иное как поле битва добра и зла, действуют всегда люди, даже если
думают за них другие. Я помогал вам на всем протяжении вашей миссии в
Черепихово, именно благодаря мне, вы остались живы во время первого
шабаша, я позволил тебе осмотреть старый Черепиховский подвал. И я
подослал вам Кузьмича. Я старался помогать как мог, но не предугадал что
от прикосновения к камню ты обратишься в змею. Сотни людей касались его
без всякого эффекта. На тебя же он подействовал слишком сильно. Было время
когда мне казалось, что попытка моя опять провалилась, но тут ты
неожиданно нашелся и я смог с тобой связаться. Еще кстати, помнишь что с
тобой происходило в Хрустальном дворце?
   - Помню.
   - Так вот, ты остался в неприкосновенности тоже благодаря мне, хотя это
было тяжело. А еще тяжелее было заставить Урунгула не узнать тебя в
змеином обличье.
   Но теперь все позади, ты выжил и должен вернуться в деревню. Извини,
что не нашел тебя раньше, а то бы давно вернул бы человеческий облик.
   - А во дворце? - спросил Серега- что за ужас там творился?
   - Там создавали монстров. Не даром же говорят: Сон разума порождает
чудовищ.
   Один уже создан, так что время у нас поджимает. Ты вернешься в деревню,
разыщешь там спутников и постарайтесь уничтожить камень, как вы должны
узнать, сам не знаю, но чувствую должны, и постарайтесь поспешить, если не
хочешь чтобы это распостранилось на близлежащие территории, а оттуда и
дальше. Не забывай. Что за этим- он указал на черный небесный свод- сейчас
жаркий августовский денек.
   - Паденье тьмы- сказал Серега вспомнившуюся строку.
   - Паденье тьмы- кивнул Сивер- встань на все четыре, я верну тебе
человеческий облик.
   Сергей вскочил и нападавшие за время неподвижности снежинки разлетелись
белым сверкающим ворохом.
   - Один момент Сивер- сказал Серега- На улице холодно, а одежда моя у
пруда осталась, ты постарайся одеть меня кое как.
   - Сделаю- сказал Сивер- приготовься.
   Сергей снова глянул на кружащиеся снежинки. Кивнул головой:
   - Давай.
   Сивер поднял руки не вставая, поток серебряного сияния заставил
вспыхнуть снег на пути и осветил замершего Сергея. Затем вспыхнул весь
мир, прошло знакомое ощущение переворота, а затем приезжий еле удержался
на собственных внезапно ослабевших руках. Вскрикнул от изумления, так
странен был переход, а затем нежная кожа на руках(не то что волчьи
подушечки) стала стремительно замерзать и он вынужден был подняться на
ноги. Было холодно. Только сейчас Серега лишенный теплого меха, ощутил,
что действительно холодно, и от этого мороза неприятно немеют щеки и
кончики пальцев.
   - Вот так- произнес Сивер с удовлетворением.
   Сергей выпрямился и некоторое время с изумлением осматривал
новоприобретенные руки.
   - Я вернулся- пробормотал он.
   - Ты не куда и не уходил. Отныне ты снова человек, и попробуй не
превращаться в животное.
   - Это уж как получится- счастливо ухмыльнулся Сергей- А я все таки
вернулся!
   Славно быть человеком. Ой как славно!!
   Он довольно попрыгал на своих двоих, с ощущением, что все что произошло
ранее ничто иное как страшный сон. А теперь вот он прошел и не было этого
ужаса змеиной жизни. Даже собственный голос показался после волчьей глотки
непривычно звонким. Да речь, это лучшее что есть у человека после огня!
   Только сейчас довольный Сергей обнаружил во что нарядил его древний
воевода.
   - Ты что? Поновей не мог что ли найти? - изумился приезжий- как же я
так в деревню пойду?
   - Так и пойдешь, а там уж сменишь на что душе угодно. Получше не
Впрочем одежда была не слишком плоха. На Сереге была нацеплена длинная, аж
до колен полотняная толстая рубаха, на вроде той, что носили еще во
времена Сивера, подпоясанная простой бечевой, такие же простые штаны
- порты, в которых сейчас получилось.
   постыдился бы ходить самый последний бомж. А на ногах потертые сапоги,
из некачественной грубой кожи. Сделано это вообще все грубо, но видно
лучше раньше не умели.
   Одно хорошо - одежка была хоть и грубая, но толстая и тепло кое как
сохраняла, приезжему подумалось, что именно так одевались дружинники
воеводы, не хватает только кольчуги.
   - Уж извини- повторил Сивер- тебе пора идти, находить своих. Если что
зови меня, если смогу- приду, а вообще действуй сам, но камень мы должны
уничтожить.
   - Хорошо воевода, мы с тобой имеем разницу в возрасте пятьсот лет, а
впряжены в это одинаково. Неужели за эти века ты не измыслил способ, как
уничтожить камень?
   - Не измыслил, ибо он тщательно скрывается от меня. Не сколько боится,
сколько избегает и я никак не могу напасть на след. Хотя одно
предположение у меня все таки есть. Возможно то что завелось в камне можно
искоренить старыми способами, которыми пользовался сам Урунгул. Короче
говоря применить языческое колдовство. Но какое мы все равно не знаем.
Разве что расспросить самого Урунгула. Ну иди, не задерживайся!
   - Иду- сказал Серега и взглянул вниз на Черепихово. Затем сказал:
   - Прощай Сивер.
   - Не прощал- ответил старик- до свидания.
   И Серега двинулся вниз, в деревню, на которую столько раз смотрел в
немой тоске. Слабый снежный свет разливался внизу и было видно крыши домов
торчащие из сугробов будто мертвые замерзшие киты. Особенно усиливали
впечатление опаленные обломки кровельных балок, тупо торчащих в закрытое
небо.
   Он осторожно ступал ногами по похрустывающему снегу, а позади
оставалось белое слабое сияние. Когда приезжий снова обернулся на пне уже
никого не было, и снег заметал его в снежный бугор.
   - "Вот так"- подумал Сергей не торопливо двигаясь к проклятой деревни-
"Все снова возвращается на круги своя. Снова я здесь, снова монстры, снова
ужас, а не было ли время проведенное змеей отдыхом? Ну если не змеей, то
по крайней мере волком, ведь волком в конечном итоге быть хорошо, особенно
настоящим волком, без разума и тяжких дум, без совести, без будущего и
прошлого, Волком который не ищет смысл жизни а просто- живет, и радуется
каждому мигу. Вот этого наслаждения жизнью и лишен человек. Который чем то
не доволен всегда. И в общем то понимает самое простое, только перед лицом
крайней опасности. Да только пред смертью не надышишься. И что проблемы
наших серых будней перед тем что довелось пережить мне здесь."
   А снег кружился, укутывал в свое блестящее покрывало черную разоренную
деревню, залетал в мертвые проемы окон, засыпал коченеющих жильцов,
закрывал их от людских глаз. Все спрячем снег. Все та тьма, что накопилась
в деревне за последние месяцы, вся исчезнет, пропадет под толстым слоем
снега. Пропадет до весны.
   Если конечно весна настанет.
   Сергей двигался к деревне, любовался на снег и мучительно понимал, как
ему не хватаем сейчас луны. И даже не луны, а простого звездного неба,
чистого и ясного ночью, и пронзительно голубого днем. Вся эта деревня
словно под колпаком.
   Упрятана укрыта, чтобы не дай бог кто ни будь заметил, попытался
дознаться.
   Люди- вообще народ любопытный. Захотели бы узнать, почему посреди
жаркого августа в деревушке идет густой холодный снег.
   Сергей снова вздохнул и уверенно направил свои стопы на площадь.
Холодало.
 
   10.
 
 
   В двадцати пяти километрах от проклятой деревушки, под знойным, жарким
августовским солнцем и безмятежно синим небом, по проселочному тракту
проходящему по бережку речки Волги, пыльному и ухабистому, медленно и
тягуче полз автомобиль. Старый и потрепанный жигуленок шестой модели с
основательно проржавевшими крыльями, и недавно выправленными стойками.
Глушитель был поврежден где то позади и теперь машина яростно взревывала
на пригорках. Солнце беспечно изливало сверху свой жар на машину, накаляя
ее радиатор. Но на горизонте уже виднелась средних размеров дождевая тучка.
   Леонид вздохнул, почесал бороду и опять бросил взгляд на тучку, а также
на дальний горизонт, на котором она примостилась. Тракт впереди уходил
дальше, сквозь поля и дубравы и мелкие деревушки достигал Черепихова, в
котором так неожиданно сгинул сослуживец историка.
   Да Сергей пропал странно. Отъехал, звонил через каждые двести триста
километров, и в последнем звонке, сделанном непосредственно из Ярославля
сообщал что до села всего один день пути. И исчез, после не слуху не духу,
не даже письма, словно до Черепиихова он так и не доехал. Первые дни
историк думал, что Серега не смог позвонить, по причине того, что
устраивался искал жилье, но время шло и вот с момента последнего звонка
минуло почти полтора месяца. Бывают люди исчезают, но чтобы так?
   Леонид снова вздохнул, нога, судорожно нажимавшая временами на
сцепление болела. Еще бы, ведь гипс с нее сняли только позавчера, не успел
не разработать ее не чего. В Сущности историк решил, что время проведенное
в больнице потрачено зря и теперь стремился наверстать упущенное. Впрочем
думал он теперь не сколько о кладе, сколько о том, что могло случиться с
Сергеем. Надо было ждать и ехать вместе, не пришлось бы сейчас в спешке
пылить по грунтовке, стремясь как можно быстрее достигнуть Черепихова.
   Дорога от Ярославля можно назвать идеальной, ведь проходит она в
основном по брегу волги и позволяет проежающим напрямую любоваться
красотами русской природы. Да и погода постаралась, обеспечила оба дня
путешествия синим небом без облачка над головой и жаркой температурой не
очень то характерной для августа. Да и выехал Леонид с очень даже хорошим
настроением, которое однако по приближению к Черепихово стало стремительно
скисать. И не помогал прекрасный ясный денек конца лета, не синие,
играющие бликами волны великой реки Волги, и не колосящиеся золотые хлеба
в стороне от дороги. Что тот гнетущее нависло над этой цветущей
местностью, что то огромное и тяжелое, словно накрывающее окрестности
темным колпаком. И хотя не видно было из за чего создается такое ощущение,
птицы в окрестностях Черепихово что то чувствовали и не пели. Так что над
трактом стояло только надрывное гудение автомобильного двигателя не первой
свежести.
   И чем ближе Леонид приближался к Черепихово, тем сильнее впадал в
ощутимую депрессию. И даже нога, вроде бы отошедшая на выезде из города
снова начала неприятно ныть.
   Парой часов спустя, историк попал под дождь. Тяжелые тучи с горизонта
подвалили совсем близко и разродились оглушающими потоками тяжелого дождя,
который огромными каплями гулко забарабанил по капоту. Дворники не
справлялись, их затапливало и окружающий мир выглядел все более
мерзостным. А через лобовое стекло, по которому теперь текли полноводные
реки, было видно как грунтовка моментом раскисает под тяжелыми струями,
пузыриться и неуклонно превращается в глинистую трясину.
   Глинистые дороги на средней Волге, это вообще бедствие. Глина здесь
особая -тяжелая и вязкая, имеющая привычку неотвратимо прилипать к каждому
опустившемуся в нее предмету. Особенно тяжело по ней ходить, ведь она
налипает на сапоги огромными пластами, целыми горами, и тянет вниз, пока
не создается впечатление, что на ногах находятся пудовые гири. Стоит
очистить сапоги, сделать новый шаг, и вот все сначала и чем больше
ступаешь, тем больше прилипает.
   Особенно тяжело по таким дорогам на велосипедах, у тех вообще перестают
крутиться колеса от массы налипшей грязи. Вообще есть способ избавиться от
грязюки, для этого надо просто идти по траве, которая сдерживает почву и
одновременно счищает уже налипшую грязь с сапогов. К сожалению к середине
осени травы почти не остается и спасения от грязи нет никакого.
   - Да что ж такое!!! - заорал Леонид когда передние колеса его машины
бултыхнулись в исполинскую только что намытую ужу.
   Он судорожно поддал газу. Колеса бессильно завертелись в жидкой грязи,
но затем что то нащупали и толкнули легкий автомобиль вперед, в следующую
лужу.
   Историк вздохнул опять. Собственно он как раз дошел до того состояния
духа, в котором находился Сергей именно на этом месте, а именно до
состояния утомленного раздражения. Дождь лил как из ведра, похолодало, а
через невидимые глазу микроскопические дырки в покореженной крыше лениво
капали тяжелые водяные шарики.
   Машина буксовала, шла юзом, но упорно пробиралась сквозь грязевое
болото, к своей холодной отвлеченной цели, холм которой уже виднелся не
так далеко впереди.
   А температура падал на глазах и скоро историк, вынужден был
остановится, чтобы натянуть на себя теплую куртку. Дождь, размочив наконец
дорогу стал стихать и теперь лениво моросил заляпывая потресканное лобовое
стекло.
   Холм, на невидимом склоне которого стояло село, приблизился и машина,
надрываясь своим слабеньким двигателем упорно полезла вверх. Периодически
колеса на могли ухватить твердую землю, под ними плыло, и тогда водителю
казалось, что он вот- вот соскользнет и покатиться вниз, сначала на днище.
А потом кувырком. А такое похоже здесь уже случалось, во всяком случае
один раз он увидел ржавый корпус какого то автомобиля в кустах, а позже
еще один.
   Вообще места были неприятные, особенно в дождь. Кусты и ветви ближайших
деревьев были странны голы, словно давно уже засохшие, а на некоторых
трепетали грязно-желтые листья, словно уже наступила осень, было грязно
сыро и тягостно.
   И еще странность- начинало темнеть. Леонид глянул на свои часы, но те
показывали пять часов вечера, а когда он поднес их к уху, оказалось стояли.
   Значит провозился он уже до позднего вечера. Иначе почему смеркается
так рано в середине августа? Тучи закрыли собой остатки чистого неба,
налились силой, потемнели, и лениво тянулись так низко, что казалось
задевают верхушки деревьев.
   Справа от машины, Волга тоже меняла цвет своих волн и они становились
тускло черными, минуя серо стальной.
   - "Буря?"- подумал Сергеев знакомый- "Опять буря?"
   Но это не буря. Буря было полтора месяца назад, и прошла, а здесь было
нечто серьезней. Леонид, сам того не зная, оказался первым пришедшим
снаружи человеком за долгие четыре недели и пять дней.
   Он поддал газу, стремясь как можно быстрее оказаться на вершине холма,
но тут ему пришлось остановится и включить печку, потому что температура
стала критически падать. Он сильно устал и не обратил на это внимание,
решив, что и в августе ночами случаются заморозки, а зря, потому что
температура в Черепихове уже давно пресекла черту заморозков, прочно
установившись на пяти градусах ниже нуля. Не обратил он внимания, и на то,
что не при каких заморозках не будет так обильно идти пар изо рта.
   Волга не замерзала, что больше создавало иллюзию тепла. Увы, на самом
деле вода в медленно текущей реки становилась такая густая и маслянистая,
пронизанная черными токами, с крутого правого берега, что не могла
совершено замерзнуть Машина наконец заползла на середину холма, и колеса
ее проскальзывали уже не по жидкой грязи, а натуральному льду, и ему
оставалось проехать еще метров десять, чтобы с вершины открылся вид на
заснеженное Черепихово, как вдруг он увидел нечто неожиданное и резко
затормозил, чуть не разбив лицо о секло.
   Совсем рядом с замерзшим радиатором машины, не двигаясь, словно,
высеченные из черного камня сидели три больших и на редкость мерзко
выглядящих создания.
   Поперву историк даже не понял кто они такие, но затем приглядевшись
принял их за три больших черных пантер. Это было невозможно, потому что
пантеры у нас не водятся, особенно на таком холоде, но факт был фактом,
посреди дороги неподвижно сидели создания довольно напоминающие больших
кошек и совершенно черного цвета.
   Леонид некоторое время изумленно пялился на них, а затем встряхнул
головой.
   Мысли разбредались и в мозги лезла всякая дрянь. Но объяснить
присутствие троих зверей на дороге он не мог.
   Он еще раз тряхнул головой, а затем включил фары и осторожно погудел. И
тут заметил такое, от чего его недоумение стало медленно но верно
переходить в страх.
   Все три зверя спокойно сидели с закрытыми глазами, а после гудка
медленно и неторопливо открыли глаза. Все три. И все три огромных круглых
глаза не имели зрачков и слабо светились багровым светом, что смотрелось
чудовищно страшно на фоне угольно черной шерсти. Он пошевелились и как
один встали, и перед взором сидящего в машине открылись новые, неприятные
подробности. Из черных боков псевдо пантер росли чешуйчатые
подергивающиеся конечности, а межу их лапами была натянута полупрозрачная
перепонка, которая вибрировала в так движениям.
   - Что... - выдавил из себя Леонид ошарашено сжимая руль, и подумал, что
не стоит ли сдать сейчас назад, но решил, что пока не стоит.
   Чудища молча стояли пред машиной и каждый был размером с крупного пса,
стояли молча и сверлили взглядом красных диких глаз, а испуганный историк
приметил еще и роговые шипы на их спинах. Звери вздрогнули как один и
сделали шаг поближе к машине. Леонид вздрогнул и резво подал назад, но от
резкости действий мотор заглох и только подребежал напоследок. Настала
тишина, только теперь он заметил что вокруг мертвенно тихо. А еще они
заметил, что из пастей черных страшных зверей медленно поднимается
визгливый нарастающий звук.
   Вообще, причислив тварей к пантерам историк не очень ошибся. Все трое
действительно были из породы кошачьих, а именно были не так давно простыми
Черепиховскими кошками. Одна из них кстати жила когда то в синеньком доме
с совами на крыше, та что справа. Что ж змеиное проклятье отобразилось не
только на людях, но и на всех животных проклятого села. Мутировавшие кошки
стали уже ни на что не похожи, а в добавок приобрели еще и тотальную
ненависть к человеку.
   Он трясущимися руками завел двигатель снова и, нервно поглядывая на
воющих тварей подал назад. И тут же резко тормознул, потому что путь вниз
перекрывало с десяток серых тел. Волки! Не самые крупные, с торчащими
ребрами, а некоторые чешуйчатые и трехглазые. Все они стояли стеной и в
ярости рычали на дергающуюся машину.
   - "Прорваться?"- подумал Леонид лихорадочно-"Нет, не дадут дадут!"
   Это он правильно рассудил, хотя и ничего не знал о судьбе трех
грузовиков с гуманитарной помощью, хотя и видел силуэт одного из них в
ближних к лесу кустах.
   Волки бы не дали пройти такому маленькому автомобилю.
   Со стороны черных чудищ раздались резкие вопли, и резко обернувшийся
историк увидел как одно из них с визгливым рыком летит прямо на стекло. Он
отшатнулся, вцепившись руками в руль и тут тяжелое тело ударилось о стекло.
   Хрустнуло, чудище отлетело прочь, гулко ударилось о землю, а по стеклу
расползлась мелкая сетка трещин. И тут же второй удар добавил их еще, это
следующий монстр не жалея себя, ударил в прозрачную преграду, что отделяла
его от сидящего внутри железной скорлупы человека.
   Первая тварь уже поднялась на лапы и чуть прихрамывая (из лопатке у нее
струился поток водянистой крови, сбегая по шерсти) разогналась для новой
атаке, но в этот момент третий монстр как раз вспрыгнул на капот, и стекло
не выдержало, лопнуло на сотню мелких почти круглых осколочков, а чудовище
с ходу вломилось в салон, подле замерзшего Леонида. Бывшая кошка рухнула
на сиденье, потеряла равновесие и забилась там словно в судорогах, смазав
когтистой лапой (когти у нее были не меньше десяти сантиметров) по серой
обивке салона. Та расползлась и мелкой трухой посыпалась на Леонида.
   Именно это пробудило бывшего историка от ступора, в котором он
находился.
   Он взвизгнул от страха, ничуть не хуже черного монстра и лихорадочно
принялся открывать дверь, но пальцы дрожали и никак не хотели как следует
цепляться за ручку. Наконец он резко толкнул дверь отворилась и смазала по
морде засевшему подле нее третьему зверю. Раздался хлюпающий звук и
мерзость с вое отлетела на полтора метра.
   Леонид выскочил, и на негнущихся ногах отбежал на три метра к лесу ,
испуганно огляделся. В салоне стоял визг и гам, там две черные кошки, та
что разбила стекло и кинувшаяся следом, бились на сидении пытаясь
расплести свои многочисленные конечности, взмахивали хвостами (кстати
хвостов у них была по два, есть легенды о том что ва