торил голос, за чем последовало нечто совсем уж неописуемое, наверное - смех.
     - Это Этруск, - сказал Масахико. - Этруск вскрыл для нас подотчетный счет твоего отца. Он весьма искусен.
     Что-то там, на секунду. Вроде черепа. Над грязным стаканом. Кривая пренебрежительная улыбка.
     - Пустое...
     Презентация, вот и все. Вроде как Сона - на ней, как она себя рисует, никогда не сфокусируешься. В этом роде, но доведено до крайности. Уйма работы по звукам. И все равно, сказала себе Кья, мне это не нравится.
     И повернулась к Масахико:
     - Ты привел меня сюда, чтобы познакомить с ним?
     - О, нет, - сказал этруск, о - многоголосый хорал. - Я просто хотел на вас взглянуть. - И та, вроде смеха, штука.
     - Эта женщина, - повторил Гоми-бой. - Ты сама организовала встречу с ней? В отеле "Дай"?
     - Нет, - качнула головой Кья. - Она проверила такси, так что ты совсем не такой хитрый, как хотел бы думать.
     - Вот-вот. - Как два камешка, брошенные в мраморную чашу пересохшего фонтана. Кья всмотрелась в стакан. На его дне свернулась сороконожка, огромная, тошнотворно-бледная тварь. С крошечными, нежно-розовыми руками...
     Стакан исчез.
     - Прости, - сказал Масахико. - Он хотел на тебя посмотреть.
     - Кто эта женщина в отеле "Дай"? - Мультяшковые глаза Гоми-боя светятся пониманием, но тон довольно жесткий.
     - Мэриэлис, - ответила Кья. - Ее бойфренд стакнулся с этими русскими. Штука, за которой они охотятся, лежит там, в моей комнате.
     - Какая штука?
     - Мэриэлис говорит, это наноассемблер.
     - Сомнительно, - поморщился Гоми-бой.
     - Поди скажи это русским.
     - Как бы там ни было, у тебя есть контрабанда, да? В том номере?
     - У меня есть нечто, им нужное.
     Гоми-бой страдальчески скривился и исчез.
     - Куда он вдруг?
     - Это меняет всю ситуацию, - сказал Масахико. - Ты не говорила, что таскаешь при себе контрабанду.
     - Но вы же не спрашивали! Вы ни разу не спросили, почему они за мной гоняются!
     - А с чего бы нам спрашивать? - пожал плечами Масахико. - Мы никак не думали, что им нужна именно ты. Другое дело - кто-нибудь вроде Этруска, его таланты могли бы вызвать у Комбината самый живой интерес. Многие люди слышали про Хак-Нам, но мало кто умеет туда войти. Мы действовали, чтобы защитить целостность города.
     - Но ведь твой компьютер стоит сейчас в этом номере. Кто угодно может войти и взять его.
     - Ничего страшного, - отмахнулся Масахико, - я уже не задействован в обработке материала. Мои обязанности перешли к кому-то другому. А Гоми-бой опасается возможных неприятностей. Владение контрабандой карается очень жестоко, а он к тому же торгует подержанным оборудованием, что делает его особо подозрительным - и уязвимым.
     - Да что ты все о полиции, разве в ней сейчас дело! Я-то вообще считаю, что нам бы следовало вызвать полицию. Мэриэлис говорит, что эти русские, как только нас найдут, сразу убьют.
     - Мы не можем вызвать полицию. Этруск взломал сингапурский счет твоего отца, это уголовное преступление.
     - Знаешь, если выбирать между тем, чтобы меня убили или арестовали, я предпочту арест.
     Масахико задумался.
     - Пошли, - сказал он наконец. - Там тебя ждут.
     - Сороконожка? - брезгливо поморщилась Кья. - Нет уж, увольте.
     - Да не Этруск это, не Этруск. Пошли.
     Из комнаты - в недра Хак-Нама, в бешеное мелькание странного, тесного мира, в головокружительное хитросплетение перекрученных лестниц и узких проходов...
     - Так что же это все-таки такое? Общественный сайт? А чего тогда столько мельтешения? Зачем все эти секреты?
     - Крепость в сети, но ей не принадлежит. Здесь нет никаких законов, только договоренности.
     - И в сети, и не в сети? - переспросила Кья, взлетая по очередной (последней, как оказалось) лестнице. - Так не бывает.
     - Распределенная обработка, - сказал Масахико.
     - Сона!
     Там, за хаотичным нагромождением крыш, поросших диким и странным...
     - Ничего не трогай. Среди этих штук есть ловушки. Я сама к тебе приду.
     Сона, в обычном своем виде, вся сплошь из набросков и обрывков, двинулась вперед.
     Справа - вроде как старинный автомобиль, стоит, накренившись, в беспорядочном наносе случайных текстур; сквозь целехонькое, без единой трещины, лобовое стекло проросла рождественская елка, а дальше...
     Судя по всему, обитатели Крепости использовали свои крыши в качестве свалки ненужного хлама, но это был хлам особого рода, словно увиденный во сне. Цифровые фантазии, отвергнутые их создателями, головокружительная мешанина форм и текстур. Некоторые из них шевелились.
     А затем - какое-то движение в бензиновой луже неба. Те, что были у Соны, птицы?
     - Я зашла на твой сайт, - сказала Кья. - Тебя там не было, а что-то...
     - Знаю. А ты рассмотрела, что это такое?
     Сона обогнула машину с елкой. На елочных игрушках прорезались черные глазницы, дружно следившие за каждым ее движением.
     - Нет. Там ничего не было видно, только слышно.
     - Я не знаю, что это такое. - Сегодня презентация Соны была даже более дерганой, чем обычно. - Я пришла сюда посоветоваться. Они сказали, что ты здесь и что ты навещала мой сайт.
     - Так ты знала это место?
     - Кто-то из них помогал мне в организации моего сайта. Сюда нельзя заявиться без разрешения. Мое имя внесено в список, но я все равно не могу пройти вниз, в город, сама, только с кем-нибудь из них.
     - Сона! Я тут влипла со страшной силой. Мы прячемся в каком-то кошмарном отеле, а теперь к нам прибилась и Мэриэлис...
     - Это та сучка, которая окрутила тебя в ишаки, да? Где она сейчас?
     - Да здесь, в нашем номере. Она говорит, что порвала со своим бойфрендом и что это его, эта самая нанохрень...
     - Что-что?
     - Она говорит, это что-то вроде наноассемблера. Дерганое изображение на мгновение сфокусировалось, густые брови Соны взметнулись вверх.
     - Нанотехнология?
     - Эта штука в твоей сумке? - вмешался Масахико.
     - Да, и завернута в полиэтиленовый пакет.
     - Секундочку. - Он испарился.
     - Кто это? - спросила Сона.
     - Масахико, брат Мицуко, у которой я остановилась. Он здесь живет.
     - А куда он сейчас дернул?
     - Вернулся в отель, из которого мы работаем.
     - Это говно, в которое ты вляпалась, это вообще бред какой-то.
     - Помоги мне, Сона, ну пожалуйста! Я уже не надеюсь вернуться домой!
     - Я просканировал этот прибор. - В правой руке вновь возникшего Масахико тускло поблескивала серая коробочка. - Предположительная идентификация - первичный биомолекулярный программирующий модуль С-дробь-семь-А производства Родель ван Эрп. Это лабораторный прототип. Мы затрудняемся с точным определением его легального статуса, однако серийная модель, С-дробь-девять-Е, относится к нанотехнологии первого класса, запрещенной международным законом. Согласно японскому законодательству, незаконное владение любым устройством первого класса автоматически карается пожизненным заключением.
     - Пожизненным? - тупо переспросила Кья.
     - Так их же уравняли с ядерным, химическим и биологическим оружием. - Масахико словно извинялся за столь неприятную новость.
     - Fuck your mother, - сказала Сона, вглядевшись в невзрачную коробочку; в ее голосе звучало глубочайшее уважение.

31. Как оно в жизни бывает

     - Видишь, Лэйни, как оно в жизни бывает? Сколько веревочке ни виться, а конец найдется. От беды бежал, да в беду попал. Ты слыхал такие пословицы? Старые, избитые, но не кажется ли тебе, Лэйни, что это как раз и свидетельствует об их истинности? Поговори со мной, Лэйни.
     Лэйни опустился в одно из миниатюрных кресел и вцепился обеими руками в пронзительно ноющий бок.
     - Хреновенько ты выглядишь, Лэйни. Где ты был?
     - В "Западном мире".
     Он не хотел смотреть на то, что происходило на экране, и все равно не мог отвести глаз. Он знал, что этот, там, это не он. Они пририсовали его лицо кому-то другому. И лицо было точно его. Он вспомнил чье-то там древнее высказывание насчет зеркал, что они вроде как противоестественны и даже опасны.
     - А теперь, значит, ты решил попытать счастья на востоке?
     Она не поняла, подумал он, то есть она не знает, где он был сегодня вечером. Значит, там они за ним не следили.
     - Это тот парень, - сказал он. - Хиллман этот. На котором ты меня проверяла при приеме на работу. Он снимался в порнофильмах.
     - Тебе не кажется, что он с ней как-то слишком уж грубо обходится?
     - Кто она, Кэти?
     - А ты покопайся в памяти. Если ты сумел вспомнить Хиллмана...
     Лэйни покачал головой.
     - Думай, Лэйни, думай. Думай о том актере. Думай об Элис Ширз...
     - Его дочь, - сказал Лэйни. Не спросил, а сказал.
     - Нет, мне точно кажется, что все это слишком грубо, даже жестоко. На грани изнасилования, и даже за гранью. Думаю, нам хватит этого материала, чтобы возбудить дело об изнасиловании.
     - Но она-то почему согласилась? Как вы ее заставили? А может, - он отвернулся от экрана и взглянул на Кэти, - это и вправду изнасилование?
     - А ты, Лэйни, включи звук и послушай. Послушай, что ты там говоришь. Это прольет свет на побудительные мотивы...
     - Нет, - почти испугался Лэйни. - Я не хочу это слушать.
     - Ты, Лэйни, всю дорогу говоришь о ее отце. Бывает, конечно, всякая зацикленность, но чтобы вот так, безостановочно бормотать о нем в процессе жесткого, напряженного пропихона в Роттердаме...
     Вскакивая на ноги, Лэйни зацепился за кресло и чуть не упал. Где же тут это проклятое ручное управление? Ладно, хрен с ним, можно выдрать провода сзади. Один, другой... На третьем проводе экран погас.
     - Поставил, значит, на "Ло/Рез", Лэйни? Рок-н-роллу захотелось? Вот уж никак не ожидала.
     - Ты бы сказала, Кэти, прямо, что тебе от меня нужно?
     Ослепительная улыбка. Точно такая же, как тогда, при приеме на работу.
     - Можно, я буду называть вас Колин?
     - Иди ты на хрен, Кэти.
     Сухой, короткий смех.
     - Похоже, Лэйни, что мы прошли полный круг.
     - Это в каком же смысле?
     - Можешь считать, что я интервьюирую тебя на предмет приема на работу.
     - У меня есть работа.
     - А мы, Лэйни, предлагаем тебе еще одну. Ну можешь же ты подхалтурить на стороне?
     Лэйни вернулся к своему креслу. Сел, со всей возможной осторожностью. И задохнулся от боли.
     - Что это тебя так корежит?
     - Ребра. Больно. - Он кое-как нащупал более-менее приемлемую позу.
     - Ты подрался? Это что там, кровь?
     - Я поужинал в клубе.
     - Это Токио, Лэйни. Здесь не дерутся в клубах.
     - Так это действительно она, его дочка?
     - Без всяких сомнений. И она с радостью расскажет в слитскановской программе всю правду. Как некий тип, по пятам преследовавший ее великого, любящего папочку, вовлек ее самое в мерзкие садистические игры. К слову, об этом самом папочке. Он с того времени сильно переменился. Теперь он наш.
     - Но почему? Почему она это делает? Он ей, что ли, приказал?
     - Почему? - Кэти смотрела на Лэйни почти с состраданием, словно опасаясь, не повредился ли он заодно и в уме. - А потому, что она тоже актриса. Молодая, ищущая известности. Шанс. Ты понимаешь, что это такое - шанс? - В ее взгляде вспыхнула надежда, что заторможенный мозг Лэйни хоть со скрипом, но сдвинется с места.
     - Так что, это самое и будет ее шансом.
     - Шанс, - поучительно сказала Кэти Торранс, - это шанс, это шанс. И ты знаешь одну вещь? Я ведь стараюсь. Я очень стараюсь дать шанс не ей, а тебе. Вот сейчас, здесь я пытаюсь дать тебе шанс. И даже не первый, правда?
     Пиликанье телефона.
     - Поговори, а то ведь всполошатся, - сказала Кэти, подавая ему белую кедровую плашку.
     - Да?
     - База данных о деятельности фэн-клубов. - Ямадзаки. И чего ему не спится? - Вам нужно войти в нее прямо сейчас.
     - Где вы находитесь?
     - В гостиничном гараже. И машина наша здесь.
     - Послушайте, я тут сильно не в форме. Нельзя это малость отложить?
     - Отложить? - ужаснулся Ямадзаки.
     Лэйни повернулся к Кэти Торранс. На ней было что-то черное и достаточно длинное, чтобы скрыть татуировку. А волосы вроде покороче.
     - Я немного соберусь с духом, а потом сразу к вам. Не закрывайте, я быстро. - Он положил трубку, не дожидаясь ответа.
     - О чем это вы?
     - Сиацу.
     - Врешь.
     - Зачем ты пришла, Кэти? Что тебе нужно?
     - Он. Мне нужен он. Я хочу получить внутреннюю информацию. Я хочу знать, что он делает. Я хочу знать, о чем он думает. Пытаясь взять кусок этого японского софта.
     - Жениться.
     - Не надо. - Она уже не улыбалась. - Не надо поправлять меня, Лэйни.
     - Ты хочешь, чтобы я за ним шпионил.
     - Проводил исследование.
     - Не сри мне на мозги.
     - Это же твоя профессия.
     - Я узнаю что-нибудь для вас полезное, и вы тут же захотите, чтобы я его подставил.
     Улыбка. Лэйни на мгновение показалось, что Кэти хочет ему подмигнуть.
     - Ну, не будем забегать так далеко вперед.
     - А что я получу?
     - Жизнь. Жизнь без позорного клейма. Жизнь, в которой никто не будет считать тебя маньяком, зверски терзавшим смазливую дочурку объекта своей мании. Жизнь, в которой почти никто не будет знать об этом фармацевтическом кошмаре, дико и бесповоротно сдвинувшем твою психику. Неужели мало?
     - А как же она? Дочка? Получится, что она делала все это с этим вашим Хиллманом за так, для чистого удовольствия?
     - Тебе выбирать, Лэйни. Поработай на нас, добудь, что мне нужно, и мы скажем ей: извини, такая уж тебе непруха.
     - Так просто? И она будет молчать? После того, что вы с ней сделали?
     - Если она хочет сохранить хоть малейшую надежду на продолжение своей карьеры, - да.
     В комнате повисло молчание.
     - Это не я, - сказал Лэйни, морщась от нового всплеска боли. - Это морф. Если я докажу, что это морф, я смогу подать на вас в суд.
     - Да неужто? И ты это осилишь? Суд ведь затянется на много лет. И совсем еще не факт, что ты его выиграешь. У нас, Лэйни, есть и деньги, и прекрасные юристы, и опыт обращения с такими проблемами. В дверь позвонили.
     - Сиди, - сказала Кэти, - это ко мне.
     Она встала, тронула кнопку охранного экрана, и Лэйни увидел через обтянутое черным плечо кусок какого-то мужского лица. Дверь открылась. В комнату вошел Райс Дэниелз, без, почему-то, своих вечных темных очков.
     - Вот, Лэйни, - сказала Кэти, - Райс теперь тоже с нами. Если бы не его помощь, нам пришлось бы еще долго разбираться с твоей биографией.
     - Так что там, Дэниелз? - спросил Лэйни. - Обломилась ваша бестормозная затея?
     Дэниелз сверкнул полным комплектом безукоризненно белых зубов.
     - Я уверен, Лэйни, что мы еще поработаем вместе. Надеюсь, у вас нет никаких претензий по нашему прошлому сотрудничеству.
     - Да какие уж там претензии.
     - Позвони мне. - Кэти протянула Лэйни белую карточку с аккуратно выведенным номером. - Завтра, до девяти. Оставь сообщение. Да или нет.
     - Даешь мне шанс?
     - Так интереснее. Я хочу, чтобы ты подумал. - Она поддела пальцем уголок воротника его рубашки. - Шаг строчки.
     А затем повернулась и вышла. Дэниелз последовал ее примеру. Не прощаясь.
     Лэйни сидел и смотрел на закрывающуюся за ними дверь. Может, долго, а может, и нет. Пока не запикал телефон.
     Терпеливый Ямадзаки начинал проявлять нетерпение.

32. Без приглашения

     - Мы должны атаковать.
     Чтобы подчеркнуть последнее слово, Сона Роса превратилась в пылающий ацтекский череп. Все они, включая Гоми-боя, снова находились в комнате Масахико - месте куда более спокойном, чем гипнотический хаос крыш со всеми этими глазастыми елками.
     - Атаковать? - Как и всегда, выпученные глаза Гоми-боя блестели весело, дурашливо, однако голос его дрожал, как натянутая струна. - И кого же ты думаешь атаковать?
     - Нам нужно так или иначе перенести схватку на территорию противника, - сказала Сона Роса. - Бездействие - это смерть.
     Из-под двери вынырнуло нечто вроде ярко-оранжевого подноса. Поднос заскользил через комнату, однако серая многолапая тень заглотила его так быстро, что Кья не успела ничего толком рассмотреть.
     - Ты, - сказал Гоми-бой, глядя прямо на Сону Росу, - сидишь в своем Мехико-сити. И ничто из здесь происходящего не представляет для тебя опасности, ни физической, ни юридической!
     - Физической? - Сона Роса мгновенно перешла в еще более яростную версию своего предыдущего представления. - Физического захотел, недоделок сучий? Да я замочу тебя на хрен, физически. Думаешь, не могу? Ошибаешься, ты же здесь живешь, не на Марсе. Вот свистну своих девочек, прилетим мы сюда и отрежем твои желтые яйца! Думаешь, не могу?
     Еще в начале этой пламенной речи из ее кармана появился на свет расписанный драконами нож; теперь зловеще иззубренное лезвие дрожало в сантиметрах от мультяшковой физиономии Гоми-боя.
     - Сона, пожалуйста! - взмолилась Кья. - Он же ничего плохого мне не делал, а только помогал! Не надо!
     Сона фыркнула и сложила нож.
     - Но ты это брось, катить на меня бочку, - сказала она уже более миролюбиво. - Моя подруга, она тут вляпалась в дерьмо по самые уши, а у меня самой, на моем сайте, завелась какая-то призрачная хрень.
     - И у меня в "Сэндбендерсе" тоже, - подхватила Кья. - Я видела эту штуку в Венеции.
     - Ты ее видела? - Клочки образов замелькали еще быстрее.
     - Я видела что-то...
     - Что? Что ты видела?
     - Там кто-то был. В конце переулка, у фонтана. Вроде женщина, а может, и нет. Я испугалась и рванула оттуда. Оставила Венецию открытой...
     - Дай-ка мне на нее взглянуть. - Сона Роса не глядя сунула нож в карман. - У себя на сайте я ее не вижу. И ящерки тоже не видят, дергаются туда-сюда, и все без толку. Птицы стали летать ниже, но даже они не могут ничего найти. Пошли, ты мне ее покажешь.
     - Но Сона...
     - Пошли! - повторила Сона. - Зуб даю, это тоже часть того дерьма, в которое ты вляпалась.

***

     - Мамочки, - выдохнула Сона, не сводя глаз с собора. - Да кто же такое написал?
     - Это такой город в Италии, когда-то он был отдельным государством. Банки всякие и кредиты, это они здесь изобрели. А это, - Кья указала рукой, - собор Святого Марка. Можно переключиться на модуль, где показано, что тут делается на Пасху, когда Папа выносит все эти кости и прочее, оправленные в золото куски святых угодников.
     - Святых? - Сона Роса истово перекрестилась. - Вроде как у нас, в Мексике. А это тот самый город, где вода подходит к самым дверям и улицы не улицы, а каналы, вода?
     - Я думаю, очень многое из этого теперь вообще под водой, - вздохнула Кья.
     - А почему тут темно?
     - Это я так устроила. - Кья обшаривала глазами все затененные уголки площади. - А эта Крепость, Сона, что же она все-таки такое?
     - Они говорят, что все началось с общего килл-файла. Ты знаешь, что такое килл-файл?
     - Нет.
     - Очень древнее понятие. Способ уклоняться от нежелательной входящей корреспонденции. Килл-файл не пропускал эту корреспонденцию, она для тебя все равно что вообще не существовала. Это было давно, когда сеть была совсем еще молодая.
     Кья знала, что, когда родилась ее мать, сети вообще не было или там почти не было, хотя, как любили говорить школьные учителя, такое даже трудно себе представить.
     - А как могла эта штука стать городом? И почему там все так стиснуто?
     - Кто-то загорелся идеей вывернуть килл-файл наизнанку. Ну ты понимаешь, это не то, как в действительности все было, а как это рассказывают: что люди, основавшие Хак-Нам, разозлились, потому что сперва в сети было очень свободно, можно было делать все, что ни захочешь, а потом пришли компании и правительства со своими соображениями, что тебе можно делать, а чего нельзя. Тогда эти люди, они нашли способ высвободить хоть что-то. Маленькую территорию, кусочек, клочок. Они сделали что-то вроде килл-файла на все, что им не нравилось, а сделавши, они вывернули его наизнанку. - Сона подкрепляла свой рассказ чем-