речу с Фиделем.
     Вечером  в   местечке  Эсканделе  собрались  практически  все   офицеры
гарнизона города.
     "Я собрал,  -  вспоминал Фидель, - этих военных и рассказал им о  наших
целях, о наших революционных чувствах к Родине.  Я рассказал им о том,  чего
мы хотим  для  своей страны, о том, как  мы всегда относились  к военным,  о
вреде, причиненном тиранией армии, о несправедливости одинакового  отношения
ко всем военным, о  том,  что преступники составляли  только  незначительное
меньшинство  и  что  в армии  было  много  достойных людей.  Я знал тех, кто
ненавидел преступность, злоупотребления и несправедливость".
     После  того  как  были  приняты  предложения  Фиделя,  уточнили  детали
вступления  в  город.  Революция  выиграла  новое  сражение  -  Сантьяго был
освобожден без кровопролития.
     Фидель вечером 2 января 1959 года  вступил  вместе с передовыми частями
Повстанческой  армии в Сантьяго.  Он ехал в джипе, украшенном  черно-красным
знаменем "Движения 26 июля". Все население города от мала до велика высыпало
на улицы. Жители восторженно приветствовали бородачей, засыпая их цветами. В
такой обстановке ни о каком сопротивлении со стороны  гарнизона речи быть не
могло, хотя Фиделя сопровождал лишь небольшой отряд. Фидель вместе с  Раулем
направились в крепость  Монкада,  где  командующий гарнизоном полковник Рего
Рубидо  официально  заявил  о  капитуляции  и  отдал  себя  в   распоряжение
революционной власти. Революция победила в той  же самой крепости, где она и
началась 26 июля 1953 года. Со дня исторического штурма Монкады прошло ровно
5 лет, 5 месяцев и 5  дней,  наполненных беспримерным политическим и  личным
героизмом Фиделя  Кастро,  которому  удалось  создать  могучую  политическую
организацию   и   Повстанческую   армию,   совершившую   вместе  с   другими
революционными силами самую радикальную революцию в Западном полушарии.
     На митинге, стихийно  собравшемся на главной  площади, Фидель  произнес
свою первую речь после победы  революции. Он сказал, обращаясь к восторженно
гудевшей  бескрайней  толпе:  "На   сей  раз,  к  счастью  для  Кубы,  будут
действительно  достигнуты  цели революции.  Она не  будет такой,  как в 1898
году, когда  пришли американцы и стали здесь хозяевами.  Она не будет такой,
как  в  1933 году, когда  народ поверил  в  то, что совершается революция, а
Батиста пришел, предал  ее, захватил власть и  установил жестокую диктатуру.
Она не будет  такой, как в 1944 году,  когда массы горячо поверили в то, что
народ наконец взял власть в свои руки, но ее захватили авантюристы.
     Никаких  авантюристов,  предателей и  интервентов! На сей раз - да, это
революция!" Далее  Фидель  добавил: "Мы  не думаем,  что все проблемы  будут
легко разрешены. Мы знаем, что предстоит трудный путь, но мы оптимисты и нам
не  привыкать  преодолевать  сложные препятствия.  Народ  может быть  твердо
уверен в том, что хотя мы можем ошибаться,  но  чего мы никогда не сделаем -
это никогда не предадим Движения".
     Фиделю Кастро в то время было только 33 года. Он  стоял на пороге своей
мечты "перевернуть страну до основания".  Он также откровенно сказал в своей
первой речи  народу: "Революция совершается не за один день,  а закрепляется
последующим развитием. Мы сделаем это".
     Над Кубой занимался рассвет новой исторической эпохи.

        "Глава VI"
        "ВЫБОР ПУТИ"
     К  утру 3  января 1959 года туман  политической  и военной неразберихи,
всегда сопровождающий крах любого строя, стал несколько рассеиваться. Фидель
не очень  доверял оптимистическим  докладам, поступавшим по радио и телефону
из Гаваны:  хотя Камило Сьенфуэгос с  500 повстанцами  и  вступил в  военный
лагерь "Колумбия", но там же находился и ее  прежний гарнизон численностью в
5 тыс.  солдат и офицеров, а Че  Гевара занял  только крепость "Ля Кабанья".
Фидель  стал готовиться к походу  на  столицу. Город  Сантьяго  был объявлен
временной столицей Кубы.
     В  провинции  Ориенте  Фидель  оставил  старшим политическим и  военным
начальником Рауля Кастро, а сам собрал всех сдавшихся на милость победителей
офицеров  батистовской  армии,  рассказал  им  про  переговоры  с  генералом
Кантильо,  о том, как  тот  предал революцию, и призвал их присоединиться  к
восставшему  народу.  Наутро была сформирована военная колонна в  составе  1
тыс.  бородачей и  2  тыс.  солдат бывшей  армии, захвативших  с  собой  всю
артиллерию  и  большую  часть  танков  (партизаны  не  могли управлять  этой
техникой), которая двинулась вдоль всего острова Куба по центральному  шоссе
из Сантьяго в Гавану.
     Колонна спустилась с гор, и началось триумфальное шествие Повстанческой
армии по Кубе. Но эта операция была задумана не  для оваций. Поход через всю
страну  имел  целью  утвердить революцию на  местах,  создать новую  власть,
узаконить ее.  Фидель с  этой  поездки начал гигантскую  работу  агитатора и
пропагандиста  по  разъяснению   всему  народу  целей  и   задач  победившей
революции.  Кубинский  народ   столько   лет  подвергался   целенаправленной
идеологической    обработке,   был   так    напичкан   антикоммунистическими
предубеждениями, что  теперь приходилось  день  за днем ломать десятилетиями
сложившиеся чуждые предоставления об общественной жизни. Эта работа займет у
Фиделя несколько лет жизни.  Если Марти про  себя говорил,  что он писал  до
такого  состояния,  что  у него распухала рука,  то  Фидель  выступал  перед
народом, разъясняя политику революции, тоже до полного изнеможения. Радио  и
телевидение стали его кафедрой, аудиторией была вся страна.
     Весь поход  до Гаваны, длившийся  до 8  января, он практически не спал.
Те,  кто впервые  видели  его  близко,  поражались его  огромной  физической
выносливости. Он непрерывно выступал,  принимал делегации, неотрывно  следил
за развитием  обстановки в Гаване, руководил действиями своих  соратников. А
там не все было благополучно.
     Наиболее  характерным  моментом   в  те  дни  было  появление  большого
количества  группировок и организаций, претендовавших на свои особые заслуги
в деле свержения диктатуры и требовавших своей доли постов, почета, оружия и
денег. Происходили самовольные захваты  гостиниц,  типографий, радиостанций,
помещений  профсоюзных  организаций  и  т.  д.  Каждый  старался  заручиться
какой-то базой для  дальнейшей торговли  с  правительством.  Да и сам состав
первого правительства, назначенного в первые  дни победы,  казалось, поощрял
на  такие  действия.  Возглавил  кабинет министров  Миро Кардона, который до
этого  был  деканом  ассоциации адвокатов Кубы. Он был  широко  известен как
представитель крупных капиталистических интересов. Министром иностранных дел
стал   Роберто  Аграмонте   (из  партии   ортодоксов).  Маневр  с   составом
правительства  был также  важным элементом  для выигрыша  времени.  Правящие
круги США и крупная кубинская  буржуазия оказались в состоянии растерянности
и не  сразу сообразили,  каким образом им следовало реагировать  на приход к
власти   такого  правительства.  Таким  образом,  когда  Фидель  вступил   с
Повстанческой армией в  Гавану,  его  приветствовали  все,  в  том  числе  и
представители   крупной  буржуазии.  Фидель,   официально  занимавший   пост
генерального представителя президента в вооруженных силах страны, отчетливее
всех понимал, что главным гарантом революции является Повстанческая армия. У
кого под  контролем будут находиться  вооруженные силы, тот и будет реальным
хозяином положения. Поэтому все внимание было уделено этому, решающему в тот
момент  участку  работы.  Рауль  Кастро  по-прежнему  оставался  полномочным
эмиссаром  революции  в провинции  Ориенте,  Камило Сьенфуэгос  был назначен
военным  министром,  Гильермо  Гарсия,  бывший  крестьянин, впервые в  жизни
попавший  в  Гавану, стал командующим  гарнизоном  крупного военного  лагеря
"Манагуа", расположенного в пригороде столицы.
     4  января, выступая в  городе Камагуэй, Фидель Кастро призвал кубинский
народ  прекратить   всеобщую   забастовку,   ибо   победа  революции   стала
свершившимся фактом.
     В  дороге  было  объявлено об  отмене цензуры.  Повсюду, куда приходила
повстанческая колонна, сразу  начинал проводиться в жизнь закон о земле 1958
г., приступали к  работе новые местные власти, формировавшиеся в основном из
представителей подполья "Движения 26 июля".
     8  января  по  призыву  Объединенного  национального   рабочего  фронта
население  Гаваны  высыпало  на  улицы,   чтобы  встретить  колонну  ставших
легендарными  бородачей  во главе  с  Фиделем  Кастро. Радость  и  ликование
населения  не имели границ. Все  улицы были запружены народом,  и колонне  с
трудом приходилось пробиваться сквозь многотысячные  толпы.  Когда повстанцы
проходили вдоль  берега бухты,  Фидель  закричал  от  неожиданности,  увидев
стоявшую  на  приколе у  пирса захваченную в свое  время  батистовцами  яхту
"Гранма".  Он  и  немногие  оставшиеся  в  живых  экспедиционеры   не  могли
удержаться, чтобы  не сказать нескольких  теплых слов  у  борта  неказистого
суденышка, сыгравшего такую огромную роль в революции.
     Затем торжественный  кортеж проследовал  к  президентскому  дворцу, где
состоялся краткий митинг, а затем  направился к военному городку "Колумбия",
куда уже давно стекались в ожидании Фиделя сотни тысяч жителей Гаваны.
     Поздним  вечером  состоялся грандиозный  митинг,  где  выступил  Фидель
Кастро.  Содержание  его  речи  было  тщательно  продумано,  чтобы  не  дать
основания  никаким врагам революции сразу начать разрушать  с  таким  трудом
выкованное  единство  нации. Он призвал кубинский народ к поддержанию мира и
порядка, высказался  против раскольнических  действий отдельных претендентов
на роль маленьких вождей и просил вести против них беспощадную борьбу. Он не
скрывал, что задачи, которые  стоят перед революцией, очень сложны  и что на
их решение  уйдет  много  времени и усилий. "Главная  проблема  революции  в
нынешних условиях - это труд", - сказал Фидель Кастро.
     Начались   трудовые  будни   революции,  осложненные   с  первого   дня
фактическим  двоевластием.   Реальная   власть   принадлежала  руководителям
Повстанческой армии, которые обосновались в  отеле  "Хилтон" (теперь "Гавана
либре"   где  разместилась  и  штаб-квартира  Фиделя,  а  формально  страной
руководило  правительство  во   главе  с  президентом  Мануэлем  Уррутией  и
премьер-министром  Миро   Кардона,  заседавшими   в   президентском  дворце.
Кубинский народ  и мировое  общественное мнение ясно понимали, где находится
мозг  и сердце Кубинской революции,  поэтому все  просьбы  поступали в отель
"Хилтон", туда  же  направлялись все делегации, потоком лились  телеграммы и
письма, дежурили сотни иностранных и кубинских журналистов.
     Пожалуй, первым крупным  испытанием для  молодой революции был вопрос о
наказании военных  преступников, что неоднократно  обещал кубинскому  народу
Фидель Кастро в ходе революционной войны. Не раз в своих обращениях к народу
Фидель   призывал  его   не   допускать  стихийных  расправ   над   военными
преступниками, не  давать волю чувству мести,  каким  бы  оправданным оно ни
было,  передавать захваченных преступников в руки революционного правосудия.
В  первые дни после  победы революции местные власти, Повстанческая армия  и
органы полиции арестовали около 600 крупных военных преступников, которые не
успели бежать  за границу, из них 100 человек были  отданы под суд в  первые
десять  дней после победы.  Во всех случаях суды располагали  таким огромным
количеством неопровержимых доказательств виновности обвиняемых в организации
зверских  пыток и массовых убийств политических  противников  диктатуры, что
все  они были приговорены  к  расстрелу.  Когда  в  Сантьяго  было закончено
рассмотрение дел на группу военных преступников, из которых около 70 человек
приговорены к смертной  казни, в США произошел взрыв  антикубинской истерии.
Американская печать  и  конгресс как  по  команде подняли  злобную  кампанию
против действий  революционных трибуналов.  Джон Фостер  Даллес открыто стал
намекать на  то, что "надо  что-то  сделать  для  поддержания  законности  и
порядка" на Кубе.
     Такую позицию ни тогда,  ни сейчас никак нельзя объяснить "гуманностью"
американских конгрессменов  и политиков.  Ведь  они  бесстрастно  взирали  в
течение  многих  лет,  как  Батиста  заливал  кровью  Кубу,  когда  не  было
практически  дня, чтобы на обочинах  дорог, на заброшенных участках морского
берега не обнаруживались трупы садистски замученных патриотов.
     Фидель Кастро надеялся, что американцы сами поймут правду, если им дать
возможность  присутствовать на процессах  над военными преступниками. С этой
целью в  Гавану  была приглашена  группа  американских  журналистов, которая
освещала ход  судебного разбирательства  над одним  из самых опасных военных
преступников,  майором  Coco  Бланко,  снискавшим себе  черную  славу палача
провинции Ориенте. Процесс проходил  в большом спортивном зале в присутствии
многих  тысяч  зрителей.  Перед  революционным  судом  выступили  в качестве
свидетелей  жертвы,  чудом оставшиеся  в  живых  после  пыток  в  застенках,
родственники  убитых  и замученных.  Показания  раскрыли  чудовищную картину
изуверства батистовских  властей и лично обвиняемого.  Он был  приговорен  к
смертной  казни,  и  американские  операторы  сняли  весь  процесс,  включая
приведение приговора  в  исполнение.  Но даже  это более  чем  красноречивое
свидетельство  объективности  и  законности  судебного  разбирательства было
обращено против  революционной Кубы. Из выродков  типа  Coca  Бланко хозяева
американских  средств массовой информации старательно  делали  мучеников и в
таком виде подавали их на рынок потребителю.
     21  января  1959  г.  на  огромном  митинге, собравшем  более  миллиона
кубинцев, Фидель Кастро дал  резкую  отповедь любителям вмешиваться  в чужие
дела под  фарисейской маской защитников "законности". Он сказал, что никто в
США не поднимал голоса в защиту жертв, даже когда палачи Батисты врывались в
иностранные  посольства,   чтобы  расстрелять  очередную  группу  патриотов.
"Кампания  поднимается против  Кубы  потому, что она хочет быть  свободной".
Фидель  обратился к участникам митинга с просьбой поднять руки,  если  народ
одобряет проводимые  революционные процессы  над  преступниками, на  совести
каждого   из  которых   не  менее  пяти  убитых   революционеров.   "Господа
представители  дипломатического  корпуса,  господа   журналисты  всех  стран
американского  континента   (на  митинге   присутствовало   380  иностранных
журналистов),  - сказал Фидель, указывая  на  безбрежное море  взметнувшихся
рук, -  суд в  составе миллиона  кубинцев, принадлежащих к разным социальным
классам и придерживающихся различных взглядов, высказал свое мнение".
     Фидель,  верный  своей  наступательной  тактике,  выдвинул  на  митинге
требование к США выдать  военных преступников, укрывшихся на их территории и
в других государствах, где влияние США носит доминирующий характер.
     Пока  еще конфликт между США и Кубой не разгорелся на правительственном
уровне. Действуя по  заведенному  правилу, США  сначала  привели в  действие
прессу и конгрессменов, которым было поручено создать то, что  потом назовут
"общественным мнением",  а уж на него опирается затем правительство в  своих
официальных шагах. Хотя пока Белый дом молчал, атмосфера  в отношениях между
двумя странами тем не менее быстро приобретала грозовой характер.
     За эти дни успел возникнуть еще один  острый  вопрос: о судьбе  военной
миссии США в Гаване. Еще 10  января на  пресс-конференции Фидель сказал: "По
моему  мнению,  нам не нужна  эта  миссия. Она  оказалась  бесполезной.  Она
научила  солдат  Батисты  только  тому,  как  надо проигрывать  войну...  Мы
считаем, что она нас ничему не научит".
     Пришлось американцам выводить с Кубы свою миссию, игравшую роль важного
инструмента их политического влияния на обстановку в стране.
     В  высказываниях  Фиделя  Кастро  продолжала  нарастать  и  укрепляться
патриотическая   тема.  Ведя   как   бы  диалог  с  многотысячным  митингом,
собравшимся  3  февраля  1959  г.  в  городе  Гуантанамо,  Фидель говорил  о
возможных репрессалиях  США и  вероятных ответах на них кубинцев: "Если  они
предпримут экономические санкции, пусть предпринимают. Мы найдем решения. Мы
сможем  затянуть  потуже пояса. Откажемся  от  всего  излишнего, будем  сами
производить одежду, шить  обувь  из кож нашего скота. Но если надо  будет 20
лет  ходить  босиком,  мы   пойдем  и  на  это,  потому  что  наши   славные
предшественники - мамбисес - босыми вели  освободительную войну в течение 10
лет".
     13  февраля  возник первый  правительственный кризис: подал  в отставку
премьер-министр  Миро  Кардона,  который  считал,   что  курс  революции  не
соответствовал его политическим взглядам. Так оно и было на самом деле. Пути
кубинской революции  и правых оппортунистов  типа Миро Кардоны действительно
стали    основательно    расходиться.     Началась    та    самая     полоса
социально-экономических  преобразований, те революционные  рытвины и  ухабы,
при   которых   из  революционной  повозки  один   за   другим  вываливались
представители бывших буржуазных оппозиционных партий.
     Уход Миро Кардоны не создал  никакой угрозы стабильности революционного
процесса.  16 февраля на этот пост был  назначен  Фидель Кастро. Это решение
было  встречено с огромным облегчением  подавляющим большинством  кубинского
народа.
     В своем заявлении при вступлении на пост премьер-министра Фидель Кастро
заверил  народ  в  том,  что  уже  ведется  разработка  радикальной аграрной
реформы, что будут приняты все меры  по улучшению положения широких народных
масс,  завершится чистка государственного  аппарата.  Он  предложил сразу же
сократить размеры  жалованья  министрам  правительства, чтобы  нахождение на
этом высоком  посту было только высоким  служением родине, а не преследовало
цель личного обогащения. Он закончил свое выступление  твердыми  и  суровыми
словами: "Народ должен отдавать  себе отчет, что  путь, лежащий перед  нами,
труден и долог, в борьбе наши рубахи не раз взмокнут от пота, и надо об этом
не только помнить, но и следить за тем, чтобы не испарился энтузиазм..."
     Взяв на себя обязанности премьер-министра, Фидель Кастро вынужден был в
известной  мере  изменить  и  свой  образ  жизни.  Если раньше он  редко мог
провести  целый  день  на одном месте, он непрерывно  находился в  движении,
нередко  выступая по два-три  раза в день,  то  теперь  его новое  положение
требовало  от  него  огромной  жертвы - необходимости  сидеть и  работать  в
кабинете.  Но зато,  если  раньше правительство  практически не  приняло  ни
одного радикального закона, то теперь развитие революции резко ускорилось. 3
марта  1959  года  было решено  взять  под  контроль  государства  Кубинскую
телефонную компанию, являвшуюся американской монополией.
     Были   приняты  немедленные  меры  по  облегчению  положения  беднейших
категорий городского населения, т. е. рабочего класса. Еще 26 января 1959 г.
был одобрен закон,  запрещавший выселение  по  суду  или в  административном
порядке лиц, которые задолжали с уплатой квартирной ренты.
     Ускорилась  работа по  роспуску старой армии;  новые  вооруженные  силы
создавались на  базе Повстанческой  армии  с добровольным набором  из  числа
преданных революции  лиц,  имевших опыт борьбы  с диктатурой  в подполье, из
активистов политических партий и  организаций,  боровшихся с диктатурой,  из
рабочих и крестьян.
     Государственный аппарат очищался от бывших пособников тирании.
     Прогнившее  насквозь руководство профсоюзов было смещено, восстановлены
права  трудящихся.  Рабочие,  уволенные с предприятий  в  период  диктатуры,
вер