то вроде магических пассов. - И они протолкнули его до предела, до другой стороны...
     - Другой стороны чего?
     - Так это же не то, как они это сделали, а как это рассказывают. Я не знаю, как там все делалось, а рассказывается это вот так. И они ушли туда, чтобы спрятаться от законов. Чтобы жить совсем без законов, как раньше, когда сеть была совсем молодая.
     - Но почему они придали своему городу такой странный вид?
     - А вот это я знаю, - сказала Сона. - Женщина, помогавшая мне строить мою страну, она мне все рассказала. Раньше, когда Гонконг не был еще китайским, рядом с аэропортом было такое место, Цзюлун, а когда-то совсем-совсем давно сделали какую-то ошибку, и это место, очень маленькое, но людей там жило много, оно принадлежало Китаю, а в результате вроде как вообще никому не принадлежало. Поэтому и законов не было. Беззаконное место. И туда стекалось все больше и больше людей, и они строили вверх, все выше и выше. Никаких правил, никаких законов, только огромное здание и живущие в нем люди. Полиция туда и носа не совала. Наркотики, проституция, азартные игры. Но тут же и нормальная человеческая жизнь. Мастерские, рестораны. Город. Без законов.
     - И он все еще там?
     - Нет. - Кья на мгновение подумала, что Сона Роса сейчас вздохнет. - Его снесли прямо перед тем, как отдать весь Гонконг китайцам. Снесли, залили бетоном и устроили парк. А эти люди, которые сделали эту дырку в сети, они собрали всю информацию. Историю, планы, снимки, рисунки. И отстроили город наново.
     - Зачем?
     - Спроси их самих. По-моему, они все тронутые. - Теперь взгляд Соны тоже блуждал по пустынной Пьяцце. - Зябко мне здесь как-то.
     Кья хотела было поднять солнце, но в этот момент Сона указала куда-то направо.
     - Кто это?
     От каменной аркады, где располагались мелкие ресторанчики, к ним шагал Мьюзик-мастер - или кто-то очень на него похожий, фигура в темном распахнутом пальто с подкладкой цвета полированного свинца.
     - У меня есть виртуальный персонаж примерно такого вида, - сказала Кья, - но он, по идее, появляется, когда я выхожу на какой-нибудь мост. А в прошлый раз он и вообще куда-то подевался.
     - Ты говорила, что видела кого-то, так это он?
     - Нет, - качнула головой Кья.
     Сона рывком выросла и ощетинилась жестким, колючим сиянием, окуталась смерчем радужной мошкары.
     В дальней части площади пошел снег, быстро засыпавший брусчатку; темная фигура неуклонно приближалась, оставляя за собой четкую строчку следов.
     Сона стала еще выше, ее сияние дрожало нарастающей угрозой, над рваными полотнищами возникло и стало разрастаться грозовое облако мерцающей тьмы, раздался звук, словно в поле электронной мухобойки попал особо сочный жук, совсем рядом мелькнули огромные крылья колумбийских кондоров, Сониных стражей, рожденных в информационном раю. Мелькнули и пропали. Сона выплюнула поток испанских проклятий, настолько цветистых, что автопереводчик ошеломленно заглох.
     Мьюзик-мастер был уже совсем близко, все фасады за его спиной скрылись в кружении снега.
     В руке Соны возник нож, тот же самый, но теперь он был размером с электропилу, иззубренный хребет жил мелкой напряженной дрожью. Золотые драконы с рукоятки вились вокруг смуглого, тесно сжатого кулака, гонялись за своими огненными хвостами сквозь миниатюрные облака китайских орнаментов.
     - А вот теперь мы на тебя посмотрим, - зловеще процедила Сона.
     Кья увидела, как пелена снега, поглотившая ее Венецию, резко съежилась и стала отступать, следуя цепочке следов, а на лице Мьюзик-мастера проступили черты Рэи Тоэи.
     - Пожалуйста, - сказала идору.

33. Топология

     Арли ждала Лэйни у лифта, на пятом, самом нижнем из парковочных уровней гостиницы; она успела уже переодеться в знакомую ему робу. Несмотря на распухшую, заклеенную пластырем губу, джинсы и короткая нейлоновая куртка придавали ей вид на зависть бодрый и компетентный.
     - На тебя страшно смотреть, - сказала Арли.
     Потолок здесь был низкий, обитый для уменьшения шума чем-то грязно-желтым, вроде войлока. Призрачный свет протянутых по потолку кусков биолюминесцентного провода, густая, сладковатая вонь бензинового выхлопа. Ряды за рядами мелких японских автомобильчиков, чистеньких, как посуда у хорошей хозяйки, влажно поблескивающих, как яркие обсосанные леденцы.
     - Похоже, Ямадзаки считает это очень срочным, - сказал Лэйни.
     - Да, - кивнула Арли. - Нужно сделать все прямо сейчас. Мы не знаем, сколько потребуется времени, чтобы обеспечить второй заход.
     - Нужно так нужно. Сделаем.
     - Тебе, с твоим таким видом, вообще не стоило бы ходить.
     То ли в подтверждение, то ли в опровержение ее слов Лэйни пошел, заметно покачиваясь, вперед.
     - Блэкуэлл отвез его в "Империал". Прочесывательная команда ничего не обнаружила. Нам сюда.
     Они шли вдоль ровного строя хирургически чистых облицовочных решеток и бамперов. Зеленый мини-вэн стоял носом к стене, с настежь распахнутыми дверями; небольшой пятачок вокруг него был обнесен оранжевым пластиковым барьером и заставлен аппаратурными модулями. Шаннон, рыжий техник, возился с каким-то черно-красным кубом.
     - Эспрессница. - Шаннон засунул руку внутрь кожуха и что-то там нашаривал. - Прокладка полетела.
     - Садись, герой, сюда. - Арли указала на переднее пассажирское сиденье. - Оно откидывается.
     - А вот этого лучше не надо, - сказал Лэйни, забираясь в машину. - Потом ты меня не разбудишь.
     За спиной девушки появился Ямадзаки.
     - Лэйни-сан, вы войдете в те же данные по "Ло/Рез", что и прежде, но теперь у вас будет параллельно доступ к базе данных по деятельности фэн-клубов. Глубина. Дополнительное измерение. Оно обеспечит необходимую вам степень персонализации. Параллакс, так это называется?
     - Взгляни, - сказала Арли, подавая ему очки. - А не получится, так и хрен с ним. - Ямадзаки поморщился и часто заморгал. - Так или не так, потом мы покажем тебя гостиничному коновалу.
     Лэйни надел очки и откинулся затылком на подголовник.
     Ничего. Он закрыл глаза. Услышал легкий щелчок включенного питания. Открыл глаза и увидел те же самые массивы данных, что и утром, в Акихабаре. Тоскливые, строго и однообразно упорядоченные. Безликие.
     - А теперь фэн-клуб, - сказал голос Арли, и тут же тусклые, безжизненные массивы стали прозрачными, раскрылись в глубину умопомрачительными хитросплетениями.
     - Тут что-то... - начал Лэйни, а затем он вновь оказался в той, с огромными кафельными печками, стокгольмской квартире. Но теперь это было жилище, а не просто скопище тысяч скрупулезно табулированных фактоидов. За узкими слюдяными окошками кованой печной дверцы плясали языки пламени.
     Зажженные свечи. Дощатый пол - каждая половица шириной в мужские плечи - застелен старыми, мягких тонов коврами. Что-то неподконтрольное Лэйни переместило его в соседнюю комнату, мимо кожаного дивана с ворохом маленьких ковриков к узкому высокому окну. В просвете полураздвинутых гардин, за покрытым по краям изморозью стеклом - густая тьма и мерное падение больших, словно ножницами вырезанных снежинок.
     - Что-нибудь получается?
     Арли. Как с другого конца земли.
     Лэйни не ответил, пассивно наблюдая, как его разворачивают и ведут по главному коридору; по пути он взглянул в высокое овальное зеркало и не увидел своего отражения. И сразу вспомнился приют, си-ди-ромы с "бродилками" - заколдованные замки, космический корабль, покинутый командой из-за кошмарной внеземной заразы... Клик туда, клик сюда. Он всегда остро ощущал, что так и не нашел некоего главного чуда, той вещи, которая оправдала бы все эти поиски. Потому что ее там и не было, решил он в конце концов, решил и утратил всякий интерес к этим играм.
     Но здесь - клик в спальню - было главное чудо. Рэи Тоэи. Откинувшись на подушки, в белопенном море кружев тонкого хлопка.
     - Вы были сегодня нашим гостем, - сказала идору. - Я не имела возможности побеседовать с вами. Очень жаль. И кончилось все плохо, вы были ранены.
     Лэйни смотрел на нее в ожидании горных троп и колокольчиков, но ничего такого не появилось, и тогда он вспомнил слова Ямадзаки насчет полосы пропускания.
     Острый приступ боли в боку.
     - Откуда вы это знаете? Что я был ранен?
     - Предварительный доклад охранной службы "Ло/Рез". Техник Пол Шаннон утверждает, что вы, судя по вашему виду, пострадали в драке.
     - Почему вы здесь?
     ("Лэйни, - забеспокоилась Арли, - ты там как, в порядке?")
     - Моя находка, - сказала идору. - Восхитительная квартира, правда? Жаль, что он так ни разу и не бывал в ней по завершении реставрации - фактически никогда не бывал. Но вы-то ведь бывали, да? Думаю, потому я ее и нашла.
     Ослепительная улыбка. Ослепительная красота, парящая в облаках белизны. Там, в "Западном мире", он так и не смог ее толком рассмотреть.
     - Я входил в нее раньше, - сказал Лэйни. - Но тогда она смотрелась иначе.
     - А теперь она... сформировалась, да? Стала гораздо лучше. Потому что один из реставраторов, перебиравших камины, делал снимки и подробные записи. Не для отчета, просто для себя и своих друзей, но в результате вы можете увидеть, что у них получилось. Эти данные попали в распоряжение фэн-клуба. - Она взглянула на единственный в комнате источник света - тонкую, с синими и кремовыми горизонтальными полосками восковую свечу в подсвечнике из полированной бронзы. Рядом с подсвечником на прикроватном столике лежали апельсин и книга. - Здесь я чувствую себя как-то ближе к нему.
     - Лично я почувствую себя ближе к нему, если вы спровадите меня наружу.
     - На улицу? Там же снег идет. И я совсем не уверена, что здесь есть улица.
     - В общий массив данных. Пожалуйста, чтобы я мог вернуться к своей работе.
     - Лэйни? - Арли тронула его за плечо. - С кем это ты разговариваешь?
     - С идору.
     - В узловом проявлении? - Ямадзаки.
     - Нет. Она проникла сюда, в данные, не знаю уж как. Расположилась в модели его стокгольмской квартиры, говорит, что это я проложил ей путь. Потом я попросил ее вернуть меня сюда...
     - Куда? - Арли.
     - Туда, где я смогу что-нибудь видеть, - ответил Лэйни, глядя на причудливо заросшие ущелья, на побеги и ветвления, сходные с "Риалтри 7.2" в ноутбуке Арли, но живые, без этой абстрактной сухости, сплошь покрытые мхом примечаний. - Ямадзаки был прав. Фэновский материал - это то, чего нам не хватало.

***

     Из прошлого - голос Жерара Делуврие, убеждающий его не концентрировать внимание. То, что вы делаете, противоположно концентрации, но мы научим вас направлять эту не-концентрацию.
     Отдаться течению. Влиться в поток подружек, лучших подружек и бывших подружек, отчетов о появлении Реза или Ло с той или иной женщиной в том или ином месте. Каждый отчет расцвечен в меру важности, придаваемой данному конкретному эпизоду данной конкретной наблюдательницей. И вот здесь - самое необычное, своеобразное. То, как вырисовываются эти двое. Нормальные во всех проявлениях люди, и - более того. Масса подробностей, зафиксированных с фанатичной, исчерпывающей точностью, и каждый раз они наклеены на пустой, схематичный каркас известности. Здесь Лэйни видел известность, и не как тонкую субстанцию из теоретических построений Кэти, а как некое парадоксальное качество, изначально присущее субстанции мира. Количество информации, собранной здесь поклонницами группы, многажды превышало все, созданное когда-либо самой этой группой.
     - А вот мое любимое, - сказала где-то идору, и Лэйни увидел, как Рез поднимается на низенькую эстраду переполненного клуба. Господствующий цвет - красный, вроде арбузной мякоти, но куда насыщеннее, корейская психоделика.
     - Это именно то, что мы с ним чувствуем.
     Рез взял микрофон и начал говорить о новых образах бытия, о какой-то "алхимической свадьбе".
     А где-то вдали - рука Арли на его плече, ее встревоженный голос:
     - Лэйни? Извини, но ты нам срочно нужен. Здесь мистер Куваяма.

34. Казино

     На улице, за пыльными жалюзи, хлещет дождь. Это сделала идору. Кья никогда не устраивала здесь дождь, но теперь ей вроде даже нравилось. Такая погода подходила Венеции. Делала ее похожей на Сиэтл.
     Идору сказала, что это место, куда она их привела, это казино. Кья знала, что такое казино, видела их по телевизору, но там они были совсем другие: большие, многолюдные и сплошь в неоне. А здесь - несколько маленьких комнат, облупленные стены и старомодная мебель с золочеными ножками в виде львиных лап. Все проработано во фрактальной технике, так что вроде как даже чувствуешь, как тут пахнет - пылью и, пожалуй, парфюмерией. Духами. Кья почти не посещала эти модули, нутро Венеции, потому что в них было вроде как малость жутковато. Вот на улицах - там совсем другое ощущение.
     Голова Соны, лежавшая на львинолапом столе, снова щелкнула, как лопнувшим жуком. Она, Сона, ужала свой образ до минимума: синий пылающий ацтекский череп размером с маленькое яблоко. Потому что Кья попросила ее заткнуться и убрать этот зубчатый тесак. Это привело ее в ярость, а может, даже обидело, но что еще было делать, если Кья хотела послушать, что там скажет идору, а Сона со всеми этими спектаклями, насчет сейчас убью всех и зарежу, не давала никому и слова сказать. И именно что спектакли это все, потому что в сети люди не могут причинить друг другу никакого вреда. Во всяком случае - физического. А с ней, с Соной, всегда эти заморочки - да я такая, да я сякая, да я всех вас сейчас. Келси и другие девочки сперва смеялись, но Сона реагировала настолько яростно - в словесной, естественно, форме, - что теперь они это делают только за ее спиной. Кья никогда не понимала, для какой такой радости Сона устраивает весь этот цирк, можно подумать, что у нее расщепление личности.
     Так что теперь Сона ничего не говорила, только время от времени издавала этот звук раздавленного жука, чтобы Кья не забывала, что она все еще здесь и все еще злится.
     А вот идору говорила, объясняла Кья старое венецианское значение слова "казино" , что это не огромное, вроде гипермаркета, здание, где играют в азартные игры и смотрят всякие шоу, а скорее что-то вроде этих отелей любви. В смысле, что у людей были дома, где они жили, а были еще эти казино, маленькие тайные квартирки, рассеянные по всему городу, куда они приходили, чтобы побыть с другими людьми. Странно только, что они мало заботились о своем уюте, во всяком случае, в этом казино уюта особого не замечалось, хотя идору и понаставила уйму зажженных свечей. Она сказала, что очень любит свечи.
     У идору была теперь прическа Мьюзик-мастера, и это делало ее похожей на девушку, которая переоделась мальчиком. И ей, похоже, очень понравился его тренч, потому что она время от времени крутилась на каблуке - его каблуке, - чтобы полы развевались.
     - Я увидела так много новых мест, - сказала она и улыбнулась, - так много новых людей и вещей.
     - Я тоже, - начала Кья, - но только...
     - Он сказал мне, что так и будет, но все равно я себе не представляла, что это такое. - (Круть-верть.) - Посмотрев на все это, я словно выросла... А вот как с тобой, когда ты путешествуешь, ты тоже такое чувствуешь?
     Череп вспыхнул ярким голубым светом и издал резкий малопристойный звук.
     - Сона! - прошипела Кья и торопливо повернулась к идору. - Я еще не слишком много путешествовала и не думаю, что мне это так уж нравится, а сюда мы пришли, чтобы посмотреть, что ты такое, потому что мы не знали, а ты появилась в моем софтвере, а может быть, и на Сонином сайте тоже, а это ее встревожило, потому что он у нее секретный.
     - Это страна с очень красивым небом?
     - Да, - кивнула Кья, - и туда вроде как нельзя проникнуть, если она сама тебя не пригласит.
     - А я не знала, - смутилась идору. - Извините. Я думала, что могу идти куда угодно - кроме того места, откуда ты пришла.
     - Сиэтл?
     - Муравейник снов, окна, громоздящиеся к небу. Я вижу его, но не могу войти. Я знаю, что вы с ней пришли оттуда, но это "там" - его там нет!
     - Крепость? - Ну конечно же, ведь сейчас они с Соной пришли именно оттуда. - Мы не там, мы только подключились оттуда. Сона сейчас в Мехико-сити, а я в этом отеле, понятно? И нам бы надо поскорее вернуться, потому что я не знаю, что там сейчас происходит...
     Синий череп распух и стал Соной, мрачной и надутой.
     - Наконец-то ты сказала хоть что-то осмысленное. И чего вообще разговаривать с этой штукой? Она ведь ничто, чуть усовершенствованная версия этой твоей игрушки, которую она украла и приспособила для своих целей. Теперь, посмотрев на нее, я прихожу к печальному выводу, что Рез и вправду сошел с ума, запутался в какой-то бредятине.
     - И ничего он не сошел с ума, - возмутилась идору. - Мы это чувствуем, с ним вдвоем. Он говорил мне, что нас не поймут. Во всяком случае - сперва; что будет неприятие, враждебность. Но мы же не хотим ничего плохого, и он верит, что в конечном итоге от нашего с ним союза будет только польза.
     - Слушай ты, синтетическая шлюха, - ощерилась Сона, - ты что, нас за дурочек держишь? Мы что, не видим, что ты делаешь? Ты ненастоящая! Ты даже меньше настоящая, чем эта имитация затонувшего города! Ты пустое место - и ты хочешь высосать из Реза все реальное. - Над ней опять разрасталась грозовая туча, дрожало колючее сияние. - Эта девушка, она пересекла океан, чтобы найти тебя и вывести на чистую воду, а теперь ее жизнь в опасности. А она даже не понимает, что это ты в этом виновата. Вот такая она у нас дура!
     Идору перевела взгляд с Соны на Кья.
     - Твоя жизнь?
     - Может быть. - Кья зябко передернула плечами. - Я ничего точно не знаю. Мне страшно.
     И идору исчезла, вытекла из Мьюзик-мастера, как краска, не имеющая названия. Мьюзик-мастер щурился на свет двадцати свечей, на лице его была полная растерянность.
     - Извините, пожалуйста, - сказал он, - но о чем мы сейчас говорили?
     - Ни о чем, - отмахнулась Кья, а затем очки были сняты с ее головы, вместе с Мьюзик-мастером, венецианским "казино" и Соной, а на пальцах, державших очки, жирно поблескивали золотые кольца, и каждое кольцо соединялось с золотым браслетом золотых часов тоненькой золотой цепочкой. И светлые, почти бесцветные глаза.
     Эдди медленно улыбнулся.
     Кья хотела закричать, но тут другая, не Эддина, ладонь, большая и белая, с металлическим запахом какого-то одеколона, закрыла ей рот и нос. И еще одна ладонь прижала сверху ее плечо, а Эдди уронил очки на белый мохнатый ковер и отступил.
     Все еще глядя ей в глаза, все еще улыбаясь, он поднес палец к губам, сказал "т-с-с", а затем отвернулся и шагнул в сторону, и Кья увидела Масахико, черные присоски на его лице и беспрестанно шевелящиеся пальцы.
     Эдди бесшумно приблизился к сидевшему на полу мальчику, вынул из кармана какую-то черную штуку, что-то с ней сделал и нагнулся. И тронул этой штукой его шею.
     Масахико резко дернулся, выкинул ноги вперед, свалился набок и застыл, вытянувшись в струнку и чуть подрагивая. Его рот раскрылся, одна из присосок упала на пол, вторая, правая, так и осталась на месте.
     Эдди повернулся, взглянул на Кья и спросил:
     - Где эта штука?

35. Испытательный стенд будущности

     Шаннон протянул Лэйни высокую пенопластовую чашку, на дне которой плескалось с полдюйма очень горячего, очень черного кофе. За его спиной, по ту сторону оранжевого барьера, виднелся длинный белый "лендровер" с "кенгурятником" и зелеными стеклами. Рядом с машиной стоял Куваяма, высокая фигура в темно-сером костюме и тускло поблескивающих очках без оправы; одетый в черное водитель тактично держался чуть сзади.
     - Что ему нужно? - спросил Лэйни, осторожно пробуя обжигающе горячий кофе. И сплюнул попавшую в рот гущу.
     - Мы не знаем, - сказала Арли. - Но его направил сюда Рез.
     - Рез?
     - Он так говорит.
     Рядом с Лэйни появился Ямадзаки. Очки на нем были целые, не иначе как запасные, но зато рукав так и держался на булавках; две из них успели уже рас