опавшими листьями неуклюже  раскачивались  под  холодным  ветром.
Копыта лошадей и колеса повозок стучали и скрипели по  разбитой  мостовой,
падали редкие хлопья снега.
     Он думал о том, что где угодно будет лучше, чем  здесь.  В  Ричмонде,
Чарльстоне, Филадельфии. Хотя, по правде говоря, он устал  и  от  них.  Он
всегда уставал от мест, даже от людей. А может быть, у  него  было  просто
плохое настроение после постигшей его сегодня неудачи следом за  вереницей
многих других неудач.
     Он потянулся и вошел в неубранную маленькую конторку из двух  комнат.
Тщедушный человек, сидевший за столом, быстро поднял голову и  с  надеждой
посмотрел на него.
     - Нет. Ничего.
     Проблески надежды потухли во взгляде смотревшего на него человека. Он
пробормотал:
     - Нам долго не протянуть. - Затем, помолчав, добавил: - К вам  пришла
молодая девушка. Ждет в кабинете.
     - Я что-то не в настроении оставлять  автографы  в  альбомах  молодых
девушек.
     - Но... она выглядит богатой...
     По улыбнулся своей саркастической улыбкой, скривив рот и обнажив  при
этом белые зубы.
     - Понятно. А у  богатых  молодых  девушек  имеются  богатые  папочки,
которых можно уговорить вложить деньги в умирающий литературный журнал.
     Но, войдя в свой кабинет и отвешивая  поклон  сидевшей  там  девушке,
вирджинец был сама любезность.
     - Я весьма польщен, мисс...
     Она прошептала, не поднимая глаз:
     - Эллен Донсел.
     На ней был шикарный наряд, начиная с мехового манто и кончая красивой
голубой шляпкой. На пухлом розовощеком личике  застыло  глупое  выражение.
Но, когда она посмотрела на него, По  вздрогнул  от  изумления.  Глаза  на
круглом лице сверкали, в них сквозили ум и огромная жизненная сила.
     - Вы, верно, хотите, - сказал он, -  чтобы  я  читал  свои  стихи  на
каком-нибудь вечере, но у меня, к сожалению, совсем нет  на  это  времени.
Или, может быть, вам нужна копия "Ворона", написанная моей рукой?..
     - Нет, - сказала она. - У меня к вам поручение.
     По поглядел на нее вежливо и выжидающе.
     - Да?
     - От... Аарна.
     Слово, казалось, повисло в воздухе как эхо отдаленного  колокольчика,
и какое-то мгновение оба они молчали, так что с улицы  ясно  было  слышно,
как скрипит и стучит проезжающий транспорт.
     - Аарн, - повторил он, наконец. - Какое  приятное  звучное  имя.  Кто
это?
     - Это не человек, - сказала мисс Донсел, а название места.
     - Ах, - сказал По. - И где же оно находится?
     Ее взгляд пронзил его.
     - Разве ты не помнишь?
     Ему стало как-то не по себе.  После  того  как  он  опубликовал  свои
фантастические  рассказы,  его  буквально  одолевали  люди  с   нездоровой
психикой и просто душевнобольные.  Девушка  выглядела  вполне  нормальной,
даже чересчур. Но этот горящий взгляд...
     - Мне очень жаль, -  сказал  он,  -  но  я  не  слышал  раньше  этого
названия.
     - Может быть, тебе что-нибудь скажет имя Лалу? - спросила она. -  Это
мое имя. Или Яанн? Так зовут тебя. И оба  мы  из  Аарна,  хоть  ты  пришел
значительно раньше меня.
     По настороженно улыбнулся.
     - У вас очень яркое воображение, мисс Донсел. Скажите мне...  на  что
оно похоже, это место, откуда мы пришли?
     - Оно лежит в большой бухте,  окруженной  пурпурными  горами.  -  Она
говорила, не отрывая от него взгляда. - И река Заира  течет,  спускаясь  с
гор, и башни Аарна нависают в вышине под лучами заходящего солнца...
     Внезапно он прервал ее, от души рассмеявшись. Затем продолжил:
     - ... и сверкают в багровом закате сотнею террас, минаретов и шпилей,
словно прозрачное творение сильфид, фей, джиннов и гномов.
     Он снова засмеялся и покачал головой.
     - Это - концовка моего рассказа "Поместье Арнгейм". Ну, конечно же...
Аарн... Арнгейм. Имя Лалу вы взяли от моей Улялюм, а Яанн - от  Яаннека...
Мисс, я должен поздравить вас с необычайной прозорливостью...
     - Нет, - сказала она. И повторила: - Нет. Как  раз  наоборот,  мистер
По. Это вы взяли свои имена из тех, что я вам назвала.
     Он окинул ее заинтересованным взглядом. До сих пор с ним не случалось
ничего подобного, и он был явно заинтригован.
     - Значит, я пришел из Аарна? Тогда почему я этого не помню?
     - Ты помнишь, только совсем немного, - прошептала она. -  Ты  помнишь
это место... почти. Ты вспомнил имена... почти. Ты вложил их в свои  стихи
и рассказы.
     Его интерес к ней возрос. Эта девушка выглядела полной дурочкой, если
бы  не  ее  напряженный  взгляд,  но   она   обладала   явно   незаурядным
воображением.
     - Где же тогда он находится, этот Аарн? На другом конце света? В саду
Гесперид?
     - Очень близко отсюда, мистер По. В пространстве. Но не  во  времени.
Далеко, далеко в будущем.
     - Значит, вы... и я... пришли сюда из будущего?  Моя  милая  девушка,
это вам, а не мне следует писать фантастические рассказы!
     Она не опустила глаз.
     - Ты написал об этом. В "Повести Скалистых гор". О человеке,  который
ненадолго вернулся в прошлое.
     - А ведь  верно,  -  сказал  По.  -  Действительно  написал,  но  так
неуклюже, что тут же постарался  забыть:  ведь  это  была  лишь  неудачная
попытка.
     - Ты так думаешь? Значит, лишь случайно в  голову  тебе  пришла  идея
путешествия во времени, к которой  раньше  никто  и  никогда  серьезно  не
относился? Или, сам того не зная, ты вспомнил?
     - Хотел бы я, чтобы это было так, - сказал он. - Уверяю вас, я отнюдь
не горячий поклонник девятнадцатого века. Но,  к  несчастью,  я  прекрасно
помню всю свою жизнь, и в ней нет места Аарну.
     - Это говорит мистер По, - сказала девушка. - Он помнит  только  свою
жизнь. Но ты не только мистер По, ты еще и Яанн.
     Он улыбнулся.
     - Два человека в одном теле? Скажите, мисс Донсел,  вы  читали  моего
"Вильяма Вильсона"? Там говорится о человеке, у которого было второе  "я",
alter ego...
     - Читала, - ответила она. - И знаю, что написал ты его именно потому,
что это в тебе две личности, хотя одну из них ты не можешь вспомнить.
     Она наклонилась вперед, и  он  подумал,  что  взгляд  ее  куда  более
гипнотический, чем у тех месмеристов, которыми он  так  интересовался.  Ее
голос почти сбился на шепот.
     - Я хочу заставить тебя вспомнить. Я заставлю тебя вспомнить.  Только
за тобой я вернулась сюда...
     - Раз уж мы заговорили об  этом,  -  прервал  он,  пытаясь  выдержать
беспечный  тон,  -  скажите,  как  человек  путешествует  во  времени?  На
каком-нибудь летательном аппарате?
     Лицо ее оставалось все таким же серьезным, в нем не дрогнул  ни  один
мускул.
     - Человеческое тело не может передвигаться во времени.  Как  и  любой
другой физический, материальный предмет. Но сознание не  материально,  оно
представляет  собой  лишь  систему  электрических   сил,   находящихся   в
физическом мозгу. И, если отделить его от мозга, оно может быть отправлено
в измерении времени назад, в мозг человека предыдущей эпохи.
     - Но с какой целью?
     - Чтобы  подчинить  себе  тело  и  исследовать  исторические  периоды
глазами человека, живущего в прошлом. Это нелегко и очень  опасно,  потому
что всегда есть риск очутиться в мозгу человека настолько сильного  духом,
что он подчинит тебя себе. Именно так случилось с Яанном,  мистер  По.  Он
находился в  вашем  мозгу,  но  оглушенный,  действующий  только  на  ваше
подсознание, и все  воспоминания  его  для  вас  не  более  чем  сказки  и
фантазии. - Она помолчала, потом добавила: - У  вас,  должно  быть,  очень
мощный мозг, мистер По, раз вы так подчинили себе Яанна.
     - Да уж кем меня только не обзывали, только не тупицей, - пробормотал
он, а затем иронически помахал рукой в воздухе на свой обветшалый кабинет.
- Сами видите, каких высот я достиг с помощью своего интеллекта.
     - Такое случалось и раньше, - прошептала она. - Один из нас  попал  в
плен римского поэта по имени Лукреций...
     - Тит Лукреций Кар? Как же, мисс, я читал его  "De  Rerum  Natura"  и
странные теории об атомной науке.
     - Не теории, - ответила она. - Воспоминания. Они  так  измучили  его,
что он  покончил  с  собой.  И  я  знаю  много  таких  примеров  в  разные
исторические эпохи.
     - Блестящая идея!  -  с  восхищением  сказал  По.  -  А  какой  может
получиться рассказ...
     - Я разговариваю с вами, мистер По, -  перебила  она,  -  но  пытаюсь
воззвать к Яанну. Пробудить его, вырвать из плена  вашего  ума,  заставить
вспомнить Аарн.
     Она говорила быстро, страстно, почти навязчиво, неотрывно глядя ему в
глаза. А он слушал, как в полусне, имена и названия мест из написанных  им
рассказов, иногда точные, как правило слегка  измененные,  но  удивительно
правдоподобно звучавшие в ее устах.
     - Когда наступил - сейчас вернее будет сказать "наступит" -  Жестокий
Век, человечество откроет такие разрушительные силы, о  которых  не  знало
дотоле.
     По чуть улыбнулся, подумав о  своем  рассказе,  в  котором  все  люди
погибли от взрыва и мир был уничтожен огнем, и девушка,  казалось,  прочла
эту мысль на его лице.
     - О нет, человечество не было -  не  будет  уничтожено.  Но  погибнут
многие, и, когда Жестокий Век кончится, через несколько столетий возникнет
Аарн, в котором мы с тобой живем. Яанн, вспомни!  Вспомни  наш  прекрасный
мир! Вспомни тот день, когда мы с тобой спускались с гор по Заире в  твоей
лодке. Вниз, по желтой воде, где цвели белые водяные лилии, а  темный  лес
торжественно смыкался вокруг нас, пока перед самым Аарном мы не  причалили
к Долине многоцветных трав и стали гулять там среди серебристых  деревьев,
глядя вниз на освещенные солнцем башни Аарна, над которым летали, сверкая,
маленькие флайеры.
     Неужели ты не помнишь? Ведь именно тогда ты впервые сказал  мне,  что
был  в  Темпоральной  лаборатории   Тсалала   и   согласился   добровольно
отправиться обратно во времени. Ты собирался увидеть мир таким,  каким  он
был до того, как его потрясли  жестокие  войны,  увидеть  глазами  другого
человека все то, что было безвозвратно потеряно для истории.
     Помнишь ли ты мои слезы? Как я умоляла тебя остаться, говорила о тех,
кто никогда не вернулся, как льнула к тебе? Но ты был так  поглощен  своей
историей, что не пожелал слушать меня. И  ушел.  И  то,  чего  я  боялась,
свершилось: ты так и не вернулся.
     Яанн, с тобой  говорит  твоя  Лалу!  Знаешь  ли  ты,  как  мучительно
ожидание?  Я  не  смогла  перенести  эту  муку   и   получила   разрешение
Темпоральной лаборатории вернуться сюда, чтобы найти тебя. Сколько  недель
я заперта в этом чужом теле, как долго искала я тебя понапрасну,  пока  не
прочла в рассказах, ставших знаменитыми, имен и названий, которые  мы  так
хорошо знаем в Аарне, и поняла, что только их сочинитель может быть  твоим
господином. Яанн!
     Как в  полусне,  слушал  По  звенящие  в  воздухе  имена  и  названия
выдуманного им сказочного мира. Но, когда она в  отчаянии  выкрикнула  его
имя, он опомнился и вскочил на ноги.
     - Дорогая мисс  Донсел!  Я  восхищен  силой  вашего  воображения,  но
возьмите же себя в руки...
     Ее глаза сверкнули.
     - Взять себя в руки? А как, по-твоему, провела я несколько  недель  в
этом уродливом ужасном мире, заключенная в тело этой жирной девицы?
     По вздрогнул, как будто на него вылили ведро холодной воды.  Ни  одна
женщина даже в шутку никогда не подумает и не скажет  о  себе  такого.  Но
тогда...
     Комната, ее сердитое лицо, весь мир, казалось,  заколебались,  как  в
тумане. Он почувствовал, как в нем поднимается  какая-то  странная  волна,
сметая все на своем пути, и на мгновение его фантазии обрели  формы,  чуть
измененные, но реальные.
     - Яанн?
     Ему показалось, что она улыбается. Ну конечно, этой жеманнице удалось
провести знаменитого мистера По своими лунными лучами и прочей ерундой,  и
теперь она будет счастлива, рассказывая об этом своим подружкам!  Гордость
и  высокомерие,  глубоко  укоренившиеся  в  его  натуре,   заставили   его
вздрогнуть, и странное ощущение прошло.
     - Мне очень жаль, - сказал он, - но я больше не могу уделить  времени
вашей  удивительной  jeu  d'esprit,  мисс  Донсел.   Мне   остается   лишь
поблагодарить вас за ту тщательность, с которой вы изучили  мои  маленькие
рассказы.
     С глубоким поклоном он отворил перед ней дверь. Она вскочила на ноги,
как будто он дал ей пощечину, и теперь на лице ее уже не было улыбки.
     - Бесполезно, -  прошептала  она  после  минутного  молчания.  -  Все
бесполезно.
     Она посмотрела на него, тихо  прошептала  "Прощай,  Яанн"  и  закрыла
глаза.
     По сделал к ней шаг.
     - Моя милая, прошу вас...
     Глаза ее вновь открылись. Он остановился как вкопанный. Взгляд ее был
лишен всякой жизни, в нем не выражалось ничего, кроме глупого изумления.
     - Что? - сказала она. - Кто...
     - Моя дорогая мисс Донсел... - вновь начал он.
     Она взвизгнула. Потом стала пятиться, пытаясь  закрыть  лицо  руками,
глядя на него, как на олицетворение самого дьявола.
     - Что случилось? - вскричала она. - Я... ничего не помню... заснула в
середине дня... Как я... Что я... здесь делаю?
     "Вот,  значит,  как,  -  подумал  он.  -  Ну  конечно!  Сыграв   роль
воображаемой Лалу, она сейчас хочет показать, что та покинула ее тело".
     Улыбнувшись ледяной улыбкой, он сказал:
     - Должен поздравить вас не только с  богатым  воображением,  но  и  с
блестящими актерскими способностями.
     Она просто не обратила на его слова  никакого  внимания  и,  пробежав
мимо, рывком отворила дверь. Было поздно,  его  помощник  ушел  домой,  и,
когда По вышел за ней в другую комнату, мисс Донсел уже выбежала на улицу.
     Он поспешно пошел следом. Газовые фонари зажглись, но в первый момент
ему не удалось разглядеть ее в гуще проезжавших экипажей. Затем он услышал
ее резкий голос и увидел, как она забирается в подъехавший к обочине  кэб.
Он невольно сделал несколько шагов вперед и увидел ее лицо, расширенные от
ужаса глаза. Потом она исчезла в глубине, кучер прикрикнул на  лошадей,  и
экипаж тронулся с места.
     У  По  был  вспыльчивый  характер,  и  сейчас  он  чувствовал  глухое
раздражение. Он позволил сделать из себя дурака, даже согласившись слушать
эту жалкую обманщицу с  ее  заумными  рассуждениями.  Как  она,  наверное,
веселится и торжествует! И все же...
     Он побрел обратно к своей конторе.  Редкие  хлопья  снега  скользили,
падая вниз в желтом свете фонарей, уличная пыль постепенно превращалась  в
жидкую грязь. Резкий порыв ветра донес  до  него  брань  с  другого  конца
улицы.
     "Этот уродливый и ужасный мир"... Что  ж,  он  и  сам  так  думал,  а
сегодня мир показался ему еще  отвратительнее.  Наверное,  потому  что  он
вспомнил воздушные башни Аарна, освещенные закатным солнцем, о которых эта
девица рассказала ему, вычитав о них в его книге.
     Он вернулся в свой кабинет и сел за стол. Раздражение его  постепенно
улеглось, и он задумался, нельзя ли  в  этой  искусной  бессмыслице  найти
материал для нового рассказа? Но нет, слишком много писал он на эту  тему,
и станут говорить, что он повторяется. Хотя идея человека, затерянного  во
времени, очень заманчива...
     "Прибыл я сюда из Тьюле, там ревут шальные бури, там стоит над  всеми
он, вне Пространств и вне Времен..."
     Кто это написал? Я? Или... Яанн?
     На какое-то мгновение лицо По стало старым, болезненным,  измученным.
А если все это правда, если завтрашний день увидит новый  прекрасный  мир,
Тьюле, Аарн, Тсалал? Если те призрачные образы, которые он  никак  не  мог
уловить до конца своим воображением: Улялюм, Леонора,  Морелла,  Лигейя  -
хранились в его памяти...
     Ему так хотелось верить, но он не  мог,  не  должен  был  себе  этого
позволить. Ведь он привык мыслить  логично,  а  если  поверить,  то  любые
построения рассыпятся как карточный домик и ему останется только умереть.
     Нет, он не умрет.
     Нет.
     Когда он открыл ящик стола и потянулся за бутылкой, рука его почти не
дрожала.



   Эдмонд Гамильтон.
   Как там, в небесах?


 Edmond Hamilton. What's it Like Out There? "Thrilling Wonder Stories", Dec, 1952.
 Перевод с английского: Сергей Сухинов.
 "Техника-молодежи", N10 за 1994.
 Spellcheck: Юрий Марцынчик


     Я не хотел надевать форму астронавта, когда выписался из госпиталя. Но
другой одежды с собой не было, и я слишком торопился унести оттуда ноги.
     Погрузившись в  лайнер на Лос-Анджелес,  я пожалел об этом.  Пассажиры
глазели  на  меня,   словно  на  диковинку,  и  оживленно  перешептывались.
Стюардесса одарила особо пленительной улыбкой и, должно быть, насплетничала
пилоту, потому что тот вышел в салон, с чувством пожал мне руку и произнес:
"Я полагаю, мистер, этот перелет для вас не больше, чем детская забава".
     Чуть  позже  рядом остановился невысокий мужчина,  озираясь в  поисках
места.  Найдя его прямо перед своим носом, он уселся со вздохом облегчения.
Это  был суетливый очкарик лет под шестьдесят.  Ему потребовалось несколько
минут,  чтобы справиться с ремнем безопасности. Только затем он заметил мою
форму и медные буквы на груди, означавшие "Вторая экспедиция".
     - Погодите...  -  пробормотал он, моргая подслеповатыми глазками. - Да
вы же один из тех парней, что недавно вернулись. Выходит, были на Марсе!
     - Был, - мрачно подтвердил я.
     Очкарик поглядел на меня с восхищением.
     - Скажите, ну и как там, в небесах?
     Самолет уже поднялся в воздух, и я видел в иллюминатор, как аризонская
пустыня быстро уходит вниз.
     - По-разному. Там все иначе.
     Ответ, казалось, полностью его удовлетворил.
     - Ясное дело, иначе, - кивнул он. - Вы, наверное, теперь возвращаетесь
домой, мистер...
     - Хаддон. Сержант Фрэнк Хаддон.
     - Так вы домой, сержант?
     - Нет, я живу в Огайо, а этот самолет летит в Лос-Анджелес, - объяснил
я. - Надо встретиться кое с кем, прежде чем вернусь в свой городок.
     - Замечательно! Надеюсь, вы славно проведете время, сержант! - просиял
очкарик и  подмигнул,  словно желая мне обойти все калифорнийские бордели и
выпустить  пар  после  долгого  марсианского  воздержания.   -  Вы  отлично
потрудились и  заслужили нашу любовь и  уважение.  Я  читал,  что когда ООН
пошлет на  Марс  еще  пару  экспедиций,  мы  построим там  города,  наладим
регулярные пассажирские рейсы и тому подобное.
     Я усмехнулся.
     - Вам  вешают лапшу  на  уши,  мистер.  Мы  можем с  таким же  успехом
превратить в  цветущий сад пустыню Мохаве,  это куда ближе,  да и обойдется
дешевле.  Есть только одна причина, по которой нам все-таки стоит осваивать
Марс - это уран.
     Похоже, очкарик не совсем поверил мне, но спорить не стал:
     - О да,  конечно, - сказал он с напускным энтузиазмом. - Я слышал, что
уран очень нужен для наших атомных станций, но... но это не все, верно?
     - Это все,  -  сухо отрезал я.  -  Во всяком случае, на долгое, долгое
время.
     - Но, сержант, в газетах писали...
     Я  закрыл  глаза  и  слегка  вздремнул,  пока  мой  неугомонный  сосед
пересказывал газетные бредни.  А  когда  проснулся,  лайнер уже  заходил на
посадку.
     Мы  спустились по  трапу,  и  очкарик прочувственно потряс мне руку на
прощанье.
     - Рад был познакомиться с вами, сержант! Вам здорово досталось там, на
Марсе.  Я  слышал,  что многие парни из  Второй экспедиции не  вернулись на
Землю.
     - Да, - сказал я. - Я тоже слышал об этом.
     На меня вновь нахлынул холод ледяных марсианских пустынь. Я поспешил в
ближайший бар,  опрокинул двойной бурбон и  только после этого почувствовал
себя лучше.
     Выйдя на  улицу,  я  поймал такси и  назвал водителю Сан-Габриэль.  За
рулем сидел толстяк с широким красным лицом.
     - Будь спок,  -  сказал он. - Ты небось один из тех парней, что летали
на Марс?
     - Точно. - Я уселся рядом с ним.
     - Здорово! - воскликнул он, с радостным изумлением глядя на ме