голову то держишся?
   Сидящий поднял резко голову слепо вытаращил глаза и вопросил:
   - Михаил! Это ты? Ты тут?
   Ответные слова застряли у Савичева в горле. Лицо брата было словно
после сильного солнечного ожога, и кожа облезала на глазах и свисала
измочаленными лохмотьями. Лишь некоторое время спустя он понял, что это не
так. Лицо сидящего покрывала вырастающая прямо из кожи сероватая чешуя.
Волосы у него выпадали и клочьями лежали вокруг на полу, лишился он и
бровей. А в глазах почти отсутствовали зрачки.
   Первым позывом Савичева было выскочить с воплями прочь из комнатушки в
которым сидел такой жуткий монстр , а затем сорвать со стены ружье и
прикончить чудовище. Но он сдержался. Сидящий на кровати был все таки
Саввой и ему было сильно плохо.
   - Что с тобой? - еще раз вопросил селянин- что с тобой происходит?
   - Не зная- ответил горестно Савва, его голос был сильно сиплым, почти
шипруки мои, руки, чешется все, и не вижу почти ничего. Может это болезнь
какая?
   - С тобой же вчера было все хорошо!
   - Было хорошо...А сейчас видать помираю- и он бессильно завалился на
койку раскинув руки.
   - 'Доктора!' - подумал Савичев- 'Нужно скорее доктора! Скорую не
вызвать ,телефон не работает! Как же тогда' Савва зашипел в подушку, явно
находясь уже в беспамятстве.
   - 'А Тимаго!, наш местный врач может у себя? К нему надо!
   - Савва!! - начал тормошить он брата- не вались, вставай! Мы идем к
доктору, он поймет что с тобой, давай!!!
   Савва что то просипел, тяжело приподнялся, клочья кожи к него с лица
медленно сползали на подбородок, а оттуда на пол. С ужасом понял селянин,
то у брата почти прозрачные веки.
   Савичев резко дернул сидящего за руку, и довольно сильно оцарапался об
чешую на ладони, чувствовал. Как трясется эта рука, как с нее осыпаются
крохотные чешуйки. Савва со крипом поднялся, но чуть не упал и оперся о
стену, затем оторвался от нее и заковылял, поддерживаемый Савичевым в
коридор.
   - Ну давай, нам совсем недалеко.
   Две пары ног потопали через комнату. Ноги Саввы были тонки и похожи на
спички, видимо атрофируясь на ходу. Он спотыкался и тяжело с присвистом
дышал.
   Глаза у него были закрыты, но сквозь прозрачные веки виднелись
двигающиеся глаза.
   Кое как выползли во двор. Выходя, Савичев прихватил с гвоздя ружье,
мало ли что, в селе стало небезопасно после бури.
   Во дворе встали, Савичев прислонил Савву к стене, а сам побежал
выгонять машину, по пути заряжая ружье. Машину выгнал неудачно, чуть не
въехал в край гаражных ворот, а когда вернулся, то увидел, что брат стоит
в окружении из пяти здоровых серых псов, что не двигаются с места и глухо
рычат. Савва их не видел, он был без сознания. Псы кстати были довольно
таки странные, шерсть густая, хвосты поленом висят.
   - Эй!!! - закричал он, бросаясь к собаками, - те мигом разомкнули круг
и две из них прыгнули в сторону и исчезли за забором, - пшли вон шавки!!!
И замахнулся рукой.
   Серые псы остались на месте, лишь злобно оскалили зубы, что были
ненатурально большими, хвосты у них были поджаты, а сами похоже не
собирались уходить. На таких с кулаками набросишься, руки по плечи
отхватят.
   - Ну ладно- пробормотал он и сдернул со спины ружье.
   Коротко прицелился и выстрелил в крайнего пса. Заряд мелкой дроби
угодил животному в морду, разворотил ее всю и теперь на яблоневой ветке
неподалеку повис желтый потухший глаз. Пес прыгнул вперед, но промахнулся
и упал в грязь, где остался лежать неподвижно, лишь задняя лапа слегка
дернулась и застыла.
   Савичев выстрелил второму псу в брюхо и тот куда то уполз, волоча за
собой длинные ленки кишков. Третий решил не пытать судьбу и бросив пост
молча скрылся за углом дома. Савва лежал на земле еще неподвижней, чем
только что убитый волк, и лишь только по движению ребер можно было
сказать, что он еще жив.
   - Давай Савва! - крикнул Савичев и с трудом приподнял брата с земли,
стараясь не смотреть на его лицо.
   Веки у того были по прежнему закрыты и Савичев испуганно подумал, что
они срастаются.
   С трудом он дотащил тяжелое тело до машины и взвалил на переднее
сидение.
   Сам сель за руль. Автомобиль, старенький жигуленок погнал вдоль по
улице и у перекрестка раскатал обгрызенный труп собаки коричневой масти. В
тень шарахнулось несколько летучих мышей. что сидели на штакетнике возле
дороги.
   Странно, разве они не водятся только ночью.
   Савва неподвижно, как бревно, глаза смотрел в одну точку, и он казалось
не дышал. Но затем неожиданно высунул язык, сильно почерневший с
раздвоением на конце. Савичева затошнило, но он быстро гнал автомобиль по
улицам. Кстати людей на этих самых улицах почти не наблюдалось, видно
отсиживаются после бессонной ночи дома. Или у них сходные проблемы. Что же
происходит?
   Больницы как таковой в селе не было, было что то вроде лазарета, где
дежурил доктор и пара санитаров. Не было надобности в большем, ведь всегда
можно было вызвать скорую из города что был не так уж далеко.
   Резко тормознув у этой местной поликлиники Савичев выскочил из машины,
вприпрыжку понесся по ступеням и ворвался в приемную, с силой толкнув
дверь.
   Внутри стоял специфический мускусный запах, гнилой какой то неприятный.
   Доктор Тимаго был тут. Он сидел сгорбившись за столиком и лихорадочно
делал какие то пометки в толстом журнале перед собой. Выглядел он устало и
истощенно, у него была короткая седая борода и круглые очки в пластиковой
оправы. Он поднял голову от журнала и уставился на селянина.
   - А, Савичев? - сказал Тимаго- случилось что.
   - Случилось! - торопливо сказал Савичев- брат мой Савва заболел, плохо
ему, умрет похоже вот вот...
   - А что с ним? - странно насторожился доктор.
   - В горячке. Все тело покрыто чешуей какой то, глаза странные, да и не
говорит уже а сипит.
   - Как ты сказал? В чешуе и шипит? А язык какой?
   - Черный и вроде как с развдвоением на конце.
   Тимаго с грохотом поднялся, вылупил глаза, руки у него тряслись, не то
от страха, не то от слабости.
   - Иди от сюда!!! - неожиданно заорал он - иди! Брата твоего уже не
спасти! И тебе возможно!
   Савичев изумленно отступил:
   - Как же так, ведь он помереть может от этого. Как не лечить? Да что
происходит наконец.
   Тимаго вышел из за стола:
   - Я верно сказал- произнес он уже спокойнее- он уже третий на
сегодняшний день. А первые двое, не просто умерли, а с ними случилось
нечто более жуткое.
   - Что?!
   - Они исчезли... И с Саввой будет то же, и со всеми скоро!!! Так что
уходи отсюда, и вообще беги из этой деревни, это что то заразное!
   - Я не брошу его, с ним творится что то страшное. НО доктор, есть же
какой то шанс, что он выживет.
   - Есть, но он изменится так, что уже нельзя будет считать его человеком
- уже спокойнее произнес Тимаго- но мы можем попробовать, тащи его сюда.
   Савичев кинулся обратно и добежав до машины остановился. Савва смотрел
на него, затем открыл рот без губ и зашипел. Его началом мелко трясти, он
хватался руками за лобовое стекло и оставлял на нем мутные пятна.
   - Ну пошли же- сказал Савичев открывая дверцу.
   На секунду ему показалось что Савва не понимает его, но затем тот
тяжело кивнул и сам попытался вылезти из автомобиля.
   С жуткими муками дотянули они до второго этажа, где доктор поддержал
Савву с другой стороны и вдвоем они повели больного к койке в углу
кабинета. Тут Тимаго кинул Савичеву толстый армейский ремень, и резиновый
жгут, скомандовал:
   - Вяжи его!
   - Вязать? Как вязать?
   - Прямо вязать, накрепко прикрути его к койке, его сейчас начнет
корчить. С теми тремя так было.
   Уложив брата на койку селянин намертво привязал ремнем и жгутом к койке.
   Стиснул зубы и старался не слышать, как Савва сильно шипит, когда ремни
стягивают тело. Теперь получеловек был крепко привязан к твердой койке, а
его закрыто - открытые глаза пялились в потолок. Закончив Савичев отступил
от кровати:
   - Что дальше?
   - Ничего- ответил доктор- будем ждать и смотреть.
   - Как же так. Вы ничег