Мистер Тагоми подумал: "А я - мистер Тагоми. Такова моя участь".
     - Несомненно,  наци следят  за всеми  перемещениями мистера Бейнеса, -
сказал генерал.
     Он положил  руки на  колени, сидя  совершенно прямо...  как  если  бы,
подумал мистер  Тагоми, он  принюхивался к  далекому, едва уловимому запаху
кухни.
     -  Но   чтобы  разоблачить  его,  они  должны  пользоваться  законными
методами. В  этом  и  заключается  подлинная  цель:  не  введение  и  их  в
заблуждение, а соблюдение формальностей в том случае, если выявится, кто он
такой на самом деле. Вы понимаете, что, например, для того, чтобы задержать
мистера Бейнеса,  им придется  сделать больше,  чем просто пристрелить его,
что они  могли бы  сделать, если  бы он  приехал, ну,  скажем безо  всякого
прикрытия.
     - Понимаю, - сказал мистер Тагоми.
     "Похоже на игру, - решил он, ибо склад мышления наци известен. Значит,
предполагается, что я буду полезен".
     На столе зажужжал интерком. Раздался голос мистера Рамсея:
     - Сэр, мистер Бейнес здесь. Пригласить его к вам?
     - Да! - прокричал мистер Тагоми.
     Дверь открылась, и вошел мистер Бейнес, изысканно одетый, отутюженный,
весь с иголочки. Лицо решительное, сосредоточенное.
     Генерал Тадеки встал и повернулся к нему. Мистер Тагоми тоже поднялся.
Все трое раскланялись.
     - Сэр,  - обратился  мистер Бейнес  к генералу.  - Я - капитан Рудольф
Вегенер из  Военно-Морской контрразведки  Рейха. Вы  должны понять,  что  я
никого здесь  не представляю, кроме самого себя лично и некоторых анонимных
лиц, не  представляю я  также никакого  ведомства  или  бюро  правительства
Рейха.
     - Герр  Вегенер, - ответил генерал, - я понимаю, что вы никоим образом
не  можете   приписать  себе   представительство  любого  из  подразделений
правительства Рейха.  я сам здесь являюсь неофициальной приватной стороной,
которая благодаря  прежнему положению в Императорской Армии, можно сказать,
имеет доступ  к тем  кругам в Токио, которые хотели бы услышать все, что вы
сочтете необходимым сообщить.
     "Удивительный разговор,  - подумал  мистер  Тагоми,  -  но  отнюдь  не
неприятный, в нем даже есть что-то музыкальное, освещающая легкость".
     Все сели.
     - Без  всяких предисловий,  сказал мистер  Бейнес, -  мне хотелось  бы
проинформировать вас  и тех,  к кому вы имеете доступ, что в Рейхе в стадии
развития имеется некая программа под названием "Левензани". Одуванчик.
     - Да, - сказал генерал.
     Он кивнул,  будто уже  знал об этом, однако мистер Тагоми подумал, что
он с нетерпением ждет продолжения рассказа мистера Бейнеса.
     - "Одуванчик"  прежде всего  включает в  себя пограничное столкновение
между Средне-Западными и Тихоокеанскими Штатами.
     Генерал кивнул, чуть-чуть улыбнувшись.
     - Войска  США будут  атакованы и перейдут в контрнаступление, перейдут
границу  и   привлекая  на   себя  регулярные   войска  США,  расположенные
поблизости.  Войска   США  располагают   подробными  картами,  где  указано
расположение войск  Средне-Западной  армии.  Это  шаг  первый.  Шаг  второй
включает в  себя заявление Германии относительно этого конфликта. На помощь
США будет  послан отряд  парашютистов-добровольцев. Однако все это - только
маскировка.
     - Да, - сказал генерал, поглощенный рассказом.
     - Основной  целью операции  "Одуванчик", -  продолжал мистер Бейнес, -
является грандиозное  атомное нападение на японские острова без какого-либо
предварительного предупреждения.
     Сказав это, он надолго замолчал.
     - С  целью уничтожения  императорской семьи,  сил самообороны, большей
части  императорского   флота,  гражданского   населения,   промышленности,
естественных ресурсов,  - продолжил  генерал Тадеки, - после чего заморские
владения будут поглощены Рейхом.
     Мистер Бейнес молчал.
     - Что еще? - спросил генерал.
     Казалось, что мистер Бейнес потерял дар речи.
     - Дата, сэр, - сказал генерал.
     - Все  может измениться,  - ответил мистер Бейнес, - вследствие смерти
Мартина Бормана.  По крайней  мере, я  так предполагаю.  У меня  нет сейчас
связи с Абвером.
     Немного помедлив, генерал сказал:
     - Продолжайте, герр Вегенер.
     - Что  мы рекомендуем,  так это трезвый взгляд правительства Японии на
ситуацию, создавшуюся  в Рейхе.  Я могу  сообщить  следующее.  Определенные
группировки в  Берлине склоняются  к  осуществлению  операции  "одуванчик",
некоторые не  разделяют этих  планов. Существовала  надежда,  что  те,  кто
противится им, могли бы придти к власти после смерти канцлера Бормана.
     - Но  пока вы  были здесь,  - сказал  генерал, -  герр Борман  умер, и
политическая  ситуация  получила  свое  разрешение.  Рейхсканцлером  теперь
доктор Геббельс. Переход власти в другие руки завершился.
     Он сделал паузу.
     - А как эта группировка рассматривает операцию "Одуванчик?"
     - Доктор  Геббельс, -  сказал мистер  Бейнес, выступает за претворение
этой операции.
     Незамеченный ими мистер Тагоми закрыл глаза.
     - А кто же выступает против нее? - спросил генерал Тадеки.
     До слуха мистера Тагоми дошел голос мистера Бейнеса:
     - Генерал СС Гейдрих.
     - Вы меня изумили.
     Генерал, казалось, был застигнут врасплох.
     - Я  очень подозрительный  человек. Скажите, это точная информация или
точка зрения, которой придерживаетесь вы и ваши коллеги?
     - Административное  управление Востоком,  - то есть территориями, ныне
занимаемыми Японией  - будет  осуществляться Министерством Иностранных Дел,
людьми Розенберга, работающими непосредственно под началом рейхсканцелярии.
Об этом были горячие споры на многих совещаниях руководства в прошлом году.
У меня  имеются фотокопии  сделанных записей.  Полиция требовала власти, но
была отвергнута.  Ей поручили  осуществление  колонизации  космоса,  Марса,
Луны, Венеры.  Это и  должно  стать  ее  сферой  деятельности.  Как  только
произошло разделение  сфер влияния,  полиция  приложила  все  свои  силы  к
осуществлению космической  программы  и  стала  выступать  против  операции
"Одуванчик".
     - Соперники,  - сказал  генерал  Тадеки.  -  Одна  группировка  против
другой.  Это   устраивает  Вождя.   Именно  поэтому  его  власть  никем  не
оспаривалась.
     - Верно,  - сказал  мистер Бейнес.  - Вот  почему я  был сюда послан с
просьбой о  вашем вмешательстве.  Возможность вмешаться все еще существует.
Положение до сих пор еще до конца не ясное. Пройдет еще ни один месяц, пока
доктор Геббельс  упрочит свою власть. Ему придется преодолеть сопротивление
полиции, возможно  даже убрать  Гейдриха и других высших руководителей СС и
СД. Как только это будет сделано...
     - Мы,  значит, должны  сказать всемерную  поддержку СД,  - перебил его
генерал Тадеки, - наиболее злокачественной части немецкого общества?
     - Да, это так, - согласился Бейнес.
     - Император, - сказал генерал, - ни за что не допустит такой политики.
Он рассматривает  отборные войска  Рейха, как бы они не назывались и что бы
они не  носили, черную  ли форму,  мертвые ли  головы, в качестве носителей
зла.
     "Зла, - подумал мистер Тагоми. - И все-таки это правда. И мы должны им
помогать в борьбе за власть, чтобы спасти свои жизни? Не в этом ли парадокс
возникшей на  земном шаре  ситуации? Я не могу смело встретить эту дилемму.
Чтобы человек  поступал в  соответствии с такой моральной двусмысленностью.
Здесь все  пути ведут  в тупик,  все перепуталось,  все представляет  собой
хаотическое нагромождение света и тьмы, тени и материи".
     - Вермахт,  - сказал мистер Бейнес, - военные являются единственными в
Рейхе   обладателями    водородной    бомбы.    Когда    ее    использовали
чернорубашечники, то  делали это только под надзором армии. Рейхсканцелярия
при Бормане никогда не допускала никакой передачи ядерных вооружений в руки
полиции. Операция  "Одуванчик"  вся  будет  осуществляться  ОКБ.  Верховным
Армейским Командованием.
     - Это мне ясно, - сказал генерал Тадеки.
     - То,  что  творят  чернорубашечники,  своей  жестокостью  превосходит
действия вермахта.  Но у  них нет  власти. Нам следует размышлять на основе
реальной обстановки фактической власти, а не на основе этических норм.
     - Да, мы должны быть реалистами, вслух сказал мистер Тагоми.
     Оба и мистер Бейнес, и генерал Тадеки посмотрели на него.
     Обращаясь к мистеру Бейнесу, генерал сказал:
     - Что  вы предлагаете  конкретно? Следует ли нам установить связь с СД
здесь, в  тихоокеанских Штатах?  Вступить в переговоры непосредственно с...
Не знаю, кто здесь является шефом СД. Какой-нибудь мерзавец, я думаю?
     - Местная  СД ничего  не знает, - возразил Бейнес. - Здесь шефом Бруно
Краус фон  Меер, партийный  бонза прежних  времен. Айн  альтпартайнгеноссе.
Дурак, каких  мало. Никто  в Берлине и не подумает о том, чтобы сказать ему
хоть что-то, он просто выполняет текущие поручения.
     - Что же вы предлагаете?
     Голос генерала звучал уже сердито.
     - Консул здесь, или посол Рейха в Токио?
     "Эти переговоры  завершатся провалом,  - подумал  мистер Тагоми, - вне
зависимости от  того,  что  стоит  на  карте.  Мы  не  можем  погрязнуть  в
чудовищном шизофреническом  болоте междоусобных  интриг нацистов. Наш разум
просто не допустит этого. Он не сможет к этому приспособиться".
     - Все  должно быть  сделано чисто,  -  сказал  Бейнес.  -  Через  цепь
посредников, через  кого-то близкого  к Гейдриху,  который находился бы вне
Рейха, в  нейтральной стране. Или кого-нибудь, кто часто курсирует из Токио
в Берлин и обратно.
     - У вас есть кто-нибудь на примете?
     - Итальянский  министр иностранных  дел  граф  Чиано.  Интеллигентный,
заслуживающий  доверия,   очень  смелый  человек,  всецело  преданный  идее
международного взаимопонимания.  Однако у  него  нет  никаких  контактов  с
аппаратом СД.  Но он  мог бы  работать через  кого-то в Германии, например,
через таких  промышленников, как  Крупп, или  генералов, как  Шпейдель, или
даже через  лиц из флотской СС. Флотские эсесовцы наименее фанатичны, они в
наибольшей степени соответствуют основному направлению немецкого общества.
     - А ваше учреждение, обвер - было бы, наверное, бесполезно подобраться
к Гейдриху через вас?
     - Чернорубашечники на каждом шагу оскорбляют нас. Они уже двадцать лет
пытаются заполучить одобрение партии на ликвидацию нас вообще.
     - Не  подвергаете ли  вы сейчас  себя излишней  опасности?  -  спросил
генерал. -  Насколько мне  известно, здесь, на Тихоокеанском побережье, они
весьма активны.
     - Активны,  но неумелы,  - заметил  мистер Бейнес.  - Представитель же
Министерства Иностранных Дел Рейсс весьма способен, но противится СД.
     Он пожал плечами.
     - Мне  хотелось бы получить ваши фотокопии, - сказал генерал Тадеки, -
чтобы  передать  их  моему  правительству.  Любые  материалы,  которыми  вы
располагаете, имеющие отношение к этим спорам в Германии. И...
     Он задумался.
     - Доказательства объективного характера.
     - Конечно, - сказал мистер Бейнес.
     Он сунул руку в пиджак и вытащил плоский серебряный портсигар.
     - В каждой сигарете вы найдете полный контейнер с микрофильмом.
     Он передал портсигар генералу.
     - А как же быть с самим портсигаром? - спросил генерал.
     Он осмотрел вещь.
     - Он выглядит слишком дорогим предметом, чтобы просто дарить его.
     Он принялся старательно вынимать из него сигареты.
     Улыбаясь, мистер Бейнес сказал:
     - Портсигар тоже.
     - Спасибо.
     Также  улыбаясь,   генерал  положил  портсигар  во  внутренний  карман
пиджака.
     На столе зажужжал интерком.
     - Сэр, на нижней лестнице в вестибюле группа людей из СД. Они пытаются
захватить здание. Охранники с ними дерутся.
     Откуда-то издалека  послышался звук  сирены, снаружи,  с улицы, далеко
внизу под окном мистера Тагоми.
     - Военная полиция уже спешит сюда, плюс Кемпейтай Сан-Франциско.
     - Благодарю вас, мистер Рамсей, - сказал мистер Тагоми. - Вы поступили
благородно, столь спокойно сообщив нам обо всем этом.
     Мистер Бейнес  и генерал  Тадеки выслушали  сообщение. Они  застыли  в
решительных позах.
     -  Господа,   -  обратился  к  ним  мистер  Тагоми.  -  Мы  несомненно
перестреляем этих  головорезов из  СД прежде,  чем они  доберутся до нашего
этажа.
     Обратившись к мистеру Рамсею, он сказал:
     - Отключите электропитание лифтов.
     - Слушаюсь, мистер Тагоми.
     Мистер Рамсей отключился.
     - Мы  подождем, - сказал мистер Тагоми. Он открыл один из ящиков стола
и извлек  из него ящичек красного дерева. Отперев его, он вытащил прекрасно
сохранившийся кольт  сорок четвертого  калибра образца  1860 года, реликвию
времен Гражданской войны США, бесценное сокровище для любого коллекционера.
Внутри ящичка  была коробка,  из которой,  он достал порох, пули и гильзы и
стал заряжать  револьвер. Мистер  Бейнес и  генерал Тадеки  следили за  его
действиями, широко раскрыв глаза.
     - Это  моей личной коллекции, - пояснил мистер Тагоми. - Много времени
потрачено зря  в  тщеславных  попытках  быстро  подготовить  это  оружие  к
стрельбе. Конечно,  в свободное  от работы  время.  Признаюсь  честно,  что
добился  неплохих  результатов  в  сравнении  с  другими  энтузиастами:  мы
соревновались на  время. Но до сих пор серьезное использование этого умения
откладывалось за ненадобностью.
     Держа револьвер  по всем  правилам, он  направил его  ствол в  сторону
двери и стал, сидя, ждать.
    
     Френк Фринк  сидел за  верстаком в  подвале, поближе  к  шпинделю.  Он
держал наполовину  завершенную серебряную серьгу возле вращающегося с шумом
круга, на  который была  наклеена полоса  из хлопчатобумажной  ткани. Искры
сыпались на его очки и почерневшие руки.
     Серьга в  форме спиральной  раковины от трения стала горячей, но Фринк
упорно еще сильнее прижимал ее к кругу.
     - Зачем  тебе, чтобы  она так  уж слишком сверкала? - вмешался Эд Мак-
Карти. - Просто подравняй выступы, а впадины можешь оставить, как они есть.
     Френк Фринк буркнул:
     Серебро покупают  лучше, когда  оно не  очень сильно  отполировано,  -
сказал Эд. - Серебряные вещи должны иметь такой вид, будто они старинные.
     "Рынок сбыта", - подумал Фринк, вздыхая.
     Они еще  ничего не  продали. Если  не  считать  сдачи  на  комиссию  в
"Американские Художественные  Промыслы", никто больше ничего у них не взял,
хотя они и побывали в пяти магазина.
     "Мы еще ничего не заработали, - сказал себе Фринк. - Делаем все больше
вещей, а они просто скапливаются вокруг нас".
     Застежка серьги зацепилась за колесо, и серьга выскочила из рук Фринка
и полетела  сначала на полировочный круг, а затем упала на пол. Он выключил
мотор.
     - Смотри,  не теряй  эти штуки,  - сказал  Мак-Карти, не  отрываясь от
паяльной лампы.
     - Господи, она же не больше горошины, в руку не захватишь.
     - И все-таки как-нибудь подцепи ее.
     "Черт с нею", - подумал Фринк.
     - В чем дело? - спросил Мак-Карти, видя, что он не пошевелился.
     - Мы выбрасываем деньги на ветер, - сказал Фринк.
     - Мы можем предать только то, что произведем.
     -  Пока  что  мы  ничего  не  можем  продать,  -  отозвался  Фринк.  -
Произведенного или не произведенного.
     - Пять магазинов - это капля в море.
     - Но  какова тенденция! - воскликнул Фринк. Пяти магазинов достаточно,
чтобы ее выявить.
     - Не обманывай себя.
     - Я себя не обманываю, - сказал Фринк.
     - Так что же ты имеешь в виду?
     - А то, что самое время поискать, кому продать этот металлолом.
     - Хорошо, - сказал Мак-Карти. - Значит высвободишь себя из игры?
     - А куда деваться.
     - Я буду продолжать один.
     Мак-Карти снова поджег лампу.
     - А как же мы поделим барахло?
     - Не знаю. Что-нибудь придумаем.
     - Выкупи мою долю, - сказал Фринк.
     - Черта с два!
     - Выплати мне шестьсот долларов, - подсчитал Фринк.
     - Нет, бери половину чего угодно.
     - Половину электродвигателя?
     Оба на какое-то время замолчали.
     - Еще три магазина, - сказал Мак-Карти, - а тогда поговорим.
     Опустив на лицо щиток, он начал паять секцию из меди к браслету.
     Френк Фринк  встал из-за  стола. Он  нашел серьгу,  в форме  раковины,
валявшуюся на полу и поместил ее в коробку с недоделанными изделиями.
     - Выйду покурить, - сказал он.
     Он пошел  к лестнице,  ведущей из  подвала. Секундой позже он стоял на
тротуаре, держа между пальцами сигарету с марихуаной.
     "Всему этому конец, - сказал он себе. - Чтобы понять это, мне не нужно
оракул. Я  знаю, какой  сейчас  момент.  Чувствуется  запах  разложения.  В
сущности, даже  трудно сказать, почему. Может быть логически, мы могли бы и
продолжить. Магазин  за магазином, другие города. Но - что-то здесь не так.
Все эти  попытки и  ухищрения не  изменят сути  дела.  Хотелось  бы  знать,
почему. Но  я никогда  не узнаю. Что же мне делать? Чем заняться взамен? Мы
выбрали не  тот момент,  воспротивились Тао, двинулись против течения, не в
том направлении.  И теперь  - конец,  распад.  "Джин"  захватил  нас.  Свет
показал  нам   свою  задницу   и  куда-то  исчез.  Теперь  остается  только
подчиняться.
     Пока он  стоял так под карнизом здания, часто затягиваясь марихуаной и
тупо глядя  на уличное движение, к нему подошел совершенно заурядный на вид
человек средних лет.
     - Мистер Фринк? Френк Фринк?
     - Совершенно верно, - ответил Фринк.
     Человек достал сложенное удостоверение.
     - Полиция Сан-Франциско. Я уполномочен арестовать вас.
     Рука Фринка оказалась в его руке. Все произошло очень быстро.
     - За что? - спросил Фринк.
     - За обман мистера Чилдана из "Американских Художественных Промыслов".
     Полицейский силой  повел Фринка  по тротуару.  К ним присоединился еще
один переодетый фараон, зашедший к Фринку с другой стороны.
     Вдвоем они  быстро затолкали  Фринка в  стоявший у  тротуара ничем  не
примечательный автомобиль.
     "Вот чего требует от нас время", - подумал Фринк, бухнувшись на заднее
сидение между  двумя шпиками.  Дверь  захлопнулась,  автомобиль,  за  рулем
которого сидел третий шпик, одетый по форме, влился в уличный поток.
     "Мы вынуждены подчиняться этим сукиным детям".
     - У вас есть адвокат? - спросил один из фараонов.
     - Нет, - ответил Фринк.
     - Вам дадут в участке список.
     - Спасибо.
     - Что вы сделали с деньгами? - спросил вновь один из шпионов.
     Машина въехала в гараж полицейского участка на Керни-стрит.
     - Я их истратил.
     - Все?
     Он не ответил.
     Один из шпиков покачал головой и рассмеялся.
     Выходя из машины, он спросил у Фринка:
     - Ваша настоящая фамилия Финк?
     Финк похолодел от ужаса.
     - Финк, - повторил шпик. - Вы - обманщик.
     Он показал большую папку.
     - Вы беженец из Европы.
     - Я родился в Нью-Йорке, - возразил Френк.
     - Вы смылись от наци, - сказал шпик. - И вам известно, что это значит.
     Френк Фринк  вырвался и  побежал через гараж. Три шпика загалдели, и у
ворот он  наткнулся на  полицейский автомобиль,  загородивший ему  выход из
гаража. Полицейские  в  автомобиле  засмеялись,  и  один  из  них,  вытащив
пистолет, выскочил из машины и защелкнул наручники вокруг кисти Фринка.
     Резко потянув  его за  руку - тонкий металл врезался в руку, казалось,
до самой  кости -  фараон повел  его назад  по тому  же  пути,  которым  он
перебегал гараж.
     - Назад, в Германию, - сказал один из шпиков.
     Он смерил его взглядом.
     - Я - американец, - сказал Френк Фринк.
     - Ты - еврей, - ответил шпик.
     Когда его вели наверх один из шпиков сказал:
     - Его здесь пустят в расход?
     - Нет,  - ответил второй. - Мы подождем германского консула. Они хотят
поступить с ним в соответствии с германскими законами.
     Списка адвокатов, разумеется, не было