Как же можно двигаться, когда в двух шагах ничего не видно? Почему бы
не отдохнуть -- если, конечно, позволит холод?

-- Холод-то позволит,-- отвечал Шар.-- Холодов, опасных для нас, здесь
сейчас быть не может. Иначе небо -- то небо, которое мы привыкли
называть так в нашем мире,-- замерзало бы каждую ночь, даже летом. Меня
беспокоит другое -- вода. Растения вот-вот улягутся спать. В нашем мире
это не играло бы роли; растворенного в воде кислорода там достаточно,
чтобы пережить ночь. А в таком замкнутом пространстве да с таким большим
экипажем мы без притока свежей воды тут же задохнемся.

Шар говорил бесстрастно, будто читал лекцию о неумолимых законах
природы, которые лично его никак не касаются.

-- Более того,-- добавил он, неотрывно взирая на суровый пейзаж,--
диатомеи, как известно, тоже растения. Другими словами, надо идти
вперед, пока не иссякнут кислород и энергия,-- и молиться, чтобы их
хватило до цели.

-- Слушай, Шар, мы ведь брали на борт нескольких сородичей Пара. Да и
сам он еще не совсем умер. Если бы умер, мы просто не смогли бы здесь
находиться. Правда, на судне почти нет бактерий -- тот же Пара и ему
подобные походя их сожрали, а новым взяться неоткуда. Но все равно мы
почувствовали бы разложение.

Наклонившись, Шар осторожно потрогал неподвижное тело.

-- Ты прав, он еще жив. Ну и что из того?

-- Ворта живы тоже -- я ощущаю циркуляцию воды. И это доказывает, что
Пара пострадал вовсе не от жары, а от света. Вспомни, каково пришлось
моей собственной коже, едва я на мгновение выкарабкался в пространство.
Прямой звездный свет смертелен. Можешь дописать эту истину к тем, что я
вычитал на пластине...

-- Я по-прежнему не понимаю, к чему ты клонишь.

-- А вот к чему. В составе трюмной команды у нас есть три или четыре
Нока. Они были защищены от света, так что, по всей вероятности, живы и
здоровы. Предлагаю переместить их поближе к диатомеям, тогда эти умницы
вообразят, что еще день, и будут продолжать работать. Или можно собрать
Ноков в верхней галерее, чтобы водоросли продолжали выделять кислород.
Вопрос стоит, следовательно, так: что для нас важнее -- кислород или
энергия? Или мы поделим Ноков между двумя палубами поровну?

Шар усмехнулся.

-- Превосходный образчик логического мышления. Дай срок, Лавон, и мы
выдвинем тебя в Шары. Нет, поделить Ноков поровну, к сожалению, нельзя.
Свет, который они дают, недостаточен для того, чтобы растения продолжали
выделять кислород. Я это уже проверял когда-то -- результат получился
настолько мизерным, что и упоминать не стоит. Очевидно, для растений
свет -- источник энергии. Так что придется ограничиться подстегиванием
диатомей.

-- Хорошо. Отдай необходимые распоряжения.

Лавон отвел судно от ощерившихся скал на более гладкий песок. Последние
отблески прямого света растворились в небе, оставив за собой мягкое
рассеянное сияние.

-- Что же теперь? -- произнес Шар задумчиво.-- По-моему, вон там, в
ущелье, есть вода, хотя до нее, конечно, надо еще добраться. Спущусь-ка
я снова вниз и примусь...-- Его прервал сдавленный вскрик.-- Что с
тобой, Лавон?

Лавон безмолвно ткнул пальцем вверх. Сердце его готово было выскочить из
груди.

На густо-синем куполе над ними высыпали крошечные, невыразимо яркие
огоньки. Их были многие сотни, и, по мере того, как сгущалась тьма,
появлялись все новые и новые. А далеко-далеко над краем утеса всходил
тускло-красный шар, окантованный призрачным серебром. И вблизи зенита
повисло второе такое же тело, много меньшее, но посеребренное от края до
края...

Под двумя лунами планеты Гидрот, под вечными звездами двухдюймовый
деревянный кораблик с микроскопическим грузом тяжело катился под уклон к
узенькому, почти пересохшему ручейку.

5

На дне ущелья корабль провел остаток ночи. Сквозь большие квадратные
двери, разгерметизированные и распахнутые настежь, по каютам и переходам
растекалась прохладная, лучистая, животворная забортная вода -- и с нею
непоседы-бактерии, свежая пища.

У дверей Лавон на всякий случай поставил часовых, но за всю ночь никакие
враги не приблизились к ним -- ни любопытства ради, ни в надежде
поохотиться. Очевидно, и здесь, на пороге пространства,
высокоорганизованные существа в темное время суток предпочитали покой.

Однако с первыми лучами утренней зари, пронизавшими воду, начались
неприятности.

Откуда ни возьмись, явилось пучеглазое чудище. Зеленое, с двумя
клешнями, каждая из которых без труда перекусила бы судно пополам, как
волоконце спирогиры. Его черные сферические глаза сидели на коротких
стебельках, а длинные щупальца были толще, чем стволы самых старых
растений. Чудище пробежало мимо, свирепо брыкаясь, и вовсе не удостоило
корабль вниманием.

-- Это что, образец местной фауны? -- боязливым шепотом осведомился
Лавон.-- Они здесь все такие огромные?

Никто не ответил ему по той простой причине, что никто не знал ответа.

Спустя какое-то время Лавон рискнул повести корабль против течения,
небыстрого, но упорного. И тут им встретились исполинские извивающиеся
черви. Один из них ненароком нанес по корпусу тяжелый удар, а сам поплыл
дальше как ни в чем не бывало.

-- Они даже не замечают нас,-- посетовал Шар.-- Мы для них слишком малы,
Лавон. Древние предупреждали нас, что пространство необъятно, но, даже
увидев его воочию, этого не постигнешь. И все эти звезды -- могут ли они
означать то, что по-моему, означают? Немыслимо, невероятно!..

-- Дно поднимается,-- перебил Лавон, пристально глядя вперед.-- Склоны
ущелья раздвигаются, вода становится солоноватой. Придется звездам
подождать, Шар. Мы подходим к вратам нашего нового мира...

Шар недовольно умолк. Представления о структуре пространства беспокоили
его, и, кажется, серьезно. Он почти перестал обращать внимание на
великие события, свершающиеся у него на глазах, и мучительно увяз в
каких-то потаенных раздумьях. Лавон почти физически ощутил, как ширится
между ними былая пропасть.

Поток заметно мелел. Лавону не доводилось слышать о законах
дельтообразования -- его родную вселенную не покидал ни один ручеек,-- и
непонятное явление вызывало у него тревогу. Но все тревоги отступили
перед чувством радостного изумления, как только корабль перевалил за
мель.

Впереди, насколько хватал глаз, дно понижалось и понижалось, скрываясь в
блистающей глубине. Над головами вновь нависло настоящее небо, а сразу
под ним Лавон различил мирно дрейфующие плотики планктона. Почти сразу
же он опознал и некоторые мелкие виды простейших -- иные из них уже
набрались дерзости подплыть к кораблю вплотную...

И тут из полумрака глубин показалась женщина. Лицо ее было искажено
расстоянием и страхом, и поначалу она словно и не замечала корабля. Она
стремительно рассекала воду, то и дело оборачиваясь, и думала, видимо,
только об одном: как можно скорее перебросить тело через наносы в дельте
и отдаться на волю дикого потока.

Лавон был озадачен. Нет, не тем, что здесь жили люди -- на это он
искренне надеялся, даже, по правде сказать, был внутренне уверен в том,
что люди живут повсюду во вселенной,-- а тем, что женщина столь
целеустремленно ищет гибели.

-- Что за черт!..

Потом до его слуха донеслось смутное жужжание, и он все понял.

-- Шар! Фан! Стравол! -- закричал он.-- Берите луки и копья! Вышибайте
окна!

С силой занеся ногу, он пнул в иллюминатор перед собой. Кто-то сунул ему
в руку самострел.

-- Что такое? -- опомнился Шар.-- В чем дело? Что случилось?

-- Всееды!

Боевой клич пронесся по всему кораблю подобно раскату грома. В родном
мире Лавона коловратки были практически истреблены, но каждый знал на
память трудную историю долгой борьбы, которую вели с ними люди и их
союзники.

Внезапно женщина увидела корабль и замерла, объятая отчаянием при виде
нового чудовища. По инерции ее занесло и перевернуло, а она то не
сводила глаз с корабля, то оборачивалась через плечо во тьму. Жужжание,
доносившееся оттуда, становилось громче и громче.

-- Не мешкай! -- звал Лавон.-- Сюда, сюда! Мы друзья! Мы поможем тебе!..

Три полупрозрачных раструба хищной плоти приподнялись над склоном,
густая поросль ресничек на их венцах издавала жадный гул. Дикраны --
забрались в свои гибкие кольчуги и уверены в собственной неуязвимости...
Лавон старательно взвел самострел, поднял его к плечу и выстрелил.
Стрела, пропев, вонзилась в воду, но быстро потеряла силу, и случайное
течение отнесло ее гораздо ближе к женщине, чем к всееду, в которого
целился Лавон.

Незадачливый стрелок прикусил губу, опустил оружие, снова взвел его. Он
явно недооценил расстояние, придется повременить. Еще одна стрела
рассекла воду,-- по-видимому, из бортового иллюминатора; тогда Лавон
отдал приказ прекратить пальбу -- "пока,-- добавил он,-- не станут
различимы их глазные пятна".

Появление коловраток вблизи заставило женщину решиться. Неподвижное
деревянное чудовище, пусть невиданное, по крайней мере ничем ей не
угрожало, а что такое три дикрана, следующие по пятам и пекущиеся лишь о
том, чтобы вырвать друг у друга самый крупный кусок добычи, она знала
слишком хорошо. Мгновение -- и она устремилась к иллюминатору. Три
всееда взревели от бешенства и алчности и бросились вдогонку.

Вероятно, она все же не сумела бы оторваться от них, если бы в последний
момент притупленное зрение плывущего впереди дикрана не уловило контуров
деревянного судна. Дикран затормозил, жужжа, два остальных кинулись в
стороны, чтобы избежать столкновения. И Лавон, воспользовавшись
замешательством, проткнул ближайшего всееда стрелой навылет. Уцелевшие
тут же схватились не на жизнь, а на смерть за право пожрать своего
сородича.

-- Фан, возьми отряд и заколи обоих, покуда они поглощены дракой,--
распорядился Лавон.-- Похоже, что этот мир нуждается в небольшом
переустройстве...

Женщина проскользнула в иллюминатор и распласталась у дальней стены,
трясясь от страха. Лавон попытался подойти к ней, но она молниеносно
выхватила откуда-то осколок хары, заостренный как игла. Одежды на ней не
было никакой, и оставалось неясным, где же она прятала оружие,-- однако
вид у нее был решительный и действовать кинжалом она, без сомнения,
умела. Лавон отступил и сел на табурет возле пульта, дав ей время
свыкнуться с рубкой, Шаром, другими пилотами, бесчувственным Пара -- и с
собой.

Наконец она выговорила:

-- Вы... боги... пришедшие из-за неба?..

-- Мы пришли из-за неба, это верно,-- ответил Лавон.-- Но мы не боги. Мы
люди, такие же, как и ты. Много ли вас здесь?

Женщина, хоть и дикарка, освоилась на удивление быстро. У Лавона
возникло странное, немыслимое подозрение, что он уже когда-то встречался
с ней -- не то чтобы с ней именно, но с такой же высокой, обманчиво
беспечной рыжеватой блондинкой; разумеется, то была женщина из другого
мира, и все же...

Она засунула нож обратно в глубь своих светлых спутанных волос -- ага,
отметил Лавон не без смущения, вот трюк, про который не стоит
забывать,-- и покачала головой:

-- Нас мало. Всееды повсюду. Скоро они прикончат последних из нас...

Ее фатализм был столь непоколебимым, что казалось -- подобная судьба ее
вовсе не заботит.

-- И вы не пробовали объединиться против них? Не искали союзников?

-- Союзников? -- Она пожала плечами.-- Все вокруг беззащитны против
всеедов. У нас нет оружия, убивающего на расстоянии, как ваше. И даже
оно уже не спасет нас. Нас слишком мало, всеедов слишком много.

Лавон выразительно покачал головой.

-- У вас есть оружие. Единственно ценное оружие. И всегда было. Против
этого оружия бессильны легионы всеедов. Мы покажем вам, как им
пользоваться, и, может статься, у вас это получится еще лучше, чем у
нас. Только попробуйте...

Женщина опять пожала плечами.

-- Мы всегда мечтали о подобном оружии, но так и не нашли его. А вы не
обманываете? Что это за оружие?

-- Разум, конечно,-- ответил Лавон.-- Не один отдельно взятый ум, а
коллективный разум. Много умов вместе. Умы во взаимодействии.

-- Лавон говорит правду,-- вдруг донесся голос с палубы.

Пара чуть-чуть шевельнулся. Женщина уставилась на него широко раскрытыми
глазами. Тот факт, что Пара заговорил человеческим языком, произвел на
нее впечатление куда больше, чем корабль со всем экипажем.

-- Всеедов можно победить,-- продолжал слабенький, слегка картавый
голос.-- Наши сородичи в этом мире помогут вам, как мы помогли людям
там, откуда прибыл наш корабль. Мы выступали против путешествия в
пространство, мы отобрали у людей важные записи, но люди совершили это
путешествие и без записей. Больше мы никогда не станем возражать людям.
Мы уже побеседовали со своими близкими в этом мире и сообщили им
главное: что бы ни задумали люди, они добьются своего независимо от
нашей воли.

Шар, твои металлические записи здесь. Они спрятаны в самом корабле. Мои
братья покажут тебе где.

Данный организм умирает. Он умирает во всеоружии знаний, как и подобает
разумному существу. Этому тоже научили нас люди. Нет ничего...
неподвластного знаниям. С их помощью... люди пересекли... пересекли
пространство...

Голос угас. Поблескивающая туфелька внешне не изменилась, однако что-то
внутри нее потухло безвозвратно. Лавон посмотрел на женщину, их взгляды
встретились. Он ощутил непривычную, необъяснимую теплоту.

-- Мы пересекли пространство,-- тихо повторил он.

Шар произнес шепотом, слова пришли к Лавону будто издалека:

-- Неужели правда?

Лавон все глядел на женщину. Шару он не ответил. Вопрос мудреца,
казалось, утратил всякий смысл.