то
отловленными в горах животными. Он сопел и принюхивался.
     - Этот - из породы эльфов,  -  сказал  начальник  стражи,  указав  на
Стайла, - а женщина - человечьего племени. Его мы отправим работать в наши
платиновые рудники, а ее отдадим червяку.
     - Вот как ты встречаешь гостей, которые с  миром  пришли  к  тебе!  -
воскликнул грозно Стайл. К сожалению, молчать больше было  нельзя,  он  не
мог допустить дальнейших оскорблений.
     - Молчать, раб! - выкрикнул  начальник  стражи  и  попытался  ударить
Стайла по  лицу  своим  прозрачно  голубым  кулачком.  Удар  не  пришелся,
разумеется, по назначению: Стайл перехватил руку и вцепился в нее  мертвой
хваткой. Но тон его был увещевающим, даже кротким:
     - Не думаю, что все эльфы твоего племени столь же негостеприимны, как
ты. Позови кого-нибудь выше тебя по положению. Пусть придет. Позови.
     - В этом нет необходимости! - раздался чей-то голос.
     У входа стоял хрупкого телосложения и болезненного вида старый эльф с
длинной бородой. Руки его были черными и сморщенными.
     - Начальник стражи, ты свободен, я сам разберусь с пришлыми.
     Стайл выпустил руку своего пленника, и он вместе  с  другими  эльфами
просочился наружу через трещины в стенах.
     Старый эльф подошел к Стайлу.
     - Я -  Пирефодж,  вождь  племени  Платинового  холма,  народа  Темных
эльфов. Приношу извинения за негостеприимность нашей молодежи.  Это  из-за
твоего роста. Они приняли тебя за великана-эльфа.
     - Великана? - воскликнул Стайл, пораженный его словами; - Но мой рост
всего лишь четыре фута одиннадцать дюймов!
     - А мой - четыре фута пять дюймов, - сказал. Пирефодж. -  К  тому  же
запах твоего крема ввел нас в заблуждение так же, как твой рост. А ведь мы
обязаны этим визитом хозяину и хозяйке Голубого Замка, не так ли?
     Разочарованная и унылая улыбка мелькнула на лице Стайла.
     - Я не думал, что мы столь очевидны.
     - Ты - нет. Тебя было трудно распознать. Я тщетно пересмотрел все мои
рукописные книги с твоим описанием. Единорог -  вот  что  в  конце  концов
выдало тебя, хотя мы думали, что Адепт недавно погиб.
     - Нейса никогда...
     Старый эльф не дал договорить, поднял морщинистую ладонь.
     - Единорог ни при чем.  Но,  согласись,  обычный  человек  не  сможет
остаться в целости и сохранности, усевшись на рогатого оборотня, да еще  в
компании нежной хрупкой Леди! Это сможет сделать только  самозваный  Адепт
из  Голубых  Владений,  который,  думаю,  недолго  еще   будет   считаться
самозванцем.
     Стайл немного расслабился.
     - О да! Конечно! Но  у  тебя,  видимо,  имеются  очень  точные,  даже
скрупулезные описания всех Адептов!
     - Это так. И все же мои  справочные  рукописные  книги  порою,  подав
ложную надежду, не оправдывают себя. Они неполны. Ответь мне ради  научной
точности моих книг. Правда ли, что после второго своего  рождения  уже  на
Фазе,  когда  единороги  и  оборотни  вызвали  тебя  на   состязание,   ты
использовал два магических действия?
     Пока Стайл молчал, ожидая, чем закончится вопрос, предводитель эльфов
продолжал:
     -  Так  вот,  ты  использовал  два  действа.   Одно   -   маловажное,
несущественное, другое - мощное колдовство необыкновенной магической силы,
которое до этого никто на Фазе не знал. Но правда ли, что после  этого  ты
был признан самым могущественным магом на Фазе, хотя,  по  сути,  был  еще
новичком? Отвечай!
     - Возможно, это и правда, - сказал Стайл.
     Да, в том первом состязании он и  сам  был  поражен,  какой  странной
магической силой вдруг  обернулись  его  заклинания.  Но  в  чем  дело?  В
сверхъестественности или в душевном подъеме,  который  он  испытал  тогда?
Пожалуй, скорее сила духа, чем первоначальные  робкие  познания  в  магии,
помогла ему выйти победителем. Ему, новичку на Фазе.
     Видя, что любопытство сжигает Пирефоджа, Стайл пояснил:
     - Я - существо с планеты Протон. Я прибыл, чтобы снять мантию с  моей
Фаза-сущности  и  исправить  зло,  которое  было  совершено,   когда   мою
фаза-сущность убили. Я хочу восстановить  справедливость,  или,  если  вам
будет угодно, отомстить моему убийце. В магии  я  уже  не  новичок.  Когда
Жеребец потребовал от меня показать магическую силу, я составил заклинание
- и его пастбище было обнесено неприступной стеной. Когда  кобыла-единорог
смирила передо мной свои амбиции, я дал ей Клятву Верности!  Это  был  уже
более широкий круг познаний, чем я ожидал.
     Пирефодж затряс бородой.
     - Да, да! Оборотни и вампиры  с  тех  пор  дружат  с  тобой.  Да,  ты
действительно Адепт!
     - И все же я не всемогущ. Теперь я  снова  должен  подтверждать  свой
статус. Должен встретиться в поединке с жеребцом на Унолимпике. Но  магией
я едва ли смогу одолеть его.  Оракул  послал  меня  к  вам  за  Платиновой
Флейтой.
     - Теперь я начинаю кое-что понимать... Так вот что привело тебя сюда!
- Эльф смотрел на гостя холодно.
     - Я знаю, что музыка смягчает черствые души, но смягчает ли она  душу
единорога? - спросил Стайл.
     Пирефодж нахмурился.
     - Нам  запрещено  даже  ненадолго  давать  в  руки  волшебную  Флейту
человеческому существу. И тем более запрещено передавать ее в руки Адепта.
Знаешь ли ты, в чем сила Флейты?
     Стайл отрицательно качнул головой.
     - Я пришел сюда только по совету Оракула.
     -  У  меня  нет  необходимости  соблюдать  тайну.   Владелец   Флейты
недосягаем  для  злых  чар.  У  Флейты  есть  и  другие  достоинства,   но
противостояние вредоносной магии - главное.
     Стайл задумался. Для обычного человека  Платиновая  Флейта  мало  чем
полезна, но магическому духу, такому, например, как  оборотни,  она  может
оказать неоценимую услугу. В критический момент волшебная Флейта  сохранит
способность остаться  оборотнем,  а  известно,  смена  личины  в  поединке
становится делом жизни и смерти. Что же касается Адепта, то...
     Став   обладателем   Флейты,   Стайл   может   положиться   на   свою
сверхъестественную  силу,  даже  внутри  магического  кольца   единорогов.
Жеребец не сможет долго противостоять ему. Оракул не ошибся. Именно в этом
волшебном инструменте Стайл нуждался.
     Но и ему стало ясно,  почему  Темные  эльфы  не  хотят,  чтобы  Адепт
завладел Флейтой. Существование различных видов магии  ослабляет  Адептов,
но если кто-то из  них  станет  владельцем  Флейты,  чарам  его  не  будет
предела, он будет диктовать свою волю.
     - Я понимаю твои сомнения, - сказал эльфу Стайл-Адепт, -  и  разделяю
их. Но обещаю, что не воспользуюсь своим преимуществом во зло.
     Стайл посмотрел на Леди  и  встретился  с  нею  взглядом,  в  котором
читался вопрос: ты действительно не станешь  злоупотреблять  новой  силой?
Какие гарантии в этом ты дашь Маленькому Народцу?
     - Я обещаю не использовать Флейту для недобрых дел, но если ее у меня
похитит другой Адепт, кто ограничит его злую волю, ведь он будет всемогущ?
     - Хорошо, что ты это понимаешь, - кивнул головой старейшина. - Оракул
часто дает странные советы, если даже в них заключена истина.  Мы,  эльфы,
очень гордимся  своим  мастерством  и  обмениваем  платиновые  изделия  на
равноценные вещи. А о Флейте вообще  разговор  особый.  Ее  делали  многие
поколения эльфов, самые искусные мастера, и теперь Флейта - самое  ценное,
чем мы обладаем. Я не знаю предмета, равного ей, его нет ни у мастеров  по
золоту, ни по серебру, ни по железу,  ни  по  дереву.  Мы,  Темные  эльфы,
единственные, кто работает с этим металлом металлов, мы единственные,  кто
охраняет платиновые месторождения, и у нас существуют магические заклятья,
при которых бесформенный слиток превращается в ту или иную  вещь.  Правда,
эти заклятья знают лишь избранные. Ты просишь не пустяк, Адепт!
     - Да, - согласился Стайл, - и все  же  неужели  Оракул  из  тех,  кто
бросает свои слова на ветер! Кому нужны невыполнимые бесполезные советы?
     - Не в том дело. Я не употреблял слово "бесполезный",  но  есть,  без
сомнения,   другой   более    простой    способ    одержать    верх    над
вожаком-единорогом. Ты буквально понял слова Оракула и этим чуть  не  свел
на нет его ценное прорицание, а в нем  есть  сокровенный  смысл,  он-то  и
является истиной. Поиски Флейты привели тебя  к  нам  -  вот  где  истина.
Следовательно, мы должны не гнать тебя, а сообща искать верный путь.  Один
из путей - одолжить тебе Флейту ненадолго, но взять за нее залог.
     - Я готов на равноценный обмен, хотя отдаю себе отчет,  что  вряд  ли
такой возможен.
     - Существует кое-что немногое, что бы мы хотели...
     - У меня есть запас магических сил. Может, ты возьмешь  часть,  чтобы
употребить в твоих  владениях?  Возможно,  здесь  есть  такая  сфера,  где
пригодятся знания Адепта.
     Эльф глубоко задумался.
     - Есть только две такие вещи... Меньшая - это магическая  музыкальная
пьеса, которую не исполнит ни один человек, а большая неизвестна даже нам.
Мы только знаем, что ее должен был исполнить теперь уже умерший музыкант с
Фазы.
     - Я не претендую на звание лучшего музыканта,  но  кое-какой  опыт  у
меня есть, - сказал Стайл.
     Мудрый старый эльф приподнял лохматую бровь.
     - Но все же достаточно искусный, чтобы играть на Флейте?
     - Я имел дело с обычной флейтой, играл на ней. Видимо, смогу играть и
на Платиновой.
     Эльф  снова  задумался.  Без  сомнения,  ему  стало  не  по  себе  от
готовности Стайла.
     - В моих рукописных книгах сказано,  что  тот,  кто  своей  игрой  на
волшебной Флейте заставит содрогнуться горы, предопределен  как  спаситель
Фазы. Уверен ли ты, что твое искусство именно таково?
     Стайл развел руками.
     - Сомневаюсь. Мне  даже  не  приходилось  слышать,  что  Фазе  грозит
какая-то опасность и она нуждается в спасителе.
     - Но Оракул об этом достоверно знает! Вот почему он послал тебя сюда.
- Пирефодж покачал головой. -  Пожалуй,  мы  должны  испытать  тебя,  хотя
дурное предчувствие уже начинает меня мучить. - Он взглянул на  щель,  где
спрятался страж. - Как там снаружи?
     Страж просочился сквозь щель наружу и тут же вернулся.
     - Небо покрыто облаками. Все под покровом тумана, и в  течение  часа,
похоже, мрак не рассеется.
     - В таком случае мы все можем собраться у входа. Созывай народ!
     Страж исчез в щели.
     - Это очень серьезное дело, Адепт. На Платиновой Флейте без серьезных
причин не играют. Она распространяет свою силу, невзирая ни на  что  и  не
считаясь ни с чем. Она защищает магическую мощь своего владельца. Если  ты
попробуешь обмануть нас, эльфы умертвят тебя, - глухо  говорил  он.  -  Но
думаю, что тебе можно верить, и поэтому я  рискну.  Если  я  ошибусь,  мне
придется поплатиться жизнью.
     Стайлу эта его откровенность не понравилась. Он не знал, как смягчить
душевные терзания и сомнения эльфа. Ему помогла Леди.
     - Мой господин не обманет тебя, но я готова стать  заложницей  и  все
это время находиться во власти твоих стражей.
     Пирефодж покачал головой.
     - Это не наш путь, Леди. Мы не  можем  употребить  во  вред  незнание
другими наших традиций, да и что  стоят  мои  стражники  и  ты,  как  наша
заложница, если у Адепта в руках будет волшебная Флейта?
     - Хорошо. Это так. И все же - могу я поставить свою  жизнь  на  карту
ради моего господина?
     Эльф улыбнулся.
     - Нет необходимости, Леди. Я уже поставил на  карту  свою.  Там,  где
появляется Адепт, заложник не поможет. Я иду на  это  только  потому,  что
Оракул бросил свой взгляд на нас,  а  мои  книги  предостерегают  меня.  У
каждого  существа  своя  судьба,  хочет  он  этого  или  нет.  -  Пирефодж
повернулся к Стайлу. - Знай, что Флейта становится полезной в руках только
того, кто умеет играть и кому она предназначена.  Мы  ее  сделали,  но  не
можем играть на ней.  Только  предопределенный  выполнить  высокую  миссию
может ее коснуться. Если на ней попробует поиграть другой, быть  беде.  Мы
не можем отдать Флейту в руки тому, кому она не предназначена!
     - Я прошу ее у вас на время, - напомнил Стайл.
     Но это напоминание ничего для эльфа не значило. Если  он,  Стайл,  не
был Предопределенным, они не дадут ему даже коснуться Флейты, если  же  он
им  был,  то  ему  предстояла  миссия  посерьезнее,   чем   состязание   с
Вожаком-единорогом.
     Они вышли из пещеры. Облачность усилилась, горы укутала сверху  серая
пелена, словно низкий потолок навис над гигантской комнатой.  Возле  холма
собралось все племя Платиновых эльфов - молодые и старые, женщины и  дети.
Большинство  эльфов   были   стройны,   с   красивыми   лицами,   особенно
привлекательны были женщины, но были тут и эльфы темные и сморщенные,  как
Пирефодж.
     Стайл  оказался  в  самом  центре  внимания.  Он  видел,  что   эльфы
сосредоточенно,  словно  что-то  прикидывая  в  уме,  рассматривают   его.
Несомненно, их заинтересовала огромная по сравнению с ними  фигура  гостя.
Он и сам чувствовал себя великаном,  но  радости  от  сознания  того,  что
наконец-то он не самый маленький, не испытывал. Всю свою  жизнь  он  тайно
мечтал стать высоким, но теперь увидел, что в небольшом росте  нет  ничего
обидного. А ведь гигант Халк пытался убедить его в этом. И  проблема  его,
Стайла, была не в низком росте, а в том, что он был  иной,  чем  обитатели
Фазы.
     - Мы - Темные эльфы - не переносим прямых солнечных лучей,  -  сказал
ему Пирефодж. - Если прямой луч коснется эльфа, тот тут же  превратится  в
камень. Вот почему мы рады туману и  обитаем  в  местах,  где  горы  часто
окутаны серой пеленой. Редко - редко днем мы выходим из холма наружу.  Но,
несмотря на эту суровость,  мы,  как  и  все  подобные  нам  эльфы,  любим
танцевать. Ночью, когда светит луна, а она  нам  безопасна,  мы  предаемся
пляскам. В молодости я любил танцевать, но легкомыслие,  видимо,  родилось
раньше меня. Как-то я вышел из холма днем,  и  солнечный  луч,  пробившись
через неплотное облачко, устремился на меня. Я успел спрятаться и чудом не
превратился в камень, но стал таким, каким ты видишь меня сейчас.  Солнце,
а не возраст сделали темным и сморщенным мое лицо.
     - Если ты пожелаешь, я могу вылечить тебя, -  предложил  Стайл,  -  у
меня есть заклятье, снимающее ожоги и исцеляющее кожу.
     - Мои желания в счет не идут. Я обязан до конца дней  пожинать  плоды
своей глупости, как, впрочем, и все мы.
     К Пирефоджу подошел эльф с темным футляром в руках. Церемонным жестом
он протянул футляр Стайлу.
     - Ты возьмешь Флейту всего лишь на час, - сказал  Пирефодж.  -  Убеди
себя и нас, что имеешь к  ней  отношение.  Истина  важнее  любого  желания
каждого из нас, и она должна быть очевидна.
     Стайл принял драгоценный футляр, открыл. Внутри  на  дорогом  бархате
лежали несколько блестящих металлических трубок. Да, они были  сделаны  из
благороднейшего, драгоценнейшего металла -  платины,  это  были  составные
части Флейты, магического талисмана.
     Стайл вытащил из футляра трубки, собрал их,  рассматривая  и  отдавая
должное виртуозной работе мастеров. Это была царица флейт, без сомнения!
     Пока Стайл занимался делом, старейшина  и  его  Маленький  Народец  с
благоговением взирали на Флейту, не в силах скрыть на  лицах  гордость  за
этот великолепный инструмент.
     - В нашей платине есть редчайшие вкрапления - золото  и  иридий.  Это
придает ей еще большую прочность и красоту. Мы  изготовляем  много  разных
инструментов и оружия, разную домашнюю утварь, но очень немногие  из  этих
предметов делаются с помощью волшебства. В  платине,  из  которой  сделана
Флейта, есть примесь фазонита.
     - Примесь фазонита? - с любопытством переспросил Стайл. - Я не знаком
с таким металлом.
     - Это не совсем металл, это минерал. Тебе он известен  под  названием
протонит.
     - Протонит! - воскликнул Стайл. - Энергетический минерал! А я  думал,
что он существует только на Протоне!
     - Он существует и здесь, но в другом  аспекте,  как  и  все  вещи  на
свете. Разве тебе неизвестно,  что  фазонит  -  фундаментальное  хранилище
магии на нашей планете. На  Протоне  он  всего  лишь  источник  физической
энергии, здесь же - источник магической силы.  Всякое  магическое  действо
подпитывается энергией, исходящей от фазонита,  но  запасы  его  на  нашей
планете так велики, а  настоящих  Адептов  так  мало,  что  источники  эти
иссякнут не скоро. Они будут существовать бесконечно долго.
     -  Но  на  Протоне  его  добывают  в   колоссальных   количествах   и
экспортируют с ужасающей скоростью!
     - Они там все безумны.  За  декаду  они  бездумно  расходуют  столько
энергии, сколько хватило бы на годы и годы.
     Значит, у Фазы есть шанс просуществовать значительно дольше  Протона,
понял Стайл. Стало быть,  Фаза  более  подходящее  место  для  жизни,  чем
Протон. Почему же тогда  Пирефодж  толковал  о  грядущей  кончине  Фазы  и
намекал на его, Стайла,  предопределение  в  этом  событии?  Он  чувствует
что-то неладное, этот мудрый чародей-эльф, потому и беспокоится. От  этого
беспокойства он и пошел на откровенное признание. Что  случится,  если  на
Протоне истощатся запасы протонита? Начнут ли граждане пересекать Занавес,
чтобы пополнить свои запасы фазонитом? Если так, то грядет страшная  беда,
потому что Граждане ни перед чем не останавливаются, когда  речь  идет  об
удовлетворении их потребностей. Только уничтожение возможности перехода из
одного мира в другой сможет предотвратить катастрофу на Фазе, помешает  им
сожрать Фазу, как они сожрали Протон. Но как можно  неосязаемый  эфемерный
Занавес уничтожить или передвинуть?!
     Размышляя так, Стайл собрал из составных  частей  Платиновую  Флейту.
Это был самый  красивый  инструмент,  какой  Стайл  когда-либо  видел.  Он
торжественно-медленно поднес ее к губам.
     - Можно? - спросил он Пирефоджа.
     - Можно. Покажи все свое искусство, что  только  в  твоих  силах.  Мы
никогда не слышали ее голоса. Мы не умеем играть на ней.  Только  смертный
сможет это сделать, а мы - духи...
     Коснувшись мундштука губами, Стайл пробежал пальцами по клавиатуре  и
сделал пробный звук. Но какую же чистую, певучую, невыразимо  нежную  ноту
издал инструмент! Вырвавшись на волю, мелодия полетела над поляной, и  все
эльфы замерли, прислушиваясь к  таинственным  звукам.  И  даже  уши  Нейсы
встали стрелками, а Голубая Леди, будто волшебный ветерок овевал ее, стала
казаться воздушной, неземной, чистой, как бриллиант,  и  благородной,  как
драгоценный металл. А Флейта все пела. Исступленно, восторженно.  Ни  один
инструмент не мог бы издавать  такой  чистоты  звуки,  как  эта  волшебная
дудочка.
     Стайл импровизировал, и Флейта  откликалась,  как  живое  продолжение
самой его сущности. Казалось, она сотворена из его плоти и крови, и у  нее
были нервы. Ее невозможно ни сбить с тональности, ни расстроить. Она  была
само совершенство.
     И  к  Стайлу  пришло  запоздалое  озарение:  наверное,  то  же  самое
происходит и с живым музыкальным рогом Нейсы, ее брата Клипа. Сама природа
живет  в  них,  и  неудивительно,  что  это  самые  совершенные  из   всех
инструменты.
     Маленький Народец не удержался и под звуки волшебной Флейты  пустился
в пляс. Угрюмость и замкнутость на лицах как  рукой  сняло,  их  разогнала
музыка. Ноги стали легкими. Плясуны как бы растворились в  радости  танца,
радости движения. Женщины-эльфы были прекрасны в этом  феерическом  танце.
Наряды их сверкали, глаза лучились. Они взлетали вверх и падали вниз,  они
грациозно выбрасывали ноги, кружились, заворачиваясь  в  спираль,  рисунок
танца был точен и  совершенен.  Мужчины  подбрасывали  женщин,  а  женщины
подбрасывали мужчин,  они  нанизывались  друг  на  друга,  как  на  нитку,
выстилались в гобелен с возрастающей сложностью и запутанностью рисунка. В
атом танце не было толчков или  акробатики,  просто  -  синхронизированный
рисунок, который соединялся в одно художественно цельное