остановиться,  чтобы  не
стать подозрительно богатым и не привлекать внимания.
     По очевидным  причинам  я  всегда  ухитрялся  это  делать.  Ты  скоро
поймешь, почему я никогда не желал власти, и даже  через  несколько  сотен
лет не дал людям причин подозревать,  что  я  отличаюсь  от  них.  Я  даже
научился каждую ночь по  нескольку  часов  лежать,  притворяясь  спящим  и
размышляя.
     Но все же это не столь важно по сравнению со мной. Я рассказываю  это
только тебе, чтобы ты понял, откуда я знаю то, что хочу тебе сказать.
     И скажу вовсе не для того, чтобы получить что-то от тебя.  Это  нечто
такое, что тебе не по силам изменить, да и ты - когда поймешь - сам ничего
не захочешь менять.
     Я не пытаюсь повлиять на тебя или куда-то направить. За четыре тысячи
жизней я побывал почти в любой роли - кроме лидера. Этого я избегал. О,  я
часто слыл богом среди дикарей, но лишь потому, что  мог  организовать  их
ради выживания. Я использовал силы, которые они считали волшебством,  лишь
для поддержания порядка, но никогда и никуда их не вел и не  тянул  назад.
Если я и учил их пользоваться луком и стрелами, то лишь потому, что  жизнь
становилась слишком тяжелой, мы голодали, а мое выживание зависело  от  их
выживания. Создав необходимую основу, я никогда ее более не тревожил.
     То, что я сообщу тебе сейчас, тоже ее не нарушит.


     Запомни: человеческая раса -  единственный  бессмертный  организм  во
Вселенной.
     Есть и другие расы, но они или уже умерли, или  умрут.  Однажды,  сто
тысяч лет назад, мы нанесли их все на  карту,  когда  у  нас  был  прибор,
детектирующий наличие мысли, наличие разума, каким бы чужим он  ни  был  и
как бы далеко ни находился. Через пятьдесят  тысяч  лет  этот  прибор  был
открыт заново. Мы обнаружили почти столько же рас,  сколько  и  в  прошлый
раз, но лишь восемь из них были теми же самыми, что и пятьдесят тысяч  лет
назад, и каждая из этих восьми угасала и умирала. Они миновали  пик  своей
мощи, и теперь умирали.
     Они достигли предела своих возможностей - а предел есть  всегда  -  и
теперь у них не оставалось другого выбора, как умереть.  Жизнь  динамична;
она не может оставаться неподвижной - на каком угодно высоком уровне  -  и
выжить.
     Вот что я хочу тебе рассказать, чтобы ты больше никогда не  испытывал
страха. Только раса, которая периодически уничтожает себя и свой прогресс,
которая возвращается к началу, способна существовать  более,  скажем,  ста
тысяч лет разумной жизни.
     Во всей вселенной лишь человеческая  раса  достигла  высокого  уровня
разумности, не достигнув высокого уровня психической нормальности. Мы  уже
по меньшей мере в пять раз старше любой когда-либо существовавшей расы,  и
лишь потому, что мы безумны. Иногда человек начинал  смутно  догадываться,
что безумие божественно. Но лишь достигнув высоких  уровней  культуры,  он
осознал, что безумен коллективно, и борясь с безумием осознанно, он всегда
будет уничтожать себя - и восставать заново из пепла.
     Феникс, птица, которая периодически возлагает  себя  на  погребальный
костер, чтобы родиться заново и прожить еще одно тысячелетие, и так  снова
и снова - всего лишь метафорический миф. Он существует, и  он  всего  лишь
один.
     Феникс - это ты.
     Ничто  не  способно  уничтожить  тебя  теперь,  когда   -   в   эпохи
многочисленных  высокоразвитых  цивилизаций  -  твое  семя  рассеялось  на
планетах тысяч солнц, в сотнях галактик. Они всегда станут  воспроизводить
ту основу, которая была заложена 180 тысяч лет назад.
     Я не могу быть полностью уверен  в  этой  цифре,  потому  что  своими
глазами видел, как промежуток от двадцати до сорока тысяч лет между крахом
одной цивилизации и расцветом следующей стирает все следы. За  такой  срок
воспоминания  становятся  легендами,  легенды  -  предрассудками,  и  даже
предрассудки забываются. Металлы ржавеют и возвращаются в землю, а  ветер,
дожди  и  джунгли  разрушают  и  скрывают  камни.  Меняются  сами  контуры
континентов - ледники приходят и уходят, и город, стоявший сорок тысяч лет
назад, накрывают мили земли или мили воды.
     Поэтому я не могу быть уверен в цифре. Возможно, первый известный мне
сокрушительный удар не был первым; цивилизации могли пониматься  и  падать
еще до меня. Если  так,  это  лишь  подтверждает  мою  мысль  о  том,  что
человечество м_о_ж_е_т прожить более 180 тысяч  лет,  о  которых  известно
мне, может пережить более шести атомных войн, прошедших с той поры, когда,
как я думаю, был впервые открыт костер феникса.
     Но - если не считать того, что наше семя разбросано  среди  звезд,  и
даже если солнце угаснет или  взорвется  новой  звездой,  то  это  нас  не
уничтожит - прошлое не  имеет  значения.  Лур,  Кандра,  Фраган,  Ка,  Му,
Атлантис - это те шесть, которые я знаю, и они исчезли столь же бесследно,
как примерно через двадцать тысяч лет исчезнет  нынешняя  цивилизация,  но
человеческая раса, здесь или в других галактиках,  выживет  и  будет  жить
вечно.


     Это знание поможет тебе успокоиться сейчас, в 1949 году текущей эры -
потому что ум твой встревожен. Возможно, хотя я этого  и  не  знаю,  твоим
мыслям поможет  осознание  того,  что  грядущая  атомная  война,  которая,
вероятно,  случится  при  жизни  этого  поколения,  не  будет  войной   на
уничтожение; она придет слишком рано, раньше,  чем  вы  успеете  изобрести
действительно сокрушительное оружие, которое было у человека  раньше.  Да,
она отбросит вас назад. На век-другой  наступит  темная  эпоха.  И  тогда,
помня о том, что вы назовете третьей мировой войной, человек решит  -  как
всегда начинал он думать после небольшой атомной войны  -  что  он  одолел
свое безумие.
     Некоторое время - если картина не изменится  -  он  будет  удерживать
ситуацию под контролем. Что ж, вы снова вернетесь на  Марс  через  пятьсот
лет, и я побываю там вместе с вами,  чтобы  снова  посмотреть  на  каналы,
которые когда-то помогал копать. Я не был там  восемь  тысяч  лет,  и  мне
хотелось бы взглянуть на то, что сделало с ними время, и на  тех  из  нас,
что остались там отрезанными от человечества, когда оно  в  очередной  раз
утратило секрет межпланетных полетов. Конечно, и они тоже следовали той же
схеме,  но  скорость  развития  не  обязана  быть  постоянной.  Мы   можем
обнаружить их находящимися в любой точке цикла, кроме его вершины. Если бы
они находились в ней, нам не пришлось бы лететь к ним - они прилетели бы к
нам. Думая, конечно, как они думают сейчас, что они - марсиане.
     Интересно, насколько высоко мы взберемся на  этот  раз?  Надеюсь,  не
настолько высоко, как Фраган. Надеюсь, мы никогда снова  не  изобретем  то
оружие,  которое  Фраган  обратил  против  своей  колонии  Скоро,  которая
находилась на пятой планете до тех пор, пока Фраган не разнес ее  в  кучку
астероидов. Конечно, такое оружие может быть  изобретено  намного  позднее
того  времени,  когда  межгалактические  перелеты  снова  станут   обычным
явлением. Если  я  увижу,  что  это  время  приближается,  я  покину  нашу
Галактику, но мне ненавистна сама мысль об этом. Я люблю Землю и хотел  бы
оставить на ней свои бренные останки, если она просуществует столь долго.
     Возможно, ей это не удастся, но человечество не погибнет.  Оно  будет
существовать везде и всегда, потому что оно никогда не станет  нормальным,
а лишь безумие божественно. Лишь безумец уничтожает себя и все,  созданное
им.
     И лишь Феникс живет вечно.




Фредерик Браун. Немного зелени...
перевод с англ. - З. Бобырь.
Brown, Fredric (William). ?

                              Фредерик БРАУН

                              НЕМНОГО ЗЕЛЕНИ...




     Огромное темно-красное солнце пылало на фиолетовом небе. На горизонте
за бурой равниной, усеянной бурыми кустами, виднелись красные джунгли.
     Макгэрри направился к ним крупным шагом. Поиски  в  красных  джунглях
были делом трудным и опасным,  но  совершенно  необходимым.  Макгэрри  уже
обшарил сотню таких зарослей; на этот раз  ему  предстояло  осмотреть  еще
одни.
     - Идем, Дороти, - произнес он. - Ты готова?
     Маленькое существо с пятью конечностями на плече у Макгэрри ничего не
ответило - впрочем, как и всегда. Дороти не умела говорить, но к ней можно
было обращаться. Какая-никакая, а  все  же  компания.  Дороти  была  такая
легкая, что вызывала у Макгэрри странное ощущение: как будто  на  плече  у
него все время лежит чья-то рука.
     Дороти была с ним вот уже.... сколько  лет?  Не  меньше  четырех.  Он
здесь уже лет пять, а Дороти с ним, наверное, года  четыре.  Он  причислил
Дороти к слабому полу только по тому, с какой мягкостью  она  покоилась  у
него на плече, - словно женская рука.
     - Дороти, - продолжал он,  -  мы  должны  быть  готовы  ко  всему.  В
зарослях могут оказаться львы или тигры.
     Он отстегнул висевшую у  пояса  кобуру  и  крепко  стиснул  солнечный
пистолет. В сотый раз он возблагодарил свою счастливую звезду за  то,  что
при аварии  ему  удалось  спасти  бесценное  оружие,  практически  вечное.
Достаточно было подержать пистолет часок-другой под солнцем  -  под  любым
ярким солнцем, чтобы он начал поглощать энергию, которая  выделится  потом
при нажатии  курка.  Без  этого  оружия  Макгэрри  наверняка  не  смог  бы
протянуть пять лет на планете Крюгер-3.
     Не успел он дойти до красных джунглей, как увидел  льва.  Разумеется,
это животное ничем не напоминало земного льва. У него была красная  шкура,
не очень заметная на фоне бурых кустов,  в  которых  он  прятался,  восемь
мягких лап,  гибких  и  мощных;  чешуйчатая  морда  заканчивалась  птичьим
клювом.
     Макгэрри назвал это чудовище львом. Но с тем же  успехом  он  мог  бы
назвать его и иначе, потому что у него еще не было имени.  А  если  оно  и
было, то его "крестный отец" не вернулся на Землю  рассказать  о  флоре  и
фауне  Крюгера-3.  Судя  по  официальной  статистике,  до  Макгэрри  здесь
опустился только один корабль, но стартовать отсюда ему так и не пришлось.
Именно его и разыскивал Макгэрри, искал все эти пять лет.
     Если ему удастся его найти,  быть  может,  там  окажется  электронная
аппаратура, которая разбилась у Макгэрри при посадке. И тогда он  бы  смог
вернуться на Землю.
     Он остановился шагах в десяти от красных зарослей и прицелился  в  то
место, где притаился зверь. Нажал курок, последовала ослепительно  зеленая
вспышка -  один  только  миг,  но  какой  прекрасный  миг  -  и  кусты,  и
восьмилапый лев исчезли бесследно.
     Макгэрри удовлетворенно хмыкнул.
     - Ты видела, Дороти? Она была зеленая, а только этого  цвета  нет  на
твоей кроваво-красной планете. Зеленый цвет - самый чудесный цвет во  всей
Вселенной. Я знаю зеленую планету,  и  мы  с  тобой  скоро  полетим  туда.
Конечно, полетим. Это моя родина, Дороти, она прекраснее всего  на  свете.
Она тебе наверняка понравится.
     Он  отвернулся,  окинул  взглядом  бурую  равнину,  усеянную   бурыми
кустами,  распростершуюся  под  фиолетовым   небом,   в   котором   пылало
темно-красное солнце, всегда темно-красное солнце Крюгера. Оно никогда  не
уходило за горизонт, так как планета была обращена  к  нему  только  одной
стороной, как Луна к Земле.
     Здесь не было ни дня, ни ночи, если ты  не  пересекал  границу  между
дневной и ночной стороной планеты; а на ночной стороне было  так  холодно,
что никакой жизни там  быть  не  могло.  Здесь  не  было  и  времен  года.
Температура постоянная, всегда одинаковая: нет ни ветров, ни гроз.
     Снова и снова, в который уже раз, ему пришла в голову мысль, что жить
на Крюгере-3 было бы совсем неплохо, если бы только тут время  от  времени
встречалась зелень, как на Земле, если б можно было  увидеть  хоть  что-то
зеленое,  кроме  вспышки  солнечного   пистолета.   Тут   легко   дышится,
температура колеблется от 5  градусов  Цельсия  у  терминатора  до  30  на
экваторе, где лучи солнца падают  вертикально.  Пищи  сколько  угодно;  он
давно  уже  научился  отличать  съедобные  виды  животных  и  растений  от
несъедобных.
     Да, это была превосходная планета. В конце концов Макгэрри примирился
с мыслью, что он здесь - единственное разумное существо. Ему в этом  очень
помогла Дороти: как-никак, есть кому излить душу, хотя Дороти не могла ему
ответить.
     Вот только - боже мой, как бы ему хотелось снова увидеть зеленый мир!
Земля... Единственная планета во Вселенной, где преобладает зеленый  цвет,
где хлорофилл - основа всего живого.
     На других планетах, даже на планетах Солнечной системы, по  соседству
с Землей, только изредка встречаются на скалах  зеленоватые  полоски  мха,
скорее даже зеленовато-бурые. Можно жить на этих планетах годами и ни разу
не увидеть ничего зеленого.
     При мысли об этом Макгэрри вздохнул и начал думать вслух, обращаясь к
Дороти:
     - Да, Дороти, Земля - единственная планета, на  которой  стоит  жить!
Зеленые поля, зеленые луга,  зеленые  леса...  Знаешь,  Дороти,  если  мне
удастся вернуться на Землю, я больше никогда не покину  ее.  Построю  себе
хижину в дремучем лесу. Но нужно будет  выбрать  полянку,  где  почти  нет
деревьев и где бы могла расти  трава.  Зеленая  трава!  И  хижину  я  тоже
покрашу в зеленый цвет.
     Он снова вздохнул и посмотрел на красные заросли прямо перед ним.
     - Что ты сказала, Дороти? - Дороти ничего  не  сказала,  но  Макгэрри
часто делал вид, что слышит ее вопросы; эта игра  помогала  ему  сохранить
рассудок. - Женюсь ли я по возвращении на Землю?  Ты  спрашивала  меня  об
этом, да?
     Он помедлил с ответом.
     - Кто знает? Может быть, да, а может, и нет. Помнишь, я говорил  тебе
о женщине, которую оставил на Земле? Мы должны были вскоре пожениться.  Но
пять лет - это очень долгий срок. Наверное,  объявили,  что  я  пропал,  а
может, и погиб. Вряд ли она будет  ждать  меня.  Конечно,  если  она  меня
дождется, я на ней женюсь... А если не  дождется,  что  тогда?  Ты  хочешь
знать? Понятия не имею. Но зачем волноваться прежде времени? Конечно, если
бы я нашел зеленую женщину, или хотя бы зеленоволосую, я бы влюбился в нее
до потери рассудка. Но на моей планете почти все зеленое, кроме женщин.
     Он усмехнулся в ответ на собственную шутку и  с  пистолетом  наготове
вошел в заросли, в красные заросли, где  не  было  ничего  зеленого,  лишь
изредка озаряли все вокруг зеленые вспышки его пистолета.
     Может быть, помимо присутствия Дороти, он не помешался  еще  и  из-за
этих выстрелов. Несколько раз в день он видел зеленую вспышку... Чуть-чуть
зеленого, просто чтобы напомнить ему,  как  выглядит  этот  цвет,  просто,
чтобы глаз  не  отвык  его  различать,  если  ему  еще  хоть  когда-нибудь
доведется увидеть зеленое...
     Он оказался на небольшом островке джунглей (правда, земные мерки вряд
ли были применимы к Крюгеру-3).  Таких  островков  здесь,  вероятно,  были
миллионы,  так  как  Крюгер-3  больше  Юпитера.  Чтобы   обследовать   его
поверхность, не хватило бы целой жизни. Макгэрри это  знал,  но  не  давал
волю таким мыслям. Если бы он позволил  себе  усомниться  в  том,  что  он
найдет обломки единственного корабля, опускавшегося на  эту  планету,  или
если бы он изверился в том, что найдет там приборы, без которых  не  может
привести в движение  собственный  космический  корабль,  ему  пришлось  бы
плохо.
     Островок джунглей величиной с квадратную милю порос настолько густыми
зарослями, что сквозь них трудно было продираться,  и  Макгэрри  несколько
раз останавливался вздремнуть и поесть. Он убил двух львов и одного тигра.
Выйдя из чащи, Макгэрри пошел но опушке, делая  ножом  отметины  на  самых
больших деревьях, чтобы второй раз не искать обломков в  одном  и  том  же
месте. Стволы были мягкие, лезвие легко, без труда счищало  красную  кору,
обнажая розовую древесину, словно срезало картофельную кожуру.
     Макгэрри снова вышел на однообразную бурую равнину.
     - На этот раз нет, Дороти, - произнес он. - Может  быть,  нам  больше
повезет в других зарослях. Ну хоть бы вон в тех, на горизонте.
     Фиолетовое небо, темно-красное солнце, бурая равнина, бурые кусты...
     - Зеленые холмы Земли, Дороти! Они тебе наверняка понравятся...
     Бурая, бескрайняя равнина...
     Неизменное фиолетовое небо...
     Но что это доносится оттуда, сверху? Какой-то звук?.. Не может  быть,
здесь никогда такого не бывало. Он поднял глаза к небу и увидел...
     Высоко-высоко в фиолетовом небе он увидел маленькую черную точку. Она
двигалась! Космический корабль! Это мог быть только  космический  корабль.
На Крюгере-3 не водятся птицы. Да у птиц и не бывает огненных хвостов...
     Он знал, что  должен  делать:  он  уже  тысячи  раз  прикидывал,  как
сообщить о своем  присутствии,  если  когда-нибудь  появится  корабль.  Он
выхватил  пистолет  и  выстрелил  в  небо.  Вспышка  получилась,  конечно,
небольшая, но она была зеленая. Если пилот смотрел  на  планету,  если  он
хоть раз взглянул на нее, прежде чем улететь, -  он  должен  был  заметить
зеленую вспышку на планете, где нет ничего зеленого.
     Он снова нажал на спуск.
     И пилот увидел. Трижды выбросив струю пламени (это было  общепринятым
ответом на сигнал тревоги), он начал заходить на посадку.
     Макгэрри стоял весь дрожа. Он  так  долго  ждал  -  и  вот,  наконец,
свершилось. Он положил руку себе  ни  плечо  и  дотронулся  до  маленького
существа с пятью конечностями, которое покоилось там, будто женская рука.
     - Дороти, - прошептал он, - это...
     Он больше не мог  выговорить  ни  слова.  Корабль  садился.  Макгэрри
бросил взгляд на свою одежду,  и  внезапно  при  мысли  о  том,  каким  он
предстанет перед своим спасителем, его охватило  чувство  стыда.  Вся  его
одежда состояла  из  пояса,  на  котором  висели  кобура,  нож,  кое-какие
инструменты. Он был грязен. Наверняка от него  пахло.  Под  толстым  слоем
грязи тело казалось истощенным и даже старым. Конечно, он  поголодал,  но,
попади  он  на  Землю,  хорошая   земная   пища   изменила   бы   его   до
неузнаваемости...
     Земля! Зеленые холмы Земли!
     Макгэрри побежал, спотыкаясь  от  нетерпения,  туда,  куда  опускался
корабль; тот был уже очень низко,  и  Макгэрри  смог  разглядеть,  что  он
одноместный.  В  конце  концов,  это  неважно:  будет  нужда,  так  в  нем
поместятся и двое. По крайней мере Макгэрри попадет на ближайшую обитаемую
планету, а там другой корабль отвезет его на Землю. На  Землю!  К  зеленым
холмам, зеленым полям, зеленым долинам...
     Он то молился, то чертыхался на бегу, и по  щекам  у  него  струились
слезы.
     Потом он ждал, пока дверца не открылась и оттуда не появился стройный
молодой человек в форме межзвездного инспектора.
     - Ты возьмешь меня с собой?
     - Конечно, - ответил молодой человек. - Ты здесь давно?
     - Пять лет.
     Макгэрри знал, что плачет, но ничего не мог поделать.
     - Вот это да! - воскликнул пилот.  -  Я  лейтенант  Арчер  из  службы
инспекции, - представился он. -  Конечно,  я  тебя  возьму.  Пусть  только
немного остынет двигатель, а потом я его снова запущу.  Я  отвезу  тебя  в
Картадж, на Альдебаран-3, а оттуда ты полетишь куда захочешь. Не нужно  ли
тебе чего-нибудь? Поесть? Попить?
     Макгэрри молча покачал головой.  У  него  подгибались  колени.  Есть,
пить... да какое это имеет значение?!
     Зеленые холмы Земли! Он их еще увидит! Только  это  важно,  и  ничего
больше... Он ждал  их  так  долго,  и  вот  наконец  свершилось!  Внезапно
фиолетовое небо заплясало у  него  перед  глазами  и  почернело.  Макгэрри
рухнул вниз.
     Очнувшись, он увидел, что лежит, а лейтенант  подносит  к  его  губам
фляжку. Он сделал  большой  глоток,  жидкость  обожгла  горло.  Он  сел  и
почувствовал себя лучше. Огляделся, удостоверился, что корабль  никуда  не
улетел, и у него стало удивительно хорошо на душе.
     - Подождем, пока ты соберешься с силами, - сказал пило