навстречу, не дрогнули, а присели на задние лапы, голые хвосты их
были напряжены и приподняты, как перед прыжком.
     И  Крони  не  осмелился идти  назад.  Вместо этого  он  повернулся и,
наклонив голову,  чтобы светить фонарем под  ноги и  не  поскользнуться на
мокрице, побежал к зеленому свету. Это было неразумно, но Крони не в силах
был преодолеть страха и отвращения перед крысами.
     Туннель оборвался неожиданно.  Крони казалось, что еще долго бежать к
зеленому свету,  но  свет обманул его.  Свет был тусклым.  Зеленым изнутри
отсвечивала и  мерцала  стена.  Стена  была  изъедена миллионами ходов,  и
зеленые светящиеся гусеницы,  переползая по ходам,  вылезая на поверхность
стены,  складывались в  общее мерцание,  настолько яркое,  что в его свете
были видны дома на улице и высокий потолок ее,  со свисающими оттуда давно
потухшими разбитыми светильниками. Потолок был покрашен когда-то в голубую
краску,  лоскуты которой,  падая  вниз,  устилали землю,  словно маленькие
озера.
     Здесь  можно  было  обойтись  и   без  фонаря.   К   Крони  вернулось
спокойствие. Крысы куда-то исчезли, видно, остались в туннеле.
     Значит, инженер Рази был прав. Крони добрался до домов Предков. Дома,
углубленные в скалу,  выступали наружу облупленными фасадами.  В некоторых
окнах сохранились куски стекла.  Стекло ценилось в городе дорого,  и Крони
решил,  что  на  обратном пути возьмет несколько осколков:  из  них делали
зеркала.
     Крони подошел к двери ближайшего из домов и заглянул внутрь. Когда-то
пол  дома был покрыт толстым слоем пластика,  но,  уходя,  хозяева сорвали
его,  и  осталась  ржавая  металлическая решетка.  Передняя  комната  была
велика.  Крони никогда не приходилось бывать в  такой большой комнате.  По
стене, стараясь скрыться от луча света, ползла мокрица.
     Крони знал:  если  люди жили где-то,  то,  как  бы  тщательно они  ни
собирали свои вещи,  уезжая, как бы ни жгли и ни разоряли их жилище враги,
в  нем  всегда  найдутся  следы  человеческого пребывания.  И  если  Крони
сталкивался в  своих обходах с  местами,  где жили люди,  он осматривал их
внимательно, потому что забытое или ненужное много лет назад могло сегодня
дорого стоить.  Когда-то  было больше металлов и  стекла,  когда-то  умели
делать хороший, крепкий пластик. И не ценили этих вещей.
     Осторожно ступая по решетке,  чтобы не провалиться в подпол,  и светя
время  от  времени  вниз,  Крони  пересек  комнату и  вошел  в  следующую,
вырубленную в скале.  В углу под решеткой что-то блеснуло. Крони нагнулся.
Посыпанный ржавой трухой,  скалился череп.  Когда-то здесь случился взрыв,
проломивший решетку,  и человек упал внутрь. Крони откатил череп в сторону
и  поднял стальную каску.  Она  почти  не  проржавела.  Посередине ее  был
гребень с насечками и впереди длинный прямой козырек. Крони напялил каску.
Она была чуть велика,  и из остатков подкладки торчали острые винты. Крони
вытащил из чемоданчика молоток,  загнул им винты,  потом подложил в  каску
тряпок. Так надежней.
     Он посветил вниз,  но ничего больше,  кроме горстки костей и обрывков
изгрызенного тряпья не увидел.  На всякий случай он присел, спустил ногу и
разгреб носком кости и  тряпье.  И не зря.  Там лежал большой широкий нож.
Такой  нож  должен стоить бешеных денег.  Крони  никогда не  расстанется с
таким ножом. Его надо спрятать в надежном месте, чтобы не увидели агенты.
     Крони почувствовал,  что в спину ему кто-то смотрит.  Он обернулся. В
дверях   стояло   привидение.   Высокое,   голубое,   светящееся  безликое
привидение.  Крони охнул,  потерял равновесие и упал,  ударившись локтем о
череп. Крони знал, что умрет, потому что его отыскал бывший хозяин пустого
дома, злой дух, видеть которого нельзя.
     Но  ничего  не  произошло.  Темно.  Тихо,  фонарь погас.  Хорошо если
выключился, а не разбился. Без фонаря не выберешься отсюда.
     Нога болела. Прихрамывая, Крони пересек по решетке переднюю комнату и
выглянул из  дверного проема.  Улица была все  так же  освещена мерцанием,
привидения нигде не было, но зато Крони увидел, что поперек улицы, отрезая
ему возвращение к  туннелю,  в ряд сидели крысы.  Крони погрозил им ножом.
Крысы  не  пошевелились.  Они  ждали.  Крони  щелкнул выключателем фонаря,
фонарь загорелся.
     С потолка сорвалась капля и гулко разбилась о каску.  Крони ступил на
голубой лоскут краски,  упавший с потолка улицы,  поскользнулся, удержался
на ногах и пошел дальше вдоль ряда пустых домов, глядевших на него черными
дырами дверных проемов.  Его  догнал топот  ножек.  Крони  успел полоснуть
лучом света и увидел, что одна из крыс метнулась к нему, словно ее послали
вперед,  спугнуть его, заставить побежать туда, куда его гнала стая. Крони
взмахнул ножом, и крыса отскочила.
     Крысы вновь уселись в ряд.
     Но как только он двинулся вперед,  сразу три кинулись вслед,  однако,
зная уже о смертоносной силе ножа,  они не приближались к Крони, а скалили
зубы,  прыгали совсем рядом, увертывались от взмахов клинка и через минуту
или две добились своего - Крони бросился бежать. Он велел себе, приказывал
не  бежать,  потому что именно этого хотели от него крысы.  Но ноги бежали
сами,  и ему пришлось слушаться их, чтобы не упасть. Сундучок бил по боку,
каска  стала  тяжелой  и  съезжала  набок,  башмаки  скользили по  голубым
лоскутам...  Одна из крыс вцепилась в  ногу и  сразу отпрыгнула.  Она лишь
подгоняла его.
     И  тут  Крони понял,  куда его  гнала стая.  Впереди,  поперек узкого
прохода,  куда он  забежал,  цепью сидели белые крысы.  Такие же,  как его
преследователи. Загонщики добились своего...
     Трубарь огляделся.  Сзади  был  вход  в  дом.  Крони поднялся на  две
каменные ступеньки и остановился в проеме.  Если на него не нападут сзади,
он сможет отбиваться.
     И тут крысы бросились на него всей стаей.  Они, видно, были озлоблены
оттого,   что  он  не  попался  в  ловушку.   Они  прыгали  на  него,  как
пауки-охотники,  и он рубил не глядя,  не обращая внимания на то,  как они
кусают его,  рвут одежду,  выхватывают клочья из куртки. Но каждый толчок,
каждый новый натиск стаи заставлял Крони отступать на шаг,  чтобы крысы не
успели забежать сзади.
     Крони позволил себе кинуть взгляд назад. Коридор был достаточно узок,
по нему можно было отступать,  не опасаясь,  что крысы тебя окружат.  И он
стал пятиться.
     Спина его уперлась во  что-то  твердое.  Свободной рукой Крони ощупал
стенку,  еще на  понимая,  что она -  конец всем его надеждам.  Стена была
сложена из неровных камней и уходила вверх.  Тогда Крони снова бросился на
крыс.
     Они были готовы к его атаке.  Давя друг дружку, шипя и скалясь, крысы
быстро откатились в глубь коридора, но, когда Крони вернулся к завалу, тут
же бросились вперед.
     Им  овладело тупое  отчаяние,  когда  хочется только одного -  сесть,
закрыть глаза, а там будь что будет. И стая ощутила, что противник сдал...
     Но тут Крони сообразил, что не сможет сесть, крысы все равно не дадут
передохнуть.  И стремление добиться у крыс права присесть,  отдохнуть, для
чего надо было расшвырять стаю, испугать ее, придало Крони отчаянную силу.
Он рубил, топтал, расшвыривал крыс ногами. Он не мог испугать их - крысы в
стае лишены страха, но выросший между ним и стаей барьер из мертвых тел на
какую-то минуту замедлил наступление. Тогда Крони обернулся к стене и стал
искать в  ней щель.  Он бил по камням,  толкал их и вдруг почувствовал что
одна из глыб поддается,  кренится, проваливается внутрь. Скользя по глыбам
подошвами,  цепляясь одеждой,  отбиваясь от вновь ринувшихся на него крыс,
он подтянулся и провалился в следующее помещение. Он почти не почувствовал
удара  о  каменный пол.  Хотелось лежать и  не  двигаться...  Как  будто в
полусне, Крони встал, нашарил руками глыбу, вывалившуюся из завала, поднял
ее и затолкал в черное отверстие.
     А  потом он опустился на пол,  вытянул ноги и забылся.  Невыключенный
фонарь светил вверх,  высвечивал над головой желтый круг.  И может,  из-за
того,  что глаза ощущали этот свет сквозь сомкнутые веки,  Крони чудилось,
что он  идет по  другому,  теплому городу,  над которым всегда горит яркий
огонь.


     Крони открыл глаза.  Он увидел золотой круг над головой и  сначала не
мог понять,  почему над ним столько золота. Он попытался повернуть голову,
и круг метнулся в сторону,  скользнул, вытянувшись по стене, и Крони сразу
все вспомнил.
     Он прислушался. Сначала был шорох, попискивание - шорох был понятен и
утешителен.  Крысы не могли отказаться от добычи и  скреблись  в  каменную
преграду.  Потом он услышал вздох.  Совсем рядом.  Крони замер.  Какое еще
чудовище подстерегает его в темноте? И почему оно не бросилось до сих пор?
Крони  провел  руками  по  холодному полу.  Пальцы натолкнулись на гладкую
поверхность клинка.  Крони  нащупал  рукоять.  Так  было  надежнее.  Потом
подтянул локти и приподнял голову. Луч света уперся в дальнюю стену. Крони
сел.  Тогда  он  увидел  кучу  тряпья  в  углу   каменного   мешка.   Куча
шевельнулась,  замерла, и снова раздался длинный, прерывистый вздох. Крони
встал на четвереньки и, держа нож перед собой, приблизился к куче тряпья.
     Из  тряпок выглядывала часть  лица  -  серые  волосы,  острый,  будто
выпиленный из  мела  нос.  Дрогнуло голубое  веко,  и  открылся блестящий,
горячий, безумный глаз. Худая, дрожащая рука приподнялась в оборонительном
жесте,  длинные ногти целились в  лицо  Крони,  но  рука  была бессильна и
упала, будто растаяла в ветхой рвани.
     Открылся рот,  беззубый и  черный.  Человек хотел сказать что-то,  но
получился лишь храп, и Крони не сразу разобрал слова:
     - Уйди... солдат...
     - Я не солдат, - сказал Крони. - Я трубарь.
     - Трубарь... - прохрипел человек. - Пить...
     Крони понял, что и сам хочет пить. Смертельно хочется пить.
     - Где здесь вода? - спросил он.
     - Дальше, там...
     Человек смог показать глазами в глубь комнаты. Крони поднялся с колен
и,  держась за стену, пошел, пока не услышал журчание тонкой струйки воды,
текущей в  трещине.  Крони  подставил каску  и  долго ждал,  пока  на  дне
наберется немного воды, и тут же выпил ее. Потом снова подставил каску под
струйку и  стал  думать.  Здесь  живет человек.  Это  странно,  потому что
человек не может жить в этих местах.
     Человек ждал Крони. Свет фонаря отразился в его зрачках.
     - Вот, принес, - сказал Крони, чтобы разогнать тишину.
     Он наклонился и  приподнял легкую,  горячую голову человека.  Тот пил
долго.  Вода стекала из углов губ,  и Крони подумал,  что лишь малая часть
воды попадает к  человеку в  горло.  Но много он выпить и не мог.  Человек
закрыл глаза, устал, голова его вяло откинулась, и Крони испугался, что он
умер.
     - Погоди, - сказал он, будто хотел остановить его, удержать, чтобы не
уходил во мрак, из которого никто не возвращается.
     - Я здесь,  - ответил человек неожиданно ясным и твердым голосом. - Я
давно не пил. Я не знаю, когда я пил.
     Из-под  сомкнутых век  выкатились маленькие слезы,  и  мокрые дорожки
протянулись до впадин щек.
     - Ты, наверно, голоден, - сказал Крони. - У меня есть еда.
     - Спасибо,  -  проговорил человек,  не  открывая глаз.  -  Мне уже не
нужно. Я устал. Я умер.
     - Ты живой,  -  сказал Крони и  тут же понял свою неправду.  Конечно,
человек уже переступил грань, за которой нет жизни.
     - Я  счастлив,  -  повторил человек.  -  Я напился.  И напился из рук
человека.  Ты  не  поймешь,  как страшно умереть одному и  знать,  что они
обязательно доберутся до тебя...
     - Ты слышал, как я пришел сюда? - спросил Крони.
     - Да. Только я не знал, что это человек. Я думал, что они прорвались.
Я ждал, что они нападут.
     - Я давно пришел?  -  спросил Крони,  боясь, что в ответ услышит <три
дня>.
     - Недавно. Ты лежал минут десять.
     - Мне снился сон. Мне снилось, что я нашел другой город.
     - Другого города нет.  Я  тоже мечтал о  городе,  в  котором не  надо
дрожать и ждать смерти.
     - Ты думаешь, что наш город один на свете?
     - Да, - сказал человек убежденно. - Наш город один. Я прошел до самой
Бездны.  Я  видел,  как пляшут привидения,  и  видел Белого Паука.  Я знаю
червей,  которые прожигают стены, и знаю путь к Огненному Озеру. Но города
нет.
     - Ты знаешь путь к  библиотеке?  -  спросил Крони.  Он хотел спросить
путь обратно,  к  людям,  по которому можно пройти,  не встретив крыс.  Но
спросил про библиотеку.
     - Дай мне еще воды, - попросил человек. - У меня все внутри горит.
     Крони поднес к  его  губам каску.  Человек пил  долго,  и  Крони тоже
захотелось пить.
     - Библиотека - это место, где лежат старые книги, - объяснил Крони. -
В книгах сказано о Городе Наверху.
     - Кому  нужны  книги?  -  отозвался человек и  замолчал.  Тишина была
долгой,  и  Крони снова услышал,  как за  стенкой царапаются крысы.  Потом
человек спросил: - Ты ищешь путь к библиотеке?
     - Да.
     - Зачем тебе книги? Ты трубарь. Ты не учился.
     Крони не  учился.  Год  он  провел в  подмастерьях.  Он  немного умел
читать,  разбирался в  схемах подземных переходов и  знал  ровно  столько,
сколько нужно,  чтобы стать хорошим трубарем.  Потом,  за годы работы,  он
выучился слышать трубы и узнал о том, как электричество идет по кабелям от
станции к городу.
     - А я учился, - сказал человек и снова замолчал, ему с каждой минутой
было труднее говорить. - Книга... их читают крысы.
     Человек засмеялся,  забулькал,  дыхание прервалось,  и тут же, словно
боясь не успеть, он заговорил быстро и настойчиво:
     - Я был инженером.  Я нарушил Порядок.  Я любил дочь господина Спела.
Мокрица выследил нас. Меня должны были отдать Бездне... Я жил здесь, я все
видел, я знаю, где кипящее озеро...
     Он вдруг приподнял голову и спросил громко и строго:
     - Как она живет?  Как здоровье уважаемой юной госпожи Геры Спел?  Она
счастлива?
     Крони  не  успел  подхватить человека,  и  голова его  гулко,  словно
пустая, упала на тонкий слой тряпья.
     Крони понял, что человек сейчас умрет.
     - Как пройти к библиотеке?  -  наклонился он к нему.  Дышит? Дышит ли
еще? - Как пройти к библиотеке?
     Губы человека шевельнулись:
     - Иди к привидениям... иди дальше, за дверь...
     И все.
     Крысы  скреблись в  завал.  Человек жил  здесь без  света,  крался по
коридорам,  прятался, боялся, хотел жить. Смерть шла к нему, и он не знал,
куда деться от смерти.
     Крони  разгреб  тряпье  и   нащупал  на   груди  человека  железку  -
опознавательный знак с его номером и именем. Когда человек умирает, с него
снимают знак.  Так принято. Трубарь сунул знак в карман. Потом посветил по
углам комнаты -  черепки, кучка камней, сложенных кругом и черных изнутри,
наверно очаг,  железный штырь -  оружие.  Крони увидел свой  сундучок.  Он
совсем забыл о нем,  а увидев,  обрадовался,  как старому знакомому. Крони
проверил,  надежно ли держится глыба -  не хотел, чтобы крысы добрались до
того человека. И ушел не оглядываясь.
     За  ручейком,  где Крони набирал воду,  он  натолкнулся на дверь.  Он
сначала даже не понял, что дверь стальная. Надо было случиться чуду, чтобы
кто-то забыл, уходя отсюда, дверь из настоящей стали.
     За дверью было пусто.  В лицо чуть тянуло холодным воздухом,  и Крони
понял, что впереди большое открытое пространство.


     ...Это был странный зал. Такого Крони никогда не видел. Он был высок,
и три стены его были гладкими, словно отполированными. А четвертую занимал
блестящий,  не потускневший от времени щит.  В  щите было много отверстий,
там  когда-то  находились приборы,  механизмы,  и  все  это  было  вынуто,
выдернуто,  выхвачено,  вырезано,  отовсюду торчали концы проводов, гнутые
стержни -  когда уходили отсюда,  то не заботились о  чистоте и  порядке -
хватали,  сваливали на тележки и  увозили.  И  Крони знал,  что увозили на
тележках,  потому что одна, у которой отломилось колесо, стояла неподалеку
от щита,  и  на ней были навалены круглые приборы со стрелками и  цифрами,
блестящие ящички и коробки, стеклянные трубки, мотки разноцветных проводов
и лампы.
     Такое богатство потрясло Крони.  Каждая металлическая коробочка, если
выбросить из нее начинку,  стоит больше,  чем Крони зарабатывает за месяц.
Другим вещам  Крони просто не  представлял цены...  Из-под  груды приборов
выглядывал угол материи.  Крони потянул на себя.  Материя была тонкой, как
паутина,  мягкой и  удивительно крепкой.  Жаль,  что кусок невелик.  Крони
раскрыл сундучок и  положил сложенную ткань внутрь.  Потом не  удержался и
подобрал  несколько  коробочек  с  торчащими  из  них  проводами.  Оставил
сундучок,  заглянул в тележку.  И тут его постигло разочарование человека,
который только что сытно, но просто, без претензий пообедал и ему несут на
стол громадное блюдо с лакомствами.  Ткани в тележке оказался целый рулон.
Там был и  ящик с инструментами,  тонкими,  как у зубного врача,  там были
мотки  проволоки в  мягкой изоляции...  Крони  вытряхнул из  сундучка свое
добро,  отмотал локтей десять ткани и отрезал ножом.  Высыпал инструменты.
Он  кидал в  сундучок вещи,  стараясь,  чтобы они  были  невелики,  новы и
блестели.   Сундучок  не  закрывался.   Крони  выбрасывал  вещи  оттуда  и
рассовывал по карманам.  Ему трудно было оторваться, трудно уйти. Он забыл
о  библиотеке,  забыл о том,  как будет возвращаться наверх.  Он обжирался
блестящими вещами.
     ...Крони перевел дух.  Ему повезло.  Он  богат на  всю жизнь.  Он мог
забыть о другом городе и библиотеке,  потому что богатому не нужно мечтать
о том, чего нет...
     Привидение стояло  рядом  и  смотрело  на  то,  как  богатый  трубарь
рассовывает добычу по карманам. Привидение не угрожало ему, но сделало то,
чего от привидения никак нельзя было ожидать.  Оно наклонилось и подобрало
с пола оброненный Крони кусок каши. Самой обыкновенной каши, которую варят
из плесени и лишайников и добавляют для вкуса мелких орешков,  растущих на
стенах.  Привидение крутило кусок каши,  обнюхивало его. У привидения были
руки,  непохожие на руки людей,  голова без глаз и  рта.  Рот раскрылся на
груди,  и  Крони был потрясен.  Привидение ело его кашу.  Привидение могло
есть,  и это означало,  что светящийся столб, означающий верную смерть для
того, кто увидит его, не был духом. Духи не могут есть.
     Трубарь вспомнил о последних словах умирающего человека, которые счел
бредом. Тот сказал: <Иди к привидениям>.
     И Крони спросил тогда:
     - Где библиотека?
     Привидение стало отступать и  положило на камень остаток каши,  будто
опомнилось и  испугалось.  Крони  подумал,  что  оно  должно понимать язык
людей.
     - Ешь,  мне  не  жалко.  -  Крони не  стал подниматься.  Он  сидел на
корточках, и руки оглаживали карманы, набитые барахлом.
     И  тогда привидение сделало шаг  обратно,  подобрало остаток каши,  и
комок исчез в открывшейся в груди дыре.  Крони мог бы поклясться -  только
что  рот  привидения был  совсем в  другом месте.  Пяди на  две  ниже.  Но
способность человека удивляться тоже  имеет  предел.  Привидение,  которое
слушается человека, уже не потрясало.
     - Я  тебе еще дам,  -  пообещал Крони,  не доверяя привидению и желая
задобрить его.  Может, это все-таки ловушка? Может, оно приставлено к этим
вещам, чтобы охранять их? - Дорогу к библиотеке показать можешь?
     Привидение поняло.  Поплыло перед  Крони,  который подобрал сундучок,
нож  и  пошел следом.  В  луче  фонаря привидение казалось совсем бледным,
будто сделанным из пара.  Ног у него не было.  Ничего у него не было,  что
положено иметь нормальному человеку.  Но  кашу  оно  ело.  Крони нащупал в
кармане еще кусок. Подумал: отдам. Они, наверное, кашу редко видят.
     Они снова   углубились   в  коридор,  по  потолку  которого  тянулась
проволока,  а под ногами  секции  труб.  Сундучок  оттягивал  руку.  Крони
нахму