принадлежности
     и многое, многое другое.
     Дивясь продуманности оборудования (все необходимые процедуры он мог
проделать без посторонней помощи), Франц быстро выполнил предписанные
измерения и занес результаты в Анкету. Дальше дело пошло медленнее.
     Вторая Анкета "Ваша работа" представляла собой объемистую брошюру без
оглавления -- раздел, посвященный математике, Франц нашел лишь на третьей с
конца странице. Заполнив его почти целиком, он с неприятным удивлением
прочитал последний пункт: "Есть ли у вас печатные труды, сочинения из
других отраслей Человеческой Мысли? Если да -- заполните соответствующий
раздел настоящей Анкеты." Теперь надо было разыскивать раздел "Литературное
Творчество": в бытность свою студентом Франц имел неосторожность написать и
опубликовать научно-фантастический рассказ. В результате, с этой Анкетой он
покончил лишь через пятнадцать минут.
     Из оставшихся Анкет особенным идиотизмом поражала Шестая Анкета "Ваш
культурный уровень" ("Сколько вы прочитали книг? Много, мало, не могу
сказать -- нужное подчеркнуть" и тому подобное). Франц опять начал злиться,
но все-таки заполнял ненавистные Анкетки.
     (Вспоминая впоследствии свои приключения в Регистратуре, он не
переставал удивляться собственной покладистости -- тем более странной, что
он всегда считал себя независимым человеком. Что могло так подчиняюще
подействовать на него?... Может быть, логика? Да-да, при всей своей
вопиющей бессмысленности, это дикое место было логично и непротиворечиво! И
если ты единожды подчининялся его нелепым законам, то, тем самым,
соглашался нести их оковы до самого конца Лабиринта!)
     Перед девятой -- последней -- Анкетой ("В чем вы видите смысл жизни и
видите ли вообще?") Франц позволил себе отдохнуть. Он прогуливался возле
стендов с образцами, рассеянно скользя глазами по откровениям неведомых
каллиграфов: Смит был неприлично толст, Шварц много читал, жизнь Родригеса
была бессмысленна. Франц также обнаружил одиночную Анкету No 4
Анны-Марии-Луизы Бедлон, матери семерых детей. Анкета была неинтересная --
"Ваше отношение к семье", и никаких других сведений об Анне-Марии-Луизе на
стендах не имелось. (Минут пять он размышлял, полностью ли отношение к
семье определяется наличием семерых детей, и пришел к выводу, что не
полностью ... Надо же забивать голову такой ерундой, тьфу!) Он также
обнаружил в углу Зала малозаметную, под цвет обоев (запертую) дверь.
Постучав и не получив ответа, Франц вернулся за стол и приступил к
заполнению девятой Анкеты. Он уже дописывал последние слова ответа на
последний вопрос, как вдруг услыхал приглушенное звякание ключей -- дверь в
углу Зала кто-то отпирал. Поставив жирную точку и сложив анкеты аккуратной
стопкой, Франц откинулся на стуле. "Ну, если это старина Иоаннович ..." --
подумал он с вожделением.
     Но это был не Иван Иоаннович.
     В комнату впорхнуло Небесное Создание в Расцвете Молодости и Красоты.
Покачивая умопомрачительными бедрами и мягко улыбаясь, оно пересекло Зал
Заполнения Анкет и уселось напротив Франца.
     -- Здравствуйте, -- с интимным придыханием пролепетало Создание, --
меня зовут ...

     5. ... Джейн

     Впоследствии Франц часто удивлялся, как мало конкретных деталей ее
внешности удержала его память. Осталось только расплывчатое ощущение русых
волос, лазурно-голубых глаз, негромкого обволакивающего голоса, нежных
округлостей подбородка и груди ... Доминирующим цветом был
сливочно-кремовый, основными линиями -- дуги эллипсов. И тонкий аромат
духов ...
     -- Меня зовут Джейн, -- повторило Небесное Создание, обольстительно
улыбаясь, -- я приму у вас Анкеты и произведу Окончательную Регистрацию.
Ваша фамилия ... -- она зашелестела Анкетами, -- господин ...
     -- Франц ... Зовите меня Франц. -- Помимо воли улыбнувшись в ответ, он
добавил, -- У меня к вам много вопросов, Джейн.
     Лицо девушки опять осветилось сладостной улыбкой.
     -- Конечно-конечно, Франц, я отвечу на ваши вопросы. Но сначала мы
должны проверить правильность заполнения Анкет. Это займет не дольше десяти
минут ...
     Из-за десяти минут артачиться было глупо. Они погрузились в работу.
     Создание деловито проглядывало Анкеты, иногда возвращая их Францу ("Вы
забыли указать дату", "Сокращения здесь недопустимы" и тому подобное).
Франц старался не отставать, вносил исправления и дополнения, стирал, писал
и опять стирал написанное резинкой. По второму разу монотонная работа шла
туго, отупение и сонливость снова овладели им -- и когда через десять минут
Создание положило на стол последнюю проверенную Анкету, Франц все еще
возился с Анкетой No 5. Джейн начала подсказывать ему, потом попросту
диктовать -- он бездумно записывал, а когда она замолкала, то бросал писать
и откровенно глазел на нее, разинув рот. Да, что-то с ним действительно
было не в порядке ... и когда Анкеты, наконец, кончились, Францу пришлось
приложить колоссальное усилие, чтобы понять, что нужно делать. А-а, вопросы
...
     -- Мы закончили? -- хрипло спросил он и откашлялся. -- Я хотел бы
спросить ...
     -- Конечно-конечно, Франц. -- не глядя на него, Создание быстро
сортировало Анкеты по номерам, -- У вас есть так-называемое Право Трех
Вопросов. Пожалуйста, спрашивайте, только ...
     -- Где я? -- не удосужившись вдуматься в смысл ее слов, тупо спросил
Франц.
     И был немедленно наказан.
     -- Вы находитесь в Зале Заполнения Анкет 21-го Потока 17-го Сектора
Регистратуры.
     Девушка закончила с Анкетами и теперь, не мигая, смотрела на него.
Круглые голубые глаза придавали ей невинный вид.
     -- То есть, как ... -- начал было Франц и осекся, среагировав,
наконец, на слова "Право Трех Вопросов", -- Почему это ... -- он хотел
закончить: "... трех?" и осекся опять: уж на что он плохо сейчас соображал,
а все ж понял, что любой, даже самый бессмысленный, вопрос будет зачтен ему
как один из трех дозволенных. ("Дозволенных кем? Чушь какая-то ..." --
голова работала плохо, и он не додумал эту мысль до конца.) Первый вопрос
пропал -- данный на него формальный ответ не нес никакой информации; теперь
нужно было не оплошать с двумя оставшимися. Франц на мгновение задумался:
про аварию спрашивать глупо: здесь просто необозримое поле для уверток --
скорее, нужно задать более общий вопрос ... Или нет, общий вопрос он уже
задавал, уж лучше теперь частный. Нужно зафиксировать что-нибудь одно, но
зато стопроцентно конкретное (в памяти всплыл изобретатель Зингер,
запатентовавший из всей конструкции швейной машинки одну лишь иголку с
ушком возле острия). Это, пожалуй, правильная мысль ... что же будет нашей
иголкой?
     -- Эта Регистратура, -- осторожно начал Франц, -- да и, вообще, любая
регистратура, не только эта, бывает только при каком-нибудь учреждении, не
сама по себе. Не можете же вы просто регистрировать и все, верно? И тогда
...
     -- Верно, не можем. -- перебило Создание.
     -- Что? -- не понял Франц.
     -- Вы задали вопрос -- я на него ответила: мы действительно не можем
"просто регистрировать и все".
     -- Но это же нечестно! -- вскричал Франц. -- Вы меня обманули, это ...
     -- Напротив, -- мягко возразила девушка, -- было бы нечестно, если б
не ответила. Хотя, с другой стороны ...
     Франц не дал ей договорить. Еще один вопрос пропал, и, раздираемый
злостью, он закричал:
     -- При каком учреждении существует ваша чертова Регистратура?
     Прежде, чем ответить, Создание на мгновение задумалось, потом
улыбнулось и мелодичным голосом произнесло:
     -- На один из трех вопросов -- по своему выбору -- я имею право не
отвечать.
     Франц задохнулся и несколько секунд не мог выдавить из себя ни звука.
Потом его прорвало.
     -- Так какого же черта вы не объяснили этого раньше? Вы ... --
подходящего цензурного эпитета не нашлось. Он готов был броситься на лживое
Создание и задушить его голыми руками.
     -- Да я и хотела объяснить, но вы дважды не дали мне договорить. -- в
голосе девицы звучало искреннее сожаление. -- Прошу меня извинить.
     ("Мне нужно успокоиться, -- подумал Франц, -- глупо впадать в истерику
из-за этой негодяйки. Я должен признать, что не знаю правил этой игры. Да и
не рассчитаны они на то, чтоб я их знал! Единственная надежда -- это логика
... та дикая логика, которая лежит в основе этого конвейера, -- ибо она
делает его уязвимым, оставляя лазейку для человека, умеющего рассуждать.
Единственное, что требуется в качестве начального капитала, -- это
информация ... минимум информации. Которой нет. -- кисло признался он
самому себе. -- Что ж, в любом случае нужно попытаться вовлечь эту девицу в
разговор. 'Разговаривайте с подозреваемыми больше, -- говорил Эркюль Пуаро,
-- и преступник обязательно выдаст себя.'")
     -- Я протестую! -- заявил Франц, -- Если вы уклоняетесь от ответа, то,
тем самым, нарушаете мое "Право Трех Вопросов".
     -- Вовсе нет. Вам гарантируется возможность задать три вопроса, а не
получить три ответа. Это во-первых. Во-вторых, если вам так уж хотелось
получить ответ именно на этот вопрос, то его следовало бы задать первым или
вторым: если б я уклонилась от ответа, вы бы спросили еще раз. И, наконец,
в-третьих, я иногда отвечаю на все три вопроса. -- Она помолчала, а потом с
неожиданной прямотой добавила, -- Хотя это случается довольно редко. --
Создание говорило уверенно и было подготовлено к дискуссии явно лучше, чем
Франц.
     Последнее, впрочем, не удивительно.
     На мгновение воцарилась тишина -- Франц не знал, что ему делать,
девица молчала. Потом она выдвинула со своей стороны стола ящик и достала
наручные часы с металлическим браслетом. Его часы.
     -- В какое время суток вам предпочтительнее оказаться на Первом Ярусе?
     -- Каком еще Ярусе?
     -- Извините, -- кокетливо улыбнулось Создание, -- это уже четвертый
вопрос.
     -- Тогда в двенадцать ночи. -- злобно сказал Франц.
     Создание установило на часах время и протянуло их через стол.
Застегивая браслет, Франц посмотрел на циферблат -- часы показывали 23:53.
     -- Пойдемте. -- девица встала и направилась к выходу.
     Ни о чем не думая (а, может быть, думая ни о чем), Франц поплелся за
ней.

     6. Лифт

     Дверь, через которую получасом раньше Создание вошло в комнату, вела в
коридор -- точную копию того коридора, где Франц делал свои первые шаги в
этой Стране Чудес. Тот был пуст, этот же ...
     Десятки небесных созданий -- брюнеток, блондинок, рыженьких -- в обоих
направлениях порхали по коридору. Некоторые курили, сидя в креслах, другие,
сбившись в стайки по три-четыре головы, оживленно щебетали мелодичными
голосками. Помимо легкомысленных созданий, по коридору солидно
прохаживались разнообразные иваны иоанновичи, в сюртуках, фраках или
старомодных пиджаках, в белых сорочках, иногда с брыжжами, седые, лысые, в
очках или пенсне, с серебряными часовыми цепочками, исчезавшими в жилетных
карманах. Черно-белые доспехи иоанновичей диссонировали с многоцветными
нарядами созданий ... да и не в одной одежде было дело: более несовместимую
компанию Франц вообразить не мог. Однако, старики и девицы одинаково
уверенно плавали в плотном гудении, наполнявшем коридор и состоявшем в
равных долях из писклявого щебетания первых и басовитого говора вторых.
Франц растерянно озирался, стараясь не терять из виду своей провожатой, та
же ловко лавировала в толпе, перебрасываясь шутками с другими созданиями и
почтительно приветствуя иоанновичей. Пройдя по коридору метров сто, она
свернула в узкий боковой проход -- тот был пуст и через семь-восемь метров
втыкался в маленькую квадратную площадку. Справа располагались какие-то
раздвижные двери. Создание нажало на кнопку на стене, и Лифт разверз свою
пасть.
     -- Входите. -- сказала (приказала?) девица.
     Спорить отупевший Франц не стал. Он шагнул в Лифт, повернулся -- и
только тут заметил, что Создание, не входя в кабину, нажало на кнопку еще
раз. Двери начали закрываться и через секунду закрылись бы совсем, если б
Франц не вставил ногу в дверной проем. Наткнувшись на препятствие, двери
загудели громче, но Франц был сильнее и, удерживая их руками, встал на
пороге.
     -- Что еще? -- спросила девица.
     -- Скажите, я жив? -- он сам не ожидал от себя этого вопроса.
     -- Нет! -- хрипло выкрикнуло Создание. -- Вы погибли там, внизу, на
площади перед Университетом, и теперь мертвы, мертвы, мертвы ...
     С недевичьей силой она толкнула Франца в грудь -- тот влетел в Лифт,
больно ударившись затылком о заднюю стенку. Двери захлопнулись. Кабина
дернулась вверх, выровнялась и с равнодушным гудением поползла без
ускорения. Он посмотрел на часы -- 23:57. Последние слова Создания не
произвели на Франца ровно никакого впечатления -- так, еще один мазок на
абстрактном полотне абсурда. Он просто ждал остановки, а когда дождался, и
двери растворились, то сделал два шага вперед.
     Он стоял на мощеной брусчаткой площади какого-то города. Была ночь.
Над площадью заунывно плыли мерные удары башенных часов. "Один, два, три,
-- считал Франц, -- четыре, пять, шесть ..."
     Было -- нет, било -- двенадцать.
---------------------------------------------------------------------------

     * ПЕРВЫЙ ЯРУС *

     1. Ночной Дежурный

     Франц стоял в центре обширной плохо освещенной площади возле небольшой
кирпичной будки -- выхода из Лифта. Тускло мерцал над головой фонарь --
единственный источник света в радиусе ста метров. Царило полное безветрие,
сквозь тонкую кисею облаков на черном небе просвечивала луна. Двери кабины
закрылись автоматически, как только Франц вышел наружу; никаких кнопок на
стенах будки видно не было. Как подсказывал ему внутренний голос, с
Регистратурой он распрощался навсегда и, не выбирая направления, он пошел
прочь -- звуки шагов по брусчатой мостовой повисали в неподвижном воздухе.
Несмотря на полную неизвестность будущего и полную непонятность прошлого,
настроение Франца улучшалось на глазах: никто не морочил ему голову
притворными истериками, дурацкими анкетами и жульническими правилами.
Ночная прохлада овевала разгоряченное лицо, и он был предоставлен самому
себе. Насвистывая мелодию из феллиниевского "Амаркорда", Франц приближался
к краю площади, обозначенному цепочкой тусклых фонарей.
     Здание, к которому он вышел, оказалось серой тяжеловесной постройкой в
готическом стиле с изобилием башенок, статуй в нишах и всевозможных
украшений. Все окна были темны -- единственным источником света являлся
фонарь перед входом. "Магистратура" -- прочитал Франц на вывеске. Перейдя
через улицу, уходившую от площади лучом, он подошел к следующему дому --
приземистому павильону, похожему на спичечную коробку. Тут его ждала
неожиданность: маленькая табличка на стене у входа в павильон гласила:
"Выдача направлений на поселение с 8:00 до 19:00". И чуть пониже: "С 19:00
до 8:00 направления на поселение выдаются Ночным Дежурным в окне No 1".
Франц похолодел, однако же послушно (опять!) вошел в павильон.
     Он оказался в абсолютно пустом прямоугольном зале. Дальняя стена была
стеклянной, за стеклом располагались десятки кабинок -- сейчас темных и
пустых. Крайняя левая кабинка была освещена -- туда-то и направился Франц,
уныло волоча ноги и шаркая подошвами по каменному полу. Гулкое эхо его
шагов заполнило все пространство под сводами павильона ... стало жутковато.
Освещенная кабинка приближалась -- Франц увидел спящего в кресле худого
мужчину лет сорока с нервным лицом. Голова мужчины неприятно запрокинулась
назад, рот был открыт. Неширокий стол отделял кресло от (закрытого)
переговорного окошка, на столе лежали блокнот, ручка и потрепанный роман
Стивена Кинга "Кэрри"; сбоку стояли монитор компьютера, клавиатура и
маленький принтер. Франц постучал по стеклу костяшками пальцев -- мужчина
вздрогнул, но не проснулся. Франц постучал еще раз, громче. Глаза Ночного
Дежурного открылись, удерживая еще несколько секунд ошалелое сонное
выражение, потом прояснились -- он нервно почесал плохо выбритую щеку,
переложил с места на место ручку и отпер дверцу. Выражение его лица можно
было описать как смесь недоверия с неудовольствием в пропорции один к двум.
     -- Слушаю вас. -- сказал он.
     -- Это я слушаю вас. -- отозвался Франц.
     Ночной Дежурный с сомнением пожевал губами, открыл и закрыл рот, снова
переложил ручку и почесал щеку еще раз. Руки его дрожали.
     -- Имя, фамилия?
     -- Я уже говорил ... там, в Регистратуре.
     Лицо нервного Дежурного злобно исказилось.
     -- Извольте отвечать на вопросы! Отвечать! -- пальцы его, перебиравшие
немногочисленные предметы на столе, ходили ходуном. -- Фамилия!
     (Стоит ли спорить с сумасшедшим?...)
     -- Шредер.
     -- Имя?
     -- Франц.
     -- Возраст?
     -- Тридцать три.
     -- Пол?
     (А ведь он и вправду псих ...)
     -- Мужской.
     -- Сексуальность?
     -- Гетеросексуалист.
     Сумасшедший Ночной Дежурный щелкнул включателем сбоку компьютерного
монитора у себя на столе и стал с остервенением бить по клавишам. Принтер
затрещал и высунул узкую бумажную полосу -- Дежурный яростно оторвал
распечатку и с ненавистью сунул ее в окошко. Дверца с громким стуком
захлопнулась, чуть не прищемив Францу пальцев; вся процедура, включая
безобразную сцену вначале, заняла не более полутора минут.
     Бумажка, которую держал в руках Франц, выглядела так:

                         Направление на поселение
     Настоящим направляется Шредер Франц (33, мужск., гетеросекс.) на
поселение в Общежитие 21/17/1.
     Все было ясно, оставалось лишь выяснить, где находится Общежитие
21/17/1. Франц посмотрел сквозь захватанное стекло на Ночного Дежурного и
вопросов решил не задавать.
     Все те десять секунд, в течение которых Франц, непрерывно ускоряя шаг,
шел к выходу, ненавидящий взгляд Дежурного жег ему спину.

     2. Ночной город

     И опять -- наверно, по контрасту со странными и беспокойными людьми,
населявшими Страну Чудес, -- тишина ночного города в одно мгновенье
умиротворила Франца. Действительно, стоило ли расстраиваться из-за того,
что безумец Дежурный не сказал ему, куда идти? Так ведь, если рассудить,
это и хорошо, что не сказал! Теперь, никуда не спеша, можно в свое
удовольствие прогуляться по городу и хоть на время отдалить встречу с новой
компанией сумасшедших, коими кишит (в этом сомнения нет!) пресловутое
Общежитие 21/17/1. Франц завернул за угол павильона и быстро зашагал по
широкой улице, уходившей от площади по геометрически прямой линии. Как
следовало из вывесок на домах, улица именовалась Генеральный проспект.
     Что ж, в этом городе было на что посмотреть ... Больше всего он
походил на старинный европейский город, однако чувствовался план: улицы --
прямы и широки, хорошо ухоженные скверы вписывались в окружающий пейзаж,
стоявшие рядом дома гармонировали друг с другом. Большинство зданий были не
выше четырех-пяти этажей, все -- выкрашены свежими яркими краскими.
Брусчатка на проезжей части и плиты тротуара блистали девственной чистотой
-- ни целлофановых пакетов, ни картонных стаканов, ни прочего городского
мусора. Город выглядел чистым, но не стерильным, -- ощущения безжизненности
не было. В некоторых окнах горел свет, сквозь задернутые занавески
просвечивали силуэты людей -- безлюдье на улицах казалось удивительным.
Заинтригованный Франц остановился под растворенным окном на первом этаже и
стал слушать доносившуюся оттуда тихую струнную музыку. "А ну, не трогай
мою юбку!" -- сварливо произнес женский голос над самым его ухом. "Да кому
ты нужна!" -- презрительно отвечал мужской бас, и Франц торопливо зашагал
дальше.
     Магазинов было немного -- большей частью антикварные и букинистические
лавки. Франц видел два-три супермаркета (в обоих случаях помещавшихся в
отдельно стоявших современных зданиях). А вот чего он не видал совсем --
так это бензозаправочных станций, да и выхлопных газов в воздухе не
чувствовалось. И сразу стало ясно, отчего