- Колин, - пробормотала она заплетающимся со сна языком, - что это ты там делаешь?
     Светящаяся панель деревянного телефона.
     - Звоню в Лос-Анджелес, в "Счастливый дракон".
     - Куда?
     - Магазинчик такой. Круглосуточный.
     - В три часа ночи...
     - Нужно поблагодарить Райделла, сказать ему, что с работой все удачно.
     Она тяжело вздохнула, перекатилась на другой бок и накрыла голову подушкой.
     За окном, вдали, янтарными иззубренными утесами высились новые здания, освещенные огнями огромного города.

46. Сказки реконструкции

     Ей снился низкий, отмелистый берег, усыпанный сплющенными обломками бытовой электроники, снились суетливые, похожие на крабов твари с полосатыми, как древние резисторы, лапками. Токийский залив, спеленутый серым туманом, в старых фильмах эта колышащаяся завеса временно скрывала ужасы начальных кадров - инопланетную армаду либо каких-нибудь там чудовищ.
     Она ступила в воду и пошла дальше; с каждым шагом Хак-Нам поднимался все выше, но, по искаженной логике сна, не становился ближе. Море лизало ей щиколотки. Крепость растет. Взращивается. Из ткани берега, обломков и останков мира бывшего - мира, бывшего при прежнем порядке вещей. Из миллионов тонн хлама, ссыпанного сюда баржами и исполинскими грузовиками в ходе великой реконструкции. А теперь здесь суетятся крошечные жучки Родель ван Эрпа, суетятся, вознося железные клетки будущих комнат, бессчетные, беспорядочные окна, прорезающие серую пелену тумана девственно чистыми серебряными прямоугольниками. Продукт беспорядочного людского сошествия, чудовищный и великолепный, он воссоздается по образу и подобию своей вторичной, бесплотной версии.
     Инфракрасное трепыхание будильника. Черно-желто-красный платок, выхваченный из тьмы галогенным сиянием софита, в центре платка - прямоугольник, репрезентирующий безадресную пустоту, килл-файл из легенды. Врубив эспрессницу, Кья откладывает пульт и снова сворачивается калачиком, слушая тишину, которую скоро прорежет нарастающее сипение пара. Теперь она чуть не каждое утро проводит в городе, на Сай-Шин-роуд, в своей любимой парикмахерской, где можно узнать все последние сплетни. Случается, сюда заходит Этруск, в компании Клауса и Петуха и прочих духов, с которыми он водится, и Кья им ничуть не мешает. Она этим очень гордится, ведь вот, скажем, к Масахико отношение совсем другое, вроде как к постороннему. Интересно, они и вправду старые, невероятно древние или просто ведут себя так? Как бы там ни было, они обычно обо всем узнают первыми, и она научилась это ценить. И Этруск уже пару раз намекал на какую-то свободную комнату, совсем-совсем маленькую, но зато с окном, выходящим вроде бы на Лун-Чунь-роуд.
     И вообще заметно, что Этруск хорошо к ней относится. Странно это даже, ведь все говорят, что по большому счету ему никто не нужен, а вот же он восстановил папин счет, даже хотя она забыла вернуть этот ключ и там жуть сколько набежало (ключ от семнадцатого номера лежит теперь в красивой, из муарового шелка, косметичке, которую ей дали в самолете, когда летела домой; он из белого пластика и сделан по форме старых механических ключей, магнитная полоска расположена вдоль длинного стержня, а плоский конец в виде короны, какую носят принцессы. Иногда Кья достает его и рассматривает, хотя чего там такого увидишь, просто кусок грошового пластика).
     Этруск и другие всю дорогу шпионят за "Проектом", как они это дело называют. Они говорят, что остров идору все еще не закончен. Он вроде бы уже и есть, но недостаточно стабилен, и прежде, чем начать строительство, пусть даже и с помощью нанотехов, его нужно укрепить, а то вдруг опять землетрясение. Кья иногда задумывается, а что, интересно, сделают со своим островом эти русские, а иногда она думает, а как там Мэриэлис, и Эдди, и Калвин, тот парень из "Виски Клона", который выволок ее оттуда, хотя какое ему вроде бы было дело, что там с ней будет и как. Но теперь, когда столько забот, и Крепость, и школа, кажется, что все это было очень давно.
     Мама, похоже, догадывается, что она не ездила тогда к Эстер, хотя прямо ничего и не говорит, а только пару раз ни с того ни с сего пускалась в объяснения насчет контрацептивов и безопасного секса. Да и вообще, если разобраться, она была там немногим более двух суток, не считая, конечно, того времени, что в самолете, потому что Рез так и не сумел выкроить времени, чтобы зайти и сказать ей спасибо, а Арли сказала, что лучше бы вернуться домой поскорее, пока никто не начал задавать вопросы, и что зато они отправят ее рейсом "Джапан Эйр Лайнс", первым классом. Так что она, Арли, тем же вечером отвезла ее в Нариту, только не на том зеленом мини-вэне, потому что его уже отправили на свалку. А Кья все еще убивалась насчет Соны и из-за этого чувствовала себя полной дурой, потому что ей казалось, что умерла ее лучшая подруга, но ведь эта подруга никогда, по сути, и не существовала, а зато была эта девушка в Мехико-сити с ее кошмарными проблемами, и в конце концов как-то так вышло, что она ревела и рассказывала все это Арли.
     А Арли сказала, ты просто подожди. Ведь эта девушка из Мехико-сити, она больше чем кто угодно другой нуждается в том, чтобы быть кем-нибудь другим. И какая разница, что она не была Соной, если она создала Сону, а это ничуть не меньшая реальность. Просто подожди, сказала Арли, и обязательно появится кто-то другой, кто-то совсем новый и будет такое чувство, что он тебя уже знал. А Кья сидела рядом с Арли в ее быстрой маленькой машине и думала, как это будет.
     - Но я же никогда не смогу сказать ей, что я ее знаю.
     - Нет, это сразу все испортит.
     В аэропорту Арли купила ей билет на ближайший рейс "JAL", проводила в зал ожидания (нечто среднее между баром и приемной очень богатого концерна) и дала ей сумку с фирменной курткой группы технической поддержки "Ло/Рез". Куртка была специальная, от турне по Комбинату, с датами всех концертов, вышитыми на трех языках, ее рукава были из прозрачной синтетики с подкладкой, переливающейся, как ртуть. Арли сказала, что это полный отстой, но, может, у нее найдется дружок или подружка, кому такое нравится.
     Кья так ни разу и не надела эту куртку и даже никому ее толком не показала, просто запихнула в пластиковый мешок из химчистки и повесила в шкаф. И с отделением своим стала общаться поменьше (Келси, к слову сказать, вообще куда-то сгинула). И никому там не рассказывала про эти японские заморочки, ведь все равно же толком не врубятся, тем более что есть моменты, которые вообще нельзя рассказывать.
     А главное, что теперь все ее время уходило на Город, потому что там были Рез и Рэи, две из множества теней, почти не отличимые от прочих, но все же отличимые. Работали над своим "Проектом".
     Многим эта идея не нравилась, но многим и нравилась. Например - Этруску. Он сказал, что это самая дикая бредятина с того самого времени, как вывернули наизнанку тот, первый килл-файл.
     Иногда Кья думает, что они просто пудрят всем мозги, потому что кто ж это сможет сделать такое? Построить эту штуку в Токийском заливе, на насыпном острове.
     Но идору сказала, что теперь, поженившись, они непременно хотят жить в Городе. А потому обязательно его построят.
     И если у них получится, подумала Кья под змеиное шипение раскочегарившейся эспрессницы, я тоже уеду туда.