ь команды  наизусть  и
воспроизводить   их  без   пульта.   Ничего   трудного,   музыкальный   слух
приветствуется, но не требуется...
     Павлов уселся на стол, чтобы  тот паче чаяния из-под Катьки не  вылетел
прямо министру в лоб, демонстративно поднял "дистанционку" и  зажал  пальцем
сразу пару кнопок.
     -  Команда  "укрытие сзади". Фирменный прием,  нормальная  кошка ничего
подобного не может. Обратное сальто еще сделает, а вот так - никогда.
     Кликер хрустнул. Стол издал короткий скрип. Катька непостижимым образом
кувыркнулась через голову назад и распласталась по полу.
     - Ух ты! - восхитился кто-то в задних рядах.
     - Отбой тревоги,  - произнес завлаб с нарочитой, почти клоунской ленцой
в голосе.
     Катька встала и снова запрыгнула  на  стол. Завлаб незаметно  выдохнул.
Для чистоты доклада требовалось хоть одно распоряжение дать голосом. Но  как
раз с этим у трехцветки были проблемы...
     Она   умела   игнорировать   голосовые   приказы!   Или   выполнять  их
издевательски  медленно.  Или  требовать  подтверждения.  Как обычная кошка,
обладающая свободой воли.
     В  глубине  души завлаб  подозревал,  что Катька  и  с  кликером  может
побороться. Тесты этого не подтверждали, но вот если будет  мощный стресс...
Рыжик,  способный, проявив  редкую  изобретательность,  уйти в  самоволку, а
потом отчебучить нечто совсем особенное с вороной - от такого изделия стоило
ждать чего угодно.
     Как сейчас,  например - изделие сообразило, что это его шоу, и работало
безукоризненно. Кажется даже получало массу удовольствия.
     -  Вы слышали  -  интонация  не  важна,  главное  чтобы текст совпал  с
программой.  Это  на случай,  если  у проводника нарушена дикция. Я могу и с
закушенной губой, и нос зажав, и как угодно,  все равно Катерина поймет, что
ей говорят...
     - Ко мне! - выпалил министр. Пролаял.
     Некоторые  военные   рефлекторно   дернулись.  Павлов,  тот  вообще  от
неожиданности чуть со стола не упал.
     Катька покосилась на министра и презрительно фыркнула.
     В гражданской компании это вызвало бы обвал, взрыв  хохота.  Но  сейчас
павильон будто обледенел.
     - Она же не знает, что вы тут  главный, - сказал Павлов очень мягко.  -
Команда была принята,  но отвергнута. Это вопрос  безопасности  -  пока  жив
проводник, "Клинок"  слушается  только  его. При  работе  в  группе  изделие
постепенно осознает ее внутреннюю иерархию.  И где-то через  полгода старший
группы сможет управлять всеми приданными "Клинками". Но только в отстутствие
их проводников. И... "Клинки" будут тосковать. Они роботы, но живые.
     -  Извините, - холодно  сказал  министр. -  У вас,  похоже, все  мелочи
просчитаны.
     - Мы обязаны, - скромно отозвался завлаб.
     - А если проводник мертв?
     - При  отсутствии  четко поставленной  задачи,  изделие  будет охранять
тело. Около суток. Потом  начнет искать своих поблизости, наконец, попробует
вернуться   в  точку   базирования.  Если   "Клинок"  уже,  так  сказать,  в
подразделении   социализирован,  он   сразу   по  прибытии  найдет  старшего
начальника  или  разводящего  и переподчинится  ему. Пока  не получит нового
проводника.  Конечно,  изделие  переживет   серьезную  травму,  но  работать
нормально   сможет...  Увести  осиротевший  "Клинок"  с  переднего   края  в
безопасное место сможет любой наш военный, обладающий  кликером или  знающий
боевой язык.
     - Что значит - наш военный? - переспросил министр подозрительно.
     - У "Клинка" хорошее зрение и нюх.
     - И?..
     Павлов на миг задумался, подыскивая слова. Умение полосатиков  отличать
своих от чужих его самого поражало.
     - Наши  пахнут  и  выглядят  по-нашему,  -  объяснил  Павлов,  как  ему
показалось, исчерпывающе.
     От него по-прежнему чего-то ждали.
     -   У   "Клинка"  высокая   избирательность.   В  комплексе  она   выше
человеческой. Если популярно -  русского с  белым  американцем или  еврея  с
арабом  "Клинок" даже  в полной темноте не спутает. Хотя нации близкие. Но и
нюх, повторюсь, хороший.
     - Знаем мы, какой у ваших изделий нюх, - сказал министр в сторону.
     - Еще вопросы? -  спросил Павлов елейно. Его  так и подмывало рявкнуть:
"Вы  кошек  не трогайте, все претензии к  теме "Кино", пожалуйста!".  Он уже
жалел,  что  попал  на  представление.  Все пошло криво.  Здесь  действовали
механизмы,  о которых  завлаб  не  знал ничего.  Своим подчеркнуто  холодным
отношением  к "Клинку" министр  наверняка кому-то что-то показывал -  только
вот что и кому...  У них тут были  свои разборки, Павлова  не касающиеся, но
полосатикам и, в особенности, рыжикам это могло принести вред.
     Бондарчук сидел, закатив глаза, и легонько покачивал головой из стороны
в сторону. То ли за своих извинялся, то ли завлаба осуждал - непонятно.
     -  Еврея, значит,  с арабом  не спутает... - пробормотал "оружейник". -
Полезное свойство. На натуре проверяли?
     - Компьютерное моделирование показало...
     - Ах, компьютерное...
     Павлов закусил губу. Описать бы случай с вороной! С чердака потом целую
стаю выселили,  а  трехцветка добыла  именно ту. Это  с посаженным нюхом! Но
вскроется  сопутствующее Катькиному  подвигу разгильдяйство  и  утопит НИИПБ
глубже некуда.
     - Давайте закругляться,  - предложил  министр. - Благодарю вас, товарищ
э-э...
     - Доктор Павлов! - подсказал Бондарчук.
     -  Павлов,  да.  Вы  свободны,  до  свидания. Что  у нас теперь, доклад
испытателей? Хорошо, перерыв.
     - Товарищи офицеры!..
     - Вольно, вольно. Перекур.
     Военные организованной толпой повалили на выход.
     - Мышка  бежала,  хвостиком махнула...  -  пробормотал завлаб. - Снесла
дедушке яичко. Напрочь.
     Катька,  будто  демонстрируя  отношение   к  происходяшему,  неприлично
раскорячилась на столе и начала вылизывать под хвостом.


                                *****


     - Бери мою тачку и сваливай в темпе! - прошипел Бондарчук.
     Выражение  лица у него  было, с каким на фортепьяно  не  играют  и  и о
литературе  не беседуют. А вот  в жарких странах геноцид учинять -  с такими
налитыми кровью глазами, пожалуй, самое оно. Павлов даже поежился.
     - А полигон, банкет?.. - без особой надежды спросил завлаб.
     -  С тобой попрощались, идиот!  Ох, Павлов, дорогуша, ну ты и выступил!
Не понял еще? Министр  что-то  знает про твой образец,  мать его за ногу!  Я
тебя, паразита, даже спрашивать не буду, кто она на самом деле, эта Катька!
     - Гражданка, - признался Павлов и виновато шмыгнул носом.
     - А-а... О-о... Убил. Без ножа зарезал.  Су-у-ка... Расстрелять! Почему
гражданка? Откуда? Самопал?!
     - Да какой самопал, я что, в арбузной лавке работаю?! Был приказ. Лично
директора. Кто ему - не в курсе.
     - Зато он, - Бондарчук ткнул пальцем в сторону дверей,  - очень  даже в
курсе, дорогуша. Павлов! Свинья неблагодарная! За что?!
     - Директор сворачивает работы по гражданке.  А  модель  удачная, ты сам
видел. Я надеялся договориться...
     Тут Бондарчук завлаба перебил и в нескольких энергичных фразах объяснил
ему, кто он такой, и с кем ему о чем положено договариваться.
     -   В  общем,  -   заключил  генерал,  -  через   минуту   духа  вашего
педерастического здесь  нету! А я, может,  послужу  еще... Хотя сомнительно.
Ой, Павлов! Убийца... Хуже Шарикова. За что же вы так генералов не любите?!
     - Извини, - завлаб покаянно вздохнул. - Мне не повезло.
     - Подставляла ты  бессовестный! -  горько  сказал Бондарчук и  удалился
шаркающей походкой ознакомленного со смертным приговором.
     Павлов спихнул Катьку со стола.  Когда  весишь сто двадцать килограммов
при росте два метра, чужие габариты почти не волнуют.
     Скорее уж  они волновали костлявого  невысокого министра - это  завлабу
только  что  пришло  в голову. Может,  товарищ  военачальник, помимо  всяких
потаенных мотивов, элементарно не любил крупных животных.
     Или крупных биотехов.
     -  Пошли,  кошка  драная! -  рявкнул  Павлов.  - И  не верти  задницей.
Довертелась. Лярва рыжая. Иметь тебя конем!
     Это уж звучало совсем несправедливо, но  завлаб сейчас плохо соображал.
Ему хотелось рвать и  метать. Первым  он разорвал  бы и разметал себя лично.
Было  невыносимо  стыдно.  Перед всеми,  начиная  с Бондарчука, и заканчивая
шефом. Еще было заранее  обидно: ведь Павлов  уже сам исказнился с головы до
ног, а дрючить  его, тем не  менее -  вздрючат.  С  темы  снимут влегкую. За
самоуправство и  не  так  прикладывают. Из  института попросят  вряд  ли, но
длительный неоплачиваемый  отпуск для начала  обеспечен. А  там как повезет,
могут  и отстранить  от  практической работы. Откомандируют  лекции читать в
альма матер - родной Ибиотех. Тоже, блин, душевное название...
     Катька  смотрела  на  Павлова недоуменно.  Думала, наверное,  что  день
выдался  на редкость  яркий  и  вообще  жизнь удалась. И  причин  внезапного
озверения хозяина понять не могла.
     - Пойдем же, - сказал Павлов уже  мягче, хватая кошку двумя пальцами за
кольцо на ошейнике. Сильно нагибаться для этого не пришлось.
     Сразу  за  дверью  павильона их  обступили и  просто так уйти  не дали.
Посыпались  вопросы.  То, что  у товарищей  офицеров руки  буквально чешутся
Катьку   погладить,  было  написано   на  лицах.  И  в  теоретическом  плане
интересовал всех именно "демонстрационный образец".
     Они,  как  недавно  Бондарчук,  "хотели  такую  кошку". Могли бы  и  не
говорить,  но  кое-кто  -  признался.  Командир испытателей, ни  больше,  ни
меньше.  Страшноватый   на  вид   майор,  весь  в  шрамах,  эдакая   военная
реинкарнация доктора  Шаронова,  способная  одним небрежным  ударом вырубить
немецкую овчарку, а двумя - кавказскую.
     Катька майором заинтересовалась - еще  бы, он за  последний  год пропах
"Клинками" до  спинного мозга.  Павлов вздохнул и  сказал: "Нате, целуйтесь,
вам разрешаю".  Майор,  не  заставляя себя  ждать, ловким  щелчком отстрелил
сигарету в урну и полез  к трехцветке мурлыкать.  Натурально -  он ей что-то
по-кошачьи  пел, а сам  так  и сиял, восхищенно  теребя пышную  рыжую гриву.
Катька откровенно нежилась. Павлов даже укол ревности ощутил. И зависти - он
кошкам только щелкать умел да команды подавать. Ну,  еще  всякие  проявления
нежности,  без которых доверия не завоюешь. Вроде  бы  искренние проявления.
Вроде бы.
     Оказывается, Павлов  всю жизнь  удивительно потребительски  относился к
кошкам,  даже к тем, что в доме жили -  это ему  вдруг мгновенным прозрением
стало ясно до  боли.  Ну,  у человека  вроде  как  положено  быть  коту. Для
компании, для удовольствия, для развлечения, от мышей, наконец - вот, и...
     Полюбил он впервые  по-настоящему  только  образец ка десять эр десять.
Полюбил очень.
     Пигмалион хренов.
     - Дайте,  пожалуйста,  сигарету, - попросил  завлаб сдавленным голосом.
Курить  он бросил  десять  лет назад.  Дым обжег  горло,  вызвал мучительный
кашель, но голову немного "повело" и стало полегче.
     Издали  на  столпившихся вокруг  Катьки  офицеров бросал  неприязненные
взгляды  министр.  Он  беседовал  с  "оружейником",  неподалеку  курсировал,
страдая, Бондарчук.
     Вслед за майором к Катьке начали тянуть руки и остальные.
     - Слушайте, нам пора! - взмолился Павлов. - Выступят полосатые, успеете
с ними потом наиграться.
     -  Полосатики  очень  хорошие, - сказал  майор, с  трудом отрываясь  от
Катьки. - Но эта - особенная. И когда мы будем работать с такими?
     - Уже никогда,  -  отрезал  Павлов, глубоко  затянулся  и кашлянул. Все
равно хорошо было покурить. Он бы сейчас еще и выпил.
     - А-а... Как же? - майор выглядел неприятно удивленным.
     - Эта серия пойдет  на  мясо,  - громко  произнес завлаб  с  вымученной
жестокостью в голосе. - Может,  уже завтра.  Я привел Катерину исключительно
для  красоты  показа. Ну  и  выпендриться.  Чтобы видели,  как мы  умеем.  В
обозримом будущем ничего похожего не обещаю.
     Майор снова закурил. Лицо его посуровело.  Вокруг стало неожиданно тихо
- Павлова расслышали все.  И  Бондарчук  обернулся. И  зам  по вооружению. А
министр и так уже в их сторону глядел.
     - В армии не принято спрашивать "почему"...
     - И я не имею права вам ответить.
     - Естественно. В общем... Чтоб вы знали - мы ведь почти не знакомы - до
прошлого  года я работал только по собакам, - сказал майор. - И когда пришли
"Клинки", был настроен  скептически. Теперь я их горячий поклонник. И ваш. И
ее. Что же... Очень жаль. Прощай, Катя.
     - Прощайте, - за двоих ответил Павлов, и, поманив трехцветку  за собой,
под многоголосое "до свидания" пошел к машине.
     Когда  "Волга"  тронулась,  завлаб оглядел ручку двери,  отыскал нужную
кнопку и опустил штору над перегородкой.
     - У вас закурить не будет? - спросил он водителя.
     - А как же! Держите.
     -  Спасибо.  Помните, где меня подбирали?  Туда и  поедем. Кошку  я сам
отвезу ближе к вечеру. Мне еще... Надо поработать с ней.
     Катька,  с интересом наблюдавшая, как  хозяин закуривает, принюхалась к
табачному дыму, чихнула, мотнула головой и обескураженно вытаращилась.


                                *****


     - Ну, заходи, - сказал Павлов. - Я тут живу.
     Катька  шагнула  через порог, секунду-другую  задержалась в прихожей, и
уверенно  двинулась на  кухню - туда, где  пахло едой.  Проголодалась киска.
Павлов воровато оглянулся и захлопнул дверь.
     Он достал пару мисок,  налил  кошке  воды, насыпал  корма. Себе плеснул
немного виски. Катька сначала отвлекалась - разумеется, все ее  интересовало
-  жуя, ворочала туда-сюда головой, стреляла  глазами, но  голод взял  свое.
Павлов уселся и, прихлебывая, смотрел, как она ест.
     Насытившись,  кошка подошла  к завлабу, благодарно потыкалась мордой, и
приступила к  детальному исследованию  кухни. Быстро все изучила,  встала  в
дверях,  обернулась,   испрашивая  разрешения  продолжать.  Ей   бы   сейчас
полагалось вздремнуть, но  инстинкты  "Клинка"  мешали. Пусть  база  кажется
безопасной  на первый  взгляд, а  хозяин подчеркнуто  спокоен,  все  равно -
прежде, чем устраиваться на отдых, нужно осмотреться. Место незнакомое, мало
ли что тут.
     Павлов вспомнил, где жена держит сигареты,  достал пачку  из  шкафчика,
взял пепельницу, сунул бутылку под мышку и сказал:
     - Ты  не стесняйся. Гуляй. Свободна. Потом заходи в гостиную. Эх,  надо
бы, конечно, затопить камин,  чтобы все честь по чести, но обойдемся. Потом,
у меня нет кресла-качалки и теплого пледа. И я не курю трубок.  Черт побери,
я вообще не курю...
     Большую  часть тирады он  произнес  в  одиночестве -  кошка  исчезла за
порогом, едва услышав, что свободна.
     Павлов  устроился на  диване, налил себе  еще,  закурил  и  стал ждать.
Нормальное  животное  первым  делом пошло  бы именно  в  гостиную, где  было
особенно много интересных вещей и запахов, но Катька сразу утопала на второй
этаж. Оценить, какой обзор местности  сверху.  Ну, пусть в окна  поглядит...
Павлов не боялся, что кошка набедокурит - у "Клинка" воспитание.  На базе он
просто обследует интерьер, и ничего не трогает без спроса. Когда приживется,
тогда уж начнет пошаливать. Скорее всего. Кот все-таки.
     Негромко загудело. Потом взвыло. Бухнуло. Треснуло.
     -  Эй,  ты!  -  заорал Павлов,  вскакивая. -  Боевая машина, иметь тебя
конем! Что за бардак?!
     Ему  даже  в  голову  не пришло отщелкать команду.  Он  уже воспринимал
Катьку будто домашнее животное. Излишне расслабился, наверное.
     Наверху убивали.
     Павлов стремглав взлетел по лестнице и остановился, тяжело дыша. Катька
примерилась и коротким четким ударом нейтрализовала врага.
     Пылесос вякнул и отдал концы.
     - Фу! - запоздало выдохнул Павлов.
     Кошка,  громко  фыркая,   обнюхала  разломанный  вдребезги  пластиковый
корпус,  с победным видом подскочила к хозяину, ткнула  его носом в бедро  и
уселась рядом, готовая защитить от кого ни попадя.
     - С новосельем! - процедил завлаб. - Щас как дам по ушам! И  по  наглой
рыжей морде!
     Пылесос был полный автомат,  для  чистки ковровых  покрытий, и  Катька,
видно,   знакомясь   с   ним,  ткнула   кнопку.   Широкую,  удобную,   легко
прожимающуюся. Дабы человек не перетрудился, включая.
     - Ты  главное, Катерина, не стесняйся! - посоветовал  Павлов. - У  меня
техники сколько угодно.  Стиралки, посудомойки, телевизоры...  Захочешь  еще
повоевать - только свистни. Зар-раза!
     Кошка озадаченно посмотрела на останки пылесоса.
     - Пойдем-ка отсюда, красавица, - сказал Павлов, отдуваясь. -  Ничего, я
не сержусь на тебя. Сам виноват.
     Спускаясь по лестнице, завлаб  вспоминал,  сколько в доме автоматики, и
не включится ли внезапно еще чего. Он-то привык. А кошка?
     В  углу гостиной стоял еще один  такой же  пылесос, Катька его заметила
моментально.  Выдала  напряженную  стойку,  оглянулась  на Павлова, и начала
опасливо к машине подкрадываться. Не по-боевому, а любопытно.
     -  Соображай,  -  поощрил ее Павлов.  -  На  черта  тогда  у  некоторых
компьютер в башке? Пусть и с отвалившимися проводами...
     Катька пылесос обнюхала, потрогала мягкой лапой тут и там. Естественно,
зацепила  кнопку, и резко отпрянула назад  -  хорошо, Павлов  успел откатить
журнальный  столик,  а  то  бы  кошка  его  развалила  своей  монументальной
задницей. Пылесос, издавая тихое гудение, поехал  вдоль стены. Катька, шипя,
кралась следом на полусогнутых.
     Павлов допил свою порцию виски и ушел на кухню. Разбавить водой, а то в
стакане бац - и  пусто,  так перебрать  недолго, ему же сегодня  еще  машину
вести.
     За руль не хотелось совершенно.  Хотелось остаться дома. Жить. И  пусть
Катька создает  уют.  И заполняет пустоту,  возникшую после отъезда  дочери.
Чтобы заткнуть такую дырищу, нужна по-настоящему большая кошка.
     Когда Павлов вернулся, позвякивая ледяными кубиками в стакане, выглядел
он  куда довольнее прежнего - отвык  пить виски с водой и напробовался, пока
смешивал.  Катька  сидела  посреди  комнаты,   присматривая   за  катающимся
туда-сюда пылесосом. На завлаба кошка едва покосилась.
     -  Красивые  все  дурочки,  - сообщил  Павлов. - Вот увидишь, когда моя
придет с работы придет, вы сразу подружитесь. Родственные души.
     Он достал мобильник  и,  поковырявшись в  меню, дал пылесосу отбой. Тот
убрался в угол и затих.
     Катька  секунду помедлила,  затем встала,  сунулась  к пылесосу и... Не
наобум, а прицельно нажала  кнопку! И в полном восторге уселась наблюдать за
работой бытовой техники.
     Пришлось  отрубить  аппарату  питание.  Кошка  еще  потеребила  кнопку,
разочаровалась,  примерилась было  дать  непослушному пылесосу тумака,  но -
Павлов не успел крикнуть "Фу!" - сама передумала.
     - Не все  красивые  дурочки,  -  подытожил завлаб.  -  Иди  сюда, будем
смотреть кино.
     Телевидение  Катьку  заворожило.  Сначала  она,  конечно,  ткнула лапой
монитор, озадачилась, попробовала заглянуть  за  висящую  на  стене  панель,
озадачилась еще больше, но  дальше  по логической  цепочке  -  в комнату  за
стеной - не пошла,  а начала просто смотреть! Павлов глядел, как она прядает
ушами, садится то поближе к изображению, то подальше от него, и размышлял. У
трехцветки все  получалось слишком легко. Пылесос освоила за пять  минут.  К
телевизору кошки  привыкают дольше, а  эта  сразу, кажется,  уяснила, что он
просто картинка. Зрение у  "Клинков" типично  кошачье. Мозг,  в общем, тоже.
Если не  считать объем. Но у тигра, допустим,  мозги не меньше. А потянет он
те же задачи, что базовый "Клинок"? Тигр - с чипом,  с программой, заботливо
выращенный человеком, грамотно замотивированный на боевую работу?..
     После минутного раздумья Павлов пришел к выводу: тигр не потянет. Более
того, завалит  все  тесты,  после чего у него разовьется  зверский  комплекс
неполноценности,  бедолага  впадет  в  депрессию  и   сдохнет.