ого самого дня, как мои шлимазлы вторую  батарею угробили. А он в ответ -
мол, "драконы"  прямой угрозы для жизни не  представляют, сбивать их  считаю
нецелесообразным. И все.
     - И правильно, - буркнул Причер.
     -  Простите,  святой  отец, на вас когда-нибудь падал  с  трехсот футов
двадцатифунтовый шмат крокодильего навоза?
     Причер  в силу личной правдивости чуть было не объяснил, что однажды на
него уронили пушку-трехдюймовку и  с  тех  пор ему все по фигу, но  решил не
зарабатывать неуместную для священника репутацию фантазера и просто спросил:
     - Вы это адмиралу говорили?
     -  Еще  бы! Только вы не догадаетесь,  что он  предложил  в ответ. Этот
умник посоветовал нам осушить ближайшие с подветренной стороны болота. Чтобы
стаи начинали снижение не над самой базой, а дальше.
     Причер на секунду задумался.
     - А неплохая ведь идея. При здешней розе ветров...
     Лурье уставился на Причера как на надоедливого ребенка:
     - В теории, святой отец.  Действительно,  стаи  идут практически всегда
одним и  тем же  курсом. С минимальным отклонением. И зона их  приземления -
вон, с крыши штаба видно. Но вы прикиньте, сколько будет стоить засыпка этих
болот. Миллион.
     - А постоянная чистка территории - дешевле? - парировал капеллан.
     -  Дешевле  всего, - сообщил Лурье  веско, - зенитные  снаряды.  Даже с
учетом  доставки   на  Кляксу.  Вы  не  пытайтесь  возражать,  святой  отец,
бесполезно. Все посчитано. Все посчитано давным-давно.
     - А сколько крокодилов было выбито за эти годы, кто-нибудь посчитал?  -
не менее веско, как ему показалось, спросил Причер.
     Джефферсон   фыркнул,  Виллис  расплылся  в  ухмылке,  Лурье  продолжал
внимательно  разглядывать  капеллана,  будто  заподозрив  в  нем   тщательно
скрываемую, но наконец-то прорвавшуюся душевную болезнь.
     -  Крокодилов тут до жопы, - сказал  наконец  Лурье. - Их можно сбивать
пачками  хоть каждый день. Они  вон  там, на  той оконечности  континента, -
Лурье ткнул пальцем себе за спину, - родятся и вон туда, на тот конец, - еще
тычок,  в  противоположном  направлении, - летят  всю  жизнь. Куда мейнстрим
гонит,  туда  и  летят.  Долетают  как раз к моменту, когда  пора умирать от
старости...
     - Спасибо, я эти файлы читал, - перебил Лурье капеллан.  - Только в них
ни слова о том, откуда крокодилы берутся. А о том, что органов размножения у
этих животных почему-то не обнаружено, - очень даже много слов.
     - И что?
     -  Пока не  знаю. Но  вам не  кажется, господа  офицеры,  что  в  таком
загадочном мире стоило бы вести себя поосмотрительнее с местной фауной?
     Лурье демонстративно огляделся.
     - Джунгли  как  джунгли, -  сказал  он.  - Ничего особенного. Вы  ведь,
насколько мне известно, много служили именно на таких планетах, святой отец.
Вам  ли  не  знать,  как  трудно  что-то  сделать  с  джунглями.  Ты  в  них
вгрызаешься, а они тебя в это время грызут. Стоит на  миг отступить, они уже
вернулись, все по  новой заросло, и пакость разная лазает  как  ни  в чем не
бывало.
     -  Я не знаю, - капеллан потупился, - но  мне кажется... По-моему, этот
мир только похож на другие. А на самом деле он удивительно хрупкий.
     Тут уже в голос захохотали все трое майоров. - Да уж! Хрупкий! - Виллис
даже в ладоши захлопал.
     -  Ладно,  хватит  над   святым  отцом  издеваться,  -   сказал  Лурье,
отсмеявшись.  -  Ему по  долгу службы положено  задумываться  о  философских
вопросах - да,  падре? Глубинные проблемы бытия  и все  такое.  А мы простые
смертные  и решаем  простую  задачу. Даем на-гора креатинчик. Между  прочим,
господа, я слышал, на Земле в  элитных барах уже предлагают с  ним коктейли.
Бокал - за тысячу! Креатина  микроскопическая добавка, а бегаешь  потом  всю
ночь как заведенный. Ну и не только бегаешь, сами понимаете...
     - Я себе представляю, - хмыкнул Виллис. - Разврат, мордобой, вождение в
нетрезвом  виде,  нарушения  общественного порядка.  И  за жопу  особенно не
возьмешь - богатенькие. Имели дело. Почему я, думаете, в армию перевелся?
     -  У кого  чего  болит...  - пробормотал Лурье. Крокодил  на  флагштоке
принялся ворочаться и хрипеть. Причер сморщился.
     - Во дает! Будто тоже креатину нажрался! - восхищенно сказал Лурье.
     - Можно на прощание один бестактный вопрос? - обратился к нему Причер.
     - Конечно. Слушайте, падре,  я вас  не того...  Не обидел? Выглядите вы
неважно.
     - Не  беспокойтесь,  меня  обидеть  трудно,  -  буркнул  Причер, а  сам
подумал,  что после сегодняшнего эксцесса  с  мичманом Харитоновым весьма  в
этом сомневается.  Ему  уже  хотелось самого  Лурье  пристрелить на  пару  с
несчастным крокодилом. - Вопрос такой.  Зачем вам креатин? Что он значит для
вас лично?
     Лурье достал грязноватый платок и медленно промокнул вспотевший лоб.
     - Хм... Бессмертие. Возможное бессмертие, - произнес он медленно. - Да.
     - А для чего вам бессмертие? Что вы с ним будете делать?
     -  Ну, это же элементарно,  святой отец, - улыбнулся Лурье. - Я надеюсь
остаться  навсегда таким, какой  есть  сейчас. Тридцать  три  года.  Возраст
Христа,  между  прочим. Никакой старости. Если откровенно, не люблю старых и
дряхлых. Они меня  раздражают.  Гляжу  на  них  и думаю - неужели  и  я  сам
когда-то буду такой? Вот, наверное, и весь ответ.
     -  А я  перетрахаю столько баб, сколько мне  смертному и не  снилось! -
сообщил Джеффер-сон. - Миллиард! Честно! Ну, люблю я их.
     - А я... - вступил было Виллис.
     - А тебе наконец-то хватит времени переловить всех негодяев до единого,
- перебил его Джеффер-сон. - Ты  представь, коп, какая  это должна быть жуть
для бессмертного - пожизненное заключение без права на помилование!
     - Что я, по-твоему, рехнулся? -  всерьез обиделся  Виллис. - Дослужу до
пенсии, уволюсь и буду путешествовать. Наконец-то увижу мир. Всегда мечтал.
     - До  пенсии? - Лурье  что-то соображал.  - Между  прочим, а  когда  же
должен наступать пенсионный возраст у бессмертного? Допустим, ты в семьдесят
уволился - и что, корми  тебя потом,  тунеядца,  до второго пришествия? Эдак
вся экономика полетит к чертям собачьим!
     - Если правильно работать с фондами... - начал Джефферсон.
     - Спасибо,  господа, вы  мне очень  помогли, -  сказал  Причер грустно,
завел двигатель и тронул джип с места.
     Лурье, все  еще стоявший перед капотом, уступил  машине дорогу.  Причер
отъехал  ярдов  на двадцать, свернул к выезду с плаца  и вдруг опять  рванул
из-под сиденья бластер.
     Не сбавляя  ходу  он произвел два выстрела  по  висящему  на  флагштоке
крокодилу. Одну пулю в головной  мозг, другую в  крестцовый. Выжал до отказа
газ и унесся в направлении порта.
     Крокодил в последний раз дернулся и затих, теперь уже мертвее некуда.
     - Снайпер, - заключил Виллис.
     - Бывают морские козлы,  - произнес Лурье с  ненавистью,  - а случаются
еще и церковные. Пацифист  сраный. Философ хренов. "Зачем  вам  креатин? " -
передразнил он капеллана. - Надо, понял?!


        "ГЛАВА 9"
     Яростно топча педаль газа,  Причер  гнал машину в сторону моря. Попутно
капеллан пытался убедить себя, что  не может быть на базе заговора, имеющего
целью свести его, капитана Причера, с ума. Не того полета крокодил.
     Но с какой тогда  стати  вполне  приличные  военные, офицеры, постоянно
изображают перед ним придурков? Заняться им больше нечем?
     Или это страшный  знак  того, что  люди на уровне бессознательного чуют
приближение неотвратимой гибели? Причер о  похожих массовых феноменах читал,
но в жизни, слава  Богу, ничего подобного не видел. И не хотел бы увидеть на
Кляксе. Не  хватало  еще таких метафизических намеков  на то,  что  прикидки
капеллана относительно судьбы базы верны.
     "Следующую атаку мы,  скорее всего, отобьем.  А  потом  либо эвакуация,
либо  конец. Бесславный и,  главное, ну  такой  бессмысленный! Прямо хоть со
стыда дезертируй. Только на мне, в отличие от некоторых, целых две присяги".
     Капеллан почувствовал,  что сейчас во что-нибудь врежется,  и остановил
машину.  Вытащил  из "бардачка" сигару,  закурил и  попытался  хоть  немного
успокоиться. Не вышло.  Он был совершенно выбит из колеи.  В  ушах отдавался
голос хриплого, перед глазами стояла безобразная сцена на плацу.
     Просто  невообразимая  сцена.  Два  человека,  облеченных  колоссальной
властью и ответственных за  судьбы множества  бойцов, готовы  были на полном
серьезе подраться из-за  совершеннейшей ерунды. Вроде  и не верится - а  вот
он, бьющий в глаза факт. Неужели они и вправду такие?
     Не  станут  же  старшие  офицеры -  люди  образованные, просвещенные  -
разыгрывать перед  скромным гарнизонным  капелланом целый спектакль!  Причер
вспомнил,  какими  увидел их  впервые, за завтраком  в  столовой. Перед  ним
предстала армейская  элита.  Битые  службой  мастера, для  которых  личные и
боевые качества человека превыше чинов  и должностей. Опытные профессионалы,
знающие, когда можно слегка обойти букву Устава, но уважающие его дух. И еще
- взрослые люди, способные относиться к  себе со здоровой иронией. Они тогда
все до единого  понравились ему.  Даже зануда Виллис, который так артистично
зануду из себя изображал.
     Причер знал таких военных  и любил их всем сердцем. Прожженные  дядьки,
видевшие  множество смертей,  умели каждый  отпущенный им  день проживать со
вкусом,  словно он  единственный.  Пусть это  будет  не День благодарения, а
всего    лишь   "парково-хозяйственный    день"...   Вспомнилось,   как   на
приснопамятных  Черных Болотах  молодой  Кэссиди, тогда еще лейтенант, стоял
(лежал, если честно)  дежурным по  парку  техники  - а мимо его  палатки  уж
больно лихо, с понтом он тоже боевая машина, пронесся  малый саперный тягач.
Кэссиди  одним  прыжком оказался на  улице, заорал своему механику: "Заводи!
Покажем этой мандавохе, как надо ездить! " - и парк добрый час оставался без
присмотра, зато саперы потом по собственной инициативе бутылку принесли.
     Ну не могли такие  люди,  хоть  ты тресни, столь легко и  непринужденно
рыть себе яму! Настолько  презирать союзников, чтобы не договориться с  ними
об  огневом  взаимодействии!  Загадочным образом промотать  громадный  запас
реактивного топлива и потом  уродовать  стрелков  на  периметре! В последнюю
секунду увернувшись от  верной  гибели,  едва  отдышавшись,  не помолившись,
устроить  грызню вокруг раздавленного  джипа!  И  клыками волчьими,  когтями
тигриными  держаться  за   Кляксу.   Прозакладывать  души  и  головы   идолу
бессмертия. Даже не реального, а  пока что совершенно мифического! Тут нужен
был серьезный  мотив,  и  Причер,  как мог,  пытался  уяснить, в  чем же  он
состоит.
     Увы, на данный момент  самой  мощной и  относительно логичной выглядела
мотивация человека, назвавшегося Харитоновым. То ли вконец запутавшегося, то
ли слегка ненормального. Русского ортодокса, поимевшего наглость за каким-то
совершенно непонятным хреном припереться в мультикатолический храм  и обдать
помоями ни в  чем не повинного  священника.  Но  это хамло -  скорее  всего,
больное на голову  - хотя бы имело в оправдание  своего отступничества некую
богоборческую  теорию  ("Потому  и  имело,  что   больное!  "  -  подумалось
капеллану). А что же у других? Так, мелкие  страстишки. За которые настоящие
люди и офицеры на верную смерть не пойдут.
     Или пойдут?!  При  таком раскладе даже господин полковник с его пакетом
акций  за  пазухой  и  твердым  материальным  интересом  гробить подчиненных
выглядел в глазах капеллана более-менее ничего.  Понятно, во всяком  случае.
Он хотя бы за деньги.
     "А  может,  именно ты, Причер,  главный  дурак во  всей  этой  истории?
Превратился  за пять лет  священничества в благодушного  добрячка-идеалиста.
Так долбился об пол лбом, что вбил себе в голову, будто вокруг чистая утопия
под  названием  "Плохих  людей  нет". А зло  вовсю  подтачивало души. И даже
явилось лично,  в  концентрированном  виде,  приняв облик хриплого  мичмана.
Отодрало тебя, прямо скажем, как конный варвар пешую  монашку. А ты, паладин
фигов, рыцарь-храмовник кастрированный, только зубы стиснул! Слышь, капитан,
не пора ли активно воспротивиться злу? "
     Но как?! Крест сколотить из двух скамеек, вскарабкаться на крышу  храма
и там самолично распяться на фиг. "Блестящая идея, господин капитан. Главное
-  свежая  и оригинальная. Предыдущий ненормальный  священник  до  нее самое
чуть-чуть не додумался".
     Выпить и забыть. Весьма заманчивый вариант. Успешно апробированный моим
русским  коллегой, чтоб он  был  здоров. "Вдвойне  плагиат - наш  ведь  тоже
керосинил неслабо".
     Как достучаться до людей? Как объяснить,  что  главная  война на Кляксе
идет в душах  самих военных?  Убивая изнутри, выжигая дотла человеческое. Да
подавитесь  вы  своим  креатином,  будь  он  проклят!  Не  в  нем  же  дело!
Предположим  - "чисто  в  теории",  как любит говорить  Лурье, - вам удастся
вырвать  его у Кляксы и  остаться в живых. И наши славные алхимики-биохимики
действительно сварят  из  него эликсир жизни. А  вы подумали,  господа, КОМУ
ИМЕННО ЭЛИКСИР ДОСТАНЕТСЯ?
     Не-ет, я не полный идиот и не  намерен уверять вас, будто  он  окажется
исключительным достоянием толстосумов и их прихвостней. При капитализме  так
дела не делаются.  Что там бормотал Лурье -  "экономика рухнет"? Дурак,  она
поднимется  на  невиданную высоту! Даже я,  далеко  не гений, знаю, как  все
организовать. Вас элементарно посадят на иглу. Вожделенный эликсир почему-то
окажется с дискретным эффектом. Алхимики скажут - простите, ребята, иначе не
получится.  Одна  инъекция, допустим, в год. И придется  вам  остаток своего
бесконечного  века  зарабатывать на эту  самую бесконечность. Пахать широким
фронтом. Биться за жизнь до усеру, аки гвардейская дивизия имени Сизифа.
     Но то еще цветочки будут. Так, сугубо техническая проблема.
     А о душе вы, ребята, подумали?
     А  ну  как  вас,  полубожков  бессмертных,  индюков надутых, возьмет за
глотку  и  слегка  придушит  загадочный  психологический  феномен   "синдром
Кляксы"?
     Капеллан выплюнул изжеванную сигару,  повернул  ключ зажигания  и резко
сорвал джип с места. Успокоиться не получилось, он только больнее разбередил
себе  душу. И  мысленная обличительная  речь  все  никак  не  шла  к финалу.
Наоборот,  "синдром  Кляксы"  пришелся  очень  кстати  - некоторые  туманные
соображения тут же оформились в конкретные слова.
     "Посмотрите на персонал нашей героической военной базы, - думал Причер.
-  Тут  будто  все добровольно  надели  шоры.  Гибель  накатывается  на базу
волнами, но после каждой они встают, отряхиваются, считают потери и говорят:
ничего, эта еще маленькая была, вот грядет седьмой вал, и тогда уж нам точно
крышка! Они уверены, что их пытается раздавить не какое-то зверье, а планета
в целом. Они уже поклоняются ей. Им страшно увидеть в  ее противодействии  и
чудесах промысел  Божий - и они скорее  готовы стать язычниками,  поклоняясь
Кляксе.  Потому что языческому идолу можно смело дать по морде,  когда он не
хочет отрабатывать дары.
     Они  почувствовали  это первыми. Но если  через  сколько-то  лет каждый
отдельно взятый человек, ранее  поклонявшийся тому, сему, пятому,  десятому,
вдруг обретет для себя  единственную в мире  высшую ценность - бессмертие...
Кем он станет? Чем он  будет? В том-то и фокус, господа, что вы превратитесь
в  нечто  совершенно  иное.  Принципиально.  У  вас   будет  другая  мораль,
измененная этика, новые приоритеты. И скорее всего,  нынешний Бог вам больше
не понадобится. Ни в облике Троицы, ни как абстрактный  Высший Разум, ни как
простая  человеческая  любовь - к  другому  человеку, например.  Вы обретете
нового  Бога,  единого  и  неделимого,  одного  на  всех.  Супербога,  очень
жестокого,  сурово наказывающего за задержку  Очередного жертвоприношения, -
свое бессмертие.
     Только готовы ли вы к этому, господа простыв смертные? "
     "Не готовы! " - ответил на собственный вопрос Причер  и буквально через
пару секунд чуть было не устроил лобовое столкновение с большой командирской
амфибией.
     Водил Причер средне, как нормальный  американец, и  это его уберегло от
неприятностей. Вздумай капеллан уйти в сторону "переставкой", он бы на такой
скорости точно перевернулся, и  бедолаге  Джеф-ферсону пришлось бы списывать
уже  два   джипа.  Но  оба  потенциальных  участника  дорожно-транспорт-ного
происшествия  для начала  со всей дури влупили  по  тормозам,  а  потом уже,
замедлившись, провели маневр расхождения. Машина Причера осталась без левого
зеркала, амфибия отделалась небольшим сколом краски.
     На какой-то миг запах  паленой резины  забил  все остальные, и  малость
ошалевший капеллан  совершил ненароком  открытие  - вокруг  чудовищно воняло
дерьмом,  кровью,  перегноем  и  дезинфекцией,  но   он  уже,   оказывается,
притерпелся.
     - Стоять! - приказало радио голосом полковника. - Отставить гонки, мать
вашу! Что вам тут, Гран-при Монте-Карло?! А ну, ко мне!
     Причер,  выдумывая  на  ходу   подходящую   отмазку,   сдал   задом   к
остановившейся амфибии.
     - Куда летим? - поинтересовалось радио уже более миролюбиво.
     - В публичный дом! - выдал капеллан первое, что пришло в голову.
     - Скорее уж на кладбище. Ну-ка, выйдем. Причер хотел представиться, как
положено, но полковник, не слушая доклада, сунул ему руку.
     - Вы чего такой взъерошенный, святой отец?
     - Да так... Устал немного.
     - Понимаю. Слышал, вы приняли какое-то неестественное количество народу
сегодня. Благодарю за службу.
     - Рад стараться, господин полковник, сэр.
     -  Вы уж  не перетруждайтесь, берегите себя, - сказал полковник чуть ли
не ласково. - Что ж, неплохая идея - заглянуть  в бордель с устатку!  Ха-ха,
шучу. Слушайте,  - он  понизил голос, - строго между нами, что  там на плацу
творится, а?
     - На майора Джефферсона подбитый "дракон" упал. Машина всмятку.
     - Уж это-то я знаю, - отмахнулся полковник. - Они договорились или как?
     - Похоже, нет, сэр. Майор Лурье очень воинственно настроен.
     Полковник тяжело вздохнул.
     - В гроб  они меня  вгонят, -  пожаловался  он. -  Сейчас Лурье  начнет
требовать на Джефферсона приказ по базе. Приковать  нарушителя, так сказать,
к позорному столбу. А знаете для чего? Маленькая личная месть. Стоял  как-то
господин майор Лурье  дежурным по базе. Решил  прогуляться,  лично проверить
службу войск. Забрел в хозяйство Джефферсона, сунулся в бокс с транспортными
машинами. Ну, там, как обычно, в первом ряду стоит рабочая группа, во втором
резерв. И  Лурье от великого ума  говорит -  а  чего  это  у  вас  машины не
сцеплены? Вдруг  пожар  в  боксе? Как вы будете резерв спасать,  он  же  без
пусковых аккумуляторов. Ну-ка, быстренько,  сцепили  задний ряд  с передним.
Чтобы в случае чего рабочими машинами вытянуть резервные... Смекаете?
     - Бред! - восхитился Причер. -  Знаю я эти транспорты, коробочки такие.
Они же с толкача безо всяких аккумуляторов за милую душу заводятся.
     -  Пра-авильно...  Ну,  солдатикам - что?  Приказ  дежурного  по  базе.
Накинули тросы. Лурье ушел  очень довольный и устраненный непорядок в журнал
дежурного  записал. Вот,  мол,  я какой правильный офицер. А буквально через
полчаса является в бокс заспанный  водила - про сцепку, естественно, ни сном
ни  духом.  Садится в машину,  дает  по  газам... Резервная, к  которой  его
присобачили, стоит, между  прочим, на второй передаче. Так что она мгновенно
заводится, прыгает вперед,  да ка-ак даст ему  под  зад своим баллистическим
носом!
     - Станция питания, - кивнул понимающе Причер. - Висит справа на корме в
большом ящике.
     - Совершенно верно. Знаете матчасть. Отменный, доложу я вам, генератор.
И цена  соответствующая  - четыре тысячи. Джефферсон  очень хотел эту  штуку
повесить на Лурье, чтобы тот впредь попусту