кошные черные волосы рассыпались, занавесили лицо.
     - Корреспондент из меня неважный, Жиро, но для тебя я постараюсь сделать исключением. Тем более... - она улыбнулась, и я заметил в ее улыбке злость, которая раньше мне никогда в глаза не бросалась, - ..что я уверена: нашу переписку можно будет употребить на пользу общего дела.
     - Как минимум один из нас воистину изменился, - сказал я.
     Гарсенда снова улыбнулась - на этот раз по-доброму.
     - Мы оба изменились, и я этому рада. Пожалуй, теперь мы сможем стать друзьями.
     Так оно и было.
     - Ну, и что же стало с тобой? - спросил я.
     Ее синие глаза искрились весельем. Пусть это было упадническое веселье - мне все равно нравились ее глаза.
     - О Господи... Когда ты видел меня в последний раз...
     Короче говоря, я потом все видела на просмотре видеозаписи. Конечно, ты разозлился. Я считаю - ты имел на это полное право. Честно говоря, для меня это было странное время.
     Но я так думаю, ты ничего не знаешь о нарастающем недовольстве среди межзвездников, потому что не сомневаюсь:
     Маркабру не писал тебе об этом ни слова.
     И Гарсенда рассказала мне обо всем том, о чем мне не писал Маркабру. Только в Новой Аквитании - единственной колонии Тысячи Цивилизаций - различия между полами были доведены до таких крайностей, только здесь имелся настолько непоколебимый и сложный кодекс ухаживания. После того как началась полоса изменений, неизбежно вызванных спрингер-контактом, наша культура получила толчок, но двинулась не в направлении мейнстрима Тысячи Цивилизаций, а в худшую сторону - в ту, которая у нас традиционно подавлялась.
     - Так что можно сказать, что многие donzelhas стали заниматься тем, чего так боялись раньше. Садопорнографией не только на Земле, но и на большинстве других планет интересуются очень ограниченное число людей. Ребята, работающие около гедонского центра, сказали мне, что пока каледонцы заказали у него всего три видюшки, да и то - поверь мне, весьма мягкого характера. Но в цивилизации типа новоаквитанской, где так пестуются различия между полами и жестокость... Ну скажи, ты знаешь, например, какие произведения искусства больше всего импортировались после начала спрингер-контакта? Это же так естественно. Так и вышло, что поначалу многие начали увлекаться всем этим просто в знак протеста. Ты же можешь вспомнить, что сначала был гиперприспособленцем и только потом начал доводить своих родителей до белого каления. Но кроме этого, в воздухе витало еще множество всяких идей, и вскоре многие из нас решили, что быть воистину насилуемыми объектами насилия - это не так уж сильно отличается от того, чтобы просто быть объектами насилия.
     Я нисколечко не сомневался в том, что до всего этого она додумалась не сама, но было видно, что во все это она верит, более того: что она все это понимает.., и что хуже того - теперь и я это понимал, хотя мне было и не очень приятно все это выслушивать.
     - А-а-а... - промямлил я, - понимаешь, мне хотелось бы немного отвлечься. Ты знаешь, что здесь политический кризис? Что произошел государственный переворот?
     Она улыбнулась мне так, словно я только что заработал отличную отметку.
     - Конечно, знаю. Как раз перед тем, как отправиться сюда, я ходила на демонстрацию, цель которой состояла в том, чтобы Гуманитарный Совет вмешался и сбросил режим Сальтини.
     - Ну, так вот... - И я рассказал ей о том, что приключилось с Бетси Лавлок. - Так что здесь слово "изнасилование" звучит отнюдь не символически.
     Она понимающе кивнула и спросила:
     - Жиро, а ты знаешь о том, что в Новой Аквитании было полным-полно самых настоящих, жестоких изнасилований?
     Я хотел было возразить, но не нашел слов. Deu sait, сам я никогда в жизни не угрожал женщине.., ну, помнится, как-то раз посражался с одной неуступчивой девственницей, но она стала вполне уступчивой к тому времени, когда мы... Но все равно - разве я знал о том, что она тогда думала? Может быть, просто испугалась и со страху согласилась...
     Ну и конечно, я знал предостаточно парней, которые были вооружены нейропарализаторами при встречах с девушками, которые вооружены не были... Сам Маркабру мне однажды похвалялся тем, как он "заполучил одну снежную королеву", заставив ее "открыть хорошенький ротик и удовлетворить меня, как полагается шлюхе, какой она и была". При этом он угрожал ей шпагой и пугал тем, что сделает так, что ей будет казаться, что у нее отрезают груди и.., даже вспоминать было противно. Все это он вытворял, потому что хотел сразиться с ее entendedor. Он понимал, что если осуществит свои угрозы, девушка на самом деле испытает такую боль. Мне и тогда казалось, что это дикость, что до такой жестокости я бы сам никогда не опустился, и все равно я качал головой не только с осуждением, но и с восторгом... Кровожадность - как ни крути, частица enseingnamen.
     Гарсенда сидела и молча смотрела на меня. Наконец она спросила:
     - Как я погляжу, это новость для тебя?
     - Представь себе, оказалось, что не новость.
     - Понимаешь, Жиро, ты был моим четвертым entendedor, но первым, который меня не принуждал заниматься сексом. - Она вздохнула. - Мне хотелось.., нет, не то чтобы поблагодарить тебя, нет. Ты был очень добр ко мне, но ты относился ко мне.., ну, скажем так: несколько высокомерно.
     В итоге в промежутках между охами-вздохами и порывами страсти у меня стало возникать желание кем-то стать в этой жизни. И когда я попала к межзвездникам, мне не стоило большого труда... Ну, ты знаешь. Но там я обнаружила совершенно новые идеи. В некотором роде это ты вывел меня на ту дорогу, по которой я иду теперь. И я очень благодарна тебе за помощь, а сказать я хотела только то, что у тебя был такой несчастный вид, когда я увидела твое лицо на видеозаписи...
     - Пожалуй, так оно и было. Но для меня все это тоже послужило уроком. - Я поднялся со стула. Как ни странно, настроение у меня было превосходное. - Постараюсь еще заглянуть к тебе пару раз, пока ты будешь здесь. А если у тебя выпадет часок-другой свободный, забегай в Центр и познакомься со всеми, с кем хотела познакомиться. Ну а когда я вернусь, давай все-таки встречаться. Посмотрим, может быть, сумеем стать не только друзьями.
     Гарсенда встала и обняла меня. Ее тело было так прекрасно, что я не мог не среагировать на ее объятия. Оставалось только надеяться, что она этого не заметила.
     Вскоре я наткнулся на Брюса и Биерис. Они, не таясь, разгуливали по Ярмарке, взявшись за руки, и это меня, надо сказать, очень порадовало. Я отправил их к Гарсенде, чтобы она смогла познакомиться с Брюсом. Кроме того, мне показалось, что теперь Гарсенда и Биерис тоже смогли бы подружиться - если бы Биерис смогла перестать считать Гарсенду глупенькой, какой когда-то мы все ее считали.
     На открытие Ярмарки собралось не меньше десяти тысяч человек. Я понятия не имел о том, какое у них впечатление и о чем они могут думать, да и потом так и не узнал этого.
     Ослепительно ярко горели желтые светильники, и я вдруг ощутил страшную усталость. Она просто сковала меня по рукам и ногам. На какое-то мгновение мне показалось, что меня посетило вдохновение и что все новости, которые я узнал от Гарсенды, годятся как тема для новой песни, но тут же понял, что все это - следствие хронического недосыпания. Что приятно - когда я позвонил в Центр, обстановка там была спокойной, никаких новых кризисов не назрело. Встретившись с проходившим мимо Торвальдом, я передал ему чип, служивший ключом от моего "кота", чтобы он мог отвезти с Ярмарки до Центра тех, кто пожелает вернуться домой. Потом я вышел из Посольства, взял трекер и вернулся в Центр. Горячий душ показался мне восхитительной роскошью. Приняв его, я забрался в постель, застланную чистым бельем, и завел будильник, намереваясь проспать десять часов. При мысли об этом мне показалось, что я - в Раю.
     Когда я неожиданно проснулся, в комнате было темно.
     Я не сразу сориентировался в пространстве, но потом рука моя легла на стриженную "ежиком" голову. Я сжал руки Маргарет.
     Она прошептала.
     - Не бойся! Аймерик ночует у Кларити Питерборо.
     Я наклонился и поцеловал ее.
     - Маргарет... Но как же ты решилась...
     - Гарсенда мне сказала, что ты любишь так просыпаться, ну вот я и...
     Следовало догадаться.
     - Как прекрасно... Просто я немного удивился. - И я тут же поспешно добавил:
     - Но я рад, очень рад.
     О Боже, интересно, чего еще ей наговорила Гарсенда? Есть такая аквитанская пословица: "Никогда не знакомь свою нынешнюю возлюбленную с бывшей, если только не уверен в том, что вы, все трое, не умрете в следующее мгновение".
     - Ну а я боялась, что иначе у нас так ничего и не получится. Ведь в кокетстве я ничего не смыслю.
     Я прижал Маргарет к себе и стал ласкать ее, шептать всякие нежности и глупости - почти как ребенку. Маргарет была взрослой, она не очень-то боялась того, что должно было произойти, но это было впервые - впервые между нами, и она, конечно, волновалась больше меня, потому я и должен был взять на себя большую часть ласки и нежности.
     Как ни странно, мне с ней было удивительно хорошо. Пусть ее телу недоставало совершенства, но это было ее тело, и оказалось, что это значит для меня намного больше, чем я догадывался.
     Слава Богу, Гарсенда не успела научить Маргарет всем тонкостям аквитанского секса. Маргарет не металась, не вскрикивала, не делала вид, что сходит с ума от страсти, не цитировала стихов (кстати, мне это никогда не нравилось).
     Но зато она была искренняя во всем, и это было намного более волнующе, чем художественные творения любой другой donzelha.
     В общем, в итоге получилось не десять, а девять часов сна, но я ни о чем не жалел, а проснувшись поутру, чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. А уж улыбку Маргарет в то утро я бы не променял ни на что на свете.

Глава 4

     Самое приятное из того, что происходило потом, заключалось в том, что еще несколько недель вообще ничего не происходило. Биерис и Брюс перебрались обратно, в Содомскую котловину, - теперь туда можно было добраться спокойно. Судя по отчету, который Аймерик представил Шэну, каледонцы потратили на Ярмарке за сорок восемь часов полпроцента всей каледонской наличности, а к концу третьего дня было официально зарегистрировано несколько безработных, хотя страховых органов, которые призваны были бы позаботиться о них, пока не существовало. Почти половина народа, в первые дни после переворота обосновавшегося в Центре - те, кому не было запрещено общаться с родителями, - переехали домой, но "ядерная" группа осталась. После кое-каких переустройств Маргарет и Пол получили отдельные комнаты, а Торвальд перебрался в свою.
     Чаще всего Маргарет проводила ночи у меня. У нее вошло в привычку все время, когда мы были вдвоем, прижиматься ко мне или хотя бы прикасаться ко мне рукой. Просто удивительно, как мне это нравилось.
     Валери настолько освоилась с ношением псипикса Бетси, что с ней уже начали общаться как сразу с двумя девушками.
     Правда, Бетси не была избалована вниманием мужчин, а Валери, наоборот, только и делала, что привлекала к себе их внимание, поэтому всю мужскую половину Центра они свели с ума. Как-то раз Валери в то время, когда Маргарет отсутствовала по делам, предприняла беззастенчивую попытку пофлиртовать со мной, и я сам себе поразился, насколько легко я ей отказал. Более того: ее кокетство вызвало у меня вспышку раздражения.
     И еще я обнаружил одну общую черту характера Валери и Бетси: они обе впадали в депрессию, будучи разочарованными. Тем более не стоило иметь дело с Валери, Одна из девушек, живших в одной комнате с Валери, как-то рассказала мне о кое-каких странностях. Оказывается, Валери стала разговаривать во сне, и в этих разговорах между ней и Бетси происходили ссоры. Но каковы бы ни были различия между ними, на людях они действовали единым фронтом.
     Возобновились занятия. Я поразился тому, насколько, оказывается, успехи моих учеников объяснялись наличием недреманного ока "псипов". Да, теперь "псипы" контролировали все на свете, но все знали о том, что большая часть "жучков" в Центре ликвидирована. Маргарет и Пол продолжали безжалостно уничтожать их, как только обнаруживали. В любом случае каждому из студентов теперь грозила тюрьма и переобучение, так что им не имело смысла выставлять напоказ свою нормальность и рациональность. Не сказал бы, что происходящее можно было в прямом смысле назвать вспышкой творческой активности - нет, мои ученики пока продолжали учиться ходить, но все же наметились определенные интересы, желание спорить и экспериментировать, чего раньше не наблюдалось.
     Конечно, эти дни были затишьем перед бурей, но при всем том я испытывал необычайный подъем. Помимо возможности свыкнуться с новым образом жизни, это было время, в течение которого все мы могли собраться с силами.
     Минимализм, как Торвальд и Пол определили суть нашего движения в манифесте, оказался идеальной идеей для каледонцев, а для меня, аквитанца, был болезненной явью. Главная мысль заключалась в том, что искусство призвано было быть отрешенным, никак не связанным ни с чем физиологическим, и потому, по определению, представляло собой нападки на чистый функционализм. Но при этом в манифесте черным по белому было прописано, что искусство призвано служить "величайшему удовольствию и высочайшей рациональности". Киберкомпьютеры главного консультативного комитета истратили уйму времени на то, чтобы попытаться разбить программу нашего движения в пух и прах, но с помощью отца Аймерика (который, кстати, очень увлекся этой работой) ребята ухитрились сделать ее пуленепробиваемой. В итоге Движение Минималистов было официально зарегистрировано и признано рациональной разновидностью каледонской философии.
     Думаю, никто и не предполагал, что один из главных пунктов нашей доктрины возымеет такое большое значение. Это был пункт, суть которого сводилась к тому, что каждому человеку желательно идти путем проб и ошибок только ради того, чтобы набраться собственного опыта - в особенности в тех областях, в которых до него еще никто не экспериментировал. Аймерик сказал, что если в пору его с Брюсом и Чарли юности существовал минимализм, у них не возникало бы никаких сложностей с получением разрешения на вылазки в области Содомской котловины.
     - Да, пожалуй, - согласился Каррузерс-старший. - И эти ваши вылазки могли бы принести много полезного.
     Мы все собрались в главном зале, как всегда в последнее время, перед сном. Это чем-то напоминало общие посиделки у походного костра с песнями по кругу, шутками, рассказами.
     Порой доходило и до политических споров, суть которых я постигал не без труда, хотя Маргарет потом их мне старательно расшифровывала. В тот день, о котором речь, никто и не подумал взять музыкальный инструмент и запеть. Все просто сидели и разговаривали, разбившись на небольшие группы. Я устроился в излюбленном уголке, Маргарет - на табуретке рядом со мной. Я обнял ее.
     Аймерика это заявление изумило.
     - Но я так думал, что ты был против наших походов, что тебе вообще не нравилось все, чем мы занимаемся.
     Преподобный Каррузерс ухмыльнулся и отпил порядочный глоток пива.
     - Естественно, не нравилось. В то время я был твердолобым старым свинтусом. Некоторым, знаешь ли, приходится десятки лет потратить на то, чтобы помолодеть душой, а кое-кому для этого и вообще требуется шоковая терапия.
     Не так давно Кларити Питерборо было дано разрешение время от времени посещать Центр. В тот день она присутствовала на наших посиделках. Она сидела рядом с Аймериком и непрерывно поглядывала на него, словно он был ее телохранителем.
     - И все же ты преувеличиваешь разницу между тогдашним временем и теперешним, - возразила она. - Будь честен, Лютер. Большая часть стычек между тобой и Аймериком проистекала из того, что двое мужчин жили под одной крышей.
     - И не было женщины, которая могла бы примирить нас. Согласен. Я и сам об этом постоянно говорил, - признался Каррузерс. - Знаешь, а ведь я ни разу не поблагодарил тебя за то, что ты так часто навещала меня после того, как Амброуз - прости, но для мня в то время ты оставался Амброузом - уехал. Тогда мне было ужасно одиноко, и ты мне очень помогала, навещая меня.
     Питерборо улыбнулась и вдруг помолодела лет на двадцать - тридцать.
     - Мне это тоже было приятно. О, я знаю, что молодой проповеднице положено проводить много времени с наставником, но ты же знаешь, что чаще всего это выливается в то, что девушки превращаются в бесплатную прислугу. А ты помог мне сформировать мою собственную точку зрения на то, чем я призвана заниматься. Я на самом деле получала от тебя знания, поэтому, естественно, тянулась к тебе. Кроме того, только так я могла получать хоть какие-то новости об Амброузе.
     Аймерик вздрогнул и напрягся так, словно в ягодицу ему вонзилась заноза.
     Каррузерс-старший снова ухмыльнулся и отхлебнул еще больше пива.
     - В общем-то, я так и предполагал.
     И снова меня подвела моложавая внешность Аймерика. А ведь если учесть время, проведенное в анабиозе во время полета до Уилсона, да двадцать пять лет, прожитых там, где действие ультрафиолета было не таким зловредным, как на Нансене, да и вообще жизнь была несравненно легче, то получалось, что по возрасту он почти ровесник Кларити Питерборо.
     Как раз в тот миг, как я сообразил, что это так и есть, Кларити сказала:
     - О да. Мне было двенадцать, когда я по уши влюбилась в этого местного мятежного еретика. Так всегда бывает: хорошие девочки, получающие стипендии и прилежно выполняющие домашние задания, вечно влюбляются в умнющих плохих мальчиков.
     - Знаете, - съязвил я, - а я впервые вижу, чтобы лицо моего друга приобретало такую экзотическую окраску.
     Маргарет заехала мне локтем под ребра.
     Торвальд взял лютню, Валери - гитару, они состроились и, к моему изумлению, сыграли и спели несколько баллад из репертуара группы "Серрас Верз", где я когда-то поигрывал.
     Дуэт у них получился очень даже недурственный. Все с удовольствием слушали.
     Потом Торвальд дал мне знак - пригласил к ним присоединиться. Я хотел было вежливо отказаться - уж очень мне нравилось, как они звучат вдвоем, и к тому же я сегодня дал два урока игры на лютне, да еще играл в классе для слушателей, и пальцы у меня устали. Неожиданно Валери изменилась в лице и, слегка заикаясь, проговорила:
     - Н-неужели а-аквитанцы и вправду э-этим занимаются?
     Ходят в долгие по-оходы в лес только потому, что э-это приятно и кра-асиво?
     - Да, Бетси, - ответил я. - Это трудно описать словами.
     Не объяснить, пока сам не попробуешь. А когда попробуешь - не сможешь рассказать другому, каково это.
     Не знаю, может быть, мои собственные песни заставили меня вдруг затосковать по дому, а может быть, я просто подумал о том, что если бы не оказался здесь, то сейчас смог бы любоваться первыми весенними цветами на южном побережье Террибори или ловил бы форель в бурной горной речке.
     Не знаю... Вполне возможно, мне просто захотелось услышать собственный голос, но я вдруг начал рассказывать о кое-каких своих приключениях во время вылазок с отцом двенадцатилетней давности. Рассказы мои, как мне показалось, всем пришлись по вкусу. А затем меня сменил Аймерик и поведал о своих странствиях по горам с Брюсом и Чарли. Так прошел почти час, и потом мне стало очень жалко, что я не уговорил Торвальда и Валери попеть еще.
     Часто бывает так, что большое начинается с малого. На следующий вечер у всех возникло желание поговорить о том, что Пол именовал "художественным опытом". Большие пассажирские "коты" всегда оснащались прицепами-трейлерами на тот случай, если ехать надо было всю ночь и при этом возникала необходимость вынужденной стоянки. Из этого Пол сделал такой вывод: можно было бы без проблем арендовать пару "котов" с прицепами и прокатиться на них до Пессималей, проехать по одному из перевалов, заранее выяснив его местонахождение по спутниковой карте, и