о  до ужаса, до полного смятения.
Раньше Павлов всегда о чем-нибудь  думал.  Постоянно.  Искал  решения задач,
делал предварительные расчеты, ставил мысленные эксперименты.
     Теперь думать было не  о чем. Все рухнуло.  Вместе с  рыжиками канул  в
небытие смысл  жизни.  Внутреннее зрение, всегда  такое  яркое и  красочное,
показывало лишь черный квадрат потухшего экрана. Павлов ослеп умом.
     Чернота вокруг  стояла  такая,  что он  испугался. Открыл глаза. Увидел
мутную картинку. Его  дом,  его спальня...  Нет, уже не его. Отсюда хотелось
немедленно уехать. Исчезнуть. Удрать. Далеко-далеко.
     Хорошо, можно сменить адрес. Но куда деваться от собственной профессии?
Ей отдано столько лет, что она полностью срослась с человеком. Это будет все
равно как убегать от себя: безнадежно и невыполнимо.
     Он  был  и останется биотехом.  Значит,  обречен помнить свой провал до
конца   дней.   Безработный,   всеми   позабытый   -   классический   пример
ученого-неудачника, - он-то ничего не сможет из памяти стереть.
     Страшная участь.
     Ах,  если бы хоть малую толику уверенности в  том, что стоял на  верном
пути! Пусть рыжиков  не поняли, не приняли,  но задумал-то  он  их хорошо, и
сделал  правильно! Увы, даже этой  соломинки у  утопающего Павлова  не было.
Скорее всего,  он с рыжиками именно провалился. Серия оказалась тупиковой, а
яркие перспективы существовали только в воображении завлаба.
     Никаких больше кошек. Плевать, что не дадут. Он сам не позволит себе.
     Он упустил все шансы и испортил все, к чему прикасался.
     Таким беспомощным и никчемным  Павлов не чувствовал себя никогда. А еще
он впервые ощутил,  как  подкатывает к сердцу острое желание  немедленно все
прекратить, закончить, спрятаться от раздирающей душу муки то ли  в безумие,
то ли прямиком в смерть. "Все кончено. Нет больше смысла трепыхаться, потому
что окончательно кончено все".
     Одно дело прийтись не  к месту и не  ко времени. Можно  вообразить себя
героем,  непризнанным  гением, и  под такой маской доживать  свой  век.  Без
особой радости, но хотя бы с чувством исполненного долга.
     Совсем  другое  - в  пятьдесят лет осознать,  что  ты  бездарь,  да еще
вдобавок хронически невезучая.
     Эта мысль просто обожгла, и Павлов опять разрыдался.
     А потом он устал страдать. И заснул.
     Приснилось  ему  нечто  странное.  Он  будто  бы  сидел   в  автомобиле
незнакомой модели, битком набитом электронной  аппаратурой. Машина  ехала по
чужому  городу, явно  не русскому, за окном  проплывали странные шевелящиеся
витрины  - будто живые,  -  и удивительные транспортные средства. А  еще там
ходили люди, как раз вполне реальные,  хотя на некоторых одежда была тоже...
Не  совсем  привычная. Провожая глазами  одну  расфуфыренную модницу, Павлов
вывернул шею, и почувствовал: за спиной  кто-то  есть.  Кто-то, увидеть кого
очень важно.
     Он обернулся через левое плечо, безразлично мазнул взглядом по человеку
за  рулем (тот был в полицейской форме - ну естественно,  они же патрулируют
свой квартал), и посмотрел назад. И обомлел.
     Заднего  дивана  в   машине  не  было,  а  между  передними  местами  и
зарешеченным отсеком для задержанных располагался толстый упругий матрас. На
нем, глядя в окно, восседала огромная трехцветная кошка.
     - Катя? - позвал осторожно Павлов.
     Кошка повернула к нему голову и улыбнулась.
     Павлов заплакал снова. Во сне он, молодой и полный сил, разговаривал со
своей  полицейской  кошкой, а  наяву  слезы капали на  мокрую подушку из-под
подрагивающих сомкнутых век смертельно усталого пожилого мужчины...




     - ...да  там в виварии решетка на окне болтается! - говорил в это время
Шаронов.  - Ну люди  добрые, почему я  - я!  - такие  вещи  знаю,  а вы нет?
Бардак! Отожмите решетку, и кидайте мешки в окно! Мои ребята примут. Все, до
завтра. Спасибо за содействие. Потом сочтемся. Павлов вам от Нобелевки чуток
откатит, хе-хе...
     -  Уффф!  -  он спрятал  телефон,  прикурил  сигарету,  с  наслаждением
затянулся  и  пошел обратно  к  крыльцу. Бабай из  машины недовольно гавкнул
вслед.
     Дверь оказалась заперта изнутри - то ли сама захлопнулась, то ли Павлов
не желал посетителей.
     Шаронов  несколько  раз нажал  кнопку  звонка. Постучал.  Рукой,  потом
ногой.  Безрезультатно  позвонил  на домашний,  потом  на мобильный  телефон
Павлова. Сошел с крыльца, прошелся туда-сюда в раздумье.
     На заднем дворе раздались тяжелые удары.  Шаронов обогнул дом и увидел,
как из забора с треском вылетает доска.
     За ней еще одна.
     Шаронов  тихонько   ойкнул  и  огляделся  было  в  поисках  чего-нибудь
потяжелей да поухватистей, но тут в образовавшийся пролом шагнул человек.
     - Здра-а-сте... - протянул Шаронов.
     -   Привет,   мальчик!   -   провозгласил   консультант   институтского
"обезьянника".
     Был  он  на  этот  раз   без  трости,  зато  с  топором.  Возбужденный,
растрепанный, жизнерадостный.
     -  Ты не обращай внимания! - бросил Голованов небрежно, оглядываясь  на
дыру в заборе. - Это  у нас с парнем как бы личные счеты. Должок.  Он мне, я
ему. А где сам-то?
     - У вас точно все в порядке? - спросил Шаронов, косясь на топор.
     - Будет еще лучше. Так где этот обалдуй?
     - В  доме  заперся.  То  ли  горькую  пьет, то  ли  слезами заливается.
Повесился вряд ли, чересчур нормален.
     - Как думаешь, надолго ему поплохело?
     - Ну... Прямо сказать боюсь. Очень надолго. Если не навсегда. Он вообще
невезучий, а тут карта вроде бы пошла - и такое фиаско. Я, конечно, помогать
ему буду. Может, оклемается. А может, и нет. Бедняга так измучен, что с него
станется вообще удрать в деревню и  там сгинуть. Жена справится вряд ли, а я
уж точно не удержу. Давайте готовиться к худшему.
     -  М-да...  -  Голованов испытующе глядел на  Шаронова. Тот не выдержал
первым.
     - Если я  все посчитал как надо, значит, у одной из  кошек Павлова  был
полусвободный мозг. Что скажете?
     - У  Катерины? Которую  убили? Видишь ли, мальчик...  - Голованов отвел
глаза  в сторону и зачем-то поглядел на свой  топор. - Я,  в общем, пришел к
тем же выводам и, пожалуй, куда раньше, чем ты. Она с  самого начала странно
вела себя для обычного робота. Чересчур. Данные по этому образцу где сейчас?
     -  У  нас  есть все, что нужно.  Даже  пара  живых контрольных из рыжей
серии. Понимания только не хватает. Но это временно.
     - Ты прикарманил двух рыжих? Молодчина.
     - Прикарманил... Спер в припадке жадности. Клептомания по интересам.  А
сейчас думаю: что толку? Сколько удастся прятать их? Как с  ними  работать в
такой дурацкой обстановке? Ну, допустим, я сумею вывезти рыжих  с территории
- но это же государственное преступление!
     - Если все получится  как я спланировал, они выйдут с  территории своим
ходом. Задрав хвосты.
     Шаронов сначала издал  нечто  вроде озадаченнного  собачьего  ворчания,
потом немного помолчал, склонив голову набок, и наконец предложил:
     - А пойдемте-ка, на крылечке покурим.
     Голованов  кивнул  и легко,  как  молодой,  зашагал рядом с  Шароновым,
которому едва не годился в отцы. Окажись  рядом сторонний наблюдатель, он бы
подумал  - что за сильнейшее напряжение скопилось в этой паре?  Того и гляди
полетят искры. Чего-то они оба недоговаривают...
     На крыльце Голованов молча  выкурил  сигарету, держа  топор на коленях.
Выбросил окурок в клумбу и сказал:
     -  В  общем,   я   предварительно  договорился.  Нужен  только  красиво
прописанный концепт  и  готовый план  работ. И дело  в  шляпе.  Института не
дадут, конечно. Даже такой  лаборатории, как здесь, не будет. Их  просто нет
на  гражданке - таких. Но  условия нормальные гарантированы. Думаю, половину
"кошкина дома" удастся переманить запросто. А больше и не надо.
     -  Их  сейчас начнут  трясти,  сами побегут. Жалко  ребят, им предстоит
та-акое крушение иллюзий...  На  гражданке  биотехов  как  собак  нерезаных.
Модная была профессия, а теперь кризис перепроизводства специалистов.
     - Значит,  сможем  отобрать лучших.  Главное, есть  сильная  поддержка.
Стоит только свистнуть - кошек Павлова у военных заберут и отдадут тому, кто
в   состоянии   довести   их  до  ума.  Представь  себе,  запись  вчерашнего
представления уже  гуляет  по  столичным  кабинетам.  Наверное, какой-нибудь
военный  корреспондент  решил  подзаработать.  Я  готовился долго объяснять,
показывать  твои ролики,  а мне говорят: ах, это рыжие "Клинки"? Да что ж вы
раньше не  сказали, какие они обалденные!  Есть мнение, что это очень, очень
перспективный  товар!  Буквально золотая  жила!  Давайте  скорее  приезжайте
вместе с  разработчиком,  и  пусть сам называет  сумму!.. Такая вот полезная
штука промшпионаж. Что скажешь, мальчик - готов к авантюре? В институте тебя
обложили со всех сторон, и это на годы вперед. Может, ну его?
     - Месяц  назад вы мне  не  верили, говорили  - Павлов серию запорол,  -
напомнил Шаронов, бросая свой окурок в ту же клумбу.
     -  Зато на днях  я в точности предсказал, как  поведет себя трехцветка.
Очень жаль, что она погибла. Игрушечка. Ничего,  дизайн обеспечим не хуже. А
серию  в  целом Павлов действительно  запорол,  причем бездарно,  и попробуй
докажи мне обратное. Мужик он, я слышал, хороший, только вот дурак.
     - Он просто невезучий, - сказал Шаронов укоризненно.
     - По результатам это примерно одно и то же.
     - Фу, как сурово. Впрочем, будем справедливы: так или  иначе, Павлов на
самом деле  загубил  серию! Катька у него получилась случайно.  И  поставить
такую  случайность на поток...  Это будет  стоить нервов  и денег. Слушайте,
намекните хотя бы, кто готов вкладываться в проект.
     - Намекаю - транснациональная корпорация  со штабом в Москве. А кто еще
может скрутить наших военных в бараний рог?
     - Для  такого  монстра кошки Павлова отнюдь не  золотая жила. Хотя  да,
понимаю.  Имидж! А  вы  отдаете себе отчет, что их будут  называть "Павлов'с
кэт"? Неважно, сможет автор участвовать, или придется без него.
     - Я думаю,  - сказал Голованов, - что их сначала назовут "рашен кэт", а
позже  само  придет  другое  слово, и  останется.  Как  бы  ты  ни  старался
увековечить имя друга. Если честно, меня торговая марка не волнует. Я просто
хочу под  занавес карьеры поколдовать над красивой игрушкой. Для  себя. Хотя
бы в роли организатора работ. Вообще, после обезьянника кошки воспринимаются
так... Легко. Действительно игрушки. Когда с  приматами  возишься, постоянно
ощущаешь  затылком  холодный  прищур  Господа. По  молодости  это забавляло,
теперь совсем наоборот.  Да и заказывали мне  вечно  разные пакости.  Устал.
Сейчас вот опять...
     - Не говорите. Знать не желаю лишних военных тайн. Цыц!
     - Кто  тебе  поверит -  я же прибабахнутый! Заслуженный маньяк  русской
биотехники. Видишь, с топором в гости хожу.
     -  Лучше Павлову  в дверь  обухом стукните. И вообще,  мне  про  вашего
Бэрримора  уже наболтали. На фиг он нужен? Пятая колонна?  Ни один серьезный
человек не возьмет в дом такую прислугу. Конструкции вероятного противника.
     -  Глупый  ты,  мальчик,  -  улыбнулся  Голованов.   -  По  обезьяннику
результаты давно никого не интересуют, главное процесс. И сопровождающие его
финансовые потоки. Думаешь, чего я  так легко эту шарагу бросаю?  Потому что
отпускают меня наконец-то. Заслужил покой. Выслужил.  Эх, доктор  Шаронов...
Такой большой, все знаешь, все можешь, а элементарного умения договариваться
с материально заинтересованными лицами не  выработал. Вот и спихнули  тебя в
администраторы.
     - Договариваться будете вы, - парировал Шаронов. - Я вкалывать намерен.
Мое дело  сейчас - кошки  Павлова.  А  потом, если все  нормально  пойдет  -
тьфу-тьфу-тьфу,  -  опять собаки. У  меня тоже в загашнике...  Перспективный
товар.
     - Один укус, и башки нету?
     - Не-е, этот ласковый... - произнес Шаронов, мечтательно жмурясь.
     - В общем, решился? Давай! Уговор наш в силе: я - общее руководство, ты
- непосредственное. Мне без тебя не потянуть, и годы не те, и среди молодежи
э-э... Репутация неважная. Сам подумай,  как я их перекупать буду, если  они
меня боятся?!
     - Я поразмыслю еще, - Шаронов снова закурил.
     Помолчал и сообщил:
     -  Кошек очень  жалко. Когда  вырастают такие  здоровые, они становятся
почти  как собаки. Это ведь Павлов  не сам их придумал. Знаете, кто ему идею
подбросил?..  То-то и  оно... Я думал,  смогу безучастно смотреть, как рыжую
подтему  ликвидируют. Оказалось  -  нет.  Так измучился,  будто  собственные
изделия  на  мясо  сдал... Нет,  рыжих  нельзя  бросать,  их дожимать  надо.
Конечно, биотехника  для  меня пройденный этап, скучно  будет  и муторно  по
павловским лекалам кроить, от одного названия "кот с обрезанной задачей" уже
тоска берет.  Но если мы на этом пути  докопаемся до полусвободного мозга...
Готов временно поступиться некоторыми принципами. Лишь бы вышло! Эй, вы чего
так смотрите, я пока не решил...
     Голованов вздохнул и, не оборачиваясь, треснул обухом топора по двери.
     - Павлов! Выходи, подлый трус! Дело есть на сто миллионов долларов!
     - Врете, - сказал  Шаронов. -  Двадцать,  ну  двадцать пять.  Больше не
дадут. И столько-то не надо.
     -  Кто  врет? Я рекламирую наш проект. Понимать надо разницу.  Пав-лов!
Вы-хо-ди!
     Павлов не отзывался. Он наверху спал, уже без слез. И без сновидений.
     Будто мертвый.
     Смеркалось, но биотех и биомех все сидели на крыльце.
     Из-за забора угрюмыми медвежьими глазками на них глядел Пкарный Бабай.



ЭПИЛОГ


     Грабитель  нырнул  в  дверь  заброшенного  склада.  Патрульная  машина,
скрежеща тормозами, притерлась к стене.
     -  Еще чуть-чуть, и  ободрали бы краску из-за этого  гада! - возмутился
Дарре, старший экипажа, заглядывая в щель между стеной и бортом  автомобиля.
- Поймаем, надаю по роже. Скажу, что так и было.
     Его оператор Рено взялся за микрофон.
     - Полиция!!! Выходите с поднятыми руками!!!
     От рева  динамиков задребезжали  стекла  в редких  окошках  под  крышей
склада.
     Дарре  медленно  отвел  машину   назад,  метров  на   двадцать.  Теперь
патрульные видели  стену от  угла до угла и  легко могли контролировать  все
двери.
     - Ты уверен, что там сзади по-прежнему заколочено? - спросил Рено.
     - На этом  складе буквально вчера зажали  такого же  кретина.  Я почему
нашего клиента и гнал именно сюда.
     -  Ну-ну...  -  Рено  щелкнул клавишей.  -  Эй, ты,  кретин!!! Сдавайся
по-хорошему!!! Ты в западне!!! Там выхода нет!!!
     Кретин  сдаваться  по-хорошему  не  захотел.  Скорее  всего,  он сейчас
метался вдоль задней стены. Или уже понял, что влип, и теперь искал укромное
местечко в надежде спрятаться. Наверняка склад был захламлен дальше некуда.
     - Как думаешь, есть у него пушка?
     - Нет, - убежденно сказал  Дарре. - Но действовать будем по инструкции.
Это приказ.
     Он подумал и добавил, совершенно непоследовательно:
     -  Парень черный,  а  у черного  всегда может  быть оружие.  Чем меньше
черному нужна пушка,  тем вероятнее,  что  он  ее  таскает.  Например  чтобы
отбиться от  другого черного, у  которого тоже  есть пушка.  Такая вот у них
кретинская социальная психология.
     -  Дерьмо, -  меланхолично резюмировал  Рено, сунул микрофон старшему и
полез из машины.
     - Эй, кретин!!! - позвал Дарре. - Последнее тебе предупреждение!!! Либо
ты сам выходишь, либо за тобой пойдет кадис!!! Понял?!
     Снова задребезжали стекла.
     Рено открыл заднюю дверцу и звонко щелкнул языком.
     На  что бы  он ни  рассчитывал,  от этого  щелчка совершенно  ничего не
изменилось в расплавленном июльским солнцем пригороде Марселя.
     - Дерьмо! - сказал Рено - на  этот  раз  уже с выражением, - вытащил из
кармана небольшой брелок и нажал кнопку.
     Брелок тоже щелкнул. С тем же результатом.
     - Дерьмо! - заорал Рено и потряс брелоком, выдав целую серию щелчков.
     Из двери  на асфальт плавно вышагнул - будто перетек - и тут же уселся,
обвив   хвостом   задние   лапы,   крупный  ярко-оранжевый  кадис*.  Изрядно
потрепанные кончики ушей полицейского  кота застыли на уровне пояса  Рено. А
тот был весьма немаленького роста.  ________________________________ СНОСКА:
Ka-dix    (фр.)   -   ка-десять.   Произносится   с    ударением   на   "и".
_________________________________
     Помимо  драных  ушей,  еще  кадис носил шрам на  переносице,  несколько
серьезных отметин  по бокам, левое бедро у него оказалось слегка вывернуто и
с заметной проплешиной.
     - Очень жарко, - сообщил Дарре. - Электроника перегрета. Вот и заедает.
     - Где? В пульте, или в этой толстой рыжей скотине?
     - Везде. Сейчас подключишься, тебя наверняка заклинит тоже.
     Рено вознамерился было что-то сказать, но только рукой махнул.
     -  Эй, кретин!!!  У  тебя  десять  секунд на  размышление, потом  кадис
стартует!!!
     - А если там все-таки есть выход? - спросил Рено,  вытаскивая из машины
комплект брони. - И мы тут как два последних идиота... На адовой жарище...
     -  Ты одевай  киску, - посоветовал Дарре. -  Есть выход,  нет выхода  -
какая разница? Выход понятие сугубо философское. Умозрительное. Его может не
существовать  в  принципе. Зато инструкция -  вот что точно есть.  По ней  и
будем действовать.
     - Дерьмо... -  буркнул Рено.  Хлопнул кота  по плечу, тот нехотя встал.
Рено набросил на спину животного бронепопону и затянул подпругу.
     - Старый верный боевой конь,  - сказал Рено почти ласково, украшая кота
бронемаской.  Отошел  на  шаг,  оценивающе  пригляделся.  -  Мой Бог,  ну  и
страшилище!
     Кадис опять уселся. У него были  мутные глаза существа, которому все на
свете давно  осточертело.  Сейчас, заключенные  в  прорези маски, глаза  эти
казались абсолютно искусственными.
     Рено  вернулся  на  переднее  сиденье,  достал из "бардачка"  громадные
черные очки с рожками антенн по бокам  и легкие  открытые наушники, оснастил
этой гарнитурой свою физиономию, и стал выглядеть немногим лучше, чем кадис.
На правую руку он натянул перчатку "летучей мыши" и  слегка  пошевелил двумя
пальцами.
     Кадис  вскочил, прыгнул  вперед и довольно  резво  пробежался туда-сюда
перед машиной.
     -  Интересно, -  пробормотал Рено,  -  нам дадут  когда-нибудь  русскую
кошку? Или мы так и уйдем на пенсию с этим дерьмовым роботом в обнимку?
     - Кадис столько не протянет,  - уклончиво ответил Дарре. - И потом,  ты
же его любишь, разве нет?
     - Конечно люблю, - согласился Рено. - Сколько мы всего пережили вместе!
Но после  него я  хочу  русскую кошку. Устал.  С таким ограниченным  набором
команд  слишком многое приходится делать  самому.  Что  за несправедливость,
почему у русских получаются нормальные кошки, а наши...
     -   Русские  ленивые.  В   основе  всех  гениальных  изобретений  лежит
человеческая лень. Это, друг мой, диалектика.
     - Если  они  такие ленивые, пусть лицензию нам  продадут,  чтобы  самим
кошек не выращивать.
     - Так они еще и жадные впридачу!
     - Какой ужасный народ! - Рено от души  расхохотался.  - Ну, пошутили, и
хватит. Разрешите приступать, шеф?
     - Разрешаю.
     - Принято, начали. Только пожалуйста, не глазей в монитор, а? Следи  за
дверями. А то будет как в прошлый раз. Лучше вообще из машины выйди. Прости,
конечно, что я тебе замечания делаю...
     - Эй, придурок!!! Кадис стартовал!!! Тебе конец!!!
     - И ничего не  конец... - буркнул Рено. -  Мы его  без единой царапинки
возьмем, мягими лапами.
     Кадис подбежал  к двери  склада и  просочился внутрь.  Дарре подтянул к
себе  монитор  на  гибком кронштейне  и  заинтересованно  уткнулся  носом  в
картинку.  Изображение  летело в глаза  и было немножко  смазанным  -  кадис
двигался очень быстро, камера тянула на пределе возможностей.
     - Ну и свалка там, - буркнул Дарре.
     - Я о чем тебя просил?