елостью,  но  при  всем этом  в нем  были  заметны  мелкобуржуазная
недисциплинированность, высокомерие,  карьеризм.  В годы войны он  руководил
отрядом повстанцев и одним из первых вошел на территорию провинции Камагуэй,
что   позволило  ему  одно   время  спекулировать  на  славе  "освободителя"
провинции.  Еще в годы войны у  Фиделя  Кастро  было  резкое столкновение  с
Убером Матосом по вопросу о соблюдении уставных  требований.  В то время как
действовавший в Повстанческой армии закон предписывал все захваченное в боях
оружие  передавать  в  распоряжение  Главного  штаба,  Убер  Матос самочинно
присваивал для  своего отряда  наиболее  ценное  автоматическое оружие.  Был
случай,  когда Фидель в  письменной  форме потребовал от него или немедленно
сдать трофеи,  или  передать  командование  другому  офицеру и  явиться  для
объяснений в Главный штаб.
     Тогда У. Матос сделал вид, что произошло досадное  недоразумение, а вот
теперь  недисциплинированность  переросла  в  заговор,  и он  встал  на путь
открытой борьбы против революции.
     Находясь  на посту командующего вооруженными силами провинции, У. Матос
поменял практически  всех  должностных  лиц в  государственных  учреждениях,
средствах  информации, студенческих и профсоюзных организациях.  Повсюду  он
расставил безоговорочно преданных себе  лично  людей.  Он  планировал начать
мятеж в провинции Камагуэй, прологом которого должна была стать коллективная
отставка  всех должностных  лиц провинции,  которые  отказывались  якобы  от
сотрудничества  с  прокоммунистическим  правительством.  Затем эта  кампания
гражданского неповиновения  распространилась бы на  другие провинции, а  сам
Убер Матос становился бы общенациональным вождем антифиделевской оппозиции.
     20 октября весь план был приведен в действие.  У. Матос направил Фиделю
личное  письмо   об   отставке,  в  котором  заявлял,  что  он   порывает  с
революционным  правительством  из-за   несогласия  в  подходе   к   проблеме
коммунизма  и отношения к коммунистам. Получив письмо, Фидель решил, что оно
носит  строго  доверительный характер, и  решил не спешить с принятием  мер.
Однако глубокой  ночью Фидель получил по  телефону  сообщение от  тогдашнего
уполномоченного по проведению аграрной реформы в  провинции  Камагуэй Энрике
Мендосы  о  том,  что это письмо широко распространяется  по провинции и что
выступление Убера Матоса назначено на утро 21 октября. Руководитель заговора
собрал  всех офицеров  в казармах  полка и вел проработку последних  деталей
акции. До утра Фидель давал указания Э. Мендосе, что следует предпринять для
противодействия  заговорщикам,  для выигрыша  времени,  а  ранним  утром сам
прибыл  в город  Камагуэй, не  имея при  себе  ни  оружия, ни  охраны.  Даже
пистолет был  снят и оставлен.  По радио было передано сообщение, что прибыл
Фидель  для разбирательства чрезвычайного дела и все граждане, выступающие в
защиту революции, приглашаются на  площадь.  В считанные часы  в назначенном
месте  собрались десятки тысяч жителей города Камагуэя.  Фидель обратился  к
ним с краткой речью,  сказав, что  в  провинции зреет заговор, возглавляемый
Убером  Матосом, засевшим в  настоящий момент  в  казармах  полка, и что  он
прибыл, чтобы сорвать контрреволюционную вылазку. Фидель пригласил следовать
за собой всех, кому дороги судьбы революции. И он, безоружный, пошел впереди
безоружной   толпы  прямо  по  направлению   к   казармам.   Энрике  Мендоса
рассказывал, что это было волнующее зрелище: десятки тысяч людей, увлекаемых
Фиделем,  лавиной  двигались  на  штаб-квартиру Убера Матоса.  Когда шествие
подошло к воротам военного городка, те оказались запертыми на замок. Фидель,
отличавшийся  недюжинной физической силой,  с  такой яростью  ударил по  ним
ногой, что запор поддался и ворота распахнулись.  Часовые оторопело отошли в
сторону, и вся  масса  народа  влилась в помещение  казармы. Заговорщики  не
посмели оказать никакого сопротивления.
     Убер Матос  и  его основные  сообщники были арестованы и  отправлены  в
Гавану, а Фидель  прямо с балкона казармы обратился с речью к сопровождавшим
его жителям Камагуэя. Заговор был сорван.
     Буквально в тот же день в соответствии с явно скоординированным  планом
над Гаваной появился  американский бомбардировщик Б-26,  который разбрасывал
подрывные  листовки,  пытаясь  помочь  уже подавленному  заговору. Одним  из
тяжелых последствий заговора Убера  Матоса  была гибель  Камило Сьенфуэгоса,
который  принял  на себя командование войсками  в провинции Камагуэй.  В эти
тревожные  дни,  связанные   с   ликвидацией  всех  ответвлений   подпольной
контрреволюционной  сети,  ему  не  раз  приходилось  летать  в  Гавану  для
консультаций  с Фиделем Кастро.  30 октября его самолет не прибыл  в Гавану.
Камило  был всеобщим  любимцем  во  время  войны  в  горах  и  после  победы
революции. Ему  Че  Гевара посвятил  свою первую книгу "Партизанская война".
Гевара  считал  Камило Сьенфуэгоса гениальным  партизанским вожаком.  За его
безграничную личную  храбрость,  обаяние,  доброту  и ум Камило  пользовался
широкой популярностью на  Кубе. Он  был одним из  самых близких и  преданных
Фиделю  руководителей вооруженных сил революционной  Кубы. Его  исчезновение
было тяжелым ударом для революции и большой потерей лично для Фиделя Кастро.
Премьер-министр бросил все дела и возглавил  организацию  поисков пропавшего
Камило.  Целую неделю,  с  1 по 6 ноября 1959 года, Фидель  не  появлялся  в
Гаване, тщательно обследуя все возможные пути полета самолета Сьенфуэгоса, в
надежде найти  хоть какой-нибудь его след. Но все усилия оказались тщетными.
В тот трагический  день над островом  бушевали  тропические грозы, маленький
двухмоторный  самолет  не  был  оснащен  для  полетов  в  сложных  условиях;
по-видимому, пилот, чтобы обойти грозовой  фронт, отклонился в сторону моря,
и там произошла механическая неполадка, которая стала фатальной. С тех нор в
день гибели Камило  кубинцы бросают венки  и цветы в  морские волны, отдавая
дань памяти славному повстанческому руководителю.
     В  эти дни октября  1959  года  у Фиделя  зарождается мысль о  создании
народной милиции как  наиболее  эффективной формы привлечения всего народа к
участию в защите отечества, над которым все более явственно  сгущались тучи.
В горах  стали  появляться  отдельные  банды  контрреволюционеров  из  числа
отщепенцев,  холуев  латифундистов, остатков батистовцев.  В борьбе с ними в
провинции  Пинар-дель-Рио  впервые  отличились  местные  крестьяне,  которым
Фидель приказал  выдать  оружие. Этот отряд крестьян и стал  ядром  народной
милиции. Слова Камило Сьенфуэгоса, сказавшего,  что "Повстанческая  армия  -
это вооруженный народ", теперь приобретали еще более глубокое значение.
     Перед лицом  непрекращавшихся  вооруженных  провокаций со  стороны США,
позволявших  беспрепятственно   совершать  со  своей  территории,  на  своих
самолетах пиратские воздушные налеты на города и села Кубы, Фидель заявил 22
октября,  что  кубинцы  ответят  на  них  "планомерной  военной  подготовкой
рабочих,  крестьян, служащих и даже  женщин". Революционная концепция защиты
родины  предусматривала участие  всего  народа  в  отражении агрессии. Любая
война,  которую  посмели  бы  спровоцировать  США, неизбежно должна была  бы
принять характер отечественной. Но силами одной Кубы отстоять революцию было
трудно. Нужна была и помощь друзей.
     Заканчивался  первый  год  революции.  Он  весь  без  остатка  ушел  на
ожесточенную  борьбу  вокруг  вопроса: куда  идти?  с кем идти?  Эта  борьба
закончилась полной победой Фиделя Кастро и его ближайших соратников, которые
представляли  интересы самых  широких  слоев трудящихся города  и  деревни и
которые  не могли  остановиться на  полдороге, ограничив  свою  историческую
миссию только  свержением  диктаторского режима,  а вели  дело к  завершению
радикальной социальной революции.
     Вопрос "кто  кого"  - главный вопрос первого года революции - решился в
общем  бескровно.  Могучая  поддержка  со  стороны подавляющего  большинства
кубинского  народа  позволила избавиться от  контрреволюционного  балласта в
правительстве и  частично в вооруженных  силах  практически  без  применения
революционного насилия.  Уррутия уехал за рубеж, Миро Кардона вскоре получил
назначение послом в Вашингтон, где он впоследствии и остался навсегда,  Убер
Матос    был    приговорен    к   20   годам   тюремного   заключения.   Все
министры-контрреволюционеры  один за другим  бежали из  страны и оказывались
почти всегда в США.  Несмотря  на  все  истерические  вопли  о  "жестокости"
Кубинской революции, раздававшиеся со страниц американской печати, нельзя не
отметить  удивительной  гуманности Фиделя  Кастро и  руководства революции в
целом  по отношению  к  тем, кто предал  в первый год идеалы революции, стал
отщепенцем и переметнулся на сторону врагов Кубы и ее народа.
     В  конце  1959 г. кубинская буржуазия окончательно убедилась, что у нее
не остается надежд добиться изменения хода  событий своими силами, и она все
свои надежды и чаяния связывает теперь только  с вмешательством извне, т. е.
со  стороны США.  К этому  времени  начинается  массовое бегство буржуазии с
Кубы.
     На  втором  году  революции  "империализм полностью  взял  в  свои руки
руководство  внутренней контрреволюцией",  как отмечал Фидель  Кастро  на  I
съезде  партии.   Теперь   США   уже   не   ограничивались   первоначальными
дипломатическими   маневрами  и  идеологическими  кампаниями,  а  постепенно
привели  в действие весь  арсенал  своих средств. Конечно,  соотношение  сил
между  Кубой  и США было смертельно опасным для  революции, но, как  заметил
Фидель  Кастро, "в тот момент решимость  народа и его руководителей добиться
свободы  любой ценой, даже ценой  национальной катастрофы, оказалась сильнее
холодного подсчета своих возможностей".
     Какой бы удар ни задумали в Белом доме,  можно было быть уверенным, что
кубинцы ответят  на  него не  менее чувствительным контрударом. Действия США
лишь  ускоряли революционный процесс на Кубе. Впервые за  всю историю  своих
отношений  с  латиноамериканскими  странами США  столкнулись с  противником,
который,  вопреки  логике и трезвым расчетам, отвечал хлесткими  ударами  на
репрессивные акции США.  Неотвратимость ответного  удара стала  даже  пугать
вашингтонских политиков. В конечном счете  весь мир психологически привык на
протяжении  десятилетий  к тому,  что  США  "наказывали"  латиноамериканские
страны.  Их  "карательные" меры  воспринимались как нечто  обычное, и теперь
ответы Кубы были для американских правящих кругов непереносимо унизительны и
обидны. И что  самое  неприятное  для  США,  эти ответы с глубокой симпатией
встречались  во всем мире  и  особенно  в Латинской  Америке.  А это  давало
кубинцам  большой  психологический перевес в  этом  острейшем  столкновении.
Творцом и проводником такой активной политики был Фидель Кастро.
     4 февраля 1960 г. в Гавану прибыл  по приглашению правительства Кубы на
открытие  советской выставки А.  И. Микоян.  В результате состоявшихся между
ним и Фиделем переговоров через несколько дней было подписано соглашение, по
которому СССР покупал 5 млн. тонн сахара в течение  1960-1964 гг. по мировым
ценам,  причем  20  процентов  оплачивал  твердой  валютой,  а  остальные  -
советскими  товарами. Одновременно СССР предоставил Кубе заем размером в 100
млн. долларов на 12 лет под 2,5 процента годовых. Кроме того,  СССР изъявлял
готовность  предоставить необходимую техническую  помощь в  строительстве  и
реконструкции предприятий.  Географический  фатализм, предполагавший  особую
роль США  в определении и формировании судеб латиноамериканских стран, начал
разрушаться.
     Не желая отказываться от своей имперской политики в Западном полушарии,
США стали  по всем направлениям вести  тотальную борьбу  с  опасным мятежным
очагом, каким стала Куба. Когда кубинцам удалось  купить в Бельгии некоторое
количество оружия для повышения боеспособности революционной  армии, корабль
"Ля  Кубр",  на  котором  перевозился  груз,  был  заминирован  американской
агентурой и взорвался в гаванском порту 4 марта 1960 г.
     На  другой  день  на  похоронах  жертв взрыва корабля "Ля  Кубр" Фидель
Кастро  сформулировал лозунг, который стал боевым кличем  кубинцев:  "Родина
или смерть!".  Не страх  и не  панику, а  железную  решимость отстоять  свое
отечество  рождали  эти диверсии  и саботаж  противника.  Поступь  революции
становилась все более твердой.
     17 марта президент США Эйзенхауэр принял секретное решение о том, чтобы
предоставить  возможность  кубинской контрреволюционной эмиграции  создавать
воинские формирования, проходить подготовку  и экипироваться за  счет особых
фондов  США.  Речь  шла  уже  о  подготовке  под  эгидой  ЦРУ наемной  армии
вторжения. Центральноамериканские страны и база Гуантанамо становятся местом
для подготовки и заброски на территорию Кубы бандитских формирований.
     Вашингтон начал душить  Кубу  петлей  голода. Была  сначала урезана,  а
затем и вовсе  ликвидирована квота продажи  кубинского сахара на рынке  США,
что должно было  парализовать единственную  сколько-нибудь  развитую отрасль
промышленности  Кубы, от которой зависела  экономическая  устойчивость  всей
страны.
     Затем  США  прекратили  поставки  на  Кубу  всяких  запасных  частей  к
промышленному  оборудованию,   которое   почти  целиком  было  американского
производства.   И   что   самое  опасное,   американцы  попытались   вызвать
энергетический  паралич Кубы,  так  как  вся  нефть  в страну  поступала  от
американских  и  английских  компаний  в  Венесуэле  и  перерабатывалась  на
американских  нефтеперегонных  заводах. Даже  вся распределительная сеть  на
Кубе принадлежала межнациональным нефтяным монополиям.
     В конце августа 1960 года Соединенным Штатам удалось  собрать в столице
Коста-Рики   министров  иностранных  дел  государств  -  членов  Организации
американских  государств и  склонить их  к  одобрению резолюции с осуждением
Кубы.
     Однако кубинский народ ответил на "декларацию Сан-Хосе" своей Гаванской
декларацией. 2  сентября  в кубинской столице состоялся грандиозный митинг с
участием миллиона человек. Этот митинг, взявший на себя функции национальной
Генеральной  Ассамблеи,  одобрил  текст   I  Гаванской  декларации,  которая
провозгласила:  "право  крестьян  на  землю; право  рабочего на плоды своего
труда;  право  детей на образование; право больных на получение  медицинской
помощи и больничное обслуживание; право молодежи на  труд; право учащихся на
свободное экспериментальное  и  академическое образование;  право  негров  и
индейцев  на полное  человеческое достоинство; право  женщин на гражданское,
социальное  и политическое  равенство;  право  престарелых  на  обеспеченную
старость;  право представителей  интеллигенции,  людей  творческого труда  и
ученых на борьбу  своими  творениями  за лучший  мир;  право  государства на
национализацию империалистических монополий в целях возвращения национальных
богатств  и  ресурсов;  право стран на свободную торговлю  со всеми народами
мира,  право  на  полный  суверенитет;  право  народа  на превращение  своих
крепостей  в  школы и  на  вооружение  своих рабочих,  крестьян,  студентов,
представителей интеллигенции, негров и индейцев, женщин, молодежи, стариков,
всех угнетенных  и эксплуатируемых для защиты таким  путем своих интересов и
своей судьбы".
     Гаванская декларация 1960 г. явилась важной вехой в развитии  Кубинской
революции.   Этот  документ   юридически   закрепил   курс   на   дальнейшую
радикализацию революции.
     Когда Куба стала принимать советскую  нефть,  поступавшую  в уплату  за
кубинский сахар,  американские  заводы  отказались  ее перерабатывать. Тогда
отряды  народной  милиции  заняли  заводы, которые с 1  июля 1960 года стали
собственностью кубинского  государства, и обеспечили бесперебойное снабжение
горючим.
     Отвечая  на меры  экономической агрессии со  стороны США, правительство
Кубы  последовательно  объявляло о национализации все новых  и  новых  групп
предприятий, принадлежавших  американцам. Под контроль  государства  перешли
банки,   гостиницы,  сахарные   заводы,   плантации   сахарного   тростника,
нефтеперегонные заводы, химическая и фармацевтическая промышленность и т. д.
За пять месяцев,  между маем и октябрем  1960  года,  начавшаяся по вине США
экономическая война  привела к  тому,  что  революция покончила  навсегда  с
американскими  капиталовложениями,   национализировав   всю   собственность,
принадлежавшую   американцам.  США  очень  быстро  расстреляли   всю  обойму
репрессивных  экономических мер, а результата, на  который они рассчитывали,
не добились.
     В  том  же октябре  I960  года были  приняты законы,  предусматривавшие
национализацию всех  сахарных  заводов,  железных  дорог,  фабрик  и  других
промышленных  предприятий.  Перешли  в собственность государства все крупные
торговые предприятия  и банки. Все  это  произвело коренной перелом в  жизни
страны.
     В сентябре 1960 года в Нью-Йорке начала свою работу юбилейная XV сессия
Генеральной  Ассамблеи  ООН, на  которую  прибыли  премьер-министры стран  -
членов  ООН.  Принял  решение  поехать  в Нью-Йорк  и  Фидель  Кастро,  хотя
отношения между двумя странами были чрезвычайно напряженными. Так, например,
явно  действуя  по  указке  властей  и  продажного  руководства  профсоюзов,
персонал аэропорта в Нью-Йорке заявил, что он не будет даже разгружать багаж
кубинской делегации,  если  приедет Фидель Кастро.  Но такими грубыми мерами
нельзя было запугать кубинских руководителей, прошедших тернистый путь самых
трудных испытаний. Узнав об этом, Фидель только сказал:
     "Ну и что ж? Мы просто не возьмем с собой никаких чемоданов, а поедем с
походными вещмешками. Мы даже этого удовольствия империалистам не доставим!"
     11 дней,  проведенных Фиделем в США (с 18 по 28 сентября 1960 г.), были
наполнены  злобными  мелкими  уколами, которыми  власти  и правые  силы  США
пытались вывести из себя и спровоцировать кубинскую делегацию. Полиция и ФБР
сделали  все,  чтобы  полностью  изолировать  Фиделя  Кастро  от  общения  с
публикой. Самолет  кубинской делегации был отогнан в самый отдаленный уголок
аэропорта, и оттуда  пытались незаметно отвезти Кастро в гостиницу, несмотря
на  то,  что  на   аэродроме   собрались  тысячи   людей,  чтобы   встретить
премьер-министра  Кубы.   Когда   Фидель   попытался  из   окна   автомашины
приветствовать  встречавших, то  один из  офицеров полиции  в неуважительной
форме пытался запретить ему это, что вызвало резкий  отпор со стороны Фиделя
Кастро,  а  потом стало  причиной  энергичного  протеста  перед  Генеральным
секретарем ООН. Несмотря на  все усилия властей США, более 100 автомашин, 25
автобусов  и   несколько  грузовых  машин,  битком   набитых   восторженными
сторонниками Кубинской революции, сопровождали Фиделя Кастро. Конная полиция
перекрыла   все  подступы  к  отелю  "Шелбурн",  в   котором   первоначально
остановилась     делегация,    предоставив,    однако,    полную     свободу
контрреволюционным группам постоянно пикетировать отель.
     Буквально на другой день владелец отеля устроил скандал, требуя резкого
повышения  платы  за  проживание  кубинцев  под  тем  предлогом,  что,  мол,
присутствие  Фиделя  Кастро  доставляет  ему  особые  беспокойства.  Никакие
увещевания  не дали  результатов. Тогда  Фидель,  возмущенный провокационным
поведением хозяина гостиницы, распорядился, чтобы один из  членов  делегации
поехал в магазин и купил там несколько палаток, которые кубинцы намеревались
разбить на территории ООН, поскольку в США не уважают представителей стран -
членов ООН. Вся делегация немедленно выехала в ООН, где состоялась встреча с
Дагом  Хаммаршельдом,