поколебался. - Честно говоря, действие токсина приведет к
тому, что ваши припадки будут сопровождаться стремлением к разрушению,
направленному как против других, так и против вас. С технической точки
зрения это будут приступы истерии разной степени агрессивности,
заканчивающиеся частичной или полной потерей сознания. С самого начала

будет известно, что с вами, поскольку, как мне говорили, наступит типичная
тоническая стадия, с сильными судорогами мышц, а после нее клиническая
стадия - ритмичные судороги, перемежающиеся расслаблением. После этого,
естественно, наступает кома.

- Иначе говоря, - сказал Барни, - классическая судорожная форма эпилепсии.

- Это вас пугает?

- Не знаю, какое это имеет значение. Я кое-что должен Лео; он знает об
этом, и вы тоже. Я все еще не согласен со словом "искупление", но, кажется,
оно все же подходит.

Он думал о том, как его искусственно вызванная болезнь повлияет на
отношения с Энн. Наверняка все будет кончено. Так что он действительно
жертвовал многим ради Лео Булеро. Однако и Лео делал многое ради него; он
забирал его с Марса.

- Мы считаем вполне вероятным, - сказал Фейн, - что вас попытаются убить,
как только вы потребуете адвоката. Фактически они...

- Я хотел бы сейчас вернуться в барак, - сказал Барни. - Хорошо?

- Прекрасно. Привыкайте к местным условиям. Однако позвольте мне дать вам
совет в отношении той девушки. В соответствии с законом Добермана -
помните, он был первым, кто женился и развелся на Марсе, - интимные
отношения на этой проклятой планете ухудшаются прямо пропорционально
эмоциональной привязанности друг к другу. Даю вам самое большее две недели,
и не потому, что вы заболеете, а потому, что таков средний срок. А ООН это
поддерживает, поскольку - откровенно говоря - это означает большее
количество детей, а значит, и больше колонистов. Улавливаете?

- ООН, - ответил Барни, - может не поддержать мою связь с ней, поскольку
она основывается на несколько иных принципах, чем вы думаете.

- Нет, - холодно сказал Фейн. - Вам может так казаться, но я наблюдаю за
всей планетой, и днем и ночью. Я просто констатирую факт, а не критикую.
Честно говоря, я вам симпатизирую. 9

- Спасибо, - сказал Барни и пошел в сторону барака, освещая себе путь
фонарем. Висевший на шее маленький сигнализатор, который писком
предупреждал его, когда он приближался - и, что важнее, когда он не
приближался, - к своему бараку, запищал громче. Звук этот напоминал
кваканье лягушек в пруду.

"Я приму яд, - думал Барни. - И пойду в суд, и подам на этих ублюдков.
Сделаю это ради Лео. Потому что я в долгу перед ним. Однако я не вернусь на
Землю; или мне удастся это здесь, или не удастся вообще. Надеюсь, вместе с
Энн Хоуторн, а если нет, то мне одному, или с кем-нибудь другим - буду жить
по этому закону Добермана, как предсказывает Фейн. Во всяком случае, "земля
обетованная" находится здесь, на этой нищей планете.

Завтра утром, - решил он, - я начну очищать от многовековых наслоений песка
участок под мой первый огород. Это будет моим первым шагом".

Глава 10

На следующий день Норм Шайн и Тод Моррис все утро учили его управлять
бульдозером, пескоходом и экскаватором. Машины уже разваливались, но каждую
из них, как старого коня, можно было заставить сделать еще одно усилие.
Однако результаты были неутешительны: машинами чересчур долго не
пользовались.

К полудню Барни уже окончательно выдохся. Поэтому он устроил себе перерыв
и, отдыхая в тени огромного ржавого трактора, съел завтрак и запил его
тепловатым чаем из термоса, который любезно принесла ему Фрэн Шайн.

Внизу, в бараке, остальные колонисты занимались тем, чем привыкли
заниматься в это время; его это не интересовало.

Всюду вокруг он видел заброшенные, запущенные огороды; он думал о том, не
забудет ли он скоро и о своем. Может быть, каждый новый колонист из
последних сил пытается начать точно так же, пока его не охватывает уныние и
бессилие. Но так ли все безнадежно? Вовсе нет.

"Весь вопрос в том, как к этому относиться, - решил он. - А мы... все
сотрудники "Наборов П. П."- охотно давали им выход, легкий и
безболезненный. А теперь появился Палмер Элдрич, чтобы положить этому
конец. Мы сами проложили ему дорогу, и я в том числе - и что теперь? Есть
ли у меня возможность, как это назвал Фейн, искупить свою вину?"

Подошла Хелен Моррис.

- Как дела? - весело спросила она, присаживаясь рядом с ним, и открыла
толстый каталог семян с большим символом ООН на обложке. - Смотри, что они
доставляют бесплатно: все семена, какие здесь могут прорасти, включая репу.
Сидя рядом с Барни, она листала каталог.

- Однако здесь обитает маленький, похожий на мышь зверек - землеройка,
который по ночам выходит на поверхность. Он все съедает. Тебе придется
поставить самоходные ловушки.

- Ладно, - сказал Барни.

- Это впечатляющее зрелище, когда такая ловушка несется по пустыне,
преследуя марсианскую мышь. Боже, ну и мчатся же они. Как ловушка, так и
мышь. Для развлечения можно делать ставки. Я обычно ставлю на ловушку. Я
просто восхищаюсь ими.

- Думаю, что я тоже поставлю на ловушку.

"Я испытываю большое уважение к ловушкам, - подумал он. - Иначе говоря, к
ситуациям без выхода. Неважно, что написано на дверях".

- ООН также бесплатно предоставит тебе двух роботов. На срок не больше
шести месяцев. Так что лучше спланируй заранее, как ты их будешь
использовать. Лучше всего с их помощью прокладывать оросительные каналы.
Наши уже довольно плохие. Иногда такой канал должен быть длиной миль в
двести, даже больше. Ты можешь также договориться...

- Ни с кем я договариваться не буду, - перебил Барни.

- Но это действительно выгодно: найти кого-нибудь из живущих в ближайшем
бараке, кто начал копать свой оросительный канал и забросил работу; купи у
него то, что он успел сделать, и продолжай. Эта твоя девушка из Флэкс Блэк
Спит переедет сюда и будет жить с тобой? - с любопытством спросила она.

Он не ответил; он смотрел в черное марсианское небо, даже в полдень
усеянное звездами. Над ними пролетал корабль. Неужели торговец Чуинг-Зет?
Значит, наступил момент, когда ему придется пожертвовать собой, чтобы
спасти монополию Лео, разросшуюся межпланетную империю, которой он уже
ничем не был обязан.

"Удивительно, - думал он, - сколь сильно может бить стремление к
самоуничтожению!"

Напряженно вглядываясь в небо, Хелен Моррис объявила:

- К нам гости! Это не корабль ООН. - Она сразу же направилась к бараку. -
Пойду скажу им.

Он сунул руку в левый карман, дотронулся до спрятанной там ампулы и
подумал: "Смогу ли я это сделать?" Это казалось невозможным; ничто в его
прошлой жизни не могло бы объяснить подобного поступка. "Может быть, -
подумал он, - это от отчаяния, после утраты всего, что я имел".

Однако он не считал это причиной; причина была в чем-то другом.

Пока корабль садился на песчаной равнине неподалеку, Барни думал: "Может,
таким образом я хочу продемонстрировать Энн правду о Чуинг-Зет. Даже если с
этой целью нам придется прибегнуть к обману. Ведь если я приму яд, - думал
он, - она не примет Чуинг-Зет". Он интуитивно предчувствовал это. Этого
было достаточно.

Из корабля вышел Палмер Элдрич.

Его узнал бы каждый: со времени катастрофы корабля на Плутоне газеты
помещали одну его фотографию за другой. Естественно, снимки были
десятилетней давности, но Элдрич мало изменился. Седой и костлявый, ростом
в шесть футов с лишним, он ходил необычно быстро, размахивая руками. Лицо
его было изможденным и морщинистым, как бы полностью лишенным жировой
прослойки; как будто, думал Барни, в своей неудержимой алчности Элдрич сам
пожрал энергетические ресурсы своего тела. У него были огромные стальные
зубы, которые вставил ему перед отлетом на Проксиму чешский стоматолог. Эти
зубы составляли единое целое с его челюстями и должны были служить ему до
смерти. Правая рука у него была искусственной; настоящую он потерял
двадцать лет назад, во время охоты на Каллисто. Нынешняя была, конечно,
лучше, поскольку позволяла пользоваться различными сменными кистями. Сейчас
пятипалую, как у всех людей, конечность Элдрича, если бы не металлический
блеск, можно было бы принять за настоящую.

У него не было и глаз. По крайней мере, в обычном значении этого слова. Ему
сделали протезы - за цену, которую только он мог и хотел заплатить; их
изготовили бразильские окулисты, перед самым его отлетом на Проксиму.
Работа была великолепная. Протезы, подогнанные к глазницам, не имели
зрачков и были неподвижны. Панорамный обзор обеспечивали два широкоугольных
объектива, находившиеся за узкой горизонтальной щелью. Элдрич потерял глаза
не из-за несчастного случая; в Чикаго неизвестные личности плеснули ему в
лицо кислотой, по столь же неизвестным причинам... по крайней мере,
неизвестным широкой публике. Элдрич наверняка знал, из-за чего. Однако он
ничего не сказал, никуда не жаловался; вместо этого он направился прямо к
своим бразильским окулистам. Горизонтальная щель искусственных глаз,
казалось, доставляла ему удовольствие; почти сразу же после операции он
появился на торжествах по случаю открытия нового оперного театра в штате
Юта и без смущения вращался в кругу себе подобных. Даже сейчас, десять лет
спустя, такие операции были редкостью, и Барни впервые видел широкоугольные
люксвидрные глаза системы Дженсена; они, а также искусственная рука с
возможностью использования разнообразных конечностей произвели на него
большее впечатление, чем он ожидал... или это было что-то другое?

- Мистер Майерсон, - сказал Палмер Элдрич и улыбнулся; в холодном, слабом
свете марсианского солнца блеснули стальные зубы. Он протянул руку, и Барни
машинально протянул свою.

"Твой голос, - подумал Барни. - Он идет откуда-то из другого места, не
из..." Он заморгал. Фигура Элдрича была бестелесной, прозрачной. Это была
какого-то рода искусственно вызванная иллюзия. Барни внезапно осознал всю
иронию происходящего; этот человек и так уже был в значительной степени
искусственным, а теперь он лишился и остатков своего тела. "Неужели именно
это вернулось на Землю с Проксимы?"- думал Барни. Если так, то
Хепберн-Гилберт был введен в заблуждение; это не был человек. Ни в одном из
значений этого слова.

- Я все еще внутри корабля, - сказал Палмер Элдрич; голос доносился из
встроенного в корпус громкоговорителя. - Обычная осторожность в связи с
тем, что ты сотрудник Лео Булеро.

Призрачная рука коснулась Барни; он почувствовал, как его охватывает
пронизывающий холод - чисто психологическая реакция, поскольку не было
ничего, что могло бы вызвать подобное ощущение,

- Бывший сотрудник, - уточнил Барни.

За его спиной из барака появились остальные: Шайны, Моррисы и Риганы; они
приближались, как испуганные дети, с опаской глядя на знаменитого гостя.

- В чем дело? - пробормотал Норм Шайн. - Это призрак; мне это не нравится.

Останавливаясь рядом с Барни, он добавил:

- Мы живем в пустыне, Майерсон; мы постоянно наблюдаем миражи - корабли,
людей и другие формы жизни. Это именно один из таких случаев; ни этого
типа, ни корабля здесь нет.

- Они наверняка в шестистах милях отсюда, - сказал Тод Моррис. - Это
фата-моргана. Ты к этому привыкнешь.

- Ведь вы меня слышите, - загремел громкоговоритель голосом Палмера
Элдрича. - Я действительно здесь, и у меня к вам дело. Кто главный в вашем
бараке?

- Я, - сказал Норм Шайн.

- Вот моя визитная карточка, - сказал Палмер Элдрич, протягивая руку с
небольшим белым прямоугольником, и Норм Шайн машинально попытался взять
его. Карточка пролетела мимо его пальцев и упала на песок. Элдрич улыбнулся
холодной; мимолетной улыбкой и предложил:- Взгляни на нее. - Норм
наклонился и изучил карточку.

- Именно, - сказал Элдрич. - Я прибыл сюда, чтобы подписать договор с вашей
группой. Речь идет о доставке...

- Избавь нас от речей о доставке того, что Бог лишь обещает, - сказал Шайн.
- Скажи только, сколько.

- Около одной десятой стоимости продукции конкурента. И это намного
эффективнее; вам даже не потребуются наборы.

Элдрич, казалось, обращался исключительно к Барни, однако из-за
искусственных глаз невозможно было определить, на кого направлен его взгляд.

- Как вам нравится здесь, на Марсе, мистер Майерсон?

- Очень весело, - ответил Барни.

- Прошлой ночью, - сказал Элдрич, - когда Аллен Фейн прилетал сюда со
своего дурацкого спутника, чтобы с вами встретиться... о чем вы
разговаривали?

- О деле, - ответил Барни. Он думал быстро, но не слишком; из
громкоговорителя уже раздался следующий вопрос:

- Значит, вы все еще работаете на Лео. Фактически ваше прибытие сюда было
организовано специально, незадолго до начала распространения Чуинг-Зет.
Почему? У вас есть какая-то идея, как помешать этому? В вашем багаже не
было никаких пропагандистских материалов, никаких листовок и другой печати,
кроме обычных книг. Может быть, вы должны были распространять слухи? Устная
пропаганда. Чуинг-Зет... что, мистер Майерсон? Вреден при постоянном
употреблении?

- Не знаю. Будет возможность - попробую. Тогда увижу.

- Мы все ждем этой возможности, - сказала Фрэн Шайн; она держала в руке
пачку скинов, готовая немедленно заплатить. - Вы можете сразу продать нам
немного, или надо еще подождать?

- Я могу сразу продать вам первую порцию, - сказал Элдрич.

Люк корабля с треском распахнулся. Из него выскочила маленькая самоходная
тележка и двинулась в сторону колонистов. Она остановилась в ярде от них, и
из нее выпала коробка, завернутая в знакомую коричневую упаковочную бумагу.

Коробка лежала у их ног, и Норм Шайн наклонился и поднял ее. Это не было
галлюцинацией. Норм осторожно развернул бумагу.

- Чуинг-Зет, - выдохнула Мэри Риган. - О, как много! Сколько это стоит,
мистер Элдрич?

- За все, - ответил Элдрич, - пять скинов.

Автомат выдвинул маленький ящичек, по размеру как раз такой, чтобы в нем
поместились скины.

После короткого спора колонисты пришли к согласию; пять скинов были
положены в ящичек, который тут же снова закрылся. Автомат развернулся и
молниеносно исчез внутри корабля. Палмер Элдрич, огромный, седой и
бестелесный, остался. "Похоже, это его забавляет", - решил Барни. Элдрича
не волновали тайные планы Лео Булеро; он просто радовался.

Полный мрачных мыслей, Барни двинулся в направлении крошечного островка
очищенного грунта, где когда-нибудь он начнет возделывать свой огород.
Повернувшись спиной к Элдричу и колонистам, он включил автоматический
экскаватор, который, шипя и ворча, с трудом начал поглощать песок. Майерсон
подумал о том, как долго еще проработает машина. И каким образом здесь, на
Марсе, можно достать запасные части. Может быть, их вообще не существовало;
колонисты просто оставляли машины ржаветь.

Позади послышался голос Палмера Элдрича:

- Теперь, мистер Майерсон, можете жевать до конца жизни.

Барни невольно оглянулся. Это был не призрак; Элдрич действительно вышел из
корабля.

- Это верно, - ответил Майерсон. - И ничто не могло бы доставить мне
большего удовольствия.

Он пытался починить ковш экскаватора.

- Где здесь, на Марсе, ремонтируют технику? - спросил он Элдрича. - ООН
занимается этим?

- Откуда я знаю? - сказал Элдрич.

Кусок ковша отвалился, оставшись в руке Барни, который крепко его сжал,
оценивая его вес. Кусок металла, напоминавший монтировку, был тяжелый, и
Барни подумал: "Я мог бы этим его убить. Прямо здесь и сейчас. Будет ли это
хорошим выходом из положения? Никакого токсина, вызывающего симптомы
эпилепсии, никаких судебных процессов..." Однако ему пришлось бы за это
заплатить. Он пережил бы Элдрича всего лишь на несколько часов.. Однако,
может быть, все-таки стоило бы?..

Он повернулся, и тогда... События понеслись с такой скоростью, что он даже
не мог бы с точностью сказать, что произошло в действительности. Из
стоявшего корабля ударил луч лазера, и Барни ощутил внезапный толчок, когда
луч попал в кусок металла, который он держал в руке. В тот же самый момент
Палмер Элдрич ловким, танцующим движением отскочил назад, взлетая вверх при
слабом марсианском тяготении, и - Барни не поверил собственным глазам -
всплыл как воздушный шар, скаля стальные зубы и размахивая искусственной
рукой. Потом, как будто его тянули на невидимом тросе, он по волнообразной
траектории полетел к кораблю и исчез внутри. Люк захлопнулся, и Элдрич был
в безопасности.

- Почему он это сделал? - снедаемый любопытством, спросил Норм Шайн. - Что
там произошло, Боже мой?

Барни не ответил; он выронил из дрожащих рук остатки металлической палки;
коснувшись земли, они рассыпались в пыль.

- Майерсон с Элдричем поссорились, - сказал Тод Моррис. - Похоже, они
что-то не поделили.

- Во всяком случае, - сказал Норм, - у нас есть Чуинг-Зет. Майерсон, в
будущем лучше держись от Элдрича подальше; говорить с ним буду я. Если бы я
знал, что из-за того, что ты работаешь у Булеро...

- Уже не работаю, - прервал его Барни и вернулся к сломанному экскаватору.
Первая попытка убить Палмера Элдрича оказалась неудачной. Будет ли у него
еще когда-нибудь такая возможность?

И была ли у него такая возможность сейчас?

Он пришел к выводу, что ответ на оба эти вопроса будет один - "нет".

В тот же день, ближе к вечеру, колонисты из Чикен-Покс собрались, чтобы
вместе принять наркотик. В торжественной обстановке, при напряженном
молчании присутствующих, порции Чуинг-Зет были поделены между всеми.

- Тьфу, - скривившись, сказала Фрэн Шайн. - Отвратительный вкус.

- Подумаешь, вкус, - нетерпеливо бросил Норм, кладя в рот свою порцию. -
Кажется, ты права, - добавил он, - вкус как у протухших грибов. - Он
стоически проглотил слюну и продолжал жевать. - Гэк, - сказал он мгновение
спустя, и его вырвало.

- Без набора...- начала Хелен Моррис. - Где мы окажемся? Просто где-нибудь?
Я боюсь, - быстро говорила она. - Мы будем все вместе? Ты уверен, Норм?

- Кого это волнует? - сказал Сэм Риган, пережевывая свою порцию.

- Смотрите на меня, - сказал Барни Майерсон. Они с любопытством повернулись
к нему; что-то в его голосе заставляло их подчиняться.

- Я кладу Чуинг-Зет в рот, - сказал Барни. - Вы видите, как я делаю это.
Верно? - он начал жевать. - Теперь я жую.

Сердце его громко стучало. "Боже, - подумал он. - Удастся ли мне выйти из
этой истории невредимым?"

- Да, мы видим, - сказал Тод Моррис, кивнув. - Ну и что? Собираешься
лопнуть, или взмыть в воздух, как Элдрич, или еще что-нибудь?

Он тоже начал жевать свою порцию. Все уже жевали, все семеро, увидел Барни.
Он закрыл глаза.

Открыв их, он увидел склонившуюся над ним жену.

- Я еще раз спрашиваю, - сказала она, - ты хочешь второй "Манхэттен" или
нет? Если хочешь, то мне нужно приготовить еще льда.

- Эмили, - неуверенно сказал он.

- Да, мой дорогой, - язвительно сказала она. - Каждый раз, когда ты так
произносишь мое имя, я знаю, что ты собираешься прочитать мне очередную
лекцию. Что на этот раз?

Она уселась на диван напротив него и разгладила юбку - яркую, в
бело-голубую полоску, которую он купил ей на рождество.

- Я готова, - заявила она.

- Никаких лекций, обещаю, - сказал он.

"Неужели я в самом деле такой? - подумал он. - Постоянно произношу тирады?"
Пошатываясь, он встал с дивана и схватился за стоявший рядом торшер, чтобы
не упасть.

- Ну и накачался же ты, - заметила Эмили, смерив его взглядом.

Накачался. Этого слова он не слышал со студенческих времен; оно давно уже
вышло из моды, но Эмили, естественно, продолжала его употреблять.

- Сейчас, - сказал он так отчетливо, как только мог, - говорят "надрался".
Запомнила? Надрался.

Он неуверенно подошел к кухонному шкафу, где они держали алкоголь.

- Надрался, - повторила Эмили и вздохнула. У нее был грустный вид; он
заметил это и спросил, что случилось. - Барни, - начала она, - не пей
столько, хорошо?

Называй это, как хочешь, накачался или надрался, это одно и то же. Думаю,
что это я виновата; ты столько пьешь, потому что я те