-  наши люди переносят к лифтам
прожектора. Их установят минут через пятнадцать. Вы сможете продержаться?
     В  этот  момент зашуршал репродуктор над  их  головами -  репродуктор
общего оповещения.
     - Это  Спел,  -  сказал Крони  с  облегчением.  -  Директора все-таки
решились обратиться к людям. Я боялся, что они предпочтут погубить город.
     Крони ощущал,  как текут секунды, и представил себе, как в городе, не
ведающем о  событиях последних часов,  люди бросают дела и оборачиваются к
репродукторам.
     И  тут  шуршание  было  прервано  выстрелами...  Крики,  стоны,  хрип
умирающих и  снова  выстрелы,  как  бы  ставящие серию точек над  страшной
сценой наверху.
     Несколько секунд все  стояли неподвижно.  Замер весь  город,  и  даже
самые неосведомленные связывали выстрелы с  далеким гулом взрыва,  который
услышали только  что.  Память  о  землетрясении,  погубившем несколько лет
назад  часть  города,   просыпалась  в  подсознании  первобытным  страхом,
стремлением вырваться наружу,  но  слово  <наружу>  означало  лишь  другой
уровень.
     - Что там произошло?  -  спросил Крони у  Круминьша,  но  и  Круминьш
ничего не знал.
     И  тут  шуршание  в  репродукторах было  прервано тихим,  срывающимся
голосом инженера Рази.
     - Сограждане, - начал он.
     Не  было времени объяснять,  что произошло.  Как стражники продолжали
исполнять  приказы  исчезнувшего  Мокрицы,   так  и  Рази  именем  мертвых
директоров обращался к людям.
     - Совет   директоров  приказывает:   всем   без   вещей  выходить  из
кварталов...
     Рази вспоминал расположение лифтов и  лестниц и  старался представить
самые короткие пути к спасению.
     - Кварталы 1,  2,  3,  4  каждого жилого уровня поднимаются вверх  по
лестницам и  служебным лифтам левой стороны.  Остальные сектора подходят к
главным лифтам.  В  первую очередь садятся в лифты те,  кто живет на самых
нижних уровнях.  Наблюдение за порядком поручается квартальным. Вещи брать
с  собой запрещено.  Каждый,  кто  попытается бежать,  отталкивать других,
будет наказан.  Квартальные уходят последними, когда уровень освобожден от
людей.  Каждый берет  с  собой  зажженный светильник и  ставит на  улице у
своего дома. Сообщение будет повторено.
     Рази бросил микрофон.  В дверях переговорной стоял пожилой инженер со
свитком в руке.
     - Кладите планы на стол.
     Инженер начал  раскладывать листы  на  столе директоров,  где  лежали
колокольчики и карандаши членов совета.
     - Мне некогда повторять оповещение, - растерянно сказал Рази. - И как
назло никого нет.
     - Я буду говорить,  - сказала бледная девушка. Рази не видел, как она
вошла в переговорную. Девушка смотрела на труп Спела.
     Рази с  облегчением протянул ей  микрофон.  Он  не знал,  кто она,  а
потому при первых словах ее вздрогнул.
     - Говорит  Гера  Спел.  Я  говорю  по  поручению  моего  отца.  Совет
директоров приказывает...
     Рази несколько секунд стоял рядом, потом вышел к инженеру.


     Мокрица хотел  жить.  Он  метнулся к  стене.  Стена  была  сложена из
неровных каменных глыб. Ее, видно, соорудил сам Лемень. Мокрица бился о ту
же стену, о которую, но с другой стороны, бился недавно трубарь Крони.
     Он вытащил глыбу. Для этого пришлось подняться на цыпочки. Глыба была
тяжелой,  и,  толкнув  ее,  Мокрица  покатил ее  в  сторону придвигавшихся
привидений. Они расступились и снова замерли.
     Вода может заполнять бесконечные коридоры долго,  день,  второй, и он
успеет наверх и снова обманет всех,  он будет жить, потому что он не может
умереть. Умирают слабые - умирают лемени и спелы.
     Он  прополз на  животе  сквозь  дыру  в  камнях  и  вывалился на  пол
следующего помещения,  ушиб локти,  но фонарь сохранил.  И  с  облегчением
поднял голову,  потому что ощутил движение воздуха и  это значило,  что он
уже в городе Предков.
     И  в  луче  фонаря  он  увидел крысиные морды.  Десятки крысиных морд
располагались  полукругом,  как  будто  крысы  собрались  со  всех  концов
подземелья,  чтобы приветствовать его выход из-за кулис.  И  если бы Крони
мог видеть эту сцену,  последнюю в  жизни Мокрицы,  он подумал бы,  что за
неделю крысы,  проводившие его до той стены,  так и не сдвинулись с места.
Но крысы пришли сюда недавно,  потому что знали: человек закончит свой бег
по туннелям именно здесь...


     Такаси искал Мокрицу, чтобы остановить его.
     Он пришел в опустевший дом стражи, заглянул в кабинет Мокрицы, увидел
камеры пыток,  зашел в  архив,  где  хранились карточки на  каждого жителя
города,  и даже в спальню директора, где тот обычно ночевал, потому что не
любил спать дома.  Мокрицы нигде не  было.  Неизвестно было,  что  он  еще
задумал. Об этом Такаси сообщил Круминьшу.
     - А мы расширили выход из подземелья,  -  сообщил Круминьш.  - Теперь
здесь дыра метров в десять. Скоро будем готовы.
     - А  что еще происходит?  -  спросил Такаси,  направляясь к выходу из
логова Мокрицы.
     - Что  происходит?  -  Такаси узнал  голос  Наташи.  Наташа старалась
говорить весело и беззаботно,  чтобы скрыть страх за Такаси,  который там,
внизу,  где  с  ним  может  произойти что-то  ужасное.  -  Анита разбивает
лазарет.
     - А почему ты не там?
     - Мы  с  Кирочкой остались здесь,  -  ответила Наташа.  -  Мы  должны
принимать беженцев и отводить их в безопасное место.
     - Понимаю,  -  произнес Такаси.  И он не посмел добавить,  что хочет,
чтобы она была подальше от подземелья.
     - Гюнтер ушел вниз, на шестой уровень, к прорыву, - сказала Наташа. -
И Станчо ушел.  Знаешь,  все просто проваливаются под землю, а мне страшно
за вас.
     - Я пойду к Гюнтеру, - решил Такаси.
     - Ой, не надо! Ты ничем не поможешь. Спроси у Круминьша.
     - Крони, - перебил ее голос Круминьша. - У вас нет воды?
     - По стенам лифтовой шахты текут ручейки.  Но это бывает иногда, если
прорвет трубу, - услышал Такаси ответ Крони.
     В эти минуты Крони поднимался в лифте с энергетиками.
     - Мы остановились,  - сказал Крони, - тут много детей и женщин. Их не
успевают вывозить. Придется выйти.
     - Эх, Крони, - отозвался Круминьш в сердцах. - Ты так нужен наверху!
     Перед ним на экране была сцена, запечетленная телепередатчиком Крони,
лифтовая площадка и  женские руки,  царапающие решетку,  чтобы  остановить
лифт -  единственное звено между жизнью и неумолимой,  загадочной смертью.
Решетка  отодвинулась,  и  обнаружилась сумятица  тел  и  поднятых  рук  -
колеблющаяся картина  ада,  освещенная  слишком  ярким  лучом  прожектора.
Прожектор  покачивался  под  напором  толпы,   и   два  мрачных  электрика
отталкивали людей,  чтобы толпа не опрокинула единственный источник света.
Затем Крони повернулся,  глазок на его груди взглянул назад -  на медленно
уползающее наверх, изрезанное вертикальными полосами решетки светлое пятно
лифта.
     На площадке оставалось еще много людей, подходили новые.
     Круминьш  понимал,  что  Крони  оказался в  западне  нижнего,  самого
бедного, самого набитого народом уровня подземного города.
     Крони послал двух рабочих посмотреть, можно ли подняться по служебной
лестнице. Неизвестно, удастся ли еще раз лифту прорваться так низко - ведь
на  пути  его  другие уровни и  на  каждом толпы  перепуганных людей  ждут
спасения.  Хотя  Крони  знал,  что  до  шестого яруса  далеко и  лестницы,
которыми редко пользовались, пришли во многих местах в негодность. Пока не
вернутся посланные на  разведку,  он  не  отпускал людей к  лестнице -  на
улицах  стояла  кромешная тьма,  кое-где  разрываемая лишь  светильниками,
вынесенными из домов. У лифта оставалась какая-то надежда.


     Гюнтер шел  по  шестому ярусу,  толкая перед  собой тележку с  баком,
полным ремонтным пластом и распылителем. Пласт затвердевал почти мгновенно
и  заполнял  пеной  любое  отверстие.  За  спиной  Гюнтера  был  ранец  со
взрывчаткой.  Взрыв  настиг Гюнтера,  швырнул о  вагонетку.  Он  с  трудом
поднялся. Рвануло впереди. Минут через пять Гюнтер остановился на развилке
туннелей.
     Наверху Макс склонился над локатором,  пытаясь разобраться в  тусклой
сетке зеленых линий - туннелей.
     - Правильно идешь, - определил он.
     - Вижу человека, - сказал Гюнтер.
     Человек выбежал из широкого туннеля.  Он налетел на тележку, зажмурил
от боли единственный глаз,  метнулся к  стене и,  перебирая по ней руками,
побежал дальше.
     Через сто шагов Гюнтер увидел, как по углублению в центре пола журчит
растущий на глазах ручеек воды.
     Гюнтер уже понял,  что взрыв еще не  до конца разрушил перемычку,  но
вернее всего это случится через несколько минут,  и  Гюнтер мог по крайней
мере отсрочить катастрофу.
     Воды прибавилось,  и Гюнтеру приходилось выше поднимать ноги. Подошвы
башмаков скользили по мокрому камню.
     Туннель расширился и превратился в зал старого водозаборника. Дальнюю
стену зала  пересекла трещина,  и  струи воды  забили с  такой силой,  что
пролетали через весь зал,  разбивались о  противоположную стену и  стекали
потоком вниз. Вода под ногами бурлила и закручивалась водоворотами. Гюнтер
мрачно поглядел на трещины, бороздившие стены, и сказал:
     - Боюсь не справиться.
     Говоря так,  он уже поднимал распылитель. Тележка качнулась, и Гюнтер
ее с трудом удержал. Вода доставала до коленей.
     Гюнтер  включил  распылитель.  Пена  встречалась со  струями  воды  и
разлеталась клочьями, застывая на лету.
     Наконец  первые  клочья  пены  приклеились  к  стене,  превращались в
светлые комья и вздувались, как пузыри, под напором струй.


     Первый лифт застрял у  верхних ярусов,  и  Станчо висел на  проводах,
рискуя получить смертельный удар током, и пытался надежнее переключить его
управление на свою,  верхнюю станцию.  В  лифте плакали дети,  и стражник,
который управлял клетью,  ругал  снизу  Станчо,  которого считал одним  из
электриков.  Макс  Белый помогал автоматам растаскивать камни,  оставшиеся
после взрыва верхнего прохода, и мостить пологий выход. Круминьш дежурил у
экранов,  поддерживая связь с теми,  кто был внизу, и проклиная судьбу, не
дающую ему права броситься к темному провалу.
     Вернулся один из людей, посланных Крони по лестнице.
     - Лестницу можно расчистить,  -  сообщил он.  -  Только не  знаю,  на
сколько уровней.


     Гюнтер упорно держал распылитель, и пена постепенно заваливала зал.
     И  вдруг  распылитель  пискнул  и  дернулся  в  руке  Гюнтера.   Пена
кончилась.
     - Все, - произнес Гюнтер.
     Половина зала была набита застывшей пеной,  и вода, вытекающая из-под
нее,  как  будто  потеряла  часть  своей  злости.  Пена  плотнела  и  лишь
вздрагивала,  как будто кто-то с той стороны размеренно бил по ней тяжелым
молотом.
     - Маленькая передышка.  Пластырь на тонущем фрегате, - сказал Гюнтер.
- Надо взрывать туннель.
     Гюнтер оставил тележку и побежал по туннелю. Через несколько десятков
шагов,  в том месте,  где потолок туннеля навис,  он вытащил заряды, потом
начал методично приклеивать их по периметру туннеля, словно впереди у него
была вечность.
     Круминьш молчаливо молил его:  скорей же!  Но ничего не сказал вслух,
потому что вмешиваться было нельзя.  Он только подумал, какое счастье, что
Макс Белый крошит вездеходом дорогу к госпиталю и ничего не слышит. Они же
с Гюнтером проработали рядом двадцать лет.
     И  тут раздался грохот:  пластырь,  лопнув,  разорвался на  множество
клочков.
     Гюнтер бросился на  землю  и  в  тоже  мгновение привел все  заряды в
действие.
     Он успел в полной темноте увидеть стену рычащей воды, несущую впереди
себя клочья разорванного пластыря.  И  успел увидеть,  как  навстречу воде
обрушивается потолок туннеля,  смыкаются стены,  камень и  вода  ударяются
друг о друга с невероятной силой стихий.
     И где-то в самом центре этого бешеного столкновения остался и он.


     Звук прервался.  Во всех динамиках.  И нельзя было надеяться на чудо.
Крони все смотрел на стену лифта и  ждал,  пока ручеек либо превратиться в
поток, либо исчезнет.
     Но не случилось ни того, ни другого. Ручеек продолжал литься.
     Круминьш думал, хорошо бы Макс еще некоторое время не возвращался. Он
видел,  что Наташа с Кирочкой вдруг исчезли под землей,  будто увидели там
что-то важное.
     - Пошли первые люди, - сказал Круминьш Крони, а затем переключился на
госпиталь и спросил Аниту. - У тебя все готово к приему?
     - Ты с ума сошел! - воскликнула Анита. - Погоди немного.
     - Я  не  могу остановить людей и  попросить их  остаться под  землей,
потому что у тебя не все готово.
     - Ты  меня неправильно понял,  просто я  растерялась.  Как там дела у
других?
     - Все нормально, - ответил сухо Круминьш, потому что она спрашивала о
Гюнтере, а он не мог сказать ей о нем.
     Наташа стояла в  широкой яме.  Дождь мерно сыпался сверху,  и  Наташа
подумала:  хорошо,  что нет солнца,  оно не  будет слепить людей,  которые
никогда его  не  видели.  А  скоро начнет темнеть.  В  глубине были  видны
человеческие лица.
     Это было странное и жуткое зрелище.
     Девушки  стояли  наверху наклонного хода,  который уходил  метров  на
десять  вниз,  к  площадке,  туда  Станчо  провел  первую партию беженцев,
высвободив их из застрявшей ниже клети.  И люди эти - в основном женщины и
дети,  -  остановились,  как  только увидели над головой светлое пятно,  и
больше не смогли сделать ни шагу.
     Они стояли,  сбившись в кучку,  и смотрели туда,  где был незнакомый,
холодный и слишком белый свет.
     Эта сцена тянулась бесконечно долго.  Может быть,  минуту или больше.
Никто не  двигался.  И  люди снизу смотрели на две фигурки в  обтягивающих
гладких  комбинезонах,  которые силуэтами вырисовывались на  фоне  слишком
светлого пятна.
     Капли дождя иногда залетали вглубь,  но  никто из беженцев не вытирал
их,  и они казались людям подземного города каплями,  падающими с высокого
потолка мира наверху.
     Тогда, чтобы нарушить эту тишину и оцепенение,  Кирочка сбежала вниз,
приблизилась  к  кучке  людей  и  протянула  руку к растрепанной и страшно
грязной  девчонке,  истощенной  до  безумия,  в  громадных,   прикрученных
проволокой башмаках и в обрывках серой тряпки на бедрах.
     Девчонка смотрела на нее внимательно и  серьезно.  И  затем ее паучья
ручка  дернулась  и   начала  медленное  путешествие  длиной  в  несколько
сантиметров.
     Рука Кирочки была теплой, и ладонь девочки уютно утонула в ней.
     - Пошли, - сказала Кирочка и чуть потянула за руку.
     Девочка оглянулась.  Все остальные смотрели на  нее,  как будто от ее
следующего шага зависела их жизнь.
     Девочка пошла за  Кирочкой.  Остальные сначала сделали один шаг,  как
будто общий - движение прошло по всей группе.
     Они не смели обогнать Кирочку с девочкой. И боялись отстать от них. С
каждым шагом  становилось все  светлее,  люди  стали оглядываться друг  на
друга и удивляться тому,  что видят,  потому что они никогда еще не видели
своих соседей при свете дня.
     Наташа стояла в растерянности и наконец,  когда мимо прошла последняя
женщина, таща за руку мальчишку и взвалив на спину грязный узел, рванулась
к ней,  чтобы помочь, но женщина огрызнулась и вцепилась в узел. Наташа не
стала пугать ее. И тут же услышала снизу знакомый голос:
     - Это ты,  Наташа?  Не  убегай от меня,  не оставляй меня на произвол
судьбы в этом подземном царстве.
     - Ой, - сказала Наташа с облегчением. - Ты опять фиглярничаешь, Така.
     Такаси вел  следующую группу.  Люди  шли,  держась за  руки,  длинной
цепочкой, словно слепцы, и первым в цепочке был Такаси. Им пришлось пройти
несколько верхних, пустых и темных уровней, и лишь фонарь Такаси служил им
ориентиром.
     - Где здесь возвращают зрение? - спросил Такаси.
     Он  не  знал,  что  Гюнтер погиб.  Но  как только цепочка людей вышла
наружу, он спросил:
     - Наташа, а как Гюнтер?
     - Что Гюнтер?  -  удивилась Наташа, которая не могла оторвать глаз от
страшной картины человеческой немощи.
     - Гюнтер должен был взорвать туннель, - сказал Такаси.
     - Ой! - испугалась Наташа. - А я не знала.
     Такаси в  два  прыжка,  обогнав группу,  выскочил наверх и  побежал к
тенту,  где  у  пульта связи сидел Круминьш.  Он  подумал,  подбегая,  что
Круминьш стал старше с утра, куда старше.
     - Как Гюнтер? - спросил Такаси.
     Круминьш положил ладонь на выключатель связи.
     - Ты пришел, Такаси, это хорошо.
     - Я вывел человек тридцать. Это немного, но пришлось расчищать завал.
Как Гюнтер?
     - Гюнтер погиб.  Но  перемычка пока  держит воду.  Сколько это  будет
продолжаться, я не знаю. Наверно, недолго.
     Такаси не мог представить Гюнтера мертвым.
     - Слушай,  Така, - сказал Круминьш. - Во-первых, об этом еще не знают
ни  Анита,  ни Макс.  Во-вторых,  времени осталось мало,  и  тебе придется
вернуться к выходу. Пускай девушки отводят беженцев по дороге к госпиталю,
а потом останутся в помощь Аните.
     Такаси побежал обратно,  к  выходу.  Люди  из  подземелья уже  стояли
наверху,  жмурили глаза  и  закрывались руками от  света,  хотя  день  был
сумеречный и клонился к вечеру.
     - Девушки! - крикнул на бегу Такаси. - Я остаюсь здесь за вас. Ведите
их к Аните.
     - А как Гюнтер? - спросила тогда Наташа.
     - Скорей, - ответил Такаси. - Там уже идут новые!
     И  девушки послушно пошли к  дороге,  пробитой в  кустах,  как  утки,
ведущие за собой выводки утят.
     Такаси включил связь. И сразу множество звуков зазвенело в наушнике.
     Голос Геры:
     - Уважаемые сограждане.  Не  забывайте,  что  зажженый  светильник на
улице  поможет и  вам  и  вашим  соседям быстрее найти  дорогу к  лифту  и
лестнице...
     Голос Крони:
     - Да,  Вилис, я знаю, что Станчо пошел вниз. Но боюсь, что его лифт к
нам не прорвется.  Ты не представляешь,  что творится выше. Мы поднимаемся
по лестнице.
     Голос Круминьша:
     - А как вода?
     Голос Крони:
     - Опять ее стало больше.  Хорошо,  что изолирована станция.  А  то бы
взорвались котлы.
     Такаси сказал:
     - Круминьш, я пойду на шестой ярус.
     - Нет,  -  ответил Круминьш. - Ходьбы туда полчаса. И если Гюнтер был
жив, он дал бы о себе знать.
     - А если он ранен?
     - Мы потеряем и тебя.
     - Здесь останется Макс.
     К Круминьшу пришел Макс.
     - С Гюнтером плохо? - спросил он.
     - Да.
     - Никакой надежды?
     - Никакой. Но я не смог удержать Такаси. Он побежал туда.
     - А  что с  водой?  -  Макс говорил очень спокойно,  но голос его был
мертвым.
     - Вода пробивается снова. И сколько выдержит завал, неизвестно.
     - Жалко,  что я  не успел.  Я  бы ушел вместо Такаси.  У  меня больше
шансов.
     - Никому не надо было идти.
     - Знаю.  Знаю,  что никому,  но  кто-то должен был пойти.  Теперь мне
придется остаться здесь.
     - Да, - сказал Круминьш. - Тебе придется остаться.
     Когда Такаси добрался до завала,  из-под которого,  как из-под кромки
ледника, вырывался поток, он понял, что путешествие было напрасным. Но его
надо было совершить.  Если бы он не пришел сюда,  на всю жизнь осталась бы
боль от  сознания,  что они не сделали того,  что сделал бы ради любого из
них следопыт Гюнтер.
     - Завал держит, - произнес Такаси.
     - Гюнтера нет, - произнес утвердительно Круминьш.
     - Нет. Много народу поднялось?
     - Много. Но никто не знает, сколько осталось.
     - А как дела у Крони?
     - Он поднялся только на один уровень.  А  там и своих беженцев много.
Дальше снова камни. Станчо пытается добраться до них.
     Такаси в  последний раз  оглянулся на  завал.  Поток  увеличивался на
глазах.
     - Времени осталось немного, - проговорил Такаси. Он думал, что сказал
про себя, но Круминьш слышал.
     - Уходи же оттуда! - крикнул он.
     Такаси повернул обратно.  Поток толкал сзади и норовил свалить с ног.
Приходилось бежать, высоко поднимая