ла совсем
замечательно.
     - Спирт - второе гениальное изобретение русских после колеса, - сообщил
Воровский, слегка отдышавшись.
     -  Вы чего, прапорщик,  совсем уже...  того? - обиделся за  американцев
Причер.
     - Больной, с вами проводят курс смехотерапии!
     - А-а... Ладно. Ха-ха. Так нормально?
     - Для начала сойдет.
     - Кстати, о спирте, - вспомнил капеллан. - Могу пополнить ваш словарный
запас  современного  американского.  Есть  у  нас  такое выражение  - "пошел
по-русски". Это когда человек в глубоком продолжительном запое. Не слыхали?
     - Мы самая легендированная нация на свете, - гордо сообщил Воровский. -
Евреи и те отдыхают.
     - Так керосинить надо меньше.
     -  М-да?  Это русский,  что  ли, поп  оформил  за  неполный  год  тонну
казенного винища? Причер от изумления аж подпрыгнул.
     -  Спокойнее, больной, -  посоветовал  Воровский.  -  Не  надо  попусту
напрягаться. Просто иногда я подслушиваю всякий пьяный кабацкий бред.
     - Не мог я вам такой ерунды наговорить, - буркнул капеллан удрученно.
     - А при чем тут вы? Это тыловики болтали. Кажется. Забыл уже кто.
     -  И  всего-то  полтонны...  -  Капеллан не  собирался защищать  своего
предшественника, он просто терпеть не мог, когда искажали факты.
     Воровский щедрой рукой плеснул ему спирта.
     - Держите, - сказал он, протягивая капеллану стакан. - И утешьтесь хотя
бы  тем,   что  в  русском,  например,  ни  одной   поговорки,  связанной  с
американцами, нет. Хотя попили вы нашей кровушки изрядно.
     - Сами виноваты. Ваши претензии на мировое господство...
     - О-о! Чья бы корова мычала!
     - Насколько я помню историю, уважаемый, - сказал Причер назидательно, -
только  ядерное сдерживание  уберегло мир от  красной угрозы.  А кто  сделал
первую бомбу? И от кого? От вас же!
     -  Расскажите  это морпехам*, падре! Если б мы  по-быстрому не сперли у
вас технологию, вы бы нас этой бомбой и приложили... А согласитесь, землянам
повезло  с географией.  Я  вообще-то парень  не  религиозный, но  в том, что
Россию и  Америку разделяет океан, вижу  промысел Божий. Вплоть до появления
ракетных средств доставки Атлантика мешала нам схлестнуться.
     *"Tell your story to  marines" -  американская сленговая  форма, аналог
русского "хорош лапшу на уши вешать", "расскажи это кому-нибудь другому".

     - Хорошо сказано! - оценил идею Причер.
     - Иначе остались бы от вас рожки да ножки!
     - Это еще как посмотреть...
     -  Агрессор  всегда  проигрывает,  -  заверил  прапорщик.   -  Доказано
практикой. Мы бы вас шапками закидали и фуфайками загоняли. Кто с дубиной на
Русь придет, тот с дубиной в жопе и уковыляет. Так давайте же выпьем, падре,
за нерушимую дружбу  наших  великих народов!  Русский  и  американец  братья
навек!
     Четвертая доза пошла идеально. Прапорщик закурил, положил ноги на стол,
выпустил клуб дыма и сказал:
     - Допустим, я знаю, для чего мне пригодилось бы бессмертие.
     Причер  от неожиданности чуть не проглотил сигару. Он, конечно, помнил,
как  приставал к Воровскому с  "социологическим опросом". Но после  третьего
стакана его уже радовало, что прапорщик от ответа уклонился. ан нет. Похоже,
на Кляксе вопрос бессмертия задевал и волновал каждого. Ничего удивительного
- оно тут буквально под ногами текло.
     - Вы  правы,  уважаемый падре, -  говорил Воровский,  задумчиво глядя в
потолок. - Большинство людей очень хочет бессмертия и при этом совершенно не
понимает, зачем  оно. Хочет просто из-за  страха неминуемой  смерти.  Но что
люди будут делать с этим даром, если получат его... Изменятся ли они...
     - Изменятся! - сказал капеллан твердо. - Я думал об этом сегодня.
     - С  точки зрения священнослужителя?  - Воровский, полулежа  в глубоком
кресле, сверкнул хитрым глазом.
     - Ну? - Капеллану почудился в этом вопросе какой-то подвох, он даже сел
прямее.
     - Вы  сколько лет при воротничке? Пять с лишним? И раньше были набожны?
- допрашивал Воровский.
     - Набожен - это чересчур, но, в общем, да... Интересовался.
     -  Как  вас занесло  в  священники,  падре?  То есть  мотивы  ваши  мне
известны, вы сами рассказывали. А чисто по жизни - как это произошло?
     -  Да если честно, родители все устроили, -  усмехнулся Причер. - Когда
меня по инвалидности списали.  Я  мог, конечно, на штабную  работу пойти, но
это был дохлый номер - характером не вышел, манеры неподходящие, да и вообще
закалка не та. Короче,  засел дома. Пенсию  изничтожаю, и душу свою  заодно.
Пью, в общем.
     - Пошел по-русски, - напомнил прапорщик.
     - Да  уж. Как вспомню, до сих пор стыдно. Ко мне иногда  мама заезжала,
старалась поддержать, а я каждый раз то  в слезах, то в блевотине... Фу. Ну,
мама  не  выдержала,  рассказала  отцу,  как я загибаюсь.  Тот пошел в отдел
условно годного  резерва,  треснул кулаком  по  столу  - что же вы, говорит,
сволочи, делаете?!  Мальчишка всего себя армии отдал, а  вы, как только  ему
какая-то падла ногу откусила,  - капитана в зубы и на  пенсию? Хотите, чтобы
он в двадцать семь лет спился и руки на себя наложил? Кстати, недалек был от
истины. Я совсем вкус  к жизни утратил.  Поначалу  Господа молил  - подскажи
что-нибудь, укрепи, помоги, - только без толку. Чересчур себя жалел. Господь
таких обычно игнорирует. Чтобы получать свыше ответы, нужно грамотно ставить
вопросы.  "Милый Боженька, почему так херово жить без ноги и не отрастишь ли
ты мне новую?! " - это, честно говоря, не вопрос, а розовые сопли атеиста.
     - А как правильно? - мягко спросил Воровский.
     - Хм... Сказал же Моисей: "Избери себе жизнь, чтобы жить".
     - Это вопрос?
     -  Это  ответ. Ну  и, короче,  в один прекрасный день  приходит ко  мне
папуля.  Заявляется  ни  свет ни заря,  да  ка-ак  начнет  костылем  бутылки
колошматить!  Не признает расхлябанности  в  людях,  одно слово  -  генерал.
Спасибо, меня  не  отдубасил, вспомнил, наверное, что  с  инвалидами воевать
нехорошо, и вообще - солдат ребенка  не обидит.  Бар разнес и ушел. Только я
успел за пивом смотаться, гляжу - сообщение: вызов в штаб Службы  поддержки.
А  там - опыт работы с личным  составом? Ну, имеется... По общей  психологии
зачем курс  прослушал? Так командиру  полезно... Чем вообще занят?  Бухаю...
Назад в армию хочешь? Есть вакансия на ускоренных курсах полевого капеллана.
Если  святые отцы  решат, что годен, шесть месяцев отучишься  - и в строй. Я
говорю - ребята, да какой  из  меня капеллан?! Мне в ответ: не придуривайся,
священники, с которыми ты служил,  подтверждают - нормальный падре хреновней
занимается,  десантника  изображает.  И  особисты  тебя  рекомендуют  крайне
положительно. Вот, собственно, и  вся история. Уф-ф... Знаете,  Воровский, а
вы  умеете  правильно   слушать.  Вовлеченно.  Прямо   исповедник.  То-то  я
заливаюсь...
     На слове  "заливаюсь"  глаза капеллана обратились к  канистре - видимо,
рефлекторно.
     -  Интересная  у  вас  профессия, -  задумчиво  произнес  Воровский.  -
Совмещающая элементы служения и  власти. Очень  похоже  на литературу, если,
конечно, относиться к ней серьезно. Допустим, падре, достанься вам это самое
бессмертие - вы бы так и остались священником?
     -  Я  был бы должен, - сказал  Причер убежденно. - Вы не представляете,
что  начнется,  если   креатин  действительно   окажется   эликсиром  жизни.
Бессмертие - такая адская вещь...
     - Не очень укладывается в церковные догмы?
     -  Дело  не в догмах  вообще.  Тут  сложнее во  сто крат. Не  вредно ли
физическое бессмертие душе - вот в чем проблема. Расскажу как-нибудь. Просто
это долгий разговор, целая...
     - Проповедь, а? Ну и закатите проповедь. "Кто-то мне это уже говорил, -
вспомнил Причер. - Только кто именно? "
     -  Чтобы люди знали вашу  точку зрения, -  продолжал Воровский.  - А то
чего вы мучаетесь в одиночку. Пусть у них тоже ежики под черепом побегают.
     - Дельная мысль, - согласился капеллан. - Я подумаю.
     - Адская штука, говорите? - Похоже, Воровский сейчас размышлял вслух. -
И вправду, есть в бессмертии какая-то бесовщина. Повторяю, я  не религиозен.
Но чует  мое  сердце, что  вечность  рано или  поздно  убивает. В общем,  на
бессмертии  я не  настаиваю. Однако зачем мне подошла бы  очень-очень долгая
жизнь - предполагаю. Интересно вам?
     - Давайте уж,  - согласился  Причер  обреченно. - Хоть умного  человека
послушаю. Задолбали дураки - прости. Господи!
     - Видите ли, падре, я довольно спокойно воспринимаю себя  как писателя.
И не  в восторге от своих текстов. Каждый раз,  просматривая вышедшую книгу,
остаюсь  недоволен.  Это в общем-то нормально, потому что я вполне осознанно
учусь писать. Учусь делать это как можно лучше. Но  есть смутное подозрение,
что жизни моей короткой не хватит, дабы научиться писать так хорошо, как мне
хотелось  бы.   Достичь...   Ну,   не  совершенства,  это   понятие  слишком
относительное.  Но  чего-то  достичь. Увы, падре, я не гений.  Они  способны
выстреливать  поразительные тексты,  опираясь на недостаточный  опыт.  А мне
приходится всего добиваться годами. Техника-то оттачивается быстро, а вот то
неуловимое, знаете, что  отличает хорошую книгу от обычной... Чтоб оно было,
нужно  жить.  Копить личный  опыт,  подглядывать за людьми,  впитывать новые
впечатления.  У меня лежат проекты  трехлетней, пятилетней давности. Лежат в
черновиках, потому что я пока не могу с ними справиться. Задумки  хорошие, а
простейшего  жизненного багажа  не  хватает. Не знаний, не наблюдений, а уже
другого,  совсем другого... Просто возраста. Тебе должно быть не тридцать, а
сорок, чтобы ты мог справиться с такой-то задачей. Ты должен ощущать себя на
сорок.  Ничего  проблемка,  да?  Поэтому я с определенной надеждой гляжу  на
креатин.
     - А зачем это вам? - спросил Причер.
     - Не понял. - Воровский сел прямо и взялся за канистру. - Между прочим,
вы тоже умеете слушать, падре. Вот, блин, встретились два исповедника.
     - Не без этого. Я хотел задать глупый вопрос - что вы получаете взамен?
Кроме денег и известности, конечно.
     -  Да какие  в  фантастике  деньги... -  улыбнулся Воровский,  разливая
спирт.  Улыбнулся немного устало, видимо,  "исповедь" далась ему  нелегко. -
Так,  на прокорм. Что же  я получаю...  Знаете,  падре,  бывают удивительные
моменты.
     Подходят  люди и  говорят: мы  прочли  вашу книгу и  получили  огромное
удовольствие,  спасибо  большое. А ты думаешь - надо  же, эта мышиная возня,
которую мы называем жизнью, все-таки может иметь смысл. И оказывается, смысл
моей жизни - глубинный,  потаенный, который  вдруг открылся мне через улыбки
читателей,  -  в  том,  чтобы им,  моим  читателям,  стало  хорошо! Каким-то
совершенно незнакомым людям я принес радость. А теперь гляжу в их счастливые
лица  и так  этим счастьем  наслаждаюсь - без  спирта пьяный. Впрочем, спирт
тоже не помешает... Держите.
     Причер  с  благодарным кивком принял стакан, покрутил его  в пальцах  и
сказал:
     - Понимаете, я к многим тут приставал с этим вопросом про бессмертие. И
вы, прапорщик,  единственный пока  что  на  Кляксе  человек,  которому я без
сомнений дал бы эликсир жизни.
     - Польщен. Но, честно говоря, очень хорошо, что распределять эликсир не
в вашей компетенции.
     - Вы редкая язва, прапорщик.  Да, не в моей компетенции. Но может быть,
в моей власти. Может быть.
     - О-о,  так у  вас страхи?  -  спросил  Воровский голосом Кронштейна. -
Ночные кошмары? А в постель мочитесь?
     Причер даже не рассмеялся - заржал.
     - Na zdorovie, господин капитан!
     - Na zdorovie, господин прапорщик!
     И стало  хорошо.  Началась ерундовая добродушная  болтовня  "за жизнь",
байки и анекдоты. Потом в кабинете появился третий, правда,  не Кронштейн, а
какой-то  дежурный по пирсу, а может,  по кранцу, или что там еще у флотских
бывает на берегу. Дежурный сказал, что ребята пока задерживаются, а девчонки
наводят марафет  и скоро будут  здесь.  Посетовал,  что сам  на посту,  и  с
удовольствием помог  собравшимся употребить очередную порцию  спирта,  после
которой хорошо стало вообще. Совершенно. Вплоть до момента, пока разомлевший
и утративший бдительность Воровский не спросил:
     - И чего вы, падре, так вцепились в этот сраный креатин?
     Капеллан  пару  секунд глупо  моргал - вспоминал,  наверное, что  такое
креатин и с чем его едят, - и вдруг побагровел.
     -  Да  не я  в него  - он в  меня вцепился!  - заорал  Причер, потрясая
кулачищами.  -  Ко  мне  все  лезут  с  этим  вонючим  креатином  и долбаным
бессмертием!  Хотят  вечности  и  боятся ее!  А что б вы думали -  вечность,
мать-перемать! Не говно крокодилье! Вот и лезут - думают, утешу! Да хрен! Не
утешения им надо, а п...  дюлей!..  Во что вас  бить еще,  продолжающие свое
упорство?! Вся голова в язвах, и  все сердце исчахло!.. Чье сердце?  Мое! Ну
не могу  я,  Воровский,  понимаете, не могу  в одиночку на себе  такую  ношу
тащить! Помогите хоть кто-нибудь!
     - И поможем! - согласился Воровский, поспешно наливая еще.
     Уже затемно к  стенке подошел дежурный бот с "Тревоги". По трапу наверх
медленно поднялся усталый капитан-лейтенант.  Услышал какой-то шум, наклонил
голову, да так и замер, оставив ногу на ступеньке.
     Со стороны  портовой гауптвахты доносился  нестройный и, судя по всему,
пьяный  в  соплю  хор.  Голосов на дюжину.  Капитан-лейтенант  прислушался и
разобрал слова:
     Капитан на этой шхуне -
     Джон Кровавое Яйцо.
     Словно жопа крокодила
     Капитаново лицо!
     Дай-дай-дай-дай!
     Не дам, не дам!
     Дай-дай-дай-дай!
     Не дам, не дам!
     - Эй! Ну-ка,  стой! -  крикнул Кронштейн  вниз  собравшемуся отваливать
Мотористу. Спустился обратно, сел в бот и сказал: - Лучше я сегодня посплю.


        "ГЛАВА 10"
     Вызов  разбудил Причера  на  рассвете. Капеллан спросонья  не  разобрал
сигнала, решил, что боевая  тревога, и чуть не упал с  кровати. Оказалось, у
него опять проблемы с вестибулярным аппаратом. И еще много с чем.
     - Дальняя связь, господин капитан, - сказал дежурный связист.
     - А?! - только и смог произнести капеллан.
     -  Капитана  Причера  просит  дальняя связь,  -  повторил связист, едва
заметно  улыбаясь. -  Подключение  через десять  минут.  К нам  на командный
пойдете или я на вас переброшу?
     - Ага! - сказал Причер.
     - Понял, - кивнул связист, расплылся-таки в улыбке и исчез с монитора.
     Капеллан, шатаясь, встал.  До подъема оставалось  всего ничего, поэтому
он  направился  в душ. Процедура немного  прояснила  сознание -  достаточно,
чтобы возникло зверское желание опохмелиться.  Причер мысленно погрозил себе
пальцем, выпил несколько стаканов минералки и... Совершенно окосел. Пришлось
сунуть голову под струю холодной воды.
     Случись этим утром прапорщику  Воровскому оказаться в гробу, он  бы там
перевернулся раз двадцать.
     Ругаться-то у Причера  легко выходило,  само собой,  а вот подключить к
терминалу дешифратор... Разъемы  не соединялись, пальцы били  мимо клавиш. И
все-таки,  ценой невероятных усилий,  через десять минут Причер  был готов к
связи и даже отдаленно  напоминал человека. На священника-то он, конечно, не
тянул.
     - Доброе  утро, сын  мой, -  сказал  шеф  отдела колоний,  появляясь на
мониторе.  - Извини, что так рано, мы тут немного со  временем напутали. Ну,
как устроился?
     -  Устроился  нормально,  ваше  святейшество,  приступил  к  выполнению
служебных обязанностей, готовлю первый отчет, - отчеканил Причер.
     - Мы уже получили... отчеты, -  мягко улыбнулся шеф. - Похоже, сын мой,
ты развил очень  бурную деятельность. Недели  не прошло,  а на тебя  уже две
жалобы. Фантастика.  Мы все просто  сгораем от любопытства - кому  же ты так
крепко прищемил хвост?
     - И что доносят? - не удержался Причер. - Как обычно - пьяница, бабник,
взяточник?
     -  Да  в том-то  и дело, сын мой,  что  странное  доносят.  Смутьян ты,
оказывается.  Пацифист.  Ведешь  разлагающую  антимилитаристскую пропаганду.
Плюс манкируешь прямыми служебными обязанностями.
     - Догадываюсь, кто это писал, - хмыкнул Причер.
     - Нет, сын мой, не догадываешься, - сказал шеф с  нажимом - так,  чтобы
Причер точно догадался: контрразведка.
     - Странно... - искренне удивился Причер.
     - Не странно, а плохо. Ты кому-то всерьез перешел дорогу и сам этого не
заметил.  Давай-ка  рассказывай,  что там у вас  творится.  С  точки  зрения
военного рассказывай.
     Причер   на   миг   замялся.  Очень   ему  не  хотелось  прямо  так,  с
бухты-барахты,  говорить правду  о  своих ощущениях.  Он  действительно  еще
недели не пробыл на Кляксе. Ему  могли элементарно не  поверить. Вот просиди
он тут годик, тогда... "Блажен муж, который не ходит на  совет нечестивых, и
не стоит на пути грешных,  и не сидит в  собрании развратителей", - напомнил
себе капеллан. - Если буду мямлить, получится,  я всю эту шайку  во  главе с
полковником выгораживаю. Нет уж! Ну, с Богом".
     - Базу  надо эвакуировать,  -  сказал Причер твердо. - Клякса оказалась
недостаточно  изучена, теперь  это выходит боком - военным в первую очередь.
Концессионер вгрызся в планету,  располагая недостаточной информацией о ней.
И армия подмахнула договор об охране, тоже не вдаваясь в подробности. Теперь
мы за это расплачиваемся. Вы цифры потерь смотрели?
     - Я знаю, что вы держите оборону... - начал было шеф.
     -  Минуту,  -  перебил  капеллан. -  Вас  наверняка  снабжают неполными
данными. Лучше я быстро доложу, как тут все на самом деле.
     - Мне кажется  или  ты  действительно немного того...  пьян, сын мой? -
спросил шеф, вглядываясь в изображение своего подчиненного.
     - Это помехи, ваше святейшество! - очень натурально  обиделся Причер. -
Вы у меня тоже немного плаваете.
     - Ну-ну, - сказал шеф неуверенно. - Хорошо, я тебя слушаю.
     Доклад Причера  занял  минут пятнадцать.  За  это  время  шеф перебивал
капеллана лишь  дважды, сентенциями,  мало относящимися к  делу:  "Надо было
тебе в особисты идти" и "То, что русские без священника, - это интересно, ты
бы с  ними  поработал, а? "  В  ответ  на  первое  замечание Причер  резонно
заметил,  что в контрразведку одноногих не берут, а на второе -  что русские
тут  какие-то вконец  расхристанные  и  обращать их  в католичество  боязно,
побить могут.
     - Я понимаю, -  заключил  Причер,  -  что мои  выводы  звучат  довольно
сомнительно,  но у  вас должен  быть  на  базе  осведомитель. Попросите  его
подтвердить  хотя бы  объективную  информацию.  Пусть  Доложит, какой  здесь
бардак.
     - Кстати, почему ты до сих пор публичный дом не проинспектировал? У них
выручка снижается постоянно, мне финансовый отдел уже прямо тонзуру выел!
     -  Да времени  не было! - почти крикнул Причер. - База еле  держится  -
какие тут блудницы?!
     - Выражения у  тебя,  сын  мой... Не блудницы, а личный состав. Хорошо,
успокойся. Мы  понимаем твою  озабоченность. Будет назначена  проверка. А ты
пока готовь плановый отчет. И  держи себя в руках. Тебя специально направили
на тяжелый участок, памятуя о  твоих высоких  моральных и боевых  качествах.
Помни об этом. Постарайся оправдать доверие. Будь благословен, и до связи.
     -  Короче,  покойся  с  миром,  капитан   Причер!  -  сказал   капеллан
потемневшему монитору.
     Переполз со стула на кровать и моментально отрубился.
     - Вы почему такой хмурый, святой отец? - участливо спросил полковник.
     -  Работал,  -  сухо ответил  Причер. - Служил.  Они столкнулись  возле
столовой. После вчерашнего разговора капеллан ждал от командира чего угодно,
только  не   улыбки.   А   вот   не   угадал.   Полковник  так   и   лучился
доброжелательностью.
     - Это замечательно,  -  обрадовал капеллана полковник. - В смысле - что
служите.  Я вам скажу,  чисто по-дружески, люди очень довольны. Ничто так не
очищает душу, как исповедь у настоящего боевого капелла