.
     - Справа пост, - шепчет. - Почти ничего не вижу... Да оно и к  лучшему.
Однако,  людно  в  нашем  лесу становится.  Что-то они там делают, суетятся.
Ладно, идем дальше. По-моему, уже совсем близко.
     И еще  через пять минут мы в стенку уткнулись.  Ник  едва успел мне рот
зажать, потому что  я  от  неожиданности  и страха взвыть собрался в  полный
голос.
     Вроде, лес. А поперек - невидимая стена. Не пускает дальше. Отталкивает
мягко, но непреклонно.
     У Ника лицо вытянулось.
     - Это, - бормочет, - что-то новенькое.
     Одной рукой стену пробует, другой... Впечатление такое, что правая рука
входит глубже.  А потом  Ник  изворачивается боком,  и заметно  продвигается
вперед. И застревает.
     -  Ловко  сделано, - говорит.  -  Ну, Леха, останешься  здесь.  Ложись,
отдыхай. Только веревку из рюкзака вытащи. Да, там еще один халат завалялся,
его тоже давай.
     А  сам  карабин -  наземь,  и халат  расстегивает. И начинает доставать
из-под халата  все, что  у него есть в  карманах и вообще на теле железного,
включая  поясной  ремень  и  перочинный  ножичек.  Складывает  кучкой.  Часы
снимает. И резко - вперед.
     Как-ак он носом в землю спикировал! Чуть из сапог не выскочил.
     Я к стене подхожу, руку левую в нее сую осторожно, и чувствую - браслет
с часами по запястью поехал.
     Ник шепотом ругается, не хуже того "доктора", хотя и малость понятнее.
     - Что ж за  несчастье  такое! Мало  того, что с голыми руками идти, так
еще и босиком!
     В сапогах-то гвозди железные.
     Ник обувь  сбросил,  индивидуальный  пакет  разорвал,  обмотал портянки
бинтом зеленым,  чтобы  не сваливались.  Вздохнул  тяжело, головой  покачал,
веревку в  карман запихнул, запасной халат - для "языка", чует мое сердце  -
через плечо. Стоит, озирается.
     -  Кол бы вытесать,  да  боязно топором стучать -  услышат. Ладно,  там
найду чего-нибудь... Барахло мое прибери и  вон туда, под елочки падай.  Да,
вот тебе карта. Если до утра  не вернусь, иди к машине и езжай к деду Ерохе.
Расскажешь  все, что  видел.  Попадешься юсерам... А  ты не  попадайся!  Ну,
племяш...
     - Ни пуха, - говорю.
     Ник  с  заметным  удовольствием  к  черту меня  послал,  и  трусцой  за
деревьями скрылся. Раз - и нету его. Хорошие у юсеров маскхалаты.
     Я вещички собрал, под елки  заполз, лежу,  стараюсь не думать о стенке.
Вообще  стараюсь  не  думать.  Потому как  ничего  не  понимаю -  ну совсем.
Впрочем, если верить деду Ерохе, я не один такой на белом свете. Куда более,
чем не один.
     Очень  хочется  последовать  совету  деда  и  обождать,  пока сверху не
спустят информацию в части, нас касающейся. Пусть даже наврут  с три короба.
Пусть даже это юсеры врать  будут. Просто если они насобачились такие стенки
на голом месте сооружать... Не фиг об них рогами биться. Разумнее сдаться на
милость победителя, сэкономив максимум сил, а потом низвести оккупанта путем
выгрызания изнутри. У китайцев, говорят, неоднократно получалось. А русские,
что, хуже китайцев? Да  русские хуже  всех! Нас приди и  завоюй - все  равно
получишь... Затяжную  нервотрепку, а потом  по  морде.  Хоть у татаро-монгол
спросите.
     Час лежу, за Ника переживаю. Два лежу...
     - Принимай гостя, Леха. Ствол ему в ухо ткни для солидности.
     Я от долгожданного шепота аж подскочил.
     - Ну, ты даешь...
     Он даже почти не запыхался, Ник. Садится, берет у меня сапоги, начинает
обуваться.
     "Язык" валяется полутрупом, слабо  шевелясь. Упакован в маскхалат, руки
связаны  за спиной, рот грязным носовым платком  заткнут и бинтом перехвачен
для надежности.
     - Леха,  сунь  ему берданку  в рожу. А то он, кажется, не понимает,  до
чего все серьезно. Два раза сбежать пытался.
     Я зверское  лицо  сделал и  в  глаз  пленному  из  "Сайги"  прицелился.
Реальным таким движением, будто Ник мне что-то ужасное про "языка" сказал, и
решил я, значит, гада порешить.
     Проняло беднягу - всхлипнул и шевелиться перестал.
     - Как все  смешно и  глупо, -  Ник шепчет,  рассовывая по карманам свои
причиндалы. - Я-то, дурень наивный, думал, что люди научатся читать мысли на
расстоянии и поражать врага усилием воли. К этому, по идее, все должно идти.
Духовную сферу развивать надо, она же у человечества в полной заднице! Такой
неисчерпаемый резерв, и никак не задействован! Я верил, надеялся...  Что уже
внуки  -  пусть  не  мои,  но хотя бы твои, Леха - будут в любви объясняться
взглядом, лечить болезни  наложением рук, и понимать другого как себя. А эти
уроды...  Фу! Рабы  высоких технологий, мать иху так.  Жалко,  не  вышло его
комбез прихватить, не пролез  бы через стенку. Там, по-моему, даже ширинка с
микролифтом.  А  электроникой  напичкан... И  что их охранная система? Те же
самые тепловизоры и  радары,  как у нас.  Один-единственный русский мужик  в
юсеровском маскхалате - и никаких проблем...
     - Ник, ты о чем?
     -  Да  о том, что тормоз я и  бестолочь. Обрадовался, в  войнушку решил
поиграть.  Идем, Леха.  Отконвоируем  это  чудо  к машине, тогда  и допросим
чуток. Потешим самолюбие. А  дальше посмотрим, куда его. На  базу, наверное.
Там уж, наверное, заждались хоть какого-то результата.
     - А... А чего же юсеры по лесу бродят? - шепчу я, совершенно обалдев, в
уходящую  спину: Ник  стволом карабина  толкает "языка" перед собой. Пленный
испуганно озирается, ствол беспокоит его очень.
     - Да похоже, наши с юсерами в этом деле заодно. Видать,  обе стороны до
того в штаны  наклали, что решили  вместе  бояться. Я тебе не сказал,  ты уж
извини  - показалось  мне,  будто  на посту  бойцы не с М-16,  а с  русскими
"абаканами"  стоят.  Тогда не  поверил,  теперь  -  запросто.  Международная
кооперация. В свете прогрессивных веяний.
     - Может, на пост его и отвести? Два шага ведь. А то чего-то мне тоже...
Боязно.
     - Этим дристунам, - Ник кивнул в сторону поста, - во!
     И оттопырил средний палец.
     - Если хотят, пусть отнимут, понял?
     - Так что там было-то, за  стенкой? - я хотел  сначала  ляпнуть "машина
времени?", но удержался. Я Нику верил, и не верил. Понимал  его  слова, и не
понимал. Чувствовал, до какой степени он  раздосадован,  обманувшись в своих
ожиданиях.  А еще - я  ему был очень благодарен за то, что Ник, вроде бы, не
расстраивался из-за пропажи с горизонта юсеров-завоевателей.
     Знаете,  это ведь  не большое  удовольствие  - обозвав  родственника  и
соседа  параноиком, вдруг  обнаружить, что он  действительно псих, да еще  и
кровожадный,
     - Звездолет там был, Леха. Офигенный.
     Ник подумал и добавил:
     - Жаль, что ты не видел. Словами не опишешь. Хотя...  Теперь у нас есть
заложник. Если доведем  его  в  целости,  конечно. Так что  все  может быть.
Авось, наглядишься вдоволь на дивный агрегат.
     Еще подумал, вздохнул, и сообщил:
     - Юсерский...
     К машине  мы заложника доставили почти без происшествий - только  разок
пришлось  врезать ему  прикладом, когда мимо шел  вооруженный патруль. Ник с
добычей расставаться не  желал  принципиально, хотелось  ему все-таки  самую
малость в войнушку сыграть, а пленный сообразил, что мы от кого-то таимся, и
возжелал этому кому-то  сдаться. Ну...  Получил.  Сам виноват. Мы  запихнули
страдальца  на  заднее  сиденье "козла", освободили  от кляпа,  и  принялись
тешить самолюбие.
     - Имя! Звание! Должность! - сдержанно рявкнул я.
     - Отпустите меня! Пока  не поздно! Вас уничтожат! Я  ничего не скажу! -
взмолился пленник на  совершенно  испохабленном юсерском наречии  -  я  едва
разбирал слова,  он  сливал  концы  и начала воедино  как француз, да еще  и
словно  полный рот жвачки набил. Впрочем, он мог быть  из какой-нибудь южной
провинции.
     Ник крепко дал ему в ухо. Даже я услышал звон.
     На добавку Ник дал  ему в глаз. Смачно. Я на  полном серьезе решил, что
сейчас увижу, как летят искры.
     -  Ты это...  -  пробормотал я  в  смущении. - Надеюсь, ты  знаешь, что
делаешь.
     - До свадьбы заживет, -  обнадежил  Ник. - Калечить не  буду. Фанеру бы
ему пробить - по-нашему, по-солдатски. А ну...
     Свободной  рукой  он заставил  пленного сесть прямо,  и начал  бить его
кулаком в  грудину. С  глубокомысленным, немного отстраненным  выражением на
лице.
     Который уже раз  в жизни я  возблагодарил небеса за то, что Вооруженные
Силы  РФ  теперь  полностью  контрактные.   Не  хотел  бы  я  научиться  так
профессионально "фанеру пробивать".
     Пленному хватило пяти-шести ударов.
     -   Кримсон!  Стивен   Кримсон,   сэр!   Сержант!  Командир   отделения
биологической защиты!
     - Какой-то дохлый у юсеров сержант пошел, - усомнился Ник.
     - Да он вроде начхима, - перевел я.
     -  Начхимы, они знаешь, разные бывают. А этот  так... Бродил,  цветочки
нюхал. Ладно, спроси, как их сюда угораздило.
     Тут  Кримсон, видимо,  собрался с  духом,  потому  что  заартачился,  и
потребовал объяснений - кто мы, да  откуда. Ник пробил ему фанеру  вторично.
Фанера едва не затрещала.
     Увы,  сержант-биолог  почти  ничего  не  знал.  У  корабля  разладились
какие-то жизненно важные системы "на выходе из прыжка" -  я дословно передаю
-  и он принужден был немедленно совершить аварийную посадку. Никогда такого
раньше  не случалось, судно  было чрезвычайно надежным. Летел корабль домой.
На Землю.
     - А откуда вы шли?
     - С Новой Англии.
     - Хм... Цель рейса? Задача?
     Кримсон задумался. Ник пошарил под сиденьем и извлек ржавые пассатижи.
     - Доставка вспомогательной  энергетической  установки для  атмосферного
генератора, сэр!  Послушайте,  друзья,  отпустите меня! Мы должны взлететь с
минуты на минуту!
     - Без тебя не улетят.
     - Мы военный транспорт! Не гражданский! Вы понимаете?! Ах, вы же ничего
не понимаете... Как... Как это  случилось с нами? За что?!  Отпустите  меня,
пожалуйста!
     И тут сержант Кримсон расплакался.
     - Не переживай, -  Ник похлопал сержанта  по  плечу, тот от  ласки вяло
увернулся.
     - Отпустите  меня! Ради всего, что  для вас свято! Еще остался  шанс...
Совсем немного времени...
     - Мы думаем, - обнадежил я сержанта.
     - Какой сейчас год?.. - прорвалось сквозь рыдания.
     - Девятнадцатый.
     - О... О-о-ууу...
     - Слушай, Ник. Давай закруглять эту трагедию Шекспира. Мы не  сможем от
парня ничего добиться - я не понимаю толком, какие задавать вопросы. И... Ты
погляди, как его ломает. Мне, например, противно и стыдно. А тебе?
     - Спроси,  какой год  у них! И как там Россия, спроси! Это  же главное!
Это...
     И тут у Ника знакомо шевельнулись уши.
     - В "собачник" его, живо! И к нашим!
     Когда мы запихнули беднягу Кримсона  в кормовой отсек "козла", вертолет
был уже совсем близко. Тот вертолет. Чоппер.
     - Раша! Раша! - успел Ник проорать Кримсону, волоча его к задней двери.
- Как там Раша?!
     - Фа-ак... Ю-у... Ба-ас-тард... - проныл Кримсон в ответ.
     "Козел" натуральным козлом скакнул из ельника - я наступил на педаль от
всего сердца.
     Вертолет ходил  над нами.  Деревья  мешали ему  сесть, но зрение у него
было, похоже, орлиное.
     - Выпустим! - крикнул я. - Пусть вернется к своим! А то хреново все это
кончится!
     -  Нельзя!  Я сам  хочу! Но нельзя! Такой подарок Родине! Кто мы будем,
если отпустим его?!
     - Ник, ты сумасшедший!
     - Леха,  это долг! Сержант  поможет нам изменить мир! В лучшую сторону!
Да, он мало знает! Но для нас - много!
     Я  чуть не врезался  в сосну.  Просека  была настолько  узкой, что даже
малейший  занос погубил  бы нас.  Больше всего наше  передвижение напоминало
бобслей. С  учетом  того, что бобслеисты трассу знают  досконально, а я - ни
ухом, ни  рылом.  Но  мы двигались  очень  быстро.  Отчаянно  козля.  В  эту
несгибаемую  тачку нужно  погрузить где-то  полтонны,  лишь  тогда  подвеска
сожмется, и "козел" станет комфортен.
     Кримсону в "собачнике" весело, наверное, было.
     И тут вертолет пальнул.
     Машину  здорово  тряхнуло, в лесу на мгновение стало  очень  светло.  Я
рискнул оторвать от дороги один глаз, и в зеркале обнаружил стену огня.
     - Сэйв ми! - заорал сержант.
     - Шат ап!
     - Сэйв ми, рашенз!
     Я опять чуть не влетел в дерево.
     - Ты хочешь, чтобы мы - МЫ?! - спасли тебя?!
     - Вы убили меня! Убили! Теперь спасите! Умоляю!
     - С ума сошел от страха, - заключил Ник.
     Вертолет  пальнул снова, опять нам под хвост, на этот раз попав заметно
ближе.
     - Сколько до базы, Ник?!
     - Таким  ходом еще  пару  минут! Я  уже  просвет вижу! Как тут включить
мигалки и сирену?!
     - Да хрен его знает!
     Ник  зашарил по центральной консоли. Машину  бросало, тыкать пальцами в
кнопки было трудно.
     Вертолет  болтался  где-то  сверху, действуя  на нервы. Интересно  - он
ужасно  раздражал,  но не пугал. В тот момент мне не  было страшно  вовсе. Я
просто  выполнял задачу: как можно быстрее доехать до своих и не  разбиться.
Скорость  реальная  была километров  полста,  не  больше,  но в  узкой  щели
воспринималась на все сто.
     - Чего он перед нами не жахнет?! - озадачился Ник.
     - Я, кажется, знаю, чего! Урод! Скотина! Вонючий параноик!
     Страшно завывая  сиреной и  весело мигая лампочками - Ник  таки нашарил
кнопку  - мы  выскочили на  расчищенный  участок и закозлили  по кочковатому
полю. В сотне-другой метров впереди из лесу выходила дугой подъездная дорога
базы, и зеленели железные ворота с красными звездами.  Мне даже не надо было
к  ним  сворачивать  -  значит,  разгона  хватило  бы  вполне.  Я  собирался
протаранить  ворота и, петляя, укрыться  за  строениями базы. Пусть вертолет
хоть  все  тут расстреляет, а  я от него как заяц - финтами. На базе  должны
быть средства ПВО. И вообще, здесь живут военные, это их профессия - убивать
и погибать.
     Я не хотел ни того, ни другого.
     Помню  как  сейчас  эту  картинку  -  я  будто   сфотографировал  базу.
Поднимающийся из-за домов вертолет. Наш, родной, такой хищный, прямо летучий
крокодил, машина огневой  поддержки. Перекошенные  физиономии,  прилипшие  к
окнам в будке КПП. Рядом два "Хаммера" - ага,  много тут на них наездишь, по
лесу-то  - и застывшие в  опупении юсеры числом особей с десяток. Получайте,
гости дорогие, русский сувенир...
     Ворота были совсем рядом, я крикнул: "Держись!".
     И тут вертолет попал нам в корму.
     Он именно туда с самого начала целился.


                                *****


     Щербак  и Жуков стоимость  павшего смертью  храбрых "козла" выплатили в
троекратном размере,  после чего их из милиции уволили к чертовой  матери за
халатность.
     Фээсбэшника  Бруховца  к той же матери уволили  за потерю бдительности.
Чуть ли не  на следующий  день близнецы встретили  убитого  горем чекиста  в
ресторане,  взяли  под  руки,  отвели  в  сортир,  и  начали  топить -  сами
догадываетесь,  где.  Как  я  и  думал,  это  Бруховец  капнул  милицейскому
начальству,  что братцы запустили дела в  Красной  Сыти  - вот их и  понесло
исполнять  служебные  обязанности  в  неудачный  момент.  Похлебав  водички,
Бруховец ожил,  вырвался и, в свою очередь, прилично навалял близнецам. Всех
троих повязали и упекли на пятнадцать суток.
     Не  знаю,  за что именно, но, говорят,  разжаловали и уволили командира
ракетчиков.
     Цепная  реакция  и  до  Красной  Сыти докатилась  -  наши  председателя
сменили.  Хотели еще  народного депутата отозвать,  да  не нашли его. По сей
день, наверное, лежит в ванне и из горла пьет. Аж завидно.
     Никанор домой  вернулся только  года через два  с лишним. Не думаю, что
его столько времени спецслужбы допрашивали. Зато слухом земля полнилась, что
папаня мой пообещал ему пулю в лоб. Правда, дед Ероха поправил: лучше в глаз
-  он же  снимет  с  племянничка  шкуру и набьет отличное чучело. По  такому
случаю тряхнет стариной. Я, честно говоря, призадумался  над этим заявлением
- что именно дед имел в виду?
     Конечно, Ника когда увидели, пальцем не  тронули. Ограничились всеобщим
игнорированием.  На  него  смотреть-то  больно  теперь.  Меня,  в  основном,
поломало, а его больше контузило.
     Мама постарела заметно.  Отец  сильно пьет. Отношения у  них совершенно
расклеились.
     Мне осталось две операции, и тогда я буду нормально ходить. Это еще два
года на костылях. Оплачивает лечение  АО "Красная  Сыть", попросту  говоря -
все село вскладчину. Платит, как я понимаю, охотно.
     Благодарная   Родина   взяла    с   меня   подписку   о   неразглашении
государственной тайны, а взамен дала скромную пенсию по инвалидности.
     Наверное, так мне и надо.
     Мама вспоминает, что первое  время я во сне разговаривал по-английски с
каким-то Стивеном. Потом это прошло.


                                *****


     Значит, при выходе из прыжка у них случилась авария. На самом-то  деле,
я думаю, отказ систем был только следствием. Что-то произошло со  временем и
пространством, когда они  прыгали -  и корабль пострадал. Так  или иначе, но
они прилетели домой. Подали  сигнал  бедствия и пошли на аварийную посадку -
уж на кого Бог уронит.
     Довольно  скоро  они  сообразили,  что  попали  малость не туда  домой.
Вернее, как раз туда, но не  тогда. Мне  трудно представить  себе их ужас. А
может, ужаса  особого и  не  было. Хотя бы потому, что военные, как я теперь
понимаю, запрограммированы  сначала изо всех сил выкручиваться, использовать
малейший шанс любой ценой, а потом уже, когда спасутся - переживать.
     Вероятно, они пошли по схеме, определяющей порядок действий  при аварии
на  враждебной  территории.  Или  потенциально  враждебной.  Постарались  по
максимуму задействовать преимущество отдаленного глухого  района.  Закрылись
стеной, блокировали  передачу любого  сигнала  электрической  природы  (дабы
аборигены  не  смогли  донести  о  происшествии), занялись  починкой.  Чтобы
взлететь  и,  мне  так  кажется,  опять прыгнуть. Назад,  к  неведомой Новой
Англии?  Видимо, да.  И снова вперед,  домой. А  что  им оставалось?  Только
попробовать воспроизвести ситуацию.
     Конечно, их посадку засекли. И зря они  гоняли над лесом свой вертолет.
Чего  хотели  -  осмотреться?  А  почему  нет?  Они  были  уверены  в  своем
технологическом  преимуществе  над  нами,  дикарями.  Им  не  пришел  на  ум
апокалиптический образ русского мужика  в юсерском маскхалате, с  веревкой и
без сапог.
     Но и мы, в  ответ, напрягли их, конечно, здорово. Больше, чем следовало
бы.  Хотя они же не спросили - чего это там  у вас  летит по небу большое  и
страшное, в  количестве  безумном, и  садится  в  городе,  до которого рукой
подать. Не бомбить ли оно нас собирается? А то мы бы честно ответили - дон'т
ворри, гайз, оно  вас не  бомбить,  а изучать намерено. Они привезло в город
тучу разного начальства и специалистов в ассортименте, и военных без  числа,
включая  соотечественников  ваших две  роты спецназа.  При  поддержке  реббе
Менахема Гибеля, чтоб он был здоров.
     Еще им не  повезло  с очагами цивилизации  поблизости - очень секретной
военной базой и деревенькой Большие Пырки.
     И  конкретно с Никанором - совсем никому не повезло.  Но дядя Ник, он в
данном  случае проходит, скорее, по графе "стихийные бедствия".  И я его,  в
принципе,  даже  простил.  В том  принципе, что  не  желаю  ему  немедленной
мучительной смерти. Ну его к черту, и Бог ему судья.
     И всех нас. И всем нам. Когда я  вспоминаю, как  активно  и  почти  что
радостно - в едином  порыве, хе-хе - Красная  Сыть  готовилась воевать...  И
когда  свои  эмоции  тех  дней освежаю  в памяти  - оторопь берет.  И комком
подкатывает к горлу страшное предположение.  А не мы ли сами  притянули себе
на голову  беду? Целый месяц отрезанное от жизни село набухало, как нарыв, в
котором гноилась обида на цивилизованный мир и разные подавленные  страхи. И
будто нарочно рядышком Ник со своим душевным заболеванием бродит, а пара