Олег Дивов
   К-10

 ---------------------------------------------------------------
     © Copyright Олег Дивов
     Email: olegdivov@mail.ru
     WWW: http://olegdivov.narod.ru
     WWW: http://www.livejournal.com/users/beauty_n_beast/
     Date: 30 Jan 2004
 ---------------------------------------------------------------

Содержание

     "К-10", повесть.
     "Эпоха великих соблазнов", рассказ
     "Параноик Никанор", рассказ
     "Вредная профессия", рассказ
     "Зкон лома для замкнутой цепи", рассказ
     "Мышки-кошки", рассказ

     +++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++



К-10


     Рыжики оказались порченые. Все.
     Стоило,  конечно, сразу насторожиться. Ох,  неспроста у "десятки" вылез
дефект по дизайну и неправильно прирос корректировочный чип. Но Павлов тогда
лишь  хмыкнул: десять  процентов  брака  для опытной серии  не  трагедия,  а
достижение. Да и чип криво встал из-за внешнего сбоя, потому что в последний
момент  систему повело и режим упал. Может, так надо  было. В  удачной серии
заключительный образец непременно выходит косой. Примета.
     И вот. И здрасте, пожалуйста.
     Завлаб Павлов вывел данные  тестов на бумагу, уложил в  красную папку с
тисненой надписью "На доклад", и пошел к директору сдаваться.
     Шефу, разумеется, уже  накапали - мол,  сколько возилась "тема К-10"  с
непрофилем,  а тот возьми и  сыпанись на выходных тестах. При таком раскладе
надо вовремя падать на спину и задирать лапы кверху. Не ждать, пока вызовут,
а самому  предстать - вот  он  я,  тупой-бездарный, жрите. Рвите  когтями  и
поглощайте  кусок   за  куском,   довольно   урча,  хвостом  подергивая   от
возбуждения, облизывая усы...
     Год работы - коту ректально.
     А  еще  фонды.  А еще моральный  ущерб: и  репутация  целой лаборатории
подмокла,  и  личное  самолюбие пострадало у всех  по отдельности, вплоть до
последнего лаборанта - старались ведь, переживали.
     А  если  до военных  информация дойдет, тут  вообще  начнется...  Самая
эротичная  часть балета.  Приедут грузные  дяди  на черных  длинных машинах,
снимут  огромные   фуражки,  почешут   единственную   свою  извилину,  четко
отпечатавшуюся на лбу, и спросят  - это как понимать,  товарищи? Что за мину
замедленного действия вы подсунули войскам? Как нам теперь к боевым изделиям
относиться, коли у вас в гражданской серии такой опасный брак вылез? А вдруг
эти,  с  позволения  сказать, изделия в самый ответственный момент  по  швам
затрещат?  Мы вроде бы  оружие для русского  солдата заказывали,  а вы ему -
чего?!.. Свинью?!
     Ну, допустим, на свинью оно совсем не похоже.
     Павлов решил идти через территорию. Так получалось дольше.
     Четверть века назад,  когда будущий  завлаб  угодил в НИИПБ, территория
выглядела  скромно: чахлые кустики,  мелкие  деревца.  Зато  сам  Павлов был
высок,  широкоплеч,   пышноволос  и  жизнерадостен.  Территория  с  тех  пор
облагородилась,  превратилась в ухоженный  парк,  особенно  приятный сейчас,
золотой  осенью. А вот  Павлов,  напротив, с  годами поплохел, стал  грузным
шкафообразным  дядькой  при  намечающейся  лысине  и  невосторженном  -  вне
зависимости от времени года - образе мыслей.
     Павлов шел,  вдыхая полной  грудью вкусный  загородный воздух, и думал,
какие это на самом деле глупости - старый,  толстый, лысеющий, занудливый...
Просто он так по-дурацки себя воспринимает.  Особенно если встанет  не с той
ноги.  Или  когда чего-нибудь заболит  в  организме прямо с  раннего утра. И
сразу  отражение в  зеркале  наводит тоску, одышка при ходьбе  по  лестницам
приводит в ужас, а малейший сбой в программе вызывает желание  топать ногами
и орать  на  подчиненных...  Ой,  зря. На самом-то  деле  он  еще  хоть куда
мужчина.  И голова получше, чем  у  некоторых. Вообще, обрить ее надо будет,
эту голову. Раз уж лысеет - не начесывать три волосины поперек, и тем более,
не наращивать заново лохмы, а собраться с духом - и под ноль. Соответственно
возрасту и статусу. А что, мощная получится внешность. При такой-то солидной
туше...
     Павлову еще долго предстояло идти, и  он массу глубоких мыслей успел бы
отшлифовать до состояния концепций - лишь бы не думать о  провале с рыжиками
и  предстоящем  унижении  -  но  тут  ему на умную и пока не  обритую голову
нагадили.
     Капитально.
     Кто  другой  на  месте  Павлова,  да в его  обстоятельствах,  выдал  бы
полноценную истерику, с  поросячьим визгом и пусканием слюней. Но Павлов был
-  мужик. И  биотехнолог  с  громадным  стажем.  Поэтому  он  секунду-другую
постоял,  осознавая  произошедшее,  затем  громко выругался,  погрозил  небу
кулачищем, повернулся кругом и зашагал обратно.
     Ворона   -   здоровенная,   сволочь   -   ехидно   каркая,  улетела   к
административному корпусу. Где-то у нее там было гнездо.
     Поймать  бы  заразу, да  поставить  над  ней  серию опытов!  Или просто
раскрасить под попугая - и отпустить. Хотя это уже жестоко...
     В отдалении чуть  покачнулись кусты,  потом еще раз,  подальше - словно
вслед за вороной  бросился  скрытный, но крупноватый для местного  ландшафта
зверь. Павлов шевеления растительности не заметил. Ему было не до того.
     "Нет худа без добра, лишний  раз приму душ, - успокаивал себя завлаб. -
И в виварий загляну, хотел ведь, а зачем, позабыл - может, вспомню...".
     Если  бы на Павлова нынче не  ворона, а какая-нибудь  лошадь с крыльями
нагадила, он  бы  и этому обрадовался. Бессознательно, конечно. Неосознанно.
До того ему не хотелось к директору идти.
     Хотя от  лошади, да когда  она высоко летит, наверное, сотрясение мозга
схлопотать можно.


                                *****


     В  виварии  оказалось непривычно тихо.  Павлов, настроенный после мытья
благодушно-расслабленно, ощутил неприятный укол в груди.
     - Почем местечко у вас на  кладбище? - спросил он дежурного  лаборанта,
стараясь не выказывать  беспокойства и выдерживать давно натренированный для
общения  с  подчиненными брюзгливо-ироничный  тон.  -  Что  происходит? Спят
усталые игрушки?
     -   Нас   посетил  уважаемый  коллега   Шаронов.   Вон  стоит,   двойку
гипнотизирует. Я пытался его задержать, но вы же понимаете...
     - А-а... - Павлову сразу полегчало. - Ладно, ты не виноват.
     - Как  они вчера  котов  душили,  душили...  - пробормотал лаборант.  -
Душили, душили...
     Павлов в ответ только хмыкнул.
     Завлаб   Шаронов,    орденоносец    и   лауреат,    без   пяти    минут
член-корреспондент, стоял  перед второй клеткой,  придирчиво  изучая  рыжика
Бориса. Борис, в свою очередь, хмуро  глядел на Шаронова. Чувствовалось: дай
этой парочке сойтись во чистом  поле, они подерутся. И  не факт, что Шаронов
не перегрызет "двойке" горло. При всей разнице в ловкости и физической мощи.
Даже с учетом того, что "двойка" - гражданский вариант боевой модели.
     Борис был самый  яркий из рыжиков,  почти  оранжевый,  в  едва заметную
желтоватую полоску. С очень приятной интеллигентной мордой.
     Восемьдесят пять сантиметров в холке.
     Чудный декоративный котик. Ну, здоровый вымахал, да.
     А  Шаронов  насквозь  пропах  собачьей  болью  и  кровью.  У   него   и
физиономия-то стала бульдожья  от многолетних кинологических трудов. И фразы
он не произносил - вылаивал.
     -  Что за  дизайн задних  лап? - спросил Шаронов вместо  приветствия. -
Зачем столько шерсти вокруг голени? Как от мамонта подставки. Жуть.
     При виде Павлова "двойка" слегка оживилась и подошла к  решетке  ближе.
Завлаб Борису приветственно махнул.
     - И в целом у него корма слишком тяжелая, - заявил Шаронов. - Брак?
     - Здравствуй, вообще-то, уважаемый коллега. Как жизнь собачья?
     -  Привет,  привет.  Жизнь, уважаемый  коллега,  полосатая.  По  четным
продольно, по  нечетным поперечно. Спасибо, что спросил. Давай, не увиливай,
а обоснуй свои лапы. Толстые.
     - Ты чего явился? Издеваться надо мной пришел?
     Шаронов одарил Павлова насмешливым взглядом.
     -  Слышал, у вас серия  идет  на  мясо.  Ну, я  и... Пока не...  Ладно,
колись, на сколько процентов эта штука - "Клинок"?
     - Физически на все сто. С  телом мы не работали. Только слегка вправили
мозги и сменили окрас. Так что конечности, столь возбуждающие тебя - родные,
от базы.
     - И чего там прячется? В шерсти.
     - Этот  красавец уже нагулял восемьдесят кило,  а если  раскачать мышцы
по-боевому, имеет право до  девяноста.  Представляешь, какая нужна серьезная
конструкция, чтобы удержать его, когда он висит головой вниз?
     - Зачем висит? Где?!
     -  Да где угодно.  На дереве, на столбе... Где можно зацепиться когтями
задних  лап.  А передними врага за глотку - хвать! Или по голове - бац! Ну и
вообще, так спускаться удобнее.
     -  О-па...  -  восхитился  Шаронов. -  А  я  и не  знал.  То  есть,  не
интересовался.  Тогда да. В целом одобряю. На уровне идеи. Но  это ты не сам
придумал. Есть такой у кого-то из виверровых. Прибамбас.
     - Угадал. Мы подсмотрели сустав у  гинеты, стопа выворачивается  на сто
восемьдесят градусов.  Только гинета-то  - крохотулька,  а тут целый кошачий
Терминатор.  Сочленения  выглядят  мощно,  но  страшновато.  Вот  я и  решил
прикрыть их шерстью. Эти перья - для отвода глаз.
     - Разумно. И все равно - не дизайн, - ввернул Шаронов.
     -  Я  не могу  переделать  лапы,  -  сказал  Павлов  твердо.  -  Это же
вмешательство в платформу.  Сам понимать должен, такие серьезные изменения в
опорно-двигательном  сразу  потянут за  собой  психику.  А  мы  и  без  того
умучились  ее балансировать.  Сбалансировали,  ага...  Нет, лапы  - не буду.
Ничего уже не буду...
     - Тоже правильно, уважаемый коллега. Все равно кирдык.
     - Это кто говорит? Шеф? Поэтому ты здесь?  Явился, так сказать, донести
точку зрения? Сердечно  благодарен!  А то непонятно, что  кирдык!  Вот  ведь
угораздило!  У них там, наверху, семь пятниц  на неделе.  Сначала требовали,
чтобы к осени  кровь из  носу была гражданская версия "Клинка", а  теперь им
как бы и не  надо. Передумали.  Но я-то серию  - что?  Запорол! Слил! Хочешь
сказать,  меня  погладят  по  головке? Как  же! Не в той системе трудимся...
Спасибо, уважаемый коллега, что прибыл вестником грядущих наслаждений!
     -  Не  рычи, -  попросил  Шаронов. -  Я  от  себя  лично. Мне и вправду
интересно, чего ты тут.  Нам  вообще надо как-то... Плотнее. Ведь по работе,
считай, почти год уже не виделись. Нет, я следил, конечно, за твоими делами.
Так что осведомлен.  В общих чертах... А меня,  гляжу, подзабыли в "кошкином
доме"! Какие у твоих подчиненных были рожи! Когда я зашел!
     - Гордись, - посоветовал Павлов.
     - И буду! - сказал  Шаронов с чувством. - Кошатники, блин.  Думаешь, не
знаю, что меня  твоя мелюзга Шариковым зовет? Юмористы! Ну какой я Шариков?!
А?
     "Вот заело беднягу", - подумал Павлов. В отличие от многих коллег, он к
Шаронову относился ровно. Может, потому что тот был ему совершенный антипод:
энергичный  пробивной дядька  с установкой все делать  по  максимуму.  Такой
подход  к  работе  сказывался на  результатах - не раз и не два  шароновская
лаборатория плодила совершенно жутких  выродков,  от которых шарахались даже
самые  отчаянные  проводники. Тем  не менее,  когда  пошло в  серию  изделие
"Капкан" для  охраны  спецобъектов,  Шаронов  отхватил  Госпремию. Крошечная
зверушка, собранная на платформе фокстерьера,  гарантированно с одного укуса
гробила вражеского  диверсанта. А  потом  из института  случилась  утечка. И
когда  за рубежом оказались  данные по  "Капкану",  на вооружение натовского
спецназа тут же поступили кевларовые гульфики.
     У Павлова тогда слетела  с разработки очень интересная разведывательная
модель.  Вероятный противник,  убоявшись  русского  военного  зверья,  начал
отгонять  от  своих баз все, что размерами превышало  клопа. И милые кошечки
безобидной  внешности -  каждая  по цене  вертолета  -  стали нерентабельны.
Павлов с горя чуть не запил.
     Шаронов,  напротив,   даже  глазом  не  моргнул.  И  выложил  на  бочку
документацию  по проекту  "Рубанок"  - до того зубастому,  что его у завлаба
отняли  и страшным образом засекретили. А действующую модель изделия усыпили
от греха подальше.  Слишком она  лихо рубала  направо и  налево.  Самого  же
Шаронова представили к ордену и  попытались  сделать  замдиректора.  Шаронов
заявил,  что   должность   сучья,   а   у   него   на   подходе   уникальный
охранно-заградительный комплекс  "Тиски" -  готовьте еще  Госпремию, ребята.
Поговаривали,  что  вояки  тогда заметно  сбледнули  с лица. Им  и "Рубанка"
хватило по самое не могу. Плохо он выглядел.
     Именно  Шаронов  подбросил  коллеге  Павлову дельную  мысль завязать  с
кисками и заняться кошками. "Бросай свою мелочевку, - сказал он. - А то ведь
помрешь в безвестности. Нужно учитывать конъюнктуру. Сейчас подходящее время
спроектировать  бойца.  Универсального солдата.  Вырасти  здоровенную тварь.
Закамуфлируй.  Оснасти всякими прибамбасами. И  главное -  научи ее человека
слушаться. Конечно, если это в принципе возможно. И будет  тебе госзаказище.
И  цацки всякие, прямо  как у меня.  Потому что кошка  твоя  окажется в  бою
круче, а по жизни удобнее собаки. Это даже военные сразу поймут".
     "А как же ты?", - пробормотал ошалевший от напора Павлов.
     "А  я честный, - заявил  Шаронов,  надуваясь от гордости. - Есть во мне
такая  фигня. До  чего  додумался,  то и говорю. Вот,  докладываю:  по  моим
прикидкам боец переднего края, рядовой солдат, из кошки выйдет лучше, чем из
собаки. Гибче. Чисто  принципиально. Твоя задача это реализовать на  натуре,
хе-хе... Поэтому не щелкай челюстью - считай проект и заявку подавай. А если
ты  про творческое  самолюбие,  так  я  окончательно  на  защитно-караульные
изделия  свернул.  У  меня скоро "Тиски" в  серию пойдут. Они тигра задавят.
Амурского с  трудом, бенгальского  с  гарантией. Но  ты-то  будешь  работать
против  кого?  Против  че-ло-ве-ка.  Значит,   справятся  твои...  Пуфики  с
лапками".
     Много  позже,  сдавая  опытную  партию  "Клинков",  Павлов вспомнил тот
разговор, и понял, что годами отгонял от себя мысль - а ведь придумал-то все
Шаронов! Одна брошенная вскользь фраза "оснасти всякими прибамбасами" задала
изделиям  столько важнейших тактических характеристик... И сустав тот  самый
подсмотрели, конечно, у  гинеты  - но  кто сказал, что вообще  надо  искать,
смотреть,   выдумывать?   Без  такого  направления   конструкторской   мысли
полосатики  выросли  бы  просто  большими  сильными  кошками. И  пресловутые
"Тиски" давили бы их как котят. Давили и ели.
     Полосатики в серию пошли. Их уже опытный завод наклепал почти тысячу.
     А рыжикам - опять Шаронов угадал - кирдык!
     - Ты не Шариков, - сказал Павлов. - Утешься. Ты хороший.
     - Да. Есть во мне такая фигня, - согласился Шаронов, снова рассматривая
Бориса. Тот с демонстративным - чересчур - безразличием мыл себе за ушами. -
У-у, пуфик с лапками... Спустить бы на тебя моего бабайчика... Посмотреть.
     У Шаронова дома жил  молодой туркменский алабай.  Звали  его  в рифму -
Бабаем.  Шаронов  уверял, что  туркмен на  самом  деле не пес,  а  тот самый
Пкарный Бабай, только  пока  еще в начальной фазе развития - вы погодите, он
вас научит  родину любить. На прошлой неделе Бабай приступил. Чуть не загрыз
соседского  немца,  который  его  маленького  несколько  раз  бил. Припомнив
детские обиды,  здорово  отдубасил матерого  зверя и погнал.  Овчар на  ходу
обкакался, и это его спасло - от двух-трех кусков дерьма Бабай увернулся, но
потом  схлопотал увесистый шмат  прямо  в нос,  сбился с  курса,  врезался в
хозяйский "Мерседес"  и  помял крыло. Страховщикам  Шаронов  честно доложил:
машину ударила собака. Те не поверили.
     -  Рыжик  драку  выиграет,  -  сказал  Павлов.  -  Когда его  собьют  и
перевернут, он спокойно даст себя подмять и распорет нападающему брюхо. Теми
самыми толстыми задними лапами. Типичный кошачий прием, только мы довели его
до совершенства.
     - Типичный? Кошачий? - переспросил Шаронов.
     Павлову стало неловко.
     - Ну  да, я  помню, это ведь ты идею подбросил. Слушай, придумай теперь
чего-нибудь, а? Я тебе...  Эх, была не была! - Павлов оглянулся на дежурного
лаборанта, ухватил Шаронова поперек туловища и поволок вдоль ряда клеток, от
входа подальше.
     Рыжики  провожали завлаба и его  гостя равнодушными  взглядами. Они уже
освоились  с  присутствием  чужака, и теперь  вели себя  вполне естественно.
Кто-то вылизывался,  кто-то нагуливал перед  обедом  аппетит, снуя по клетке
туда-сюда. Виварий наполнился шорохами и легким топотом.
     - Я дам  тебе целый диск материалов по рыжикам! - громко шептал Павлов.
- Они провалили тест на эмоциональный  ответ, понимаешь? А  у меня, кажется,
окончательно  замылился глаз.  И я не вижу, где ошибка.  Мы  пытались решить
проблему мозговым штурмом - завязли.  Слишком глубоко в теме. Может, ты, как
человек со стороны - а? Свежим взглядом?
     Шаронов хищно оскалился.
     - Эмоциональный ответ? Это смотря какой у тебя... Эмоциональный вопрос!
Ты  хотел научить  рыжих преданно смотреть на человека? Ловить каждый  жест?
Показывать,  как  они  хозяина  обожают?  Но...  Опять  ты  херней  маешься!
Некоторых хлебом не  корми,  дай  изуродовать  животное. Ведь  кошка  задает
совершенно особый тип  общения!  Да,  на  любителя.  Но  зачем  ее,  бедную,
портить? Особачивать...
     -  Посмотришь техзадание, увидишь, чего от меня требуют. Родишь наводку
на решение - бутылку поставлю вкусную, - пообещал Павлов. - "Курвуазье". Все
равно я его не люблю. Ну! Ты же голова!
     - Да я про кошек знаю только как их жрать! Если на серьезном-то уровне.
     - И нормально!
     - Чего нормально? Я же предвзятый! Забыл? Говорил сто раз - у тебя  сам
подход неправильный!  Ты всю нагрузку даешь на чип. Возишься с ним, будто он
голову  заменить может.  Так он и заменяет ее  в  итоге! Вот и получаются...
Биороботы. Пуфики с лапками!
     - И  пожалуйста! Может, прошла системная ошибка, которой я не  заметил.
Потому что тоже - предвзятый. Ну поразмысли, чего тебе стоит?
     - М-да-а... -  Шаронов неприятно скривился, изображая лицом сочувствие.
- Я, конечно,  не  против...  В принципе,  можно и  ребят моих... Но... Ведь
рыжая серия уже по-любому мясо! Шеф от нее отказался.  Она, говорят,  вообще
была непрофильная. Спецзаказ какой-то.
     - И про это ты знаешь... В институте хоть что-то проходит мимо тебя?
     -  То, что меня не интересует.  Так  я  спрашиваю  -  зачем  возиться с
порченой серией, которую тебе не дадут перезапустить? А?.. Смысл?..
     -  А  вдруг дадут? Если  будет  решение, наметится  выход, я  же  стану
биться. Просить, доказывать...
     - Ты когда в последний раз бился, уважаемый коллега? - фыркнул Шаронов.
-  В конвульсиях ты  бился!  Когда твоих  разведчиков прикрыли. Я  же помню.
Нажрался  и вопил, как мир несправедлив. А потом на бюрократию пошел в атаку
клином. То есть свиньей. Унитаз расколотил, сукин кот. Не помнишь?
     -  Знаешь, что...  -  начал было  Павлов  и осекся.  Они уже подошли  к
дальней стене вивария. И остановились напротив десятой клетки. Пустой.
     Ну, не совсем пустой. Кормушка  там, например,  была. И вообще, когда в
клетке  живут,  это  заметно.  Хоть  она  и  чисто  прибрана,  все  равно  -
чувствуется.
     Дверь клетки оказалась самую малость приоткрыта.
     -  Прости,  но ты  никогда  не  умел  возражать начальству,  -  брюзжал
Шаронов, накручивая себе цену. - От этого все твои беды. Вот,  "кошкин  дом"
опять  поимели.  Выбрали, потому  что здесь рулит Павлов,  такой правильный,
надежный, к экспериментам не склонный. И поимели! Грубо и неконструктивно...
     Павлов глядел вверх, под потолок. Там было широкое окно.  По последнему
осеннему  теплу  -  распахнутое  настежь.  Забранное  снаружи  решеткой   из
арматур