инаем ее потихоньку забывать. Вас ведь звать Лейнер?
     Протянутая для пожатия рука.
     - Лэйни, - поправил Лэйни, и тут же рядом с ними притормозил темно-зеленый мини-вэн.

28. Проблема доверия

     Мэриэлис открыла изогнутый ящичек, вделанный в изголовье розовой кровати, и достала оттуда синее стеклянное блюдечко. На ней был черный костюм с большими, в стиле Ашли Модин Картер, золотыми розами на лацканах.
     - Терпеть не могу эти забегаловки, - сказала она, пристраивая блюдечко на колене. - Есть уйма способов сделать секс безобразным, но тут и того хуже, просто смех и убожество. - Кроваво-красный ноготь скинул на блюдечко серый столбик сигаретного пепла. - Да и вообще, сколько тебе лет?
     - Четырнадцать, - сказала Кья.
     - Вот так я им и говорила. Четырнадцать, ну, может, пятнадцать, и думать нельзя, что такая малолетка меня окрутила. Это ж я окрутила тебя, верно? Все делалось по моей инициативе. Я сама придумала зарядить тебя. А они все равно не верят. Говорят, что ты вроде как агент, а я - дура набитая, что Рез нарочно подослал тебя в Си-Так, чтобы перехватить эту хрень. Говорят, что ты подстава, и только такая, как я, дура может думать, что ребенок на такое не способен. - Мэриэлис выпустила круглое облачко дыма и прищурилась. - А где она сейчас? - Взгляд вниз, на расстегнутую сумку, стоящую рядом с кроватью. - Здесь?
     - Я совсем не хотела ее брать. Я и не знала, что она там.
     - Да понимаю я, все понимаю, - вздохнула Мэриэлис. - Я так им сразу и сказала. Я не спешила снять ее с тебя, думала, в клубе будет удобнее.
     - Я ничего в этом не понимаю, - сказала Кья. - И мне страшно.
     - Иногда я провожу для Эдди всякую хрень. Мелкие услуги кому-то там еще, кто устроил ему клуб. Это незаконно, но, как бы это тебе сказать, не очень незаконно. Ничего жесткого. А на этот раз он решил приработать на стороне, связался с русскими, и мне это сразу не понравилось. Эта хрень меня попросту пугает. Она словно живая.
     - Какая хрень?
     - Эта. Ассемблеры, так их называют. Кья взглянула на свою сумку.
     - Так эта штука в моей сумке - это нанотеховый ассемблер?
     - Скорее это затравка, для начала. Нечто вроде яйца или маленького заводика. Включаешь ее в другую машину, которая их программирует, и они начинают мастерить себя из всего, что есть под рукой, а когда их наберется достаточно, они начинают мастерить то, что уж там ты от них хотел. Есть какой-то вроде как закон, запрещающий продажу этих штук Комбинату, поэтому они готовы на все, лишь бы их достать. А Эдди, он придумал, как это сделать. Я встретила двух этих жутких немцев в си-таковском "Хайате". Они прилетели туда откуда-то, я так думаю, из Африки. - Мэриэлис раздавила окурок о голубое блюдце, отчего табачная вонь стала еще хуже. - Они не хотели давать мне эту штуку, говорили, что ожидали увидеть самого Эдди. Начались звонки туда-сюда. В конце концов их уломали. Мне полагалось закинуть ее в чемодан вместе с обычными шмотками, но я замандражировала. Начала налегать на лекарство от мандража.
     Она бегло осмотрелась по сторонам, поставила блюдце с раздавленным окурком на прикроватную тумбочку и сделала что-то такое, отчего передняя стенка тумбочки откинулась. Это был холодильник, заставленный маленькими бутылочками. Мэриэлис наклонилась и начала изучать ассортимент, хитрая зажигалка соскользнула с кровати на белый ковер.
     - А текилы нету, - пожаловалась Мэриэлис, доставая из холодильника квадратную бутылочку с рыбой на этикетке. - Ну вот кто бы, спрашивается, мог назвать водку "Возвращение лосося"? Только японцы, это для них нормальный ход. А сделать зажигалку в виде пистолета, - она скользнула глазами по упавшей зажигалке, - это уж точно только русские могут, это для них нормальный ход.
     Кья заметила, что волосы Мэриэлис стали раза в два короче, лишились тех удлинений.
     - В "Си-Таке", - сказала она, - когда брали пробы на ДНК, вы подсунули им удлинения...
     Мэриэлис вскрыла бутылочку, залпом ее осушила и удовлетворенно передернулась. И только потом ответила.
     - Все эти удлинения, - сказала она, - из моих родных волос. Отрастила их на стороне, пока сидела на ну вроде как диете, ты меня понимаешь? Эти, в аэропорту, они со своими анализами заодно секут людей, любящих поразвлечься. Некоторые развлекалки остаются в волосах на не знаю сколько времени. - Пустая бутылочка встала рядом с блюдцем-пепельницей. - А этот, - Красный ноготь ткнул в сторону Масахико, - он что сейчас делает?
     - В сети работает, - сказала Кья; объяснять про Крепость было бы слишком долго, да и вообще ни к чему.
     - Уж это-то я и сама вижу. Вы пришли сюда из-за того, что эти забегаловки переадресовывают, верно?
     - Но ты меня все равно нашла.
     - Хорошие связи в таксомоторной компании. Я решила, что стоит попробовать. Но русские, они ведь тоже об этом подумают. Или уже подумали.
     - Но как ты вошла? Тут же все заперто.
     - Я, милочка, знаю в таких местах все ходы и выходы. Я вообще знаю больше, чем следовало бы.
     Масахико снял с глаз черные чашечки, увидел Мэриэлис, взглянул на чашечки, а затем - на Кья.
     - Это Мэриэлис, - сказала Кья.

***

     Гоми-бой был аниме-шаржем на самого себя: огромные глаза, а прическа даже выше и загогулистее, чем в натуре.
     - Кто пил водку? - вопросил он.
     - Мэриэлис, - сказала Кья.
     - Какая еще Мэриэлис?
     - Она сейчас там, в этом номере.
     - Это эквивалентно двадцати минутам в сети, - сказал Гоми-бой. - А как она попала в ваш номер? В отеле "Дай" такого не бывает.
     - Долго объяснять, - ответила Кья.
     Они снова были в комнате Масахико. Возвращение в Крепость прошло легко и быстро, без всякой беготни по лабиринтам, просто кликнули "возврат" и в секунду добрались. Мимо иконки, напоминавшей ей про незакрытую Венецию, но иконка мелькнула и сразу исчезла, так что не было времени среагировать. Возможно, там так устроено, что, если раз зашел, вернуться можно по-быстрому. Масахико сказал, что им нужно туда, и поскорее, потому что какие-то неприятности, а Мэриэлис сказала, что пожалуйста, она не возражает, и они ушли в сеть, хотя Кья была совсем не в восторге, что Мэриэлис остается в номере считай что одна.
     - Этой карточки хватит еще на двадцать шесть минут в номере, - сказал Гоми-бой. - Если только твоя подружка не вдарит еще раз по водке. У тебя есть счет в Сиэтле?
     - Нет, - мотнула головой Кья, - только у мамы...
     - Туда мы уже заглянули, - сказал Масахико. - На съем этого номера плюс выходы в сеть кредита твоей матери никак не хватит. У твоего отца...
     - Отца?
     - ...есть подотчетный счет в сингапурском коммерческом банке, где он работает...
     - Откуда вы это знаете?
     - Откуда? - Гоми-бой пожал плечами. - Крепость. Мы умеем узнавать. Наши люди много знают.
     - Я не хочу, чтобы вы залезали в папин счет, - твердо сказала Кья. - Это у него для работы.
     - Осталось двадцать пять минут, - напомнил Масахико.
     Кья сняла очки. Все вроде в порядке. Кроме одного. Мэриэлис вытаскивает из мини-холодильника очередной пластиковый пузырек.
     - Не трогай!
     Мэриэлис виновато взвизгнула и уронила бутылочку.
     - Тогда, может, немножко рисовых крекеров?
     - Ничего, - отрезала Кья. - Здесь все очень дорого. У нас кончаются деньги.
     - О! - Мэриэлис вскинула глаза и несколько раз сморгнула. - Ведь и правда. А у меня так и вообще ничего нет. Эдди наверняка аннулировал мои карточки, а к тому же, попробуй я ими за что-нибудь заплатить, он тут же узнает, где мы.
     - Мы вышли на подотчетный счет твоего отца, - сказал Масахико, не поворачиваясь и не снимая наглазников.
     - Вот и чудненько, - разулыбалась Мэриэлис.
     - Пусть они ее забирают, эту свою нанофиговину, - сказала Кья, торопливо сдергивая наперстки. - Я ее тебе верну, прямо сейчас, а ты отнесешь ее им, отдашь и скажешь, что это была просто ошибка.
     Не вставая с пола, на четвереньках, она подобралась к расстегнутой сумке, покопалась в ней и протянула Мэриэлис растерзанный сверток. Между лохмотьями скотча и сине-желтого си-таковского дьюти-фри мешка проглядывали темно-серый пластик и ряды маленьких, аккуратных дырочек; наноассемблер (если это действительно наноассемблер) выглядел странновато, но вполне невинно, нечто вроде перцемолки работы какого-то шизанутого дизайнера.
     - Вот, бери. Объясни им, что все в порядке. Что это просто недоразумение.
     - Не надо, - отшатнулась Мэриэлис, - положи ее на место. Видишь ли, - она судорожно сглотнула, - проблема совсем не в том, недоразумение это или не недоразумение. Проблема в том, что и так и так они нас убьют, потому что мы знаем об этой штуке. А Эдди, он и слова им против не скажет. Потому что не может. А еще потому, что он вроде как сыт мной по горло, этот мелкий, неблагодарный, вонючий говнюк... - В ее голосе не было злобы, только тоска и усталость. - Так что на него рассчитывать не приходится.
     - Счет вскрыт, - сказал Масахико. - Вернись к нам, пожалуйста. Тут у тебя гость.

29. Ее плохая сторона

     В фургончике пахло резиной и разогретой электроникой. На месте снятых задних сидений чернели аппаратурные блоки, опутанные проводами и проложенные комками пузырьковой упаковки.
     Рез сидел впереди, рядом с водителем, тем самым калифорнийским самураем из Акихабары. Лэйни пристроился на одном из блоков, между Арли и Ямадзаки; за их спинами с такими же примерно удобствами разместились Вилли Джуд и третий техник, рыжий. При каждом толчке Лэйни страдальчески морщился; боль в ушибленном о столик боку не только не утихала, но и становилась все сильнее. Уже здесь, в машине, он обнаружил на своем левом носке кровь, но так и не сумел разобраться, из какого она места, да и вообще - своя или чья-нибудь.
     Арли прижимала к уху мобильник.
     - Восьмой вариант, - сказала она, обращаясь, как видно, к водителю. Тот тронул клавишу дорожной карты, по экрану побежали кварталы Токио, нарезанные Координатными линиями на ровные квадратики. - Мы берем Реза с собой.
     - Отвезите меня в "Империал", - сказал Рез.
     - Приказ Блэкуэлла.
     - Дай-ка я сам с ним поговорю. - Рез повернулся и взял у нее трубку.
     При повороте налево, с узкой улочки на широкую, свет фар на мгновение выхватил людей, вразброд спешивших оказаться как можно дальше от "Западного мира"; никто из них не переходил на бег, все изображали из себя случайных прохожих, таких себе любителей поразмять ноги перед сном. Обе улицы были довольно невзрачными, плотно застроенными и - если не считать прикидывающихся ветошью пешеходов - совершенно пустынными.
     - Кити, - сказал Рез, - я хочу вернуться в свой отель.
     Справа и чуть впереди из-за домов вынырнула жестокая, ослепительная звезда полицейского вертолета, по белому бетону побежали угольно-черные тени. Рез слушал трубку. Мелькнула и исчезла позади всенощная лапшовая обжираловка, тусклая желтизна пластиковых полупрозрачных занавесок, суматошливое мелькание на экранчике маленького телевизора. Арли схватила Лэйни за колено и ткнула пальцем вперед, через плечо Реза. Справа на перекресток вылетели три белых броневика с пронзительно-голубыми мигалками на кургузых, угловатых башнях; они пересекали улицу чуть не под самым носом мини-вэна и пропали из вида, беззвучные, как тени.
     Рез снова повернулся и протянул Арли ее мобильник.
     - Кити малость не в себе. Хочет, чтобы я пошел с вами и ждал его там.
     - А он уже знает, что это такое было? - поинтересовалась Арли, забирая трубку.
     - Любители автографов, - ухмыльнулся Рез и начал поворачиваться.
     - А что случилось с идору? - спросил Лэйни.
     - С идору? - уставился на него Рез. - А вот если бы вы умыкнули эту новую платформу - прекрасная, кстати, работа, - что бы это вам дало?
     - Не знаю.
     - Единственная реальность Рэи находится в плоскости непрерывного творчества, порождения. Не состояние, а процесс, бесконечно больший суммы всех ее "я", прошлых и будущих. Платформы тонут под ней, одна за другой, а она становится все сложнее, все осязаемее... - Зеленые миндалевидные глаза мечтательно затуманились.
     Рез отвернулся. Арли осторожно прикладывала к рассеченному углу рта бумажный носовой платок.
     - Лэйни-сан... - Ямадзаки, шепотом. Сует что-то в руку. Наглазники с проводом. - У нас тут база данных по глобальной активности фэнов...
     Ребра ноют со страшной силой. Может, трещина? А кровь, это из ноги?
     - Чуть попозже, ладно?

***

     Номер Арли был вдвое больше номера Лэйни. В нем имелась даже миниатюрная гостиная, отделенная от спальни и ванной золочеными створчатыми дверьми. У четырех стульев, стоявших в гостиной, были очень высокие, очень узкие спинки с навершиями из матированной нержавейки в форме неизбежных эльфийских колпаков. На одном из этих поразительно неудобных стульев и сидел сейчас Лэйни, сидел, скрючившись от боли и нянькая пострадавший бок. Кровь оказалась все-таки его собственной, с ободранной лодыжки. У Арли в ванной нашлась вполне профессиональная аптечка скорой помощи, и он залепил ссадину микропоровым пластырем. С ребрами было сложнее; здесь, пожалуй, могло бы помочь что-нибудь вроде эластичной повязки, но в аптечке ничего на этот счет не нашлось.
     Справа, на соседнем стуле, Ямадзаки воссоединял пиджак с рукавом при посредстве анодированных под золото булавок из эльфийско-колпачного швейного набора. Такие наборы имелись в каждом номере каждой, наверное, гостиницы, но Лэйни никогда еще не видел, чтобы ими пользовались. Ямадзаки снял поврежденные очки и работал, чуть не прижимая пиджак к носу; в его фигуре было что-то мирное, почти старушечье. Еще правее сидел, молодецки распрямившись, огненновласый техник с весьма для такой масти уместной фамилией Шаннон; он читал глянцевый журнальчик, явно прихваченный из какой-то халявной раскладки.
     Рез лежал на кровати, подоткнув под плечи все наличествующие подушки, а Вилли Джуд сидел у него в ногах, прочесывая с помощью своих гляделок телевизионный эфир. Судя по всему, разгром "Западного мира" не попал еще в выпуски новостей, хотя на одном из клубно-развлекательных каналов и проскользнуло нечто вроде намека.
     Арли стояла у окна, прижимая к распухшей губе кубик льда, завернутый в белую тряпочку.
     - А когда его ждать, хотя бы примерно? - спросил Рез.
     - Понятия не имею, - сказала Арли. - Но Блэкуэлл весьма настойчиво просил, чтобы ты его дождался.
     Рез обреченно вздохнул.
     - Слушай, Рез, - сказал барабанщик, - ты бы не мешал людям о тебе заботиться. Это их работа.
     Блэкуэлл велел Резу ждать его, неявно подразумевая, что ждать будут и все остальные. Лэйни ничуть в этом не сомневался, но все равно решил улизнуть в свой номер. Ничего они ему не сделают, в крайнем случае не выпустят. Оставалось только выбрать подходящий момент.
     Долгожданный австралиец вошел в гостиную без стука, на ходу засовывая в карман нечто черное, и близко не похожее на стандартный гостиничный ключ. На его правой щеке нежно розовел косой крест из пластыря; та полоска, что подлиннее, начиналась у подбородка и почти достигала единственного уха.
     - Привет, Кити, - ухмыльнулся Рез.
     - Вот ты слинял без сопровождения, - сказал Блэкуэлл, - а совершенно зря. Эти русские, они ребята серьезные. И грубые. Было бы очень некстати, если бы они тебя повинтили. Совсем некстати. Тебе бы это не понравилось.
     - А как там Куваяма и платформа?
     - Платформа, говоришь? - Блэкуэлл подошел к кровати и почти навис над певцом. - Знаешь что, Рез, я видел тебя в обществе таких баб, что я бы с ними срать в одном поле не стал, ни самой темной ночью. Но так это были, по крайней мере, бабы. Люди. Ты слышишь, что я говорю?
     - Слышу, Кити, прекрасно слышу. Я знаю, как ты к этому относишься. Но ты еще изменишь свою точку зрения. Такие уж, Кити, наступают времена. Новые времена. Новый мир.
     - Я ничего такого не знаю. Мой папаша состоял в профсоюзе маляров и докеров, секция докеров. Когда я пошел по кривой дорожке, стал преступником, это разбило его сердце. Он умер как раз перед тем, как ты вытащил меня из секции "Б". Он бы очень порадовался, что я принял на себя ответственность. За тебя, Рез. За твою безопасность. А вот теперь я уже и не знаю. Может, он и не стал бы особо радоваться. Может, он сказал бы, что я подтираю сопли придурку с чрезмерно раздутым самомнением.
     Рез спрыгнул на пол одним длинным, кошачьим движением и встал перед Блэкуэллом, положив руки на его огромные плечи.
     - Но ведь ты только так говоришь, Кити, ты так не думаешь, верно? В Пентри же ты так не думал. Когда ты пришел за мной. И когда я вернулся за тобой - тоже не думал.
     Блэкуэлл открыл было рот для ответа, но в этот самый момент встал Ямадзаки, чтобы надеть аварийно отремонтированный пиджак. До предела вывернув шею, японец близоруко прищурился на сверкающие золотом булавки - и вдруг почувствовал, что все на него смотрят. Он смущенно прокашлялся, несколько раз моргнул и сел.
     В комнате повисла тишина.
     - Не по делу, Роззер, - сказал наконец Блэкуэлл.
     - Ну ладно. Перегнул я немного. Понимаю. - Рез улыбнулся и хлопнул охранника по плечу. - Так что все-таки с Куваямой? С платформой?
     - У него была там своя бригада.
     - А что наши веселые гости?
     - Вот тут малость странно, - нахмурился Блэкуэлл. - Комбинатские, Рез. Говорят, что мы что-то там у них украли. Во всяком случае, тот, с кем я успел побеседовать, ничего больше не знал.
     По лицу Реза скользнуло удивление, тут же, правда, исчезнувшее.
     - Отвези меня в отель, - сказал он.
     - Мы еще там прочесываем. Я свяжусь с ребятами... - Взгляд на огромные стальные часы. - Минут через двадцать.
     Момент казался вполне подходящим.
     - Я пойду приму горячий душ, - сказал Лэйни, направляясь мимо Блэкуэлла к двери. - В ребрах, похоже, трещина. - Будто не слышат. - Буду нужен, так свистните.
     Он открыл дверь, вышел в коридор, закрыл ее за собой и поковылял в сторону (вроде бы) лифта.
     Не вроде бы, а точно. Войдя в лифт, он привалился спиной к зеркальной стенке и тронул кнопку своего этажа.
     Лифт сказал что-то ласковое и утешительное. По-японски.
     Дверь закрылась. Лэйни закрыл глаза.
     Мягкий толчок остановки, дверь открылась. Лэйни открыл глаза. Вышел, повернул не туда, куда надо, затем - туда, куда надо. Нащупывая в кармане бумажник, где лежит ключ. Вот, все на месте. Ванна, горячий душ, по мере приближения к номеру эти понятия становились все более абстрактными. Спать. Вот именно. Раздеться, лечь и вырубиться.
     Он затолкнул ключ в паз. По нулям. Еще раз. Щелк.
     Кэти Торранс сидит на его кровати. Улыбнулась. Указала на экран, на фигуры на нем. Одна из фигур - он сам, голый. С эрекцией, превосходящей все разумные пределы. Лицо девушки смутно знакомо, но никак не вспомнить. А уж такого, что на экране, он точно никогда и ни с кем не выделывал.
     - Заходи, - сказала Кэти, - чувствуй себя как дома. На это стоит посмотреть.
     - Это не я, - сказал Лэйни.
     - Знаю. - Кэти явно наслаждалась ситуацией. - У него гораздо больше. Я прямо мечтаю посмотреть, как ты это будешь доказывать.

30. Этруск

     Кья торопливо надела наперстки, гляделки, кивнула Масахико, и он вернул ее в свою комнату. Тот же самый мгновенный переход, мигающая иконка Венеции... Кроме Гоми-боя, там был еще кто-то, хотя сперва она его не увидела. Только этот стакан на столе, где его раньше не было, проработанный с куда большим разрешением, чем все остальное в комнате: грязный, захватанный жирными пальцами, со сколом у края, ко дну что-то присохло.
     - Эта женщина... - начал Гоми-бой, но тут кто-то откашлялся. Странное, сухое дребезжание.
     - Вы интересная юная особа, - сказал голос, не похожий ни на что, что Кья когда-либо слышала, потусторонний, приглушенный скрежет, который, пожалуй, можно было бы скомпилировать из библиотеки сухих, еле слышных, случайных звуков. Чтобы долгие гласные - из пения проводов на ветру, а согласные - из стука сухих листьев об оконное стекло. - Юная особа, - пов