наружи.
     Моя  финансовая политика  только  следствие  моей торговой  политики: я
утверждаю, что  лучше продать  большое количество предметов  производства  с
маленькой  прибылью,  чем  малое количество  с  большой.  Такой  прием  дает
бесчисленным  покупателям возможность  покупать  и  доставлять многим хорошо
оплачиваемую  работу.  Он  сообщает  устойчивость  производственному  плану,
ограничивает  время,  когда  на  товар  не  бывает  спроса, и  предотвращает
непроизводительные  затраты  и  убытки  вследствие  остановки  производства.
Следствием является соразмерное и урегулированное производство, и по здравом
обсуждении  станет  ясно, что  несвоевременное финансирование,  в  сущности,
обусловливается    недостатком     правильно    обдуманного,    планомерного
производства.  Понижение цен близорукие люди считают равнозначащим понижению
доходов.  Иметь  дело  с  головами,  устроенными  таким  образом, необычайно
трудно, т. к.  у  них отсутствует малейшее предрасположение к пониманию даже
самых примитивных законов деловой жизни. Так,  например,  однажды,  когда  я
понизил цену автомобиля на 80 долларов,  меня  спросили, не сократит ли это,
при  выпуске  500  000 автомобилей в  год,  доходы Общества  на 40 миллионов
долларов. Конечно, это было бы правильно, если бы мы остановились на сбыте в
500  000 автомобилей.  Все  это не что  иное,  как интересный математический
расчет,  который не имеет  ничего  общего с делом,  ибо  без понижения  цены
предмета  производства   нельзя   постоянно  повышать   оборот.  Предприятие
благодаря этому теряет устойчивость.
     Если  предприятие  не   растет,  оно  падает,  а  падающее  предприятие
непрестанно требует  нового капитала. Устаревшая деловая политика требовала,
чтобы цены держались,  по возможности, на такой  высоте,  как только публика
соглашалась платить. Подлинно новая политика требует как раз обратного.
     Банкиры и юристы способны только в редких случаях  оценить  этот  факт.
Они смешивают застой и устойчивость. Их пониманию совершенно недоступно, что
цены могут быть  понижены добровольно. Поэтому является несчастьем, когда  к
ведению дела привлекается  банкир или  юрист  обычного  типа. Понижение  цен
увеличивает  оборот с одновременным помещением капитала в предположении, что
предстоящая  прибыль  рассматривается   как  деньги,   предназначенные   для
улучшения дела.
     Наша прибыль, благодаря быстроте и объему сбыта, была постоянно велика,
независимо от продажных цен в  тот или  другой момент.  Мы получали на штуке
только незначительную прибыль, зато общая цифра прибыли была велика. Прибыль
непостоянна. После каждого нового понижения цен прибыль временно понижается,
однако  неизбежные сбережения  становятся очень  скоро  заметными  и прибыль
повышается вновь. Но она ни в каком случае не распыляется в  дивидендах. Я с
давних пор  настаивал  на  выделении только мелких дивидендов,  и Общество в
настоящее время не имеет ни одного  акционера, который не  был бы согласен с
этим. Я считаю всякую превосходящую известный процент прибыль  принадлежащей
более Обществу, чем акционерам.
     На мой взгляд, акционерами имеют права быть только люди, занятые сами в
деле, считающие предприятие орудием служения, а не машиной, делающей деньги.
Если  достигнута  большая  прибыль  -- а  работа,  соответствующая  принципу
служения,  неминуемо к этому приводит -- она должна быть, по  крайней  мере,
частично  вновь  влита  в  дело  для  того,  чтоб оно  усилило свою службу и
частично возвратило прибыль покупателям. В  один год наша  прибыль настолько
превысила  наши  ожидания,  что  мы  добровольно  вернули каждому  купившему
автомобиль по  50  долларов.  Мы чувствовали, что  невольно  взяли  с нашего
покупателя дороже  на  эту  сумму. Моя  расценочная,  а одновременно  и  моя
финансовая  политика  нашла  себе  несколько  лет  тому назад  выражение  на
процессе,  при  посредстве которого  Общество  хотели принудить  выплачивать
более высокие дивиденды. Сидя  на свидетельской  скамье, я разбил  политику,
которой следовали тогда, да следуют и сейчас, следующими словами:
     --  Прежде  всего, я  считаю за  лучшее  продавать  большее  количество
автомобилей с меньшей прибылью, чем малое количество с большей.
     Мне  кажется  это  более  правильным  потому,  что  таким путем  дается
возможность большему числу  людей купить автомобиль и радоваться ему, причем
одновременно много рабочих получают хорошо оплачиваемую  работу. Я  поставил
себе  целью жизни  достигнуть  этого.  Но мое дело могло бы, вместо  успеха,
привести  к  полной  неудаче, если  б я не  действовал, исходя из  умеренной
прибыли для себя и для участников предприятия.
     Нельзя  забывать, что всякий раз, когда цена  автомобиля понижается без
ущерба для качества, число случайных покупателей возрастает. Многие, которых
отпугивает цена в 440 долларов, готовы заплатить 360 долларов за автомобиль.
При цене  в 440 долларов мы считали  на  круг 500 000  покупателей,  при 360
долларов мы можем, по  моим расчетам, поднять сбыт круглым числом до 800 000
--  правда,  единичная   прибыль  на  каждом  автомобиле  меньше,  но  число
автомобилей и число занятых рабочих  больше -- и мы в конце концов достигнем
общей цифры прибыли, выше которой вообще достичь нельзя.
     Мне хотелось бы здесь же заметить, что я считаю неправильным  извлекать
из  наших  автомобилей чрезмерные прибыли.  Умеренная  прибыль  справедлива,
слишком высокая -- нет.  Поэтому с давних пор моим  принципом  было понижать
цены так  быстро, как только  позволяет производство, и предоставлять выгоду
от  этого потребителям и  рабочим -- правда, с  прямо поразительно огромными
выгодами для нас самих.
     Такая  политика,  конечно, не  гармонирует с общим мнением, будто  дело
необходимо вести так, чтобы акционеры могли извлекать из него по возможности
больше  наличных  денег.  Я  не  могу  поэтому  пользоваться  акционерами  в
общепринятом  смысле  слова,  они не  способствуют  увеличению  возможностей
производства.
     Если бы я был принужден выбирать  между сокращением заработной  платы и
уничтожением  дивидендов,  я, не колеблясь,  уничтожил бы дивиденды. Правда,
это  выбор неправдоподобен,  потому что,  как  сейчас было доказано,  низкой
заработной  платой   нельзя   достичь  сбережений.  Понижение  платы  дурная
финансовая  политика,  ибо  одновременно с  этим понижается  и покупательная
способность. Если предположить, что руководящее положение заключает в себе и
ответственность, то к обязанностям его  обладателя  относится также забота о
том, чтобы подчиненный ему персонал имел возможность создать себе порядочное
существование. К руководству  финансами относится не только  учет прибылей и
состоятельности  предприятия, но также забота о том,  чтобы Общество в  виде
заработной платы удерживало то, что ему по праву принадлежит. Речь идет не о
благотворительности. Приличная  заработная  плата  не  имеет  с  ней  ничего
общего. Дурная  плата попросту признак ненадежности предприятия, потому  что
всякое,  хорошо руководимое предприятие  в  состоянии  в  избытке  доставить
каждому сотруднику возможность трудиться  и этим  самым  в избытке  оплатить
его.
     Прибыль  принадлежит  трем  группам:  во-первых  --  предприятию, чтобы
поддерживать его в  состоянии устойчивости, развития и здоровья;  во-вторых,
рабочим,  при  помощи  которых  создается  прибыль; в-третьих, до  известной
степени также и  обществу. Цветущее предприятие доставляет прибыль всем трем
участникам -- организатору, производителям и покупателю.
     Тот, кто  получает чрезмерные  прибыли, должен был бы понизить  цены. К
сожалению, этого на  деле не бывает. Такие люди,  наоборот, откладывают свои
экстренные расходы до тех пор,  пока вся тяжесть  не падет  на потребителей;
сверх того они начисляют на потребителя еще  надбавку  за  повышенную плату.
Вся их деловая философия заключается в поговорке: "Бери  что можешь  взять".
Это  спекулянты,  грабители,  негодные  элементы,  подлинная язва  настоящей
промышленности. От этих людей нечего ждать. Им не хватает дальновидности. Их
кругозор ограничен пределами их  собственных  кассовых книг. Эти люди скорей
поднимут вопрос о 10--20%-ом  понижении  заработной  платы, чем о сокращении
своей  прибыли. Однако деловой человек, имеющий  в виду интересы  общества и
желающий этому  обществу  служить,  должен всякую  минуту  быть  в состоянии
сделать свой взнос для сообщения устойчивости предприятия.
     С давних пор нашим  обычаем было  иметь в  своем  распоряжении  крупную
наличность -- чистая наличная прибыль за последние  годы превышала обычно 50
миллионов долларов. Она  размещена по всей стране, в банках; мы,  правда, не
занимаем,  но мы создали кредитную зону, так что  по желанию, при посредстве
банкового кредита, всегда можем иметь очень большие суммы. Однако, благодаря
наличным  сбережениям, займы становятся лишними -- мы  желаем быть только во
всеоружии  на случай опасности. Я  не имею ничего против правильного способа
займов. Я только не хочу, чтобы руководство делом и вместе с тем особая идея
общественного служения, которой я посвятил свою жизнь,  были вырваны у  меня
из рук.
     Умная   финансовая  политика   в   значительной   мере   заключается  в
регулировании  периодических  операций.  Приток  денег   должен  быть  почти
равномерным.  Для  того,  чтобы  работать  успешно, нужно  иметь возможность
работать регулярно.  Периодический  застой обусловливает большие  убытки. Он
обусловливает убыток от бездействия рабочих и машин и от ограничения сбыта в
будущем,  проистекающего   от  повышения  цен,  как   следствия  прерванного
производства.  Это  была  трудность, которую  нам  сперва  пришлось  учиться
преодолеть. Мы не могли изготовлять  автомобили так, чтобы зимой, когда сбыт
меньше чем весной или летом, держать их на складе. Как и где можно поставить
полмиллиона автомобилей?
     И даже если бы это было возможно, как могли бы мы их в раз-
     гаре сезона транспортировать? И кто бы мог добыть деньги, чтобы
     держать в запасе такое множество автомобилей?
     Сезонная работа означает  чрезвычайное  обременение рабочего персонала.
Хорошие  механики  не соглашаются  на сезонную  работу. Работать  двенадцать
месяцев в  году, при  полной  нагрузке  -- это  гарантирует дельный  рабочий
персонал -- краеугольный камень жизнеспособного предприятия и первое условие
непрерывного  повышения  качества  продукции; только при  непрерывной работе
персонал устраивает основательно навыки производства.
     Фабрика должна производить, торговое отделение -- продавать и  торговец
-- весь  год покупать  автомобили, если каждый хочет извлечь  из предприятия
максимум дохода. Если розничный покупатель хочет покупать только "на сезон",
то   нужно  организовать  просветительную   пропаганду,  чтобы  внушить  ему
преимущество  автомобиля  на  круглый  год  в  противоположность  "сезонному
изделию",  и,  пока  длится  "пропаганда",  фабрика  должна  производить,  а
продавец, принимая во внимание будущие выгоды, покупать.
     Мы первые встретились  с этой проблемой в автомобильной промышленности.
В дни, когда еще каждый автомобиль  изготовлялся на заказ и 50 автомобилей в
год считались  хорошим оборотом, было благоразумно перед постройкой  выждать
ордера. Фабрикант, прежде чем начинать строить, дожидался заказа.
     Мы  очень скоро открыли,  что не  можем работать на заказ. Производство
развивалось недостаточно быстро -- даже если бы это оказалось желательным --
для того, чтобы строить автомобили, которые заказывались с марта  по август.
Поэтому создалась просветительная кампания для того, чтоб объявить, что Форд
не роскошное изделие на лето, а предмет первой необходимости на круглый год.
Рука  об руку с этим мы  старались  разъяснить торговцам, что им выгодно уже
зимой  обеспечить  себя к  лету, даже если они не  в состоянии зимой продать
столько  автомобилей, сколько летом, чтобы  летом иметь  возможность  быстро
предоставить  их. То  и  другое было  систематически организовано; в большей
части  Америки  автомобили  были так  же  необходимы  зимой,  как  и  летом.
Выяснилось,  что наши  автомобили  при снеге, льде и грязи  даже  при  самых
скверных дорогах,  были пригодны.  Так  достигнуто  было, что  обороты зимой
постоянно росли и трудность сезонного спроса для торговцев сократилась.  Они
находили выгодным запастись заранее. Поэтому на фабрике мы почти не замечали
времени года; в последние два года производство было непрерывно равномерным,
исключая  времени  годовых товарных  подсчетов. Мы имели  перерыв  только  в
период  глубочайшей депрессии, но он  был необходим, чтобы приспособиться  к
положению рынка.
     Для  того,   чтоб  достичь  успешного  производства   и  вместе  с  тем
постоянного денежного  оборота, мы должны были предпринимать наши операции с
величайшей осторожностью.  Производственный  план устанавливался  с  большой
точностью  каждый месяц торговым и промышленным отделами. Главное  то, чтобы
производить  столько, чтобы непрекращающееся производство  покрывало твердые
заказы. Прежде, когда мы еще сами  собирали  и упаковывали  автомобили,  это
было  чрезвычайно  важно, потому что у нас не  было места для хранения их. В
настоящее  время  мы  отправляем,  в  сущности, только  части,  а  монтируем
исключительно  автомобили,  предназначаемые  для  Детройтского  округа.  Это
делает  производственный план не менее важным, потому что, если бы этот план
приблизительно  не  совпадал бы  с  течением  заказов, мы  либо не  могли бы
спастись от непроданных частей,  либо должны  были отстать в заказах.  Когда
приходится вырабатывать достаточное количество частей для 4000 автомобилей в
день,  довольно  малейшей  ошибки в оценке  заказов,  чтобы в мгновение  ока
готовый инвентарь миллионной стоимости остался лежать на складе.
     Чтобы иметь выгоду при таких тончайших расчетах, мы нуждаемся в быстром
обороте. Мы  строим автомобили, чтобы их продавать,  а не для того,  чтоб их
держать на  складе. Если бы, нам пришлось хоть месяц продержать наши изделия
на складе, это составило бы сумму, одни проценты с которой  были бы огромны.
Производство рассчитывается на год вперед, и число ежемесячно вырабатываемых
автомобилей заранее определено, так как,  естественно, заготовка  и расценка
сырого материала и  тех немногих  частей,  которые  мы  еще получаем  извне,
является нелегким  делом  для  производства. Мы  столь  же  мало можем  себе
позволить держать на складе большое количество сырья, как и готовых изделий.
Все должно непрерывно двигаться к нам и от нас. Тем не менее, нам уже не раз
приходилось   туго.  Несколько  лет  тому  назад  сгорела  фабрика  "Даэмонд
Компани", поставлявшая нам необходимые  для нас  части холодильников так же,
как и латунные  части.  Теперь  нужно было действовать  быстро или потерпеть
огромные убытки. Мы пробили сбор нашим  заведующим отделениями так же, как и
изготовляющим модели  и чертежникам. Они работали 24--48 часов подряд, чтобы
изготовить новые модели.  Даэмонд Компани сняла фабричное здание и доставила
большой  скоростью некоторые  машины. Мы  сами создали прочее оборудование и
через 20 дней снова могли отправлять. Правда, у  нас было достаточно запасов
на складе,  чтобы просуществовать 7--8 дней, тем не  менее пожар прервал  на
10--14 дней нашу отправку. Если бы не было кое-каких запасов на складе, наше
производство  остановилось  бы на 20 дней, а  наши  расходы  шли бы спокойно
своим чередом. Повторяю еще  раз:  источник,  из которого  должно  было быть
финансируемо предприятие, это фабрика. Фабрика нам еще никогда не  изменила,
а  однажды, когда  нам показалось,  что  мы в затруднении, она доставила нам
бесспорное свидетельство того,  насколько лучше добываются средства изнутри,
чем извне.

Глава ХII ДЕНЬГИ -- ХОЗЯИН ИЛИ СЛУГА?

     В декабре 1920  г.  во всей  стране был застой в  делах. Большая  часть
автомобильных  фабрик была  закрыта,  и  целый ряд  их  достался,  со  всеми
потрохами, банкам. Ходили  слухи почти о каждом промышленном тресте, что  он
терпит  денежные затруднения, и мой интерес пробудился, когда я услышал, что
у О-ва Автомобилей Форда не только нет денег, но ему и неоткуда их получить.
Я давно  привык ко всяким слухам о нашем Обществе настолько, что я  их почти
не  опровергаю. Но на этот раз они были особого рода. Они были определенны и
обстоятельны.  Я услышал,  что  я  поборол мое предубеждение против займов и
почти ежедневно со шляпой в  руке клянчу деньги на Уолл-Стрите. Слух шел еще
дальше:  он утверждал, что никто не в  состоянии дать мне в долг денег, и я,
вероятно, ликвидирую дела и буду вынужден оставить деловую жизнь.
     Правда,  мы действительно боролись  с одним затруднением.  В 1919 г. мы
взяли  под вексель  70  миллионов  долларов,  чтобы скупить  акции  Общества
Автомобилей  Форда.  Из этой  суммы  было  еще  неуплачено  33  миллиона. 18
миллионов требовалось на оплату подоходного  налога, и, сверх того, мы имели
намерение,  как обычно, выплатить  рабочим  7 миллионов премии. Всего вместе
нам  предстояло  выплатить между  1  января  и  18 апреля круглым  счетом 58
миллионов долларов. В банке лежало всего 20 милл. долларов. Мы, по-видимому,
не могли уплатить оставшиеся 38 миллионов без совершения займа, потому что в
конце концов сумма была не маленькая. Без  помощи от Уолл-Стрита такая сумма
обычно добывается  нелегко. В отношении денег мы были надежны. Два года тому
назад  мы  заняли 70 миллионов.  Так как наше  имущество  было  свободно  от
долгов,  и мы и раньше  никогда их  не  имели, одолжить нам большую сумму во
всякое другое время  вообще  не  составило  бы никакой  трудности. Наоборот,
всякий банк счел бы это выгодным делом.
     Теперь,  однако,  мне  пришлось узнать,  что  наше  временное  денежное
затруднение  истолковывается  в  промышленных  кругах,  как  симптом  нашего
предстоящего банкротства. Легко  было догадаться,  что эти слухи, хотя они и
ходили повсюду,  питались  тем не  менее  из  одного  источника.  Это мнение
подтверждалось  еще  тем,  что один,  весьма известный  финансист,  редактор
газеты в  Бэтль-Крике снабжал  мир сведениями о  нашем ненадежном финансовом
положении.  Несмотря   на   это,   я   старательно  уклонялся  от  всяческих
опровержений. У нас были определенные планы, но о займе мы не думали.
     Я должен подчеркнуть, что нет более неблагоприятного момента для займа,
чем тот, когда банки думают, что заем необходим. В предыдущей главе я развил
мои  основные  финансовые  положения.  Теперь  мы занялись  ничем  иным, как
проведением их в жизнь.
     Мы составили план основательной чистки дома.
     Вернемся несколько назад и рассмотрим тогдашние обстоятельства.
     К началу  1920 г. стали  заметны первые признаки того, что  порожденная
войной спекулятивная лихорадка недолговечна. Некоторые  из вызванных к жизни
войной  концернов,  не  имевших никакого  права на  существование,  рухнули.
Покупательная способность  публики ослабела. Наш  собственный сбыт,  правда,
остался совершенно без изменения, но мы  знали, что  и  он  рано  или поздно
упадет. Я серьезно думал о понижении цен, но по всей стране производственные
цены ускользали от всякого расчета. Рабочие, несмотря  на  повышенную плату,
производили все меньше и меньше. Поставщики сырья упорно не желали снизиться
до  земли  со  своими  ценами.  Эти  явные  признаки   приближающейся  грозы
оставались, по-видимому, совершенно незамеченными.
     В  июне  наша торговля начала ослабевать. С июля по сентябрь она падала
все  больше.  Должно было совершиться что-то,  чтобы наш фабрикат опять  мог
соответствовать  покупательной способности публики. Но  этого  недостаточно.
Должно  было  произойти нечто  совершенно  поразительное,  что  показало  бы
публике, что  мы не разыгрываем  комедию,  но  что  для  нас  это совершенно
серьезно. Поэтому мы сб