ик из-за двери.
     - Я пошел,  -  прошептал Спел.  -  Не открывай глаз.  Никто не должен
знать, что ты пришел в себя. Как Мекиль уйдет, я вернусь.
     Крони было трудно лежать,  закрыв глаза,  потому что  в  голове мерно
крутилось тяжелое колесо,  затягивая в  пропасть...  Он заснул незаметно и
так крепко, что Спелу пришлось долго пинать и расталкивать его.
     - Хватит, - огрызнулся Крони, поднимаясь. - Вы все драться мастера.
     - А  ты разве человек?  Тебя только и  колотить.  Знаем мы,  как вас,
клопов,  на Чтение заманивают.  <Ах, все люди равны, и трубарь не виноват,
что он трубарь.  Это директора виноваты>. А вам лестно. И на ваших вонючих
спинах кое-кто  из  инженеров хочет наверх забраться.  Так что особенно не
надейся. Был трубарем вонючим, им и останешься.
     - Плевал я  на твои слова.  Кому я  верю,  во что я верю,  кому спину
подставляю - мое дело.
     - Говорить ты умеешь, - засмеялся Спел. - Научили. Вставай.
     Крони поднялся на ноги. Ноги были вялыми.
     - Пошли.
     - Куда?
     - Хуже не будет.
     - А с чего я тебе верить должен?
     - Ты уже на Мокрицу насмотрелся. Он тебя живым не отпустит.
     - А ты отпустишь?
     - Не знаю еще.
     - Так я здесь останусь.
     - Ну и оставайся. Я пошел.
     - А Мокрице скажу, что ты знак взял и ко мне ходил.
     Крони не успел мигнуть,  как Спел завернул ему руку за спину, так что
трубарю пришлось согнуться вдвое, и толкнул к двери.
     - Ты думаешь,  буду с тобой церемониться? В любой момент могут войти.
Мне будет плохо. Тебе - наверняка конец.
     - Я сам пойду. Ладно отпусти.
     - Нет, номер не выйдет. Ты мне не веришь - я тебе и подавно. Если кто
встретиться - я тебя веду на допрос.
     У двери валялся мертвый охранник. Он был задушен - лицо синее, голова
свернута набок.
     - Это ты?  -  спросил Крони.  Смерть была такой жуткой,  что начинала
кружиться голова.
     - Нет,  -  сказал Спел.  -  Это ты его задушил. Ты задушил и удрал. И
теперь,  что бы ты ни говорил Мокрице,  никто тебе не поверит. Не я же его
задушил. Зачем мне?
     - А потом ты меня так же, как этого, да?
     - Все может быть. А ну, шевелись!
     Они  оказались  на  большой  улице.  Навстречу шел  уборщик.  Уборщик
отвернулся, опустил голову, чтобы не увидеть лишнего. Спел затолкнул Крони
в узкий проход между двумя домами, довел до дверцы. За ней была лестница в
скале.  Такая узкая,  что двоим не  разминуться.  Она вертелась спирально.
Один оборот, второй...
     Спел закрыл дверь на засов, отпустил Крони.
     - Считай,  что  ты  спасся,  -  сказал Спел.  -  Здесь тебя искать не
должны.
     - Я у тебя дома? - спросил Крони.
     - Нет. Ко мне он может заглянуть.
     - Может,  - согласился Крони. - Он знает, что ты взял опознавательный
знак.
     - Ты уверен?
     - Да.
     - Я дурак, - сказал Спел. - Как увидел имя - не удержался.
     Спел  зажег  свет.  Комната была  невелика,  но  такой  Крони еще  не
приходилось видеть.  Он не подозревал,  что так может быть.  Стены комнаты
были обтянуты материей с узорами.  Если ее разрезать на платья, то хватило
бы всему кварталу. Толстая материя с торчащим ворсом устилала пол.
     - Присаживайся, - сказал Спел.
     Крони не решался. Сидения были тоже покрыты материей.
     Спел  ушел.  Было очень тихо,  портьера,  за  которой скрылся молодой
офицер, чуть покачивалась. Потом оттуда донеслись приглушенные голоса.
     Если когда-нибудь выберусь и расскажу об этом,  подумал Крони,  никто
не  поверит.  А  кому расскажешь?  Наверно,  только инженер в  таких домах
бывал.
     Портьера отодвинулась, и в комнату вошла высокая девушка.
     Девушка была красива, и не с кем было ее сравнить. Такой он раньше не
видел.  Женщины внизу не бывают молодыми и  красивыми.  Грань,  отделяющая
детство,  голенастое,  крикливое,  вечно голодное,  от старости, узловатых
рук,  обтянутых дряблой кожей,  пронзительных голосов, корявых, изъеденных
стиркой или работой пальцев,  шрамов от жестоких побоев мужа,  - эта грань
внизу незаметна.
     Девчонки росли, потом неожиданно переезжали в соседнюю конуру, а если
повезет,  в конуру уровнем выше, и становились старыми женщинами. Они были
всегда немыты,  оборваны,  потому что  жили  в  темноте,  а  мыла человеку
положено один кусок в сорок дней.
     Крони мельком видел дочерей и жен торговцев и мастеров. Но, может, не
везло,  а  может,  не приглядывался.  Не было среди них такой,  кого Крони
захотел бы увидеть еще раз.  Он знал, конечно, что пройдет еще год, может,
три,  квартальный или мастер скажут:  пора тебе взять женщину, трубарь. Но
трубарю не просто найти женщину, потому что трубарь беден и грязен.
     На  вошедшей девушке было  длинное платье,  ниже колен;  внизу платья
короткие:  так меньше материи уйдет. У нее были длинные волосы - внизу все
коротко  стриглись:  длинные  волосы  не  промоешь и  не  выгонишь из  них
насекомых.  На руке у девушки был блестящий золотой браслет. И если он был
и  в  самом  деле  золотой,  то  столько  золота  зараз  Крони  видеть  не
приходилось -  внизу девчонки таскали маленькие медные украшения,  которые
ловкачи делали из старых гильз или меди,  украденной на рудниках.  Девушка
была в  сандалиях белого цвета -  женщины внизу ходили босиком,  и ноги их
опухали от сырости и ревматизма.  Башмаки были роскошью,  и их давали лишь
мужчинам,  которым  надо  много  ходить.  Конечно,  у  госпожи Ратни  есть
сандалии,  но она их надевает,  лишь когда идет в гости,  наверх,  к новым
родственникам или к соседнему квартальному.
     Крони выпрямился и  стоял в  оцепенении.  Удивительно,  но сначала он
увидел  одежду,   а   лишь   потом  лицо.   Это   было   лучезарное  лицо,
необыкновенное,  доброе и  прекрасное.  Крони знал,  что,  будь  это  Дева
Бездны,  лицезреть которую - значит встретиться со смертью, он согласен на
смерть - только посмотреть сначала.
     Голос у  девушки был глубокий и спокойный.  Она,  наверно,  вообще не
умела визжать.  И  где ей визжать?  У квартального бассейна?  Девушка была
печальна и не сразу заметила трубаря,  она смотрела сквозь него,  глаза ее
блестели, полные слез.
     - Я так и знала, - сказала она словно сама себе, - я так и знала, что
он умер. Это странно, что я живу и ты живешь...
     - Гера,  -  громко произнес Спел,  -  это тот трубарь,  который был с
Леменем.
     - Да? - Девушка словно проснулась. - Как тебе удалось?
     - Я  ему велел каяться,  и  незаметно вколол снотворное.  Получилось,
будто он упал в обморок при виде орудий пыток. Даже Мокрица поверил.
     - Поверил? Мокрица никому не верит.
     - Я все ловко сделал.
     - И что он еще тебе рассказал? - Девушка не смотрела на трубаря.
     - Сама спроси, Гера.
     Гера уселась в кресло. Крони остался стоять.
     - Расскажи о Лемене. О том, у кого ты взял знак.
     И тогда Крони вспомнил.
     - Вы - Гера Спел? - спросил он.
     - Только сейчас догадался, темнота, - ухмыльнулся Спел.
     Гера закашлялась, вынула из широкого рукава белый платок, приложила к
губам.
     - Значит, он говорил тебе о моей сестре? - спросил Спел.
     - Говорил.
     - Если говорил, был еще жив, - сказал Спел. - Ты слышишь, сестра?
     - Он потом умер,  -  добавил Крони. - Он умирал, и я принес ему воды.
Он мне рассказывал. Потом умер.
     - Когда это было?
     - Вчера. Конечно, вчера.
     - Где?
     Гера поднялась с  кресла и  подошла совсем близко к  трубарю.  От нее
приятно пахло.  Наверно,  мылом.  И  глаза у нее были синие,  а на платке,
который она все еще держала у рта - красные пятна.
     - Глубоко, внизу.
     - В заброшенных секторах?
     - Рядом с Огненной Бездной. У города Предков.
     - Ты там был? - удивился Спел. - Врешь.
     - А ваш Мокрица мне поверил.
     - Он был жив вчера? - спросила Гера, словно не могла поверить.
     - Он умирал. Я напоил его водой.
     - Что он тебе сказал?
     - Он мне показал путь дальше.
     - Куда?
     - Дальше, к привидениям. Привидения помогли мне найти библиотеку.
     - Он говорил обо мне? - спросила Гера.
     - Говорил.
     - Почему он умер? - вмешался Спел. - Ты его убил?
     - Я никого не убивал.
     - Врет,  -  обернулся Спел  к  своей сестре.  -  Он  только что  убил
стражника.
     - Неправда,  -  возразил Крони.  -  Стражника убил Спел.  Задушил.  Я
никого не убивал.
     - Он  сомневается в  правдивости слов благородного офицера стражи,  -
произнес Спел, глядя в потолок. - Мне придется вернуть его в камеру пыток.
     - Погоди, брат, - сказала Гера. - А почему он умер?
     - Он  был худой и  больной.  Вы не были в  нижних ярусах.  Там нельзя
прожить и одного дня.
     - А ты знаешь, когда он ушел отсюда? - спросила Гера.
     - Нет.
     - Больше трех десятков дней тому назад.
     - А чего же вы его не выручили?
     - Директора решили,  что он должен умереть, потому что нарушил закон,
- ответил Спел, кривя маленький красивый рот.
     - Он был инженером,  -  сказала Гера. - Его бы не тронули, если бы не
Мокрица. Мокрица боялся Леменя. Тебе этого не понять.
     - Не понять,  ваша милость?  - удивился Крони. - А меня здесь считают
чуть ли не за главного заговорщика.
     - Не хвались, трубарь, - отрезал Спел. - Ты скот.
     - Мы скоты,  - разозлился Крони, - потому что нас держат взаперти. Мы
грязные,  вонючие,  вшивые,  с нами разговаривать не хочется, мы не видели
книг,  и,  если бы  нас  пустить в  вашу прекрасную комнату,  госпожа,  мы
сорвали бы  со  стен всю эту прекрасную материю и  разорвали ее  на платья
нашим женщинам,  которых мы бьем и с которыми обращаемся,  как со зверями.
Но  виноваты в  этом ваши отцы и  ваши деды.  Это  они отняли у  нас Город
Наверху,  где светло,  где текут большие реки и  можно мыться каждый день.
Там мы ничем бы не отличались от вас.
     - Чепуха,  -  сказала прекрасная Гера Спел.  -  Мы родились от разных
предков.  Ваши предки были как черви,  копались в грязи. Мы не можем стать
одинаковыми.
     - Постой-ка,  -  произнес вдруг Спел, выпрыгивая из кресла. - Погоди,
как,  ты  сказал,  зовут твоего инженера,  который вбил тебе в  голову эти
мысли?
     - Инженер...  Зачем тебе знать,  стражник?  Ты  его не поймал.  И  не
поймаешь.
     - Рази,  -  подсказала Гера. - Конечно, этот чудак Рази. - Ты помнишь
его? Он приходил с Леменем. Ты знаком с Рази, трубарь?
     Крони не ответил.
     - Вот кому он отдал пистолет!  - воскликнул Спел. - Мокрица дорого бы
дал за эту весть.
     - Забудь о  своем Мокрице,  -  прервала его Гера.  -  Ты  как маятник
часов.  Ты всегда был такой.  Ты бежал к  отцу выпрашивать сладости за то,
что подсмотрел у  нас с  покойной сестрой,  а потом бежал к нам и говорил,
что отец обо всем знает.
     - Не обвиняй меня в детских грехах,  сестра,  -  улыбнулся Спел. - Ты
хочешь,  чтобы я рассказал трубарю о твоих? Он и так слишком ученый. Когда
все  трубари станут  такими,  нам  с  тобой  придется вместо  них  чистить
нужники. Твоим ручкам это вредно.
     - Когда меня мучил Мокрица,  когда отец забыл обо мне,  ты мне помог?
Ты меня спас? Ты трепетал за свою драгоценную шкуру.
     - А кто вытащил Леменя и помог ему убежать?
     - Помог, потому что Лемень тоже кое-что знал о тебе.
     - И  этого трубаря я  спас.  И  привел сюда.  -  Маленький рот  Спела
дергался, как от боли.
     - Ваша милость,  -  вмешался в спор Крони.  -  Если случится,  как мы
хотим, то не будет грязных и уродливых людей.
     - Ах,  перестань,  -  отмахнулась  Гера.  -  Всегда  кто-то  остается
наверху. И если вы гнилые снаружи, то мы - внутри. Вот и вся разница.
     Спел молчал,  ему было невесело. Он был зол и не мог оторвать взгляда
от красных пятен на платке сестры.
     - Да,  мы гнилые,  - повторил Крони упрямо. - Но как только мы найдем
путь наверх, все изменится. Я вам точно говорю.
     - Какой еще путь наверх?
     Гера снова закашлялась,  и мужчины ждали,  пока припадок пройдет,  не
знали,  как помочь,  и, когда Спел все-таки сделал движение к ней, девушка
вытянула перед собой руку, останавливая его.
     - Туда,  где всегда светло.  Где потолок высоко и  растут деревья,  -
сказал наконец Крони.
     - Где  он  наслышался такой чепухи?  -  спросила Гера тихо,  садясь и
скручивая платок.
     - У него есть картинка, - ответил Спел. - Какая-то фантазия. Когда он
искал оружие, он...
     - Я не искал оружие,  -  сказал Крони,  - я искал библиотеку, я искал
книги о  Городе Наверху.  Я  верю  в  Город Наверху.  И  я  слышал ученого
человека, старого, который знает об этом городе. Его держали в темнице...
     - Сумасшедший Рал-Родди,  -  кинул Спел сестре,  и она кивнула, будто
никакого другого имени не ожидала услышать. - Он давно умер.
     - Нет, он жив.
     - Еще очко в пользу Мокрицы,  -  уронил Спел. - Если я приду к нему с
такими вестями, он меня простит. И за Леменя и за украденный знак.
     - Мокрица никогда никого не прощает.  Ты знаешь,  - сказала сестра. -
Продолжай, трубарь.
     Крони стало грустно.  Он вдруг понял, что Гера не знает его имени: он
для нее - безликий трубарь. Таким и останется.
     - Что говорить.  Есть картина,  она осталась у Мокрицы. Есть город. И
если даже меня убьют и  инженера Рази убьют,  как вашего Леменя,  госпожа,
все  равно будут другие люди.  Главное -  успеть выйти туда,  пока  мы  не
перемерли здесь. Вам, госпожа, тоже плохо под землей.
     - Что ты  сказал?  -  вздрогнула Гера,  словно Крони задел ее грязной
рукой.
     - Я трубарь,  госпожа,  и чувствую влажность воздуха, и знаю, сколько
воды и откуда в каждой комнате,  хоть завяжите мне глаза. Если сорвать эти
красивые ткани и  поднять ковер с  пола,  там мокрые пятна и  плесень.  Вы
кашляете,  госпожа,  как  кашляют женщины внизу.  Вы  сделаны из  такой же
плоти,  что и они.  Хоть вы очень красивая, красивее всех женщин в городе,
но если вы не уйдете наверх, то умрете.
     - И к лучшему.  -  Гера улыбнулась,  глядя прямо в глаза трубарю, как
будто увидела его впервые. - Как тебя зовут, трубарь? - спросила она.
     - Крони, - ответил он. - Мой отец тоже был трубарь.
     - Мы его поймали на улице,  -  сказал Спел.  -  И  у  него было много
опасных вещей. Даже обойма от пистолета.
     - Мокрица мог  подсадить его на  Чтение.  Особенно если он  следил за
Рази и  знал о его дружбе с Леменем.  А через Леменя он хотел добраться до
нас.
     - Не думаю,  -  сказал Спел, похлопывая себя по бедру, по кобуре. - Я
не позавидовал бы агенту Мокрицы у тебя в доме.
     Крони  молчал.  Слова девушки были  обидны.  Если  бы  его  обвинил в
предательстве  Спел,   он   бы   не   обиделся  -   мужчина  должен   быть
подозрительным.  Без этого не проживешь.  Но девушка не должна так обижать
его.
     - Не слушай ее,  Крони,  -  засмеялся вдруг Спел.  -  Мы все немножко
рехнулись.  Она не знает,  каким ты был грязным, когда я отправил тебя под
душ.  Никакой агент не  мог  так  измазаться.  Трубари наживают эту  грязь
годами.
     И хоть ничего лестного в словах Спела не было,  Крони не удержался от
улыбки.
     - Теперь я чище и могу пойти в агенты.
     - А теперь тебя Мокрица не возьмет.  Ты слишком много знаешь. Если ты
покажешь ему,  где оружие, тебя убьют рядом с оружием. А если не покажешь,
оружие найдут без тебя, а тебя задушат здесь.
     - Крони, - сказала Гера без злобы. - Ты недавно узнал много такого, о
чем твои соседи и другие трубари не знают. И не узнают никогда, потому что
нельзя  давать  знания  всем.  От  знаний  получается  беспокойство  и  от
беспокойства вражда и  неутоленность.  Так говорят ученые люди.  Ты  узнал
много,  и  голова твоя не готова для этого.  Ты вообразил себя всезнающим.
Инженер Рази,  которому бы  следовало знать больше,  не остановил тебя,  а
наоборот,  подогревал твое беспокойство,  в  чем  его великое преступление
перед Порядком. Пойми, что есть знание для всех, есть знание для инженера,
а есть знание для чистых. Есть и высшее знание - знание для директоров. На
этом держится Порядок.
     - Вы,  госпожа,  обвиняли меня в том, что я говорю не своими словами.
Вы говорили мне, что я повторяю слова инженера Рази. А вы повторяете слова
своего учителя.
     - Конечно,  Крони,  -  согласилась девушка.  - Мы все повторяем чужие
слова. Но мои учителя знали больше, чем Рази.
     - Почему?  - спросил Крони. - Рази говорил, что есть Город Наверху. И
Город  Наверху есть.  Старик говорил,  что  благородные загнали людей  под
землю,  чтобы легче управлять ими. И это, наверно, правда. У инженера своя
правда, у вашего учителя своя правда. Мы с инженером...
     Крони заметил, как переглянулись брат с сестрой.
     - Мы с инженером,  -  повторил он упрямо,  -  не верим в то, что этот
Порядок - правильный и хороший, потому что он сделан только для вас.
     Спел сказал, подождав, пока выговорится трубарь:
     - Мы  тут сидим,  а  Крони уже ищут.  Нам надо подумать,  как от него
избавиться.
     - Нет, - проговорила Гера. - Он же не рассказал всего о Лемене.
     - А  вы не рассказали мне о  Городе Наверху,  -  сказал Крони.  -  Вы
знаете о нем. Все чистые знают о нем и скрывают.
     - Расскажи о  Лемене.  Мне это очень важно.  Я  думала,  что он давно
умер. А я расскажу тебе все о Городе Наверху.
     Крони постарался вспомнить разговор с Леменем во всех деталях, каждое
его слово.
     - И  это все?  -  спросила Гера чуть разочарованно.  -  Он  ничего не
просил передать мне?
     - Только сказал: <Если увидишь Геру Спел...> И умер.
     - Но ты можешь поклясться Бездной, что дал ему воды?
     - Я клянусь Огненной Бездной и именем бога Реда. Я напоил его и хотел
накормить, но он не принял пищи. И он тоже помог мне.
     В комнате было тихо. Спел посмотрел на часы.
     - Слушай о Городе, - сказала Гера.
     - Может, обойдемся без этого, сестра? - спросил Спел.
     - Я обещала.  То,  что я тебе скажу, - страшная тайна. Ее могут знать
лишь директора, главные жрецы и дети директоров. Даже инженеры не знают об
этом.
     Спел вытянул ноги в блестящих башмаках и уставился в потолок.
     - Этот город был,  Крони,  -  начала Гера. - Наверху существовали два
города,  и они враждовали. Люди в нашем городе были мирными, имели вдоволь
пищи и  знали Порядок.  А жители второго города не знали Порядка,  и у них
было мало пищи.  И  они напали на  наш город.  Это была долгая и  страшная
война,  от  дыма и  ядов воздух в  городе стал плохой.  И  когда директора
поняли,  что  жить  наверху больше нельзя,  они  решили спасти людей.  Они
перешли в нижние ярусы и спасли людей. А жители второго города умерли.
     - Города нет? - тупо спросил Крони.
     - Города нет. И это не ложь. Я скажу больше.
     Спел болтал ногой и рассматривал кончик башмака.  Ему было скучно, он
слушал это, как надоевший урок.
     - Были смельчаки,  которые поднимались наверх. Об этом тоже известно.
Сначала даже директора посылали гонцов проверить,  как  там.  Но  гонцы не
возвращались или  умирали от  болезни,  которой нет  имени.  Говорят,  что
последний человек поднимался много  лет  назад.  И  тоже  вернулся,  чтобы
умереть.  А  потом путь  наверх был  забыт.  Теперь тебе  понятно,  почему
Порядок устроен так?  Если бы директора не заботились о людях,  не кормили
бы их,  не давали бы им работу и свет,  воду и тепло, все бы давно умерли.
Наш мир не  всем кажется хорошим.  Но  он лучше,  чем мир наверху.  Ведь у
каждого есть комната, работа и каши досыта.
     - И от города ничего не осталось?  -  повторил Крони, и вопрос его не
был обращен к девушке.
     - Города нет,  -  ответила девушка. - И чем меньше людей знают о нем,
тем лучше. Пока ты не знал о городе, ты был спокоен и доволен. Когда узнал
о городе, ты потерял счастье и обречен на смерть.
     - Лемень  пытался выбраться,  -  сказал Спел.  -  Ты  думаешь почему,
Мокрица им заинтересовался? Он говорил, что надо искать город.
     - Господин Лемень ходил наверх?
     - Дурак ты,  трубарь.  Не т