нтересованности Илия была зачислена в Академию.
   Вспоминая о прошлом, Винтер думала, что бы с ней сталось,  если  бы  не
обстоятельства. С самого  начала  она  металась  между  кланом,  Эриком  и
Космической Службой. Ей  всегда  хотелось  найти  компромисс,  убить  двух
зайцев. Такое представлялось вполне возможным.
   Илия Винтер родилась на Карте, и он навсегда остался в ее сердце вместе
с людьми и обычаями, которые она знала. Спустя годы  она  позволяла  себе,
закрывшись в своей каюте на "Вентуре", помечтать о погоне за  кассиями  на
пони. В ее мечтах холодные зимние месяцы всегда казались теплее, словно их
обогревал огромный камин в зимнем доме  клана,  сделанном  из  камня.  Она
часто смотрела на огонь в нем, когда была девочкой.
   Винтер вспоминала о ночах, когда она убегала с друзьями  на  пляж.  Там
они катались наперегонки на пони.  Животные  выдыхали  клубы  пара,  стуча
копытами по гальке. Затем она и  ее  друзья  разводили  огонь  и  готовили
что-нибудь на нем.
   Илия вспоминала, как она глядела на  звезды,  сидя  у  костра  рядом  с
Эриком, положив ему голову на плечо. Эрик  смеялся  над  ней  и  шутил  по
поводу ее любви к ночному небу. Они тогда и не  догадывались,  что  звезды
станут ее вторым домом.
   Но судьба по-своему распорядилась Винтер. Она явилась в  виде  войны  и
приказов.  Вскоре  все,  что  Илия   оставила   на   Карте,   стало   лишь
воспоминаниями и мечтами. Она пыталась не обращать  на  них  внимания,  но
мечты сами накатывались на нее. Когда они появлялись,  Винтер  знала,  что
они обозначают ее  подспудное  желание  возвратиться  в  клан  и  получить
поддержку родных, которые ее любили, как прежде.
   Но вернуться уже было нельзя. Война не позволяла этого сделать. И Илия,
жившая на Карте, перестала иметь отношение к космическому капитану Винтер.
Они стали разными людьми. И в мире капитана не было места любви.



        5


   Шоу никогда раньше  не  задумывался  о  смерти.  Он  всегда  считал  ее
естественным и неизбежным процессом, к тому же необратимым. Он не верил  в
загробную жизнь или жизнь в другом теле. Для него смерть была сном в  ночи
вечности, что-то вроде понятия, называемого словом "навсегда".
   Шоу встретил свою смерть, когда десантник с Проксимы выстрелил в  него.
Насколько он знал, его  жизнь  закончилась,  когда  наступила  темнота,  и
поэтому был немало удивлен, когда понял, что сознание  снова  вернулось  к
нему. Удивление длилось лишь одно мгновение, так  как  он  быстро  осознал
сигналы, посылаемые в мозг обожженными нервами тела.  Он  пришел  в  себя,
чтобы  испытывать  боль,  которая  наполняла  его   помимо   воли.   Мышцы
сократились, пытаясь избавиться  от  неприятных  ощущений,  но  боль  была
сильнее, она буквально поглотила человека, ее нельзя было избежать.
   Дэвид следил по монитору за медицинским танком,  когда  проснулся  Шоу,
Сенсоры  отметили  быстрое  возвращение  нервной  активности  и  неистовую
реакцию мышц. Почти сразу же медицинский компьютер  увеличил  освобождение
мозга от эндорфинов, но прежде, чем  это  принесло  облегчение,  мозг  Шоу
успел выдать приказ о еще одной защитной реакции и снова отключился.
   Дэвид почти  чувствовал  со  своего  кресла  интенсивность  ментального
взрыва. Медтех, сидящий рядом с доктором, издал крик и упал  на  колени  с
искаженным от шокирующей боли лицом. Дэвид тихо сидел,  пытаясь  успокоить
ум и тело, звук собственного дыхания раздавался в  его  ушах.  Он  пытался
понять, что произошло, и не сразу связал это с человеком в танке.
   - Бристол! - позвал он медтеха.
   - Я уже в порядке, - отозвался тот. - По крайней мере, я так думаю. Что
случилось?
   Он стоял на ногах, шатаясь и держась за край пульта.
   - Не знаю.
   Дэвид  проверил  мониторы  и  увидел  зарегистрированный  пик  волновой
активности мозга  человека  в  танке.  Он  усилил  поступление  седативных
веществ.  Использовать  наркотики,  когда  человек  только  что  вышел  из
стазиса,  было  рискованно,  но  доктор,  не  зная  практически  ничего  о
пациенте, предпочел держать его пока без сознания. Зазвенел  коммуникатор.
Доктор отозвался:
   - Лазарет.
   - Срочно вызываем медтеха на мостик, - приказала капитан.  -  Произошло
что-то странное. Половина команды валяется  на  полу  с  ужасной  головной
болью.
   Дэвид  кивнул  медтеху.  Тот  подхватил  аптечку  с   инструментами   и
лекарствами и выбежал из комнаты.
   - Ты тоже это почувствовала? - спросил доктор.
   - Мы все почувствовали. Ты что-нибудь можешь сказать?
   - Думаю, да. Это сделал человек из контейнера с Малверна.
   - Что произошло? Как он это сделал?
   - Он стал приходить в себя, но переход оказался слишком  быстрым.  Тело
отреагировало - ему, наверное, было очень больно. Не знаю, что он  сделал,
но по результату могу сказать, что этот парень - телепат.
   - И очень сильный,  если  сумел  охватить  весь  корабль.  Надеюсь,  вы
сможете его контролировать, - сказала Винтер.
   - В настоящий момент - да. Мы ввели ему успокоительные.
   - Хорошо.
   - Но нам нужно подумать, что мы будем  делать,  когда  он  окончательно
проснется, - с  сомнением  сказал  Дэвид.  -  Я  не  могу  накачивать  его
седативами бесконечно.
   - Что ты предлагаешь?
   - Я не уверен. На нем было что-то вроде колпака, когда  я  открыл  его.
Может быть, Томас мне поможет...  Может  быть,  он  сделает  что-то  вроде
этого?
   - Немедленно поговори с ним, - приказала капитан. -  Разве  ты  не  мог
предвидеть того, что произошло?
   - Нет.
   Винтер вздохнула.
   - Проследи, чтобы он больше не выкинул чего-нибудь подобного.  Когда  я
могу поговорить с ним?
   - Я  замедлил  время  пробуждения.  Если  с  ним  физически  все  будет
нормально, танк приведет его в сознание через шесть часов.
   Прошло, однако, чуть больше, прежде чем Шоу проснулся во второй раз. Он
приходил в сознание медленно, но все-таки ожидал боли, которую  испытал  в
первый раз. Он приказал себе хранить физическое и  умственное  спокойствие
при возникновении неприятных ощущений, но их  не  было.  Вместо  этого  он
ощущал себя изолированным, замотанным во что-то мягкое и толстое,  что  не
давало пробиться остроте реальности. Даже звуки были приглушены.  Ощущение
сначала понравилось ему, но потом он растерялся. Он попытался понять,  что
происходит, и тут догадался, что  не  слышит  телепатически.  Он  в  ужасе
открыл глаза, а руки коснулись головы.
   - Не делайте этого, - попросил его спокойный голос.
   Чьи-то руки взяли его за запястья и опустили их по бокам вдоль тела.
   - У вас на голове волновой щит, - сообщил голос. - Он не  причинит  вам
вреда, но вы не сможете пользоваться телепатическими  способностями,  пока
он на вас.
   Шоу посмотрел вверх и увидел человека с короткой  стрижкой  и  голубыми
глазами,  что  очень  хорошо  сочеталось  с   его   халатом.   Голос   был
успокаивающим, и Шоу смутно припомнил, что этот голос уже говорил,  но  он
представления не имел, что именно.
   - Вы знаете, где вы находитесь? - продолжал человек.
   Шоу оглядел голубые стены и аппаратуру, со всех сторон окружающую его.
   - Нет, - выдавил он. - Кто вы?
   - Меня зовут доктор  Дэвид  Вильсон,  я  медицинский  офицер  на  борту
космического корабля Федерации "Вентура". Вы  лежите  в  моем  лазарете  и
здесь вы в безопасности.
   - В безопасности, - повторил Шоу. Он сощурился, стараясь  свыкнуться  с
тем, что воспринимает окружающее лишь частью своих органов чувств. - Я  на
корабле? Не на Проксиме и не на Малверне?
   - Нет. Вы не на Малверне и уж определенно не на Проксиме.
   - Как я сюда попал? Я в плену?
   - Это зависит от вас. Здесь есть человек, который  хочет  поговорить  с
вами. Я думаю, она лучше ответит на ваши вопросы.
   Доктор подошел к двери и впустил высокую женщину  с  короткими  темными
волосами. Если Шоу правильно рассмотрел нашивки на ее костюме,  он  был  в
руках других вооруженных сил.
   - Я капитан Винтер, - произнесла женщина. - Вы на борту моего  корабля,
и я хочу, чтобы вы знали, что здесь вы в безопасности.
   - Ну спасибо, - ответил Шоу.
   - Кто вы такой?
   Шоу не видел причин игнорировать вопрос.
   - Меня зовут Шоу.
   - Как вы оказались в системе Малверна?
   - Я прилетел на корабле. У меня там были дела.
   Шоу почувствовал апатию. Ему хотелось спать, но он  должен  был  узнать
побольше,  прежде  чем  уснуть.  Если  ответы   на   вопросы   дадут   ему
дополнительную информацию, он попытается отвечать.
   - Это странно. Малверн редко завязывает  деловые  отношения  с  другими
мирами.
   - Тем не менее у меня там были дела, - повторил Шоу слабеющим  голосом.
- Как я попал на ваш корабль? Я был один? Со мной никого не было?
   Он хотел узнать о Дри, хотя видел, как она умерла.
   Винтер взглянула на Дэвида, который стоял в таком  месте,  откуда  было
видно и Шоу, и мониторы. Его пациент устал, но вряд ли ответ на его вопрос
мог повредить ему. Он кивнул Винтер.
   - Вас было двое, - сказала Винтер. -  Но  ваша  напарница  мертва.  Мне
очень жаль. Вы были близки с ней?
   - Близок? Не совсем так. Я спас  ее  однажды.  Ее  звали  Дейрдри.  Она
говорила, что ее имя означает человека, бродящего в печали. Ее жизнь  была
очень похожа на это имя. Я помню... она была уже мертва, прежде  чем  меня
схватили. - Шоу задержал дыхание. - Она не заслужила такой участи.  А  что
вы скажете про меня? Я ваш пленник?
   И он снова посмотрел на Винтер.
   - Нет, если вы  не  будете  представлять  опасности  моему  кораблю.  И
экипажу, естественно. Мы не знаем о вас  ничего,  кроме  того,  что  вы  -
сильный телепат. Откуда вы родом?
   Шоу тихонько рассмеялся.
   - Я родом их многих мест. Издалека-далека. Из ниоткуда.
   - Это не ответ, - голос Винтер выдавал ее раздражение.
   - Это все, что я могу сказать.
   - Почему?
   - Есть некоторые вещи, которые я не могу объяснить.
   - А вы можете сказать, как вы оказались в плену у малвернийцев?
   - У малвернийцев? Я  был  захвачен  кораблем  с  Проксимы-2.  Они  ваши
союзники?
   - Вряд ли, - ответила капитан.  Ее  лицо  стало  непроницаемым.  -  Это
корабль Федерации, а убеждения Федерации и Проксимы весьма противоположны.
   - Понятно, - произнес Шоу.
   - Вам известно, что происходит в политике галактики?
   - Известно, но я в ней не участвую. У меня было дело на  Малверне,  но,
видимо, им это не понравилось, и они послали за мной своих союзников.
   - Малверн и Проксима заключили союз? - удивилась Винтер.
   - Вы этого не знали?
   Капитан нахмурилась.
   - Если это правда, то я впервые слышу об этом: - Она  снова  посмотрела
на Дэвида, а потом на кровать. - У  вас  есть  интересная  информация.  Вы
можете дать слово, что  не  представляете  опасности  для  корабля  и  для
Федерации?
   - В настоящий момент - да. Я не в состоянии представлять опасность  для
кого бы то ни было, - он указал на шлем слабым движением руки.  -  Я  едва
двигаюсь, а эта штука лишила меня большей части ощущений.
   - Вы все еще находитесь под воздействием наркотиков. Мы посчитали,  что
так будет лучше после того,  как  вы  нокаутировали  весь  мой  экипаж,  -
сообщила ему Винтер.
   Шоу уставился на нее.
   - Я этого не понимаю.
   - Он не может этого помнить, капитан, - вмешался Дэвид, придя на помощь
незнакомцу и приблизившись к кровати. - Я же говорил, что это получилось у
него рефлекторно. Вы пришли в себя слишком быстро. Это влияет  на  нервную
систему и может причинить сильную боль.
   - Я помню боль, но больше ничего, - Шоу перевел  взгляд  с  доктора  на
капитана.
   Ему хотелось прочитать ее эмоции, спрятанные за маской лица.
   - Извините, - просто сказал он. - Я не специально.
   Капитан расслабилась.
   - Никто серьезно  не  пострадал,  -  успокоила  она  Шоу.  -  Когда  вы
окончательно придете в себя, я хотела бы поговорить с вами. Мне необходимо
составить доклад начальству, и я уверена,  им  будет  интересно  узнать  о
сделке Малверна и Проксимы.
   Кивнув доктору, Винтер покинула лазарет.
   Шоу проследил за ней до дверей.
   - Она недовольна, - произнес он.
   - Капитан Винтер? Почему вы так думаете?
   - Она выглядит сердитой. Наверное, мое присутствие здесь мешает ей.
   - Нет, - возразил Дэвид.  -  Это  не  из-за  вас.  Она  лишь  озабочена
известием о том, что Малверн заключил союз с Проксимой. Была надежда,  что
Матриархат будет сотрудничать с Федерацией, и капитан лично участвовала  в
переговорах.
   - Их правительство действительно не  обладает  чувством  кооперации,  -
подтвердил Шоу.
   - Я знаю. Но Малверн - важный аванпост в этом секторе. Мы были уверены,
что они присоединятся к нам, - до сего момента.
   И Дэвид пожал плечами.
   - А эти дела Федерации так сильно волнуют капитана?
   Дэвид поднял бровь.
   - Она капитан корабля Федерации и  не  меняет  своих  убеждений.  -  Он
улыбнулся своему пациенту. - Это по ее приказу тебя вытащили отсюда.  Тебя
бы ждала очень незавидная судьба, если бы не она.
   - Какая судьба?
   - Лаборатории Гилера.
   Шоу услышал содрогание в голосе доктора, да и ему самому  стало  не  по
себе.
   - Последнее, что я помню, - это как меня подстрелил десантник Проксимы.
Может быть, вы восполните пробел в моих знаниях?
   Дэвид проверил медицинский монитор. Ничего опасного не было.
   - Конечно, я был бы рад, но может быть, вы устали?
   - Нет. Я чувствую апатию, но это скорее всего от наркотиков.
   - Я уже уменьшил дозу седативов,  но  эффекты  будут  продолжаться  еще
несколько часов. После крепкого ночного сна вы будете чувствовать себя как
всегда.
   Дэвиду не потребовалось много времени на рассказ  об  обнаружении  Шоу.
Когда  он  закончил,  единственным  не  проясненным  местом  остались  дни
пребывания Шоу в руках проксимианцев и на Малверне. Шоу  молчал,  и  Дэвид
ушел в свой кабинет, оставив незнакомца наедине со своими мыслями.
   Шоу наконец поверил в то, что он жив. Все эти годы смерть  преследовала
его. Он дразнил, обманывал ее и почти призывал конец своего существования.
В этой игре он должен был подойти  как  можно  ближе  к  смерти,  игра  на
выживание сталкивала его мастерство с опасностью. Он выбрал свою профессию
именно из-за вызова и, когда он решил, что проиграл, был готов к смерти.
   Колониальная война обогатила некоторых людей, включая Шоу,  но  он  был
безразличен к богатству, хотя и купил себе лучшее достижение  человечества
- корабль и другие приспособления, необходимые ему в работе. Нет,  у  него
была своя битва. Часть его,  основной  инстинкт,  требующий  генетического
продолжения, звал к жизни.  Другая  часть  его  так  же  сильно  требовала
смерти, конца существования, в котором он не видел смысла.
   Шоу потрогал легкую металлическую пластину  вокруг  своей  головы.  Ему
сказали, что это волновой щит, и он обещал Дэвиду не снимать его. Пока  он
гордился верностью данному слову и не нарушал обещаний. Когда  он  опускал
руки, то заметил рубцы на тыльной стороне предплечий. Шрамы были оставлены
специально, как напоминание о том, кем он был  и  кем  никогда  не  будет.
Чувство одиночества и отчужденности захлестнуло  его.  Шоу  закрыл  глаза,
стараясь прогнать воспоминания. Но они, как всегда, не ушли.
   Шоу вздохнул. Ничего не изменилось.  Он  всего  лишь  в  очередной  раз
обманул смерть. Шоу погрузился в сон, и ему снилось, что он летает.



        6


   Карт, 2452 год по СЗК

   - Но! - закричала Илия,  пригнувшись  к  взмыленной  шее  галопирующего
пони.
   Одна неклейменая кассия вздумала  скакать  куда  угодно,  только  не  в
стадо.  Илия  стегнула  ее  плеткой,  пытаясь  направить  обратно.  Кассия
взбрыкнула и ударила копытами прямо в ребра  пони  Илии.  Тот  захрипел  и
сошел с пути. Илия снова направила его за непослушной  кассией.  И  тут  в
дело вмешался Йоко, щелкая челюстью и издавая рычание. Кассия заблеяла  от
испуга и помчалась к стаду, спеша  спрятаться  среди  своих  сородичей  от
хищника.
   Цель была достигнута, и Илия пустила пони легким галопом вокруг  стада,
выискивая новых беглецов. Йоко бежал рядом, высунув язык и тяжело дыша  от
жары.  Мимо  проехала  Алисия,  спешащая  с  двумя  другими  пастухами   в
противоположную сторону, показывая пальцем дочери, что все отлично.
   Копыта животных  поднимали  клубы  пыли,  окутавшей  всадников.  Солнце
нещадно палило с небосвода, жара и  пыль  затрудняли  дыхание.  В  воздухе
раздавались различные звуки: стук копыт, свист и крики  пастухов,  блеяние
кассий.
   Потная рубашка приклеилась к спине Илии, а пряди волос облепили грязное
лицо. Девушка попробовала вытереть лицо тыльной стороной ладони, но только
размазала грязь. С этим ничего нельзя было поделать.
   Она развернула пони и быстро помчалась впереди стада.  Кассии  послушно
направились  к  загонам  около  лагеря,  где  их  рассортируют,  некоторых
продадут в другие кланы, некоторых - в город. Большую часть стада  вечером
отпустят, и они возвратятся на широкие равнины  и  богатые  летней  травой
пастбища.
   Когда последняя кассия была, наконец, загнана за ограду, Илия отправила
своего пони пастись на лошадиное пастбище. Йоко лег на  землю  у  ворот  и
тяжело задышал, высунув язык. Все его тело задрожало в такт дыханию.  Дэйс
наблюдал, как его хозяйка сняла седло с пони и насухо вытерла его,  прежде
чем отпустить животное. Он наблюдал, как пони вышел за  ворота,  фыркая  и
обнюхивая землю,  пока  не  нашел  то,  что  искал.  Упав  на  колени,  он
перекатился на правый бок и,  мыча  от  удовольствия,  начал  кататься  по
песку, почесывая спину и бока.
   Илия прислонилась на минуту к воротам, затем подобрала седло с уздечкой
и направилась в лагерь. Йоко вскочил и потрусил за ней.
   На нескольких акрах земли были разбросаны  гигантские  деревья  галобы.
Здесь из года в год кланы разбивали свои палатки.  Между  деревьями  росли
заросли кустарника. Они образовывали естественные заборы  между  клановыми
лагерями. Почва здесь была глинистая и очень плотная, но  покрытая  сверху
отличным песком. Местные растения росли вперемежку  с  некоторыми  земными
видами, которые выросли из семян, употребляемых  на  корм  коням.  Овес  и
пшеница хорошо прижились здесь, на земле Карта. Люцерна тоже. На восточном
побережье Астриды, около городов, были поля земных растений. Однако  кланы
никогда не задерживались на одном месте, чтобы  выращивать  что-либо.  Все
лето они проводили в переездах,  хотя  в  зимних  лагерях  у  них  и  были
оранжереи для снабжения овощами. Открытые же поля нужно было  охранять  от
дрифтеров и кассий, которым завезенная пища пришлась по вкусу.
   Нижние ветви галоб объедались дикими стадами, а  верхушки  образовывали
своеобразную крышу над лагерем. "Крыша" задерживала редкие летние дожди, а
в хорошую погоду давала  тень  и  прохладу.  У  каждого  клана  была  своя
традиционная площадка и свои пастбища, а  также  небольшие  загончики  для
скота.
   Среди ветвей деревьев порхали птички и  наполняли  кроны  чириканьем  и
щебетаньем. Они угомонялись лишь с заходом  солнца,  когда  светильники  и
факелы превращали лагерь в прекрасный город цветных огней и теней.
   Клан Винтер стоял на Поворотной уже два дня,  когда  прибыли  остальные
кочевники. Они появились как раз к открытию  трехдневной  ярмарки.  Позади
загонов уже выстроились ряды навесов и будок. Никто не  мог  противостоять
возбуждению от этого события, и каждый, кто  не  работал,  либо  продавал,
либо просто глазел на товары. Дети,  собаки  и  даже  пара  ручных  дэйсов
бегали в толпе, создавая  давку.  Они  натыкались  то  на  одного,  то  на
другого, уворачиваясь буквально в последний момент.
   Илия поморщилась от боли, когда Алисия попыталась  расчесать  гребешком
ее спутанные волосы. Девушка босыми ногами стояла на густой шкуре кассии в
палатке своей матери. Она только что умылась, оделась в  чистое  белье,  и
теперь Алисия пыталась привести в порядок ее волосы. Илия вонзила  кончики
пальцев ног в шкуру, ста