Приняв  еще
полстакана, завлаб почувствовал, что мог бы доказать  эту  теорию на  полном
серьезе.
     Почему-то тигра было не жаль. А жалко было рыжиков.
     Катька улеглась у хозяина в ногах - все еще с оглядкой на телевизор, но
уже задремывая. Павлов легонько погладил кошку и оставил в покое.
     "Что же ты все-таки за зверь, а, образец ка десять эр десять?".
     Кошек не дрессируют  в общепринятом смысле.  С ними играют, провоцируют
совершать  некие действия, а потом стараются материал закрепить. И кошка  не
выполняет много  разных элементов. Даже собачий "общий курс дрессировки" уже
перебор для кота. Может, кот  и в  состоянии. Но просто не будет,  и  конец.
Пока  ты  его не убедишь, что  без наработанной команды  "рядом"  и хорошего
навыка  апортировки  жизнь кошачья пройдет зря. А  убедить  - как?  Да проще
сразу зарезаться.
     Никто  не делает больше, чем ему надо  для пропитания  и удовлетворения
эмоциональной сферы. Ни  на  коготь. И не понимает больше, чем  имеет  смысл
понимать - для тех же надобностей.
     Очень по-человечески, не правда ли?
     Получается, у Катьки запрос по эмоциям намного выше, чем у собратьев, и
кошачьих вообще.  Ей, чтобы быть  счастливой, требуется масса впечатлений, а
главное - переработанного опыта.  Она  хочет решать задачи, усложняющиеся  с
каждым  днем. Навыки "Клинка" в  чем-то помогают ей, но  в  чем-то и мешают.
Хотя... "Даже неси Катька сознание обычной  кошки, пылесосу все равно пришел
бы конец, - подумал завлаб.  - Хватит жалеть  технику. Уже  тю-тю, проехали.
Дано: нашей "десятке" для полного счастья надо быть сообразительной. Вопрос:
чем это спровоцировано?".
     В последний раз голову  Катьке сканировали  полтора месяца  назад.  Чип
сидел  криво,  некоторые  связи  не просматривались,  какие-то  установились
нечетко.  В том числе и выход на центр послушания,  между прочим. Могло  там
еще что-то прирасти или отвалиться? Допустим. "Решено - завтра же голову под
сканер! Но даст ли новая информация наводку как решать задачу с рыжиками?".
     Запищал  мобильный.  Катька на секунду полупроснулась, но  только чтобы
улечься поудобнее.
     - Уважаемый коллега! Ты где? И увидим ли мы тебя сегодня?
     - Я дома. На фирму заеду часам к девяти, буквально на пару минут.
     -  Нет, это несерьезно,  -  Шаронов,  судя  по всему,  огорчился.  -  А
знаешь... Я сейчас к тебе подскочу!
     - Только без собаки! - выпалил Павлов.
     - Какой собаки? Откуда у меня на работе собака?
     - Да, я не подумал. Ну, заезжай. А вообще - зачем? Что-то случилось?
     -  Груб  и  негостеприимен, -  заключил  Шаронов. -  Замкнут, подавлен.
Нетрезв? Да и пес  с тобой. А  я тут выяснил кое-что насчет  твоей последней
работенки.  Интересный оказался заказец.  Чисто  западня  на  Слонопотама. В
смысле  -  влететь  мог  только  крупный,  сильный  и  глупый  зверь.  Вроде
некоторых.
     - Приезжай немедленно!  - сказал Павлов, усилием  воли отдергивая руку,
тянущуюся к бутылке.


                                *****


     С улицы в прихожую Павлов зашел  первым. Катьки не  было  видно. Завлаб
отщелкал "ко мне", из-за косяка высунулась настороженная морда.
     -  Я так и думал!  -  воскликнул Шаронов, протискиваясь мимо Павлова  и
снимая плащ. - Котами меня еще не травили. Но надо ведь когда-то начинать!
     - Засаду устроила, - констатировал Павлов без  особого  сожаления. - На
всякий случай. Освоилась, значит. Признала дом своим.
     -  Привет,  мясо!  -  бросил Шаронов кошке. - А ты хорошо смотришься  в
интерьере! Прав был твой папочка - создаешь уют.
     - Мясо? - Павлов  это  слово  расслышал, но  хотелось  переспросить.  В
институте так называли кандидатов на переработку. Не мясо,  конечно,  из них
выходило  -  кормовая  мука.  Хотя,  если  верить  слухам,  однажды  Шаронов
какого-то  своего мутанта списал  целиком, а  сдал покусочно  и  с  солидным
недовесом.
     - Самое что ни на есть, - сказал Шаронов. - Красивое такое рыжее мясцо.
А я предупреждал.
     - Слушай... Это правда, что ты один свой образец съел?
     Шаронов типично собачьим манером повернул в сторону коллеги  один глаз,
а за глазом уже - голову.
     - Не уходи  от  темы, -  буркнул  он.  - Ну,  съел. Частично.  И  не  в
одиночку,  а  рабочую  группу привлек. Давно  это было. Я  разозлился  тогда
очень,  когда  вояки модель забраковали.  И устроил первобытный отходняк  по
ушедшему  другу.  Угостил и  прижизненных врагов покойного.  Некий полковник
Бондарчук  потом блевал целый час. Когда его просветили, кем именно  водочку
закусывал.
     Катька  вышла из гостиной,  осторожно Шаронова  обнюхала и села рядом с
Павловым - на предмет, если гость попробует хозяина  загрызть. Не нужно было
заканчивать  биотех,  чтобы  понять  ее мотивы, тут  и ребенок бы догадался.
Шаронов кошачий демарш проигнорировал.
     - Съедобно было?
     -  Да   как  сказать.   Нормальная  собачатина.  Психологически   жрать
невозможно, а физиологически очень даже.  Это был такой  "Молот", ты вряд ли
слышал. Прекрасный зверь. И он теперь во мне,  - Шаронов похлопал себя между
животом  и  сердцем.  - Сколько  лет прошло,  а  я наоборот,  все  лучше его
чувствую.  Когда  нужно по жизни озвереть, просто выпускаю  дух  умершего на
волю.
     - Ты это серьезно?.. - Павлов даже назад подался, чем Катьку насторожил
и заставил подобраться чуть ли не в боевую позицию.
     - Бухой! Протрезвейте чуточку, а?
     - Да я ничего вроде бы.
     - Тогда пойдем, - Шаронов повернулся и ушел в гостиную, оставив Павлова
с Катькой по-дурацки таращиться и напрягаться.
     Зазвенело в баре стекло, подъехало к столу поближе кресло.
     - О-о, да  ты опять закурил, уважаемый коллега! - раздалось из комнаты.
- Хреново тебе, значит!
     - Вот такие у нас друзья,  - сказал  Павлов кошке. - Ладно, ты со мной,
или как?
     Шаронов разглядывал тот самый "Курвуазье".
     - Ты же за рулем, - сказал Павлов.
     - Мне начальник  ГАИ разрешил. Мы теперь друзья  до  гроба, я  его суку
крыть буду.
     - Крыть? В каком смысле? Чем?
     - Матом! Естественно, Бабаем. Щенки от лауреата Государственной премии,
член-корреспондента, секретного ученого и прочая... Я не много на себя взял?
- гость выразительно помахал бутылкой.
     Павлов только  рукой махнул. Коньяк он хотел отдать  генералу, но после
сегодняшнего представления это вряд ли имело смысл.
     - О, сколько нам открытий... - проворковал Шаронов, и вытащил пробку. -
Чудных! Открыли. Налили. М-м... Будь здоров. М-м... Да.  Все-таки это не для
русского  человека.  Короче,  уважаемый коллега.  Ты свою красавицу, что, на
представление возил? Хотел министра впечатлить? И пока он  будет от восторга
чумной, выбить разрешение вести работы по гражданке дальше?
     - Уже началось... - Павлов закрыл лицо руками.
     -  Ничего еще не началось. Во всяком случае, Бондарчук  шефу  не звонил
точно.  Может, его уже расстреляли? - предположил Шаронов, весело скалясь. -
И что там случилось, на представлении?
     - Министр не впечатлился. Скорее наоборот.
     - Еще бы. Да его буквально изнасиловали этими твоими рыжиками!
     Павлов  откинулся на  спинку  дивана.  Ему  опять  захотелось уснуть  и
проснуться другим человеком. Свободным. Независимым. Счастливым.
     - Откуда информация? Хотя да, прости, не имеет значения...
     -  Данные   надежные.  Гражданку  твою   заказал  большой   человек  из
администрации Президента. Достаточно большой,  чтобы  заставить  кого угодно
дать стране хоть угля, хоть птичьего молока... А знаешь, для чего заказывал?
Не падай на пол - в подарок!
     Павлов  бросил  взгляд на Катьку -  та полулежала неподалеку и слушала.
Так внимательно, будто понимала.
     -  Была идея  осчастливить  твоими кисками  то  ли президентов  союзных
государств, то  ли  еще  кого  близкого по уровню,  -  продолжал Шаронов.  -
Деталей не знаю.  Может, арабским эмирам в личную охрану. Или  какому-нибудь
туркменбаши  для   оживления  интерьеров  дворца.  Министр,  понятное  дело,
возражал, но  на  него крепко наступили, как  они это  умеют. И  шефу нашему
тоже... Отдавили  самолюбие. И все замкнулось на некоего завлаба. Есть у нас
один,  вроде  динозавра,  туша  большая, мозги крохотные. А динозавр  вместо
того, чтобы отказаться делать  непрофиль, с головой  окунулся в работу! Тебе
шеф не намекал, мол  трудно будет,  сложно, вряд ли  получится,  и вообще за
каким дьяволом "теме К-10" брать на себя гражданку?
     Павлов мотнул головой.
     - Должен был! - настаивал Шаронов.
     - Там  ведь  нечего  выдумывать, - сказал Павлов  уныло.  Он  уже  знал
следующую фразу коллеги.  -  Возьми исходник, чуть  распусти  в одном месте,
немного зажми в другом. Перекрась. И готово. Это понятно любому идиоту. Даже
из администрации Президента. Вывод  был бы: не смогли, значит, не хотим. Вот
почему на меня и не давили. Наверное. Мне так кажется.
     - Выдумывать нечего, а ты,  тем не менее, заказ слил! - выдал ожидаемую
реакцию Шаронов. - Одаренно.
     - Перестарался. А может, судьба.
     -  Я от тебя помру однажды. Судьба... Дальше слушай. Пару месяцев назад
случилась большая стирка наверху. Кое-кого спустили с небес на землю. Понял?
Сам вычисли, кто заказывал музыку, то есть, рыжиков...
     -  А... Понимаешь,  я  не  интересуюсь  политикой...  -  сказал  Павлов
виновато.
     - Так она заинтересовалась тобой!!!  - заорал Шаронов. Задремавшая было
Катька  вскочила на  ноги.  - Чисто по классике! Ты  идиот! Заказ сам  собой
испарился!  Министр  счастлив!  Шеф  в  восторге!  А  ты! Вместо того, чтобы
держать нос по ветру!  Чуять подтекст! И радоваться! И делать вид, что самый
умный! И стричь купоны! Полез к министру с трехцветной кошкой наперевес! Как
он только в обморок не грохнулся от унижения...
     - Фу! - Павлов условной отмашкой усилил серьезность приказа. Катька уже
прицеливалась вывалить гостя из кресла на пол. Для начала.
     Поведение, "Клинку" не подобающее, даже распущенной гражданской версии.
Но то ж Катька.
     Шаронов обернулся к кошке и с редкостно  человечной для себя интонацией
произнес, глядя ей прямо в глаза:
     - Ты  очень красивая. И умная.  И похоже, немножко стерва. Люблю таких.
Завтра тебя убьют. Это будет неправильно.
     Катька  попятилась, и вновь  у  Павлова возникло  ощущение,  будто  она
понимает больше, чем положено кошке. Даже "Клинку". Даже гражданской версии.
     - Хорошие  девочки попадают на небо, - сказал Шаронов и налил себе еще.
- Зато плохих девочек пускают куда угодно. Прощай, Катя.
     У Павлова защемило сердце - такое же  "прощай"  он  слышал на полигоне.
Завлаб подозвал кошку, усадил рядом и обнял за шею.
     -  А я и вправду мог настричь купонов, - признался он. - Мне шеф  почти
открытым текстом выдал - мол надо забыть рыжиков и готовиться к повышению.
     - Но  ты, дубина, их  полюбил, и решил любой ценой выпустить в народ...
Уффф,  сколько  ни  пью  французский,  ни  черта  его не понимаю.  Вероятно,
культурки не хватает. А попроще нет отравы? Для выходцев из низов?
     -  Сам поищи в баре... Ты  прав, я  рыжиков полюбил.  А сегодня  я  еще
понял,  что  они  должны  быть.  Просто  быть,  понимаешь?  Жить  на  свете.
Продаваться  в  зоомагазинах. Катька  так нравится людям!  Нужно  продолжать
исследования и развивать именно эту линию. Говорю тебе - судьба.
     -  Судьба  вам завтра  явится,  -  издали  пообещал Шаронов,  перебирая
бутылки. - Одному с  косой, другому с  приказом по институту. Кому покажется
больнее, не берусь предположить.
     - Думаешь, это конец?
     - Не  то слово.  Карьеристы  жестоки. И  неповиновение воспринимают как
личную обиду. У нас и  шеф  и министр  именно такие. А ты  им сегодня в рожи
плюнул. Едва зажившую болячку  разбередил. Готовься к худшему.  Предупреждаю
сразу: я  тебе помогать  буду.  Попробую зайти  с торца - по линии  Академии
Наук.
     - Лучше по линии начальника ГАИ.
     - Ух! - Шаронов едва  не подпрыгнул. -  Ну, Павлов! Можешь ведь! Можешь
соображать когда хочешь! Это мы тоже задействуем.
     -  Оставь.  Лучше  поработай оппонентом.  У  меня  тут возникла идея по
рыжикам, которая вроде бы объясняет некоторые Катькины способности.
     - Оппонентом? А мы не подеремся? - спросил Шаронов.
     Когда  пришла с работы жена Павлова, в гостиной  плавали сизые табачные
облака и громко  ругались биотех с биомехом. На углу стола, потеснив бутылки
и  стаканы,  приткнулся  ноутбук,  повсюду  валялись мятые листы  исписанной
бумаги. "Десятка" пряталась на кухне.
     - О-о... - протянула жена, обозревая разгром.
     -  У-у... - только и сказала она секундой позже,  когда к ней подбежала
здороваться  Катька, донельзя  обрадованная  появлением в  доме  хоть одного
нормального человека.
     -  Ты не беспокойся! - крикнул из гостиной Шаронов. - Я их на фирму сам
отвезу! Мне начальник ГАИ разрешил!


                                *****


     Телефон  закрытой связи в кабинете  директора НИИПБ разразился трелью в
девять утра. Звонил генерал Бондарчук.
     - Ваш Павлов дурак! - выпалил он без предисловий.
     - Тоже мне открытие. Космического масштаба.
     - Но я о другом...
     - То,  что Павлов дурак,  - перебил генерала директор, - знает на фирме
каждая собака. Он глуп по-человечески и  слаб  как  ученый.  За  всю карьеру
ничего  путного  кроме  "Клинка"  не родил.  А  продвигался из-за того,  что
грамотный биотех и надежный  исполнитель.  Должен был  дорасти до  замзава и
остановиться.  Не  знаю,  как  он получил  тему,  это было  до меня. Тем  не
менее...
     - Вам  министр звонил? - вклинился Бондарчук. - Ах, еще нет... В общем,
слушайте. Я прошу от себя лично. Не наказывайте Павлова насмерть. Впаяйте от
души, чтобы, скотина, запомнил, но не чересчур.
     - А есть за что? - насторожился директор.
     - Сейчас будет!  - и генерал  выдал  длиннющий  монолог.  По завершении
которого  на  другом   конце   провода  обнаружилась  тишина   безвоздушного
пространства.
     - Ау! - позвал Бондарчук.
     -  Это подло,  - выдавил  через  силу директор. - Воспользоваться моими
обстоятельствами...
     - Так я и говорю -  дурак! Что с такого  возьмешь? Он  был уверен,  что
поступает разумно! Он же бредит своими рыжиками! А я,  к  сожалению, не знал
подоплеки...  Как вы  умудрились оставить  меня в  неведении,  дорогуша?! Да
плевать, что вам приказывал министр  напрямую  - а личные отношения  уже  ни
хрена не стоят? Я ваш куратор, мать-перемать, или хрен кошачий?! Я мог бы на
хрен не допустить! А оказался хреновым соучастником! В  общем, Павлов хренов
по большому счету ни в чем не виноват! Хотя он тоже козел и чмо!!!
     - Это подло... - повторил директор мимо трубки.
     Шаронов  появился  через полчаса, когда директор  успел  напереживаться
всласть,  мысленно  казнить Павлова  через кастрацию, немного успокоиться  и
понять, что самый очевидный выход из положения не всегда лучший.
     Отмороженный биомех и новоиспеченный  заместитель  повел себя  довольно
странно - через секретаршу испросил разрешения зайти.
     - У вас что-то случилось?  - встревожился директор, втайне надеясь, что
для  одного  дня  происшествий хватит - ему  предстояло еще  пережить звонок
министра.
     Шаронов сунул в кабинет  сначала голову, спросил "Разрешите?" и  мягко,
без  обычного хлопка,  прикрыл за собой дверь.  Директору  стало  неуютно  и
душно.
     - Я по личному  вопросу,  -  сказал  Шаронов почти  вкрадчиво. - Видите
ли...  Наш коллега  Павлов, как  бы  помягче выразиться,  не  слишком  умен.
Попросту  говоря,   дурак.  Он  даже  в  кошках,  с  которыми  тридцать  лет
проработал,  ничего не  понимает. Вообще.  Парадоксально -  именно поэтому у
него так  здорово получлся  "Клинок"! Выдающееся изделие, которое  нужно без
ложной скромности выдвигать от института на Государственную премию, и премию
- брать! Так вот, Павлов...
     - Что. Он. Еще. Натворил? - раздельно произнес директор.
     Шаронов  смешно  выпучил  глаза.  Таким  растерянным  его   не  видели,
наверное,  даже близкие родственники. Впрочем,  он  сориентировался за  долю
секунды, и уже снова рот открыл - но директор успел перехватить инициативу.
     - Стоп!
     - Вам плохо? - обрадовался Шаронов. - Я прикажу врача!
     - Стоять! - прохрипел директор, одной рукой держась за сердце, а другой
безуспешно  пытаясь налить себе воды. Шаронов поспешил на выручку, пока весь
стол не промок.
     Через  минуту  шефу  полегчало,  вплоть до  способности выражать  мысли
членораздельно, даже фразами.
     - Вы-то откуда знаете? - спросил он. - Ой, ладно, еще соврете, не хочу.
И какие предложения?
     - За  самоуправство Павлова с  темы  снять. Госпремию  -  я  не шучу  -
забрать  на институт. А наш простодушный  коллега пусть  колупается со своей
гражданской версией.  В перспективе гражданка нас  озолотит.  Могу расписать
обоснование.  Рано  или  поздно боевые  "Клинки" превратятся  из  уникальной
разработки   в   нормальное  оружие.  Начнутся  продажи.  Готов   поспорить,
министерство само задумается, как снять с "Клинков" побольше денег. А мы уже
тут как тут!
     -  Гражданской  версии "Клинка"  не  существует  в  природе,  -  сказал
директор твердо. - И никогда не существовало.
     - Но ей  придется быть! По логике вещей. Так и пусть ее  делает человек
стопроцентно  управляемый.  Который  без  вашего  разрешения  лишний  раз не
вздохнет.  Денег  понадобится   минимум,  оборудование  уже  стоит,  точнее,
простаивает...  А так-то у нас  много  чего на  фирме нету, признаю. Дедушки
Голованова, мать его йети -  например. И  прямоходящих  шимпанзе.  В строгих
деловых костюмах.
     - Это обман восприятия, или на меня кто-то  давит? -  спросил директор,
нехорошо щурясь.
     - Это предчувствие  удушения жабой. Когда институту позарез нужен будет
гражданский  "Клинок", а  разработчик  уже  с  горя сопьется. Между  прочим,
научный руководитель Павлова, ныне старейший член Академии...
     - Все-таки на меня давят, - решил директор.
     Шаронов сунул  руки  в  карманы - директор не предложил ему  сесть  - и
насупился.
     - Как скажете, - процедил он, глядя в сторону. - Разрешите идти?
     - Говорят, вы решаете  любые проблемы, - тоже в сторону и тоже негромко
сказал директор.
     - В пределах возможного, - туманно ответил Шаронов.
     - Нет контактов в местном ГАИ? Ведь должны быть.
     - Можно выйти на них  через начальника УВД. Или городской отдел  ФСБ. А
что?
     - Мне пришлось  ехать сюда на такси, я чуть не опоздал!  -  раздраженно
сообщил директор. Видно было, что  он  не  привык докладывать  подчиненным о
своих проблемах. - Эти наглецы задержали моего водителя. Видите ли, трубочка
позеленела.
     - Издержки демократии,  - Шаронов  скорчил жуткую рожу,  долженствующую
означать  то ли сочувствие, то ли  понимание. - Если тормознули вашу машину,
которую  весь город знает...  Опять месячник  борьбы  за трезвость.  Ерунда,
отпустят.
     - Они странно вели себя, - сказал директор.
     -  Вы  их  просто  вблизи давно  не видели.  Гаишник  -  особый  подвид
милиционера. Он предпочитает не сразу  нападать, а  сначала дезориентировать
жертву. И уж потом набрасывается. Так разрешите идти?
     - А если у водителя права отнимут?
     - Ну, если... Извините, у меня сейчас выезд на завод. Ничего  на словах
передать не нужно?
     -  Передайте  доктору Шаронову,  - процедил  директор,  - чтобы  он  не
задавался вопросами, лежащими вне сферы его служебных обязанностей. И сугубо
для  информации.  Приказ  на  разработку непрофильного "Клинка" поступил  по
каналам высшей секретности. Так же и был отозван. Значит, гражданской версии
институт не делал  никогда. И пока я здесь директор, больше мы с  непрофилем
не связываемся. Он подрывает репутацию института. Последнее можете не только
Шаронову  передать, а рассказать всем, кому  сочтете нужным. А  с  дураками,
орудующими в наших стенах,