Маргрета, - сказал Нильс. - Пожалуй, пора
подсоединять эти шнуры.
  Маленькая платформа бистро заполнилась гостями, и наконец, в середине
торжественной речи, на судне включилась трансляция. Речь оказалась на
удивление короткой - очевидно, этого потребовал Скоу из соображений
безопасности, - и снова заиграл оркестр. Когда кто-то из команды спустил
веревку, на которой болталась бутылка шампанского, ее королевское
высочество сделала шаг вперед. Голос принцессы был ясным, слова простыми:
  - Нарекаю тебя "Галатеей"...
  Бутылка с треском разбилась о корпус судна. Обычно после этого
корабль сразу спускали на воду. Но сейчас случай был особый. Официальные
лица отошли на заранее подготовленные позиции, платформу оттащили в
сторону, и только после этого был отдан приказ о спуске "Галатеи". Из-под
судна выбили подпорки, и оно вздрогнуло.
  - Внимание всем, отсекам, - сказал Нильс. - Проверьте, чтобы все
приборы были закреплены как полагается, и приготовьтесь сами, при ударе о
воду возможен сильный толчок.
  Они двигались все быстрее и быстрее, навстречу кораблю мчалась темная
вода. По корпусу прокатилась легкая зыбь, тяжелые цепи натянулись,
замедлили движение и прекратили его. Судно покачивалось на волнах,
вызванных его приводнением. К нему подошли буксиры и обслуживающие катера.
  - Готово! - воскликнул Нильс, разжимая пальцы, судорожно вцепившиеся
в край приборной доски. - Что, спуск всегда проходит с таким трудом?
  - Никогда, - покачал головой Хеннинг. - Большинство судов вообще
сходит со стапелей в незаконченном виде. Мне еще в жизни не приходилось
слышать, чтобы спускали на воду не просто готовое судно, а еще и с
командой на борту. Это, мягко говоря, несколько непривычно.
  - Необычные времена порождают необычные условия. - Нильс заметно
повеселел после пережитого напряжения. - Садись за штурвал. Пока мы
плаваем по морю, ты командир. Только не вздумай погрузиться, это тебе не
подводная лодка.
  - Скажешь тоже! Мои подлодки почти все время плавают на поверхности.
- Хеннинг явно гордился своей морской профессией'. - Врубите меня в
командную сеть, - повернулся он к радисту.
  Пока он проверял готовность судна к отплытию и распоряжался, куда
подвести буксиры, Нильс связался по очереди со всеми службами. Никаких
повреждений не было, и вода вроде тоже нигде не протекала. "Галатея" могла
двигаться самостоятельно, но было решено, что буксиры сначала вытащат ее
из гавани. Никто не мог поручиться, что управление этим небывалым судном
пройдет совершенно гладко, поэтому двигатели решили включить только тогда,
когда корабль окажется в просторных водах Зунда.
  После недолгого обмена резкими, нервными гудками буксиры вышли в
путь. Они медленно плыли вдоль набережной вместе с торпедным катером,
который снялся с якоря и возглавил процессию.
  И тут они впервые увидели, что творится кругом.
  - Тоже мне - засекреченный спуск на воду. - Хеннинг показал на толпу,
вытянувшуюся вдоль волнолома. Люди аплодировали, махали руками, повсюду
виднелись яркие пятна датских флагов.
  - Весь город знал, что на верфи что-то готовится. Когда судно
спустили на воду, их уже невозможно было удержать.
  Буксиры описали широкую дугу и направились к выходу из гавани. Мол и
волнорез с обеих сторон были забиты людьми, многие еще бежали сюда. Когда
корабль плавно скользил мимо, они радостно кричали и размахивали руками -
многие в пальто поверх пижам, в надетых наспех разношерстных меховых
шапках, куртках, плащах. Нильс едва удержался, чтобы не помахать в ответ.
  Они миновали проход в гавань, оставив позади свет маяков, и вышли в
Эресунн; первые волны плеснули через низкую палубу, обдавая брызгами
матросов, сматывавших канаты.
  Оттащив корабль подальше от берега, буксиры дали прощальные гудки и
повернули обратно.
  - Все в порядке, - доложил Хеннинг. - На палубе никого, люки задраены.
  - Тогда вперед,. - сказал Нильс.
  Панель управления, установленная перед креслом второго пилота,
предназначалась только для плавания по морю. К корпусу были прикреплены
две гондолы с мощными электромоторами. Только электрические кабели
проходили через корпус, гарантируя его герметичность. Каждый мотор вращал
большой шестилопастный пропеллер. Руль был не нужен: корабль менял курс
при изменении относительной скорости вращения пропеллеров, которые могли
крутиться даже в противоположные стороны, если надо было сделать резкий
поворот. Все управление судном было сосредоточено в едином центре -
рулевой рубке; скоростей направление движения контролировались
компьютером, который следил за всеми операциями.
  Хеннинг двинул вперед рычаги, и "Галатея" ожила. Наконец она
освободилась от привязи и обрела самостоятельность. Волны забились у носа
корабля, заструились вдоль бортов и, когда скорость стала еще больше,
начали захлестывать палубу. Огни Эльсинора исчезли позади. Вода шлепнула
по иллюминатору, и капли потекли по стеклу.
  - Какая у нас скорость? - спросил Нильс.
  - Колоссальная - шесть узлов. Наше судно проявляет ярко выраженные
мореходные способности огромного соусника.
  - Расслабься. Это все равно его первый и последний океанский круиз. -
Он быстро что-то подсчитал. - Сбавь до пяти узлов, тогда мы прибудем в
порт к рассвету.
  - Слушаюсь, сэр!
  Их первое морское путешествие проходило удивительно гладко. Через
один из люков просочилась вода из-за того, что прокладка прилегала
недостаточно плотно, но ее можно было легко заменить в доке. Нильс
скрестил в полутьме пальцы: пусть так идет и дальше.
  - Хотите кофе, капитан? - спросил Хеннинг. - Пока был открыт камбуз,
я наполнил термосы.
  - Идея хорошая. Скажи, пусть принесут. Через несколько минут,
громыхая тяжелыми ботинками, термосы притащил высокий матрос с роскошными
бакенбардами и громадными усами. Он размашисто отдал честь.
  - Кто вы такой, черт побери? - спросил Нильс. Раньше он не встречал
этого матроса.
  - Это один из палубных матросов, которых ты просил меня нанять, -
объяснил Хеннинг. - Пока я их нашел, пока они прошли отбор - трое из них
появились тут только сегодня днем. Помнишь, тогда была небольшая запарка.
Енс добивался этого назначения уже несколько месяцев. Он говорит - у него
есть опыт работы с далет-двигателем.
  - Опыт.., чего?!
  - Так точно, сэр. Я помогал со сваркой на первом экспериментальном
двигателе. Он тогда чуть не переломил хребет нашему судну. Капитан Хоугор
до сих пор ищет, кому предъявить иск.
  - Что ж, рады взять вас на абордаж, Енс, - сказал Нильс, немного
смущаясь своей морской терминологии, хотя окружающие, казалось, ничего не
заметили.
  Их медленное путешествие продолжалось. От Эльсинора до Копенгагена по
морю меньше тридцати километров, однако этот путь занял у них больше
времени, чем полет до Луны за сотни тысяч километров. Но выбора у них не
было. Без далет-двигателя судно представляло собой всего лишь маломощную
электромоторку.
  Горизонт на востоке золотился лучами рассвета, когда корабль
приблизился ко входу в порт Копенгагена. Два буксира уже поджидали их,
стоя на якоре и слегка покачиваясь на легкой зыби. После той же процедуры,
что и при выходе из гавани в Эльсиноре, только проделанной в обратном
порядке, судно осторожно поставили на слип в западной части порта Фрихаун.
  - Как у них все четко рассчитано! - Нильс показал в сторону эскорта,
подъехавшего к пристани. - Они, должно быть, все время ехали следом за
нами.
  Скоу говорил, здесь развернута почти целая армейская дивизия. Солдаты
стоят вдоль улиц чуть не вплотную друг к другу на всем пути до института.
Скорей бы все это кончилось. - Он нервно сжимал и разжимал ладони, ничем
больше не выдавая своего волнения.
  - Да уж. Вообще-то все должно быть нормально. Приняты все меры
предосторожности, однако...
  - Однако у нас все яйца сложены в одну корзинку. А вот и наш
двигатель. - Нильс показал на груз, упакованный в пластиковую пленку,
который уже поднимали краном из открытого кузова грузовика. - И вместе с
ним прибудут оба профессора. Вот уж действительно - в одной корзинке. Но
ты не волнуйся. Похоже, тут собралась вся датская армия. Никто сегодня не
сможет помешать нам - разве что скинут атомную бомбу.
  - А что их остановит? - Лицо Хеннинга побледнело от напряжения. -
Этого добра в мире более чем достаточно. Что, если кто-то решит: раз нам
не удалось заполучить двигатель, так пусть он не достается никому? Баланс
сил в мире...
  - Закрой рот. У тебя слишком богатое воображение. - Нильс хотел
сказать это в шутку, но слова прозвучали неожиданно резко.
  Они оба вздрогнули и одновременно посмотрели наверх, услышав
нарастающий зловещий гул. Звено реактивных истребителей, сверкая в лучах
восходящего солнца, пронеслось низко над головой.
  - Наши, - улыбнулся Нильс.
  - Они могли бы там поторопиться, - проворчал Хеннинг, не ответив на
улыбку.
  Пришлось проделать массу ювелирной работы, чтобы погрузить гигантский
далет-двигатель на борт и установить на судне, так что, несмотря на
предварительную подготовку, все происходило медленно до безумия. "Галатею"
накрепко пришвартовали к причалу, большой люк на корме открыли и сняли с
него болты; длинный кран склонил стальную шею, готовый поднять его в
воздух. Этот люк должны были использовать единственный раз, после чего он
будет наглухо заварен. Огромная стальная пластина поднялась вверх,
медленно вращаясь, и кран опустил ее на берег. В то же мгновение второй
кран поднял массивный ящик с далет-двигателем и осторожным, тщательно
выверенным движением опустил его в люк.
  Зазвонил телефон. Нильс взял трубку и стал слушать, время от времени
кивая головой.
  - Хорошо. Проводите его в мою каюту. Я встречусь с ним там. - Он
встал, не реагируя на недоуменный взгляд Хеннинга. - Замени меня, я
ненадолго.
  Зайдя в каюту, он увидел офицера в форме королевской охраны. Офицер
отдал честь и протянул ему толстый кремовый конверт, запечатанный красным
сургучом. Нильс сразу узнал вензель на печати.
  - Мне приказано ждать ответа, - произнес офицер.
  Нильс кивнул и вскрыл конверт. Прочитав короткое письмо, он подошел к
письменному столу. На подставке лежали официальные бланки судна, которые
расстарался напечатать какой-то сильно деловой снабженец и которыми еще ни
разу не пользовались. Он взял верхний лист - неплохой адресат для самого
первого бланка - и написал короткую записку. Потом запечатал конверт и
отдал его офицеру.
  - Полагаю, нет смысла писать адрес на конверте? - спросил Нильс.
  - Нет, сэр; - улыбнулся офицер. - Позвольте пожелать вам успеха - от
меня лично и от всех нас. Вряд ли вы представляете себе, какие чувства
испытывает вся страна.
  - Кажется, уже начинаю представлять. -Они подняли руки в салюте и
обменялись рукопожатием.
  Вернувшись на мостик, Нильс все думал о письме, надежно запертом в
сейфе.
  - Ты не собираешься рассказать мне, в чем дело? - спросил Хеннинг.
  - Не понимаю, с какой стати я должен это делать. - Подмигнув ему,
Нильс обратился к радисту:
  - Неергор, сделайте перерыв. Вернетесь минут через пятнадцать. - Он
подождал, пока закрылась дверь. - Письмо от короля. Праздничная церемония,
намеченная на вечер, - сплошная фальшивка. Прикрытие для отвода глаз. Они
объявят о торжестве, мы якобы встанем на якорь у дворца Амалиенборг, - но
мы не сделаем этого. Как только все будет готово, мы уходим отсюда. Он
пожелал нам удачи. Сожалеет, что не смог побывать на корабле. Когда мы
выйдем из гавани, то сразу отправимся...
  - На Луну! - воскликнул Хеннинг, глядя на сварщиков, работающих на
палубе.


                                  Глава 16


  Марту Хансен мучила бессонница. И совсем не потому, что она осталась
одна в пустом доме. Это было для нее привычно еще с тех пор, когда Нильс
уходил в рейсы. Хотя в последнее время он гораздо чаще бывал дома - может,
потому большая двуспальная кровать казалась теперь такой пустой?
  Нет, причина была в другом. Происходило что-то серьезное, может быть,
даже опасное, а Нильс ничего не мог ей рассказать. За годы, прожитые
вместе, она изучила его достаточно хорошо, чтобы сразу увидеть, когда он
что-то от нее скрывает. Сутки, может быть, несколько дней, сказал он, не
глядя на нее, отвернулся и включил телевизор. Она знала, что за этим
кроется что-то серьезное, и это знание не давало ей спать.
  Марта задремала, потом проснулась как от толчка и больше уже не
смыкала глаз. Слишком уставшая, чтобы читать, слишком взвинченная, чтобы
уснуть, она всю ночь до зари металась, ворочаясь на подушке. И в конце
концов сдалась. Включила электрокофеварку и пошла в душ.
  Обжигаясь горячим кофе, Марта пыталась найти какие-нибудь новости по
радио, но безрезультатно. Она переключилась на короткие волны, наткнулась
на непонятную лекцию на гортанном языке, покрутила ручку настройки дальше,
мимо заунывной арабской мелодии, и наконец поймала международные новости
Би-би-си. Диктор вещал о тупике, в который зашли переговоры в
Юго-Восточной Азии. Марта подлила себе кофе и чуть не выронила чашку,
услышав слово "Копенгаген".
  "...сведения неполные, поскольку до сих пор не сделано никаких
официальных заявлений. Однако очевидцы сообщают, что город наводнен
войсками, а в районе порта наблюдается непонятная активность. По
неофициальным данным, все это как-то связано с Институтом Нильса Бора, и
ходят упорные слухи об испытаниях так называемого далет-двигателя".
  Марта включила приемник на полную громкость, чтобы одеваться и
слушать одновременно. Что происходит? А главное - этот вопрос она
старательно гнала от себя - насколько это опасно? С тех пор как были убиты
шпионы и ранен Арни, Марта жила в постоянном напряжении, ожидая чего-то
худшего.
  Полностью одетая, в перчатках, держа наготове ключи от машины, она
остановилась в дверях. Куда она едет и вообще - что она делает? Почти
истерическая потребность куда-то бежать вдруг показалась ей предельно
глупой. Этим она Нильсу не поможет. Бросившись в кресло, Марта подавила
сильное желание расплакаться. Голос по радио гудел, не умолкая:
  "...судя по сообщению, поступившему только что, экспериментальный
корабль на воздушной подушке, о котором столько говорили в прессе, покинул
судоверфь в Эльсиноре. Не исключено, что между этим фактом и событиями в
Копенгагене существует какая-то связь".
  Марта захлопнула за собой дверь и пошла в гараж. Она знала, что
сделать ничего не сможет. Но, в конце концов, она не обязана оставаться
дома.
  Пока Марта гнала машину к югу по полупустому шоссе, ее не покидало
ощущение, что она делает именно то, что надо. Однако эта уверенность
сильно поколебалась, когда она въехала в Копенгаген, в тупики улиц,
перекрытых солдатами с винтовками через плечо. Они были очень вежливы, но
пропустить ее не могли. Тем не менее она продолжала попытки, петляя вдоль
улиц в тесном потоке машин, пока не обнаружила, что весь район порта
оцеплен гигантским кольцом. Убедившись в этом, она развернулась по узким
боковым переулкам и направилась к Кастеллету - пятиугольному замку,
обнесенному рвом, который ограничивал гавань с юга. В квартале от
набережной Марта нашла свободное место и припарковала машину. Ее обогнал
людской поток, спешивший к берегу, а впереди, у самой кромки воды, уже
чернела большая толпа.
  Ветер с Зунда продувал насквозь, и от него некуда было укрыться.
Народу прибывало все больше, в воздухе витали разные слухи. Все обшаривали
взглядом Эресунн в поисках признаков чего-то необычного. Некоторые из
зрителей принесли с собой радиоприемники, однако никаких кодовых
сообщений, в которых упоминалось бы о таинственных событиях в порту
Фрихаун, не передавали.
  Прошел час, потом другой, и Марта начала задаваться вопросом, чего
они, собственно, ждут. Она продрогла уже до костей. Внезапно по радио
раздались звуки фанфар. Стоявшие рядом с приемниками дружно зашикали на
окружающих. Марта попыталась пробиться поближе, но безуспешно. Однако
основной смысл официального сообщения ей все же удалось уловить.
  "Галатея".., церемония спуска на воду.., празднование.., во дворце
Амалиенборг вечером... Диктор продолжал говорить, но этого было
достаточно. Усталая, замерзшая, Марта повернулась и направилась к машине.
Ее, конечно же, пригласят на официальное торжество. Возможно, они сейчас
пытаются ей дозвониться. , Сначала надо немного вздремнуть, а потом
позвонить Улле Расмуссен и выяснить, как они оденутся на этот прием.
  Перед ней, загородив проход, стоял человек.
  - Рано вы сегодня встали, Марта, - сказал Боб Бакстер. - Это,
наверно, важный день для вас. - Он улыбался, но улыбка была фальшивой. Она
поняла, что их встреча - не случайное совпадение.
  - Вы ехали за мной по пятам. Вы ведете слежку за моим домом!
  - На улице неудобно разговаривать к тому же вы замерзли. Почему бы
нам не зайти в это кафе? Выпьем кофе, перекусим чего-нибудь.
  - Я еду домой, - сказала она, пытаясь обойти Бакстера. Он рукой
преградил ей путь.
  - Вы не пришли ко мне, как мы договаривались. У вас могут возникнуть
серьезные осложнения с паспортом. Но почему вы не хотите поговорить об
этом в неофициальной обстановке, сидя за чашечкой кофе? Что в этом плохого?
  - Ничего.
  Внезапно она почувствовала страшную усталость. Не стоило раздражать
этого человека. А чашка горячего кофе будет очень кстати. Она позволила
ему взять себя под руку, и он открыл дверь.
  Из окна кафе были видны крыши автомобилей на стоянке, а за ними
открывался вид на Зунд. В тепле было уютно, и она не стала снимать пальто
Бакстер аккуратно повесил плащ на спинку стула и по-английски попросил два
кофе. Он начал разговор только тогда, когда официантка принесла заказ и
удалилась на порядочное расстояние.
  - Вы подумали о том, о чем я просил вас? - Бакстер приступил к делу
без всяких предисловий. Марта ответила, глядя в свою чашку:
  - Честно говоря, нет. Я действительно ничем не могу вам помочь.
  - Позвольте мне самому судить об этом. "Но вы хотели бы нам помочь?
  - Я хотела бы, конечно, но...
  - Ну так это самое главное.
  Она почувствовала, что попалась в ловушку. Ее ничего не значащие
слова вдруг превратились чуть ли не в обещание.
  - Здесь не может быть никаких "но", - продолжал он. - И вам не
придется делать ничего особенного. В последнее время вы часто общаетесь с
женой профессора Расмуссена, Уллой. Продолжайте эту дружбу.
  - Значит, вы все-таки следите за мной? Он отмахнулся от ее вопроса,
как от пустяка, который не заслуживает ответа.
  - Кроме того, вы знакомы с Арни Клейном. Он несколько раз бывал у вас
дома. Познакомьтесь с ним поближе. Он в этом деле главная фигура.
  - Может, мне еще и переспать с ним? - спросила она, охваченная
внезапной злостью на себя, на этого человека, на все вокруг.
  Он остался спокоен, хотя на лице его появились жесткие складки, а
голос зазвучал осуждающе:
  - Люди шли и не на такие жертвы ради своей страны. Люди погибали за
родину. Я всю жизнь посвятил этой работе, и я видел, как они умирали.
Поэтому придержите свои грязные шуточки в духе Маты Хари. Может, вы
считаете, что судьба наших ребят, замученных и убитых в войне с корейцами,
японцами, вьетнамцами, - тоже предмет для шуток? Они погибли, чтобы
сделать мир безопасным для вас, чтобы вы могли быть свободной американкой,
жить где хочется и делать что хочется. Свободной. Вы верите в Америку, не
так ли?
  Его вопрос упал между ними как меч, который надо было подобрать и
присягнуть на верность - Да, конечно, - проговорила она наконец, - но..
  - Верность не признает никаких "но". Она неделима, как честь. Вы
знаете, что нужны своей стране, и вы сами делаете свой выбор. У нас нет
необходимости забирать ваш паспорт или прибегать к другим методам
принуждения...
  Нет необходимости, конечно, подумала она язвительно. Зачем тогда
вообще упоминать об этом?
  - ..потому что вы здравомыслящая женщина. Вам не придется делать
ничего предосудительного, это я гарантирую. Вы просто поможете
восстановить справедливость.
  Рев реактивных самолетов, пронесшихся низко над землей, заглушил его