расстроенный и зарекся покидать свои песчаные земли. Жена моя тоже умерла - хорошая была старуха, действительно хорошая, - а сын учился в Париже и, надо полагать, смотрел на меня свысока: я ведь свою подпись еле умею поставить...
     И вот как-то летним вечером я шел по полю возле этого дольмена, и тут появилась Она. - Фледелиус попытался описать ее, и по его неуклюжим словам Локридж узнал Сторм Дарроуэй.
     - Ведьма, или святая, или вечный дух земли - я не могу сказать, кто она. Возможно, она околдовала меня. Ну и что с того? Она не стремилась отвратить меня от христианской веры; она больше рассказывала о некоторых вещах, про которые мне было неизвестно, - например, про Шабаш, - и предупредила, что впереди ждут тяжелые времена. И еще она показывала мне чудеса. Я своими бедными старыми мозгами не могу толком понять Ее рассказа о путешествиях из прошлого в будущее и обратно, - но разве не все возможно с Божьего соизволения? Она дала мне золота, в котором я крайне нуждался, столько времени пробыв на войне и вернувшись почти без добычи. Но в основном я служу Ей ради Нее самой и в надежде когда-нибудь увидеть Ее снова.
     Обязанности мои просты. Я должен быть в гостинице "Золотой Лев" в Канун Дня Всех Святых в течение двадцати лет. Видишь ли, Она ведет войну. Ее друзья, как и Ее враги, перелетают с места на место, даже по воздуху; они могут объявиться где угодно и когда угодно. Колдуны - не простые, которые лишь немного связаны с язычеством, а их вожди, которые могут им приказывать, - подчиняются Ей, составляют часть Ее сети шпионов и агентов. Но они не могут показываться в приличных местах, а я могу. Если кто-то появится - как вы - и ему понадобится помощь, я должен там быть и отвести его на Шабаш, где он найдет мощное оружие и волшебные машины. Был еще человек, выполнявший те же обязанности, только в Канун Майского Дня, но он умер. В общем, нетрудная работа за кучу золота, а?
     "Ночи равноденствия, - подумал Локридж, - они принадлежат земным богам. Летнее и зимнее солнцестояния принадлежат солнцу - ими владеет Патруль".
     Голос Фледелиуса стал еще глуше:
     - Безусловно, Она думала, что в своем ожесточении я останусь нейтральным и, таким образом, буду в безопасности в войне, которую Она, должно быть, предвидела. Но я не оправдал ее надежд. Очень часто я не мог быть на месте. Кто-нибудь погиб из-за меня, как ты думаешь?
     - Нет, - ответил Локридж. - Мы тебя нашли. Вспомни: война ведется во всем мире и во всех временах. Твой - лишь один из многих форпостов.
     Ему стало не по себе, когда он подумал, сколько их может быть всего. Никто не в состоянии вести наблюдение за всеми отрезками пространства и времени. Сторм была вынуждена заключать такие маленькие союзы, опирающиеся на полупонимание, как языческий культ, родившийся из отчаяния, основанный на существовавших с незапамятных времен символах, которые она вернула к жизни и интерпретировала. В других эпохах были свои секретные связи. Все - предназначенные для того, чтобы оказать помощь в случае нужды.
     И сейчас эта помощь нужна была как никогда. Ибо она находилась под замком в лапах Брэнна, за тридцать три столетия до нынешнего времени; когда прибудет его технический персонал, они высосут из нее все, что ей известно, и выбросят шелуху. Все лучше и лучше осознавал Локридж, каким краеугольным камнем, должно быть, является она во всем их деле. Если отряд ютов сумеет ей помочь, то это, может быть, послужит оправданием тому, что тысячи и тысячи людей по всей Европе были схвачены и сожжены живьем охотниками на ведьм времен Реформации.
     Локриджу не хотелось развивать эту мысль. Вместо этого он стал размышлять о том, какими анклавами может владеть Патруль. При дворе Эхнатона? Цезаря? Мухаммеда? В Манхэттенском проекте?
     - Понимаешь, - продолжал свои признания Фледелиус, - когда король бежал в Голландию, я простил ему Стокгольм после того, как он предоставил народу столько прав; знаешь, даже колдунов всего-навсего выгоняли плетьми из города, - я отправился с Сереном Норби воевать против захватчиков. А потом я плавал со шкипером Клементом и защищал Аальборг в тот год, когда нас окончательно разбили. С тех пор я вне закона. Но мне удалось найти священника, который подделал мне письмо и печать, чтобы я мог войти в Виборг. А наш трактирщик Миккель давно меня знает и сам принимает участие в Шабаше. Благодаря этому, когда вы появились, я оказался под рукой. Разве не так?
     - Именно так, - ответил Локридж как можно мягче.
     Фледелиус похлопал по своему вложенному в ножны мечу. Сомнения и чувство вины оставили его - он вновь стал тем человеком, который насмехался над юнкером Эриком.
     - Хвала Всевышнему! Теперь твоя очередь, друг. Кого нам нужно отправить в преисподнюю?
     Локридж рассказал ему все, насколько позволяли языки и доступные понятия.

***

     На возвышающемся посреди пустоши холме горел колдовской костер. Красные языки пламени плясали на высоком валуне, перед которым Аури почтительно склонилась: в ее время это был алтарь. Над их головами сияли звезды Кануна Дня Всех Святых - неисчислимые и далекие. По земле разлился покой; в воздухе ощущался холод.
     На молящихся Локридж не обратил особого внимания. Их было немного: лохматые крестьяне в блузах и шерстяных шапках, деревенские жители в залатанных кожаных куртках и чулках, их дети-подростки, совершенно здесь неуместная содержательница борделя из Виборга, чей наряд производил жалкое впечатление в этом неземном мраке. Все они выскользнули тайком из своих домов и хижин и прошагали не одну милю ради того, чтобы на час стать свободными, получить одобрение и умиротворение от древних Сил этой земли и хоть немного, совсем немного мужества для завтрашней встречи со своими господами. Локридж надеялся, что ему удастся увести Аури отсюда, пока еще ничего не началось. Не то чтобы оргия как таковая могла ее шокировать - просто он не хотел, чтобы она увидела то, что, по его предположениям, представляет собой выродившийся остаток радостно-праздничных обрядов ее народа.
     Его взгляд и мысли вновь обратились к Магистру.
     Высокий и худой, стоял Маркус Нильсен; черты лица, плохо различимые в тени капюшона его потрепанной рясы монаха-доминиканца, выдавали в нем иностранца. В этой эпохе его знали как бродячего проповедника. В отличие от Англии, где он называл себя Марком из Солсбери, в Дании католики не подвергались преследованиям, колдуны, однако, вновь оказались в опасности. Родился он под именем Хранителя Марета через две тысячи лет после Локриджа и колесил по захолустным уголкам Европы времен Реформации, служа своей королеве Сторм Дарроуэй.
     - Ты принес худые вести, - сказал он. Диаглосса позволяла ему говорить с американцем на французском - языке, непонятном как его пастве, так и бесстрастному Фледелиусу; Аури же он велел отойти за пределы слышимости.
     - Ты, может быть, не сознаешь, какое исключительное значение имеют она и Брэнн, - продолжал он, помолчав. - Так мало способных людей с той и другой стороны. Они становятся чем-то вроде первобытных царей, ведущих свои войска на битву. Ты и я - ничто, а вот то, что она схвачена, - катастрофа.
     - Что ж, - резко ответил Локридж, - теперь ты в курсе. Полагаю, у тебя есть доступ к будущему. Организуй спасательную экспедицию.
     - Все не так просто, - сказал Марет. - Во всем историческом периоде от Лютера до дальше твоего времени господствует Патруль. Силы Хранителей сконцентрированы в других эпохах. В этом столетии действует лишь несколько агентов, вроде меня. - Он сплел пальцы и хмуро уставился на них. - Говоря по правде, мы фактически вроде как отрезаны. Насколько могла выяснить наша разведка, все ворота, через которые можно проникнуть далеко в будущее, охраняются. Ей следовало сказать тебе, чтобы ты искал отрезок в истории Дании, где Хранители более твердо стоят на ногах. Правление Фродхи, например. Однако она лично занималась установлением этого поста наблюдения, потому как окружение здесь действительно трудное и опасное. Поэтому, я думаю, он был первым, пришедшим ей в голову в те короткие минуты, что были у вас для разговора.
     Опять Локридж увидел ее, ощутил ее близость.
     - К черту все это, ты же должен решать проблемы! - Он схватил Марета за рясу. - Наверняка что-то можно сделать!
     - Конечно, конечно. - Тот в раздражении оттолкнул Локриджа. - Разумеется, надо действовать. Но не опрометчиво. Ты не испытал на себе единства времени. Имей уважение к тем, кто в этом разбирается.
     - Слушай, если я смог подняться во времени по здешнему коридору, значит мы все можем по нему спуститься. Мы можем даже появиться в неолите раньше Брэнна и ждать его там.
     - Нет. - Марет энергично, даже слишком, отрицательно затряс головой. - Время неизменяемо.
     Он перевел дух и продолжал уже более спокойно:
     - Попытка была бы заранее обречена на провал. Что-нибудь, вне всякого сомнения, произошло бы - например, встретились бы в коридоре с превосходящими силами противника, и они расстроили бы наши планы. В любом случае не вижу никакого смысла вообще использовать датский туннель. Здесь некому нам помочь, кроме этих... - Он презрительно махнул рукой в сторону участников Шабаша. - Верно, мы могли бы попробовать спуститься по нему сами и собрать подкрепление в довикинговой эпохе. Но зачем это делать - или зачем рисковать и пересекать полмира, добираясь до наших восточных и африканских баз, - когда под рукой куда более надежная помощь?
     - Что? - вытаращил глаза Локридж.
     Хранитель отбросил свою академическую манеру. Он шагал взад-вперед, рассуждая вслух, - ни дать ни взять полководец в монашеской рясе.
     - Брэнн прибыл один, потому что знал, что Кориока - Она - тоже одна, так что у него сил не больше, чем у нас. Однако схватив ее, он призовет людей, чтобы закрепить свои завоевания. С этим нужно считаться. Неопределенность появления, если помнишь. Раз мы не появились и не спасли ее той ночью, значит и не появимся. Следовательно, все говорит за то, что мы не появимся - не появились, - пока к нему не прибудут Патрульные. И совершенно ясно, что они поставят охрану у входа в коридор.
     Но в нынешнем столетии основные наши европейские силы сосредоточены не в Дании. Скорее, они сконцентрированы в Британии. Король Генрих отошел от римской церкви, но мы проследили, чтобы он не перешел в лютеранство: его королевство является для нас стержневым. То, что тебе известно как эпизод с двумя королевами Мариями, - время победы Хранителей; Патруль вновь поднимется с Кромвелем, но мы вытесним их в период Реставрации.
     Знаю: ты удивляешься, зачем вести кампанию, исход которой заранее известен. Ну, прежде всего, во время ее ведения враг несет потери. Но важнее то, что каждый твердо удерживаемый участок является источником могущества, рекрутов, сил, на которые можно опереться, еще одной гирей, брошенной на чашу весов будущего, в котором будет достигнуто окончательное решение, суть которого нам неизвестна.
     Но слушай дальше. В Англии у меня тоже есть паства, и там я не языческий церемониймейстер, совершающий обряды с горсткой изголодавшихся крестьян, а проповедник у рыцарей и богатых йоменов, убеждающий их оставаться в лоне пресвятой католической церкви. Ну и... там есть коридор, о существовании которого Патруль не подозревает, с собственным выходом в неолите. Ворота открываются в прошлое относительно датских ворот, но частично - на несколько месяцев в том самом году, который нам нужен, - они совпадают.
     Марет схватил Локриджа за плечи. Его глаза горели.
     - Друг, ты со мной? Ради нее?!

ГЛАВА XII

     - Эй-е-и! Hingst, Hest, og Plag faar flygte Dag! Kommer, kommer, kommer!
     Полы рясы Магистра Ордена колдунов взлетали, будто крылья. Он протянул вверх руки и обратил лицо к небесам; вихрь - невидимый, неощутимый, неслышный - подхватил его и его избранников. Все выше и выше поднимались они, пока не затерялись среди холодных созвездий. Праздничный костер взметнулся вверх, бросая искры и языки пламени вослед своему господину, и снова вернулся в свое лоно. Участники Шабаша с содроганием разошлись.
     Крик застрял в горле Аури; она закрыла глаза и уцепилась за руку Локриджа. Йеспер Фледелиус выдал серию непотребных ругательств, затем опять стал самим собой и завопил восторженно, как мальчишка. Американец в какой-то мере разделял его возбуждение: ему приходилось летать, но не на конце гравитационного луча.
     Никакого ветра не ощущалось: воздушную струю отклоняла энергия, излучаемая поясом, скрытым под рясой Марета. Они двигались неслышно, как летучие мыши, в нескольких сотнях футов над землей: скорость уже достигла сотен миль в час.
     В темноте пронеслись над пустошью; Виборг показался на мгновение и исчез; блеснули воды Лимфьорда; остались позади западные дюны, и вот уже внизу волны Северного моря, тронутые белыми отсветами обгоняющего зарю месяца. Окутанный мраком и полный удивления Локридж вздрогнул от неожиданности, когда в поле зрения появилась Англия, - так скоро?
     Они летели над равнинами Восточной Англии. Виднелись окруженные полями деревушки, состоящие из домов с соломенными крышами, вздымались над рекой зубчатые крепостные стены замка... Это было как сон - невозможно представить, что он - такой, в сущности, обычный - летит за колдуном по небу в ту же самую ночь, когда король Генрих храпит рядом с Анной Болейн... бедной Анной, чью голову меньше, чем через год, снимет с плеч топор, - и некому ее предупредить. Зато ее дочь лежит в колыбели в том же дворце, и ее назвали Елизаветой... Словно видение, Локриджа охватило ощущение не только необычности его собственной судьбы, но и тайны, общей для всех людей.
     Возделанные поля уступили место пустоши, где островки сгрудились посреди озерков и болот, - Линкольнширским топям. Марет устремился вниз. Остатки увядшей листвы расступились перед ним, он остановился и ловко опустил остальных. На фоне бледнеющего неба Локридж увидел мазанку.
     - Это моя английская база, - объяснил ему Хранитель. - Ворота во временной коридор - под ней. Вы побудете здесь, пока я собираю людей.
     За простым фасадом хижина оказалась почти роскошной: деревянные полы и панельная обшивка, достаточное количество мебели и хорошая подборка книг. Продовольствие и другие запасы из будущего были спрятаны за скользящими панелями; не было видно ничего, что могло бы показаться слишком необычным для этой страны и для этого времени. Правда, незваный гость мог бы заметить, что внутри тепло и сухо в любое время года. Однако никому не случалось сюда заходить: крестьяне были суеверны, а дворяне нелюбопытны.
     Трое спутников Марета обрадовались передышке. Они были обычными людьми, а не продуктами той эпохи, в которой стало возможным придавать наследственности любые желаемые качества, к тому же и их нервы были напряжены до предела. Следующие два дня прошли, можно сказать, как интерлюдия, заполненная сном и отдыхом в полусонном состоянии.
     На третье утро, однако, Аури подошла к Локриджу. Он сидел на лавке у входной двери и с наслаждением курил. Хоть он и не был заядлым курильщиком, но все же ему иногда очень не хватало возможности покурить, и, по его мнению, Хранители проявили редкую предусмотрительность - пусть даже это было анахронизмом, - держа под рукой табак вместе с глиняными трубками. Приятно было и то, что погода значительно улучшилась. Лучи бледного солнца падали сквозь обнаженные ветви ив. Высоко в небе летел к югу запоздалый клин диких гусей; их крик пронизывал застывшую тишину - далекая и полная одиночества песня бродяг. Тут Локридж услышал приближающиеся легкие шаги, поднял глаза и был поражен красотой Аури. До этой сонной "интерлюдии" у него как-то не находилось времени подумать о ней иначе, как о ребенке, нуждавшемся в его защите - пусть даже не слишком надежной. Этим утром девушка вышла погулять на болото - почти такое же, как в ее родных местах, - прикрытая лишь своими длинными, до пояса, шелковистыми волосами цвета кукурузы; теперь она чувствовала себя обновленной. Грациозно, как лань, Аури подбежала к нему, огромные голубые глаза задорно сияли на ее веселом лице. Он увидел смех и удивление на ее губах и встал с бьющимся сердцем.
     - О, пойдем, посмотри! - восклицала она. - Я нашла замечательную лодку!
     - Господи Боже! - У Локриджа перехватило дыхание. - Надень что-нибудь, девочка.
     - Зачем? Ведь тепло. - Она пританцовывала от нетерпения. - Рысь, мы можем поехать кататься и ловить рыбу, и весь день наш, и Богиня счастлива, и ты наверняка уже отдохнул; ну давай поедем!
     - Но... - "А почему бы и нет?" - подумал он. - Хорошо. Но сперва ты оденешься, понятно?
     - Если ты хочешь. - Недоумевая, она все же послушно взяла платье в хижине, где Фледелиус все еще храпел среди разбросанных кувшинов из-под эля, и стрелой полетела через лес впереди Локриджа.
     Ялик, привязанный к пню, показался ему весьма заурядным. Но, конечно, у народа Аури лодки были либо сплетены из ивняка и обтянуты кожей, либо выдолблены из ствола дерева; фальшборт у них закреплялся колышками или ивовыми прутьями. Здесь же были использованы настоящие железные гвозди! А уж когда Аури увидела, как он сел на весла, вместо того чтобы отталкиваться шестом или грести одним веслом, она прямо рот раскрыла от изумления.
     - Это, конечно, привезли с Крита, - вздохнула она.
     У Локриджа не хватило духу сказать ей, что разоренный Крит находится под властью венецианцев, а в следующем веке ему предстоит пережить турецкое нашествие.
     - Возможно.
     Он вел лодку среди камышей и ивняка, пока они не выплыли на открытое мелководье. Здесь расположился заросший кустами островок; солнце играло на спокойной воде. Вместе с одеждой Аури прихватила с собой рыболовные снасти. Она насадила наживку и умело закинула леску в укромное место под бревном. Локридж откинулся и вновь разжег свою трубку.
     - Ты исполняешь странный обряд, - заметила Аури.
     - Только для удовольствия.
     - Можно мне попробовать? Ну пожалуйста!
     Он дал себя уговорить; результат был именно такой, какого он и ожидал. Сглатывая и отплевываясь, она протянула трубку.
     - У-ух! - Она терла глаза. - Слишком сильно для таких, как я.
     Локридж усмехнулся.
     - Я предупреждал тебя, девочка.
     - Мне надо было послушаться. Ты всегда прав.
     - Но послушай...
     - Но мне бы хотелось, чтобы ты не говорил со мной, как с ребенком. - Она покраснела. Затрепетали и опустились длинные ресницы. - Я готова стать женщиной, когда только ты захочешь.
     Сердце Локриджа забилось быстрее.
     - Я обещал снять с тебя заклятие, - пробормотал он. Ему пришло на ум, что он ведь может погибнуть в предстоящем сражении. - В сущности, оно уже снято. Колдовства больше не нужно. Ну... понимаешь... проход через подземный мир... новое рождение. Понимаешь?
     Ее охватила радость. Она придвинулась к нему.
     - Нет, нет, нет! - Локридж не знал, как быть. - Я не могу... сам...
     - Почему нет?
     - Посмотри вокруг... сейчас не весна.
     - Разве это имеет значение? Все остальное ведь тоже изменилось. И знаешь, Рысь, ты мне так дорог...
     Аури прижалась к нему - теплая, неясная и горящая желанием. Ее губы и руки были очаровательно неловкими. "Что ж, мой собственный дедушка назвал бы ее мужа счастливчиком, - подумал он, утопая в ее волосах и в ней самой. - Но нет, черт возьми, нет!"
     - Мне придется оставить тебя, Аури...
     - Так оставь меня со своим ребенком. Я не хочу думать, что будет потом - не сегодня.
     Проявить резкость было выше его сил. Локридж сделал единственное, что пришло ему в голову, - подвинулся слишком далеко вбок, и ялик опрокинулся.
     К тому времени, когда они перевернули его и вычерпали воду, ситуация была уже под контролем. Аури восприняла знак недовольства богов без страха, поскольку всю жизнь прожила среди подобного рода предзнаменований; она даже не была особенно разочарована: слишком светло и радостно было у нее на сердце. Она стянула с себя мокрое платье, хихикая из-за того, что Локридж не захотел раздеться.
     - Во всяком случае, я