трагические  дни
массовых  расправ  26,  27,  28  и  29  июля,  в  опасные  месяцы одиночного
заключения  в Сантьяго тюрьма  на острове Пинос показалась монкадистам более
подходящим местом, чтобы  серьезно заняться пополнением своих политических и
общих знаний.  С первого же дня  пребывания в  тюрьме Фидель организовал для
своих  соратников  политическую школу  имени  Абеля  Сантамария. Заключенные
получили  право иметь  в своем распоряжении книги,  поэтому со  всех  сторон
друзья и  родные  посылали  им  бандероли с  литературой, подобранной по  их
заказу.
     В  письме от 22 декабря 1953  года Фидель подробно описал, как проходил
их день в тюрьме: "Ровно в пять часов утра, когда кажется, что только-только
удалось заснуть, раздается голос: "На  поверку!", - который  напоминает нам,
что мы находимся в тюрьме, а то, чего доброго, мы могли забыть об этом, пока
видели  сны. Яркие  лампочки,  которые не  гасятся  всю  ночь,  разбрасывают
слепящий,  режущий свет, в голове тяжесть, будто ее налили свинцом,  и крик:
"Подъем!"
     Конечно,  я трачу  менее  30  секунд,  чтобы  надеть  брюки, рубашку  и
ботинки,  больше мы не  ложимся  до 11 часов ночи, когда сон застает меня за
чтением Маркса или  Роллана, а если пишу что-нибудь, как сегодня, то ложусь,
когда  закончу. Короче: в 5.30  утра завтрак,  с 8.00 до 10.30 -  занятия; в
10.45  - второй  завтрак;  с 2 до  3  часов - занятия, потом  до 4 свободное
время; в 4.45 -  обед; с 7 до  8.15-  занятия  политэкономией и чтение общей
литературы; с  9.30 до  10 часов вечера я поочередно  читаю курс - один день
философии,   другой  день   всеобщей   истории.  Занятия  по  истории  Кубы,
грамматике, арифметике, географии и английскому языку ведут другие товарищи.
Совсем  поздно мне  приходится  читать  политэкономию,  а  дважды  в  неделю
заниматься с товарищами ораторским искусством, если это можно  назвать таким
словом. Мой метод состоит в следующем:  вместо уроков политэкономии я  читаю
товарищам  в течение получаса описание  какой-нибудь  битвы, скажем,  штурма
Угомента   пехотой   Наполеона  Бонапарта,   или   затрагиваю   какую-нибудь
идеологическую  тему,  или читаю обращение  X. Марти к Испанской республике,
или что-то подобное. Немедленно различные товарищи, вызываемые  произвольно,
или  добровольцы  должны в  течение трех минут выступить по затронутой теме.
Выступления носят  соревновательный  характер, и  специально избранные судьи
награждают победителей премиями.
     26 числа каждого месяца мы отмечаем празднества, каждое 27 число - день
скорби, поминовения погибших, размышлений и воспоминаний на эту тему. В день
скорби,  разумеется,  отменяется  всякий  отдых и развлечения.  Дни  занятий
охватывают с понедельника до полудня субботы".
     В  этом  письме  Фидель  рассказывает,  как  относятся  его товарищи  к
занятиям по повышению  политического  и  культурного уровня. "Ребята  просто
молодцы! Это настоящая элита, потому что  они прошли через тысячи испытаний.
Те,  кто научился  владеть  оружием,  теперь учатся  овладевать книгами  для
великих боев, которые нам предстоят в будущем. Дисциплина у нас спартанская,
жизнь спартанская, воспитание спартанское - все у нас  спартанское. А вера и
несокрушимая твердость таковы,  что можно также повторить:  "Со щитом или на
щите!"
     Фиделю Кастро прислали много книг из его личной  библиотеки. Среди  них
были  романы  Бальзака,  Анатоля  Франса,  Максима  Горького  и  Дж. Кронина
("Звезды   смотрят    вниз"),   двухтомная   история   политической   мысли,
четырехтомник  сочинений  X. Марти. В  библиотеке имелись такие  книги,  как
"Экономика и общество"  Макса  Вебера, "Свобода,  власть  и  демократическое
планирование"  Карла Маннейма, книга социально-политических  очерков о  Перу
основателя  перуанской  компартии Хосе  Карлоса Ма-риатеги, труды  Ленина  и
Маркса и полдюжины книг аргентинского философа-социалиста Хосе Инхениероса.
     В письме  от 18 декабря  1853  года Фидель  пишет, что он много времени
уделяет  чтению:  "В последние дни я прочитал несколько книг, представляющих
интерес: "Ярмарка  тщеславия"  Уильяма Теккерея, "Дворянское  гнездо"  Ивана
Тургенева,  "Жизнь  Луиса  Карлоса Престеса"  Жоржи  Амаду, "Тайна советской
крепости" архиепископа  Кен-терберийского, "Беглецы любви" Эрика Найта, "Как
закалялась сталь" Николая Островского (современный  русский роман, волнующая
автобиография автора-юноши, который принял участие  в революции), "Цитадель"
Дж. Кронина. Кроме  того, я  углубленно  изучаю "Капитал" Карла Маркса (пять
огромных томов  по  экономике, исследованной  и изложенной с  самой  строгой
научностью)".
     В  письме  от 19  декабря  Фидель  очень проникновенно  сказал о  своей
решимости продолжать борьбу любой ценой. Он писал: "Какая великолепная школа
-  тюрьма.  Здесь  я   имею  возможность  оформить   свое  мировоззрение   и
окончательно определить смысл своей жизни. Не знаю, долго ли, коротко  ли  я
буду находиться  здесь,  будет  ли  пребывание здесь полезным  или  нет.  Но
чувствую, что мое убеждение бороться и идти на самопожертвование крепнет все
больше и больше".
     В  середине  февраля  1954  года тюрьму, где сидели монкадисты, посетил
диктатор Батиста.  Фидель организовал  акцию шумного протеста  и в наказание
был  помещен  в одиночную камеру, расположенную к тому же напротив тюремного
морга,  решетчатая дверь в которой была  едва закрыта полотняной занавеской.
Сам  он описывал свое житье на новом месте так: "Сижу без света уже 17 дней,
считая  сегодняшний.  Свечи  не  разрешают  приносить.  Вчера  к  темноте  и
одиночеству прибавился дождь. Как только смерклось, небо вокруг загрохотало,
молнии  почти  ежесекундно  разрывали  темноту ночи, освещая  камеры  сквозь
маленькие высоко  расположенные  окошечки  и  оставляя  в дальних углах тени
оконных решеток. Вскоре начался проливной дождь. Потоки воды, подхватываемые
ветром, врывались в окна, защищенные только решетками, заливая все вокруг. Я
как мог спасал книги, засунув их в чемодан и прикрыв сверху одеялом. Постель
тем временем промокла насквозь,  на полу было полно воды, и  по камере гулял
холодный ветер,  разнося изморось. Сжавшись в углу, продрогнув до костей  от
холода и сырости, я с величайшим терпением дожидался, когда окончится буря!"
(письмо от 1 марта 1954 года).
     И  тем не  менее Фидель  продолжал использовать  каждую  минуту  своего
пребывания  в этой  камере для  чтения.  Достаточно  маленького  улучшения в
условиях существования, чтобы это наполняло его радостью. Так, 22 марта 1954
года он писал: "У меня теперь есть свет. Сорок дней я жил без него, и теперь
я понял, что это  такое. Я его никогда  не забуду, как и всегда буду помнить
унижающее действие темноты. Против нее я все  время боролся и отвоевал у нее
почти 200 часов с  помощью бледного дрожащего огонька масляного светильника.
От  негодования  сердце  мое  обливалось  кровью  и  глаза  горели.  Из всех
проявлений человеческого  варварства  я  менее  всего понимаю  бессмысленную
жестокость".
     Страсть  Фиделя  Кастро  к чтению  и  способность  охватывать  огромный
диапазон знаний является  вообще одной из его  характерных черт. В каких  бы
сложных ситуациях он ни оказывался потом, он никогда не разлучался с книгой.
В Сьерре-Маэстре  каждую свободную минуту он устраивался где-нибудь с книгой
в  руках и,  если позволяли обстоятельства, с удовольствием отдавался своему
самому любимому занятию.  Десятки людей с радостью выполняли его поручения о
подборках книг, удивляясь  той  скорости,  с которой  он  их  читал. И  даже
сейчас, обремененный огромным объемом государственной и партийной работы, он
всегда находит время для  постоянного пополнения своих знаний за счет чтения
книг.  Книга  стала  его постоянным  спутником.  Его  автомашина  похожа  на
передвижную библиотеку, и, несмотря на возражения врачей, он использует даже
свои  поездки  для  чтения. Иногда  интенсивность работы  не позволяет взять
книгу  в  руки по нескольку дней. Тогда он при первой возможности устраивает
так  называемые "библиотечные  дни", когда  он  запирается  один  на  один с
книгами и вновь переживает "счастливые минуты", о которых писал в письмах из
тюрьмы.
     Фидель не только использовал  годы тюрьмы  для всестороннего пополнения
своих  знаний,  он активно начал  разработку  и осуществление  ряда  крупных
практических мер,  которые должны были создать  условия  для более успешного
развития революционного процесса в стране. Одним из главных направлений этой
работы была организация мощной политической кампании по разоблачению зверств
диктатуры Батисты, по пропаганде программы монкадистов, что в конечном итоге
было  нацелено  на  завоевание  на сторону революции  большинства кубинского
народа. Агитационно-пропагандистская работа становится во главу угла на этом
этапе борьбы  с  Батистой. Фидель  очень  тяжело  переживал те  ограничения,
которые накладывал  на  него  тюремный  режим,  с  его  цензурой  переписки,
ограничением  встреч  с  близкими  и  родными, досмотром передаваемых с воли
передач.  Но  он   и  его  друзья  наладили  конспиративные  формы  передачи
бесцензурной корреспонденции.
     Фидель   мобилизовал  возможности  всех  немногих  надежных  людей  для
налаживания от имени движения агитационно-пропагандистской работы. В феврале
1954  года вышли на  свободу  после  отбытия своего срока  Айде Сантамария и
Мельба  Эрнандес  -  испытанные бойцы  Монкады,  и  им  вместе  с  надежными
сторонниками пришлось взять на себя проведение в жизнь плана, разработанного
Фиделем. Очень много и плодотворно помогала Фиделю его сестра Лидия, которая
жила в Гаване и тесно сотрудничала с Движением.
     В  письме  к Мельбе  Эрнандес от 17 апреля 1954 года  Фидель пишет: "1.
Нельзя забывать ни  на минуту о  пропаганде,  потому что она  является душой
любой  борьбы.  Наша  пропаганда  должна  отличаться  собственным  стилем  и
согласовываться  с обстановкой. Нужно разоблачать,  не переставая, убийства.
Тебе расскажу об одной брошюре, имеющей огромное значение по своему идейному
содержанию  и своей  обвинительной силе, на  которую я  обращаю твое  особое
внимание. Необходимо, кроме  того, достойно отметить 26 июля. Следует во что
бы то  ни стало добиться проведения митинга на университетской лестнице. Это
был  бы  ужасный удар  по правительству, который по-умному надо готовить уже
сейчас,  равно  как  и   митинги  в  институтах,  в  Сантьяго-де-Куба  и  за
границей..."
     Брошюра,   о   которой   идет   речь  в  письме,   представляла   собой
восстановленный  по памяти текст речи "История  меня оправдает", который был
написан Фиделем лимонным  соком между  строками книг, выносившихся из тюрьмы
на волю, и таким образом оказался в руках руководителей Движения.
     18 июня 1954 года  он развертывает в письме целую  программу работы  по
пропаганде этого документа. Он пишет:  "Я знаю, как тяжело вести вам борьбу,
но  не  падайте  духом. Постоянно следуйте тому,  о чем  я вам пишу в каждом
письме...  Ваша задача - готовить условия, поддерживать стойкость у наиболее
ценных людей,  которых никогда не бывает слишком много, и привлекать на нашу
сторону всех, кто может быть полезен. На Кубе полно  достойных людей,  нужно
лишь найти их.
     Между тем хочу дать вам ряд поручений, которым нужно уделить наибольшее
внимание:
     1. Речь. ("История меня оправдает". - Н. Л.). Следует распространить по
меньшей мере 100 тыс. экземпляров в течение четырех месяцев. Нужно проделать
это  в соответствии  с  четко  организованным  планом  на  территории  всего
острова.  Она  должна быть  доставлена  по  почте  всем  журналистам, во все
адвокатские конторы,  врачебные  кабинеты, общества  преподавателей и  людей
свободных  профессий.  Нужно принять все меры предосторожности, чтобы не был
обнаружен ни один  из  складов и никто не был арестован. Действуйте столь же
тщательно и  осмотрительно, будто речь идет об оружии. Нужно напечатать речь
по крайней мере в двух типографиях и найти самые дешевые.  Ни одна из партий
в  10 тыс. экземпляров  не  должна  стоить более 300 песо.  В этом деле  вам
надлежит действовать  очень согласованно.  Оно имеет решающее значение. Речь
содержит  программные  и  идеологические установки,  без  которых невозможно
думать ни  о  каком  по-настоящему  большом  предприятии.  Кроме  того,  она
полностью  разоблачает  преступления,  правда  о  которых  еще  недостаточно
предана гласности,  а  это  наш первостепенный долг перед погибшими.  В  ней
также  отмечается роль,  которую вы вдвоем  сыграли  (речь идет об адресатах
Айде  Сантамарии и  Мельбе Эрнандес). Нужно, чтобы о ней знали,  так как это
облегчит  вашу  работу.  По  завершении этой  работы  необходимо  перейти  к
выполнению ряда организационных и  пропагандистских  задач, которые я сейчас
продумываю".
     Прошел всего один день после отправки этого письма,  как Фидель садится
за  новое  и  опять  растолковывает  и  объясняет товарищам,  оставшимся  на
свободе, главное  направление их  деятельности  в  данный момент.  Он пишет:
"Неотложной задачей в настоящий момент является привлечение на  нашу сторону
общественного  мнения,  пропаганда наших  идей  и  завоевание  поддержки  со
стороны народных масс.  Наша революционная программа  -  самая полная,  наша
линия -  самая ясная, наша  история - самая самоотверженная. У  нас право на
доверие народа, без которого - я готов повторять это тысячу раз - невозможно
осуществить революцию".
     Много лет  спустя Айде Сантамария вспоминала, что, когда  она и Мельба,
выйдя  на  свободу  и  установив  контакт  с  Фиделем,  начали по страничкам
получать от него речь "История меня оправдает", Фидель потребовал, чтобы они
отпечатали и разослали 100 тыс. экземпляров. "Мы аж испугались, потому что в
тот  момент  было невозможно  отпечатать  и  распространить  такое  огромное
количество. Мы  пытались аргументировать,  а Фидель твердо стоял  на  споем,
доказывая, что отпечатать 25 экземпляров - это то же самое, что и 100 тыс. С
величайшими трудностями удалось в конце концов напечатать 10 тыс., о чем ему
и  сообщили  в тюрьму.  Он  ответил:  "Ну  вот и  хорошо!  Я  ведь задал вам
невыполнимую задачу, чтобы  вы сделали максимум  возможного. А ведь, скажи я
вам, что надо сделать 500 экземпляров, вы бы и удовлетворились этим".
     Второе  направление  его  усилий - это  наметки организационных  мер по
приданию   Движению   характера   массовой   общенациональной   политической
организации. В то время  знамя борцов Монкады  было настолько популярно, что
традиционные политики были не прочь  приспособить его для своих  целей, и их
эмиссары   постоянно   искали   возможности   привлечения  отдельных   групп
монкадистов  к  себе  с  очевидной  целью  приукрасить  свой  фасад. Фидель,
достаточно   хорошо  информированный   об  этих  тенденциях,   писал  в  уже
цитировавшемся письме  от  17  апреля  1954 года:  "Следует  с  максимальной
осторожностью относиться к любому  намерению наладить  координацию с другими
силами, чтобы не допустить простого использования нашего имени; потеряв свой
престиж, эти  силы могут запятнать любую группу, под сенью которой они хотят
действовать.  Не  допускать   никакой  недооценки,   не  идти  ни  на  какое
соглашение,  если  оно  не зиждется на  прочной  и ясной  основе, не обещает
вероятный успех и не несет выгоды Кубе. В противном случае предпочтительнее,
чтобы вы  шли  одни,  высоко неся наше знамя,  вплоть до того момента, когда
выйдут из  тюрьмы эти прекрасные ребята, которые  очень  упорно  готовятся к
борьбе.  "В умении ждать,  -  говорил Марти, -  заключается  великий  секрет
успеха".
     По  отношению  ко  всем, кто  набивается  в друзья, Фидель рекомендовал
избрать политику внешнего доброжелательства и тактику улыбок. Не искать себе
без нужды врагов. Он писал: "Потом будет более чем достаточно времени, чтобы
раздавить разом  всех  тараканов". Это выражение исчерпывающе  характеризует
отношение Фиделя  к  дельцам от политики, которые преследовали  только  свои
личные или узкокастовые цели.
     Все  свои   надежды  Фидель   связывает  с   народом  Кубы,  а   не   с
дискредитировавшими себя различными  политическими партиями  и группировками
буржуазной  государственной  машины.  Он  пишет  своим   друзья  из  тюрьмы:
"Революция  -  это  не  возвращение  к  власти  людей,  которые  морально  и
исторически  ликвидированы, которые целиком  и полностью повинны в  нынешней
ситуации.  Хорошо  запомните,  что  возможность  нашей  победы  зиждется  на
уверенности  в том,  что  народ  окажет поддержку усилиям честных  людей,  с
первых  шагов  выдвинувших революционные  законы, поддержку, на  которую  не
могут рассчитывать те, кто его обманул и предал".
     Две главные мысли окрашивают все высказывания Фиделя в  этом отношении:
полная политическая самостоятельность  Движения и  опора непосредственно  на
народные массы. В  то  время Движение  еще было недостаточно развито,  чтобы
приобрести черты политической партии, хотя дело,  безусловно, развивалось  в
этом направлении.  Фидель в  письмах  (просто  тогда  не  было другой  формы
передачи им своих мыслей на свободу)  подчеркивает, что в  любом случае надо
рассматривать  группу  монкадистов,  находящихся  в заточении  в  тюрьме  на
острове  Пинос, как руководящее ядро Движения, без одобрения которого нельзя
предпринимать никаких принципиальных решений или действий.
     14 августа 1954 года, на другой день после того, как ему исполнилось 28
лет, он пишет письмо на волю, в котором формулирует свое понимание принципов
организационного  построения  будущего   "Движения   26  июля":  "Условиями,
необходимыми  для  создания  подлинного   политического  движения,  являются
идеология,  дисциплина и руководство. Все три  условия являются главными, но
фундаментальным  является  вопрос о  руководстве... Не может быть настоящего
движения, если  каждый  его  участник будет считать себя  вправе делать,  не
консультируясь, публичные  заявления,  нечего  ждать  от движения,  если оно
будет  состоять из  людей-анархистов,  которые  при  первых же  разногласиях
пойдут по тем  дорожкам,  которые  им нравятся,  раздирая  и  разрушая  весь
механизм".
     Фидель  настойчиво рекомендовал своим  соратникам на свободе ни в  коем
случае не растрачивать силы в так называемых повстанческих операциях, беречь
людей для крупного дела, готовить  их к этому, держаться подальше  от всяких
соблазнительных  предложений  экономической помощи и  оружием с оплатой этих
подачек  кровью  самых  лучших  сыновей   кубинского  народа.   "Любой  план
немедленных  насильственных  действий  следует  отставить",  - пишет Фидель.
Казалось  бы,  эти  слова  противоречат  всему  существу  Фиделя -  человека
действия,  неистового поборника кратчайшего  пути к свержению  диктатуры. Но
Фидель  в  тюрьме  на  острове  Пинос  уже  сделал  огромный  шаг   на  пути
политической зрелости и  понял,  что любые  подобные действия  только  дадут
повод  правительству  обрушить  на патриотов дополнительные  репрессии,  что
затормозит развитие глубокого революционного процесса,  приведет  к растрате
ценных  кадров. Фидель вел  дело к подготовке не  одного боя с диктатурой, а
готовил широкую и окончательную войну.
     Время  пребывания  в  тюрьме совпало  для  Фиделя  с  тяжелыми  личными
переживаниями,  вызванными  тем,  что  его  (упруга  Мирта  Диас  Баларт  не
выдержала   давления  со   стороны  своей  семьи  и  "отказалась   от  любой
деятельности,  связанной с  тобой", - как  писала  19 июля 1954 года  Фиделю
сестра  Лидия.  Жена  уехала  из  Гаваны, увезя с собой единственного  сына,
4-летнего  Фиделито. На это  тяжкое  известие Фидель ответил: "Моя дорогая и
преданная сестра.  Не беспокойся за меня. Ты  знаешь,  что у  меня  стальное
сердце и я не потеряю достоинства до последних дней моей жизни".
     С одним не мог примир