ока  петух  жареный  в  одно  место  не
клюнет. Тебя как, уже клюнул, Кощеюшко?
   - Еще как, - вынужден был признаться Кощей.
   - Знаю, знаю.
   - Откуда? - удивился Бессмертный.
   - Земля слухом полнится, - уклончиво хмыкнула Саламандра.
   - Слушай, раз уж ты здесь, помоги, - взмолился Кощей.  Залпом  осушил
бокал и подался вперед. - Ничего для тебя не пожалею.
   - Не ври, ты всегда жлобом был. Рубль дашь, тыщу возьмешь. Скажешь  -
нет?
   - Денежки, они счет любят, - сердито пробурчал Кощей, -  а  я  всегда
свое слово держу, не то что некоторые. Награда царская будет.
   - Знаем мы ваши награды!  Небось  деревенькой  вшивенькой  откупиться
хочешь.
   - Весь посад Василисы на откуп даю!
   Ящерка так и покатилась со смеху, взметнув вверх тучу седого пепла.
   - Ну насмешил! - дрыгая лапками, заливалась Саламандра. - Ну хитер! И
с Иваном, значит, поквитаться, и со мной рассчитаться.
   - А что? - обиделся Кощей. - Тебе мало? Целый посад! Полдня  полыхать
будет. Одним топором срублен. Ни одного гвоздя нет. Ювелирная работа. Да
только боюсь, не по зубам тебе этот посад будет,  -  притворно  вздохнул
Бессмертный.
   - Это почему? - возмутилась Саламандра.
   - И не такие там зубы обламывали.  Вот  Горыныч  сейчас  с  Иваном  в
посаде бьется, да, боюсь, побьет его Иван.  Разве  что  вдвоем  супротив
этой орясины совладаете. Оплата та же. Как, согласна?
   - Да я и одна его раскатаю, - презрительно фыркнула ящерка.
   - Вряд ли.
   - Спорим?
   - Да что с тобой спорить, проиграешь ведь.
   - Спорим?!! - Разгневанная Саламандра вдруг начала расти на глазах.
   - Ну спорим, - как бы нехотя согласился Кощей.
   - Что в заклад ставишь?
   - Посад Василисы.
   - Посад теперь и так мой!  -  Из  камина  повеяло  таким  жаром,  что
каблуки на черных лакированных туфлях Кощея задымились.  Его  Бессмертие
торопливо поджал ножки и принялся сбивать пламя. Лак вспучился  и  пошел
пузырями.
   - Ну чего обувку портишь? - рассердился Бессмертный. - Она ведь денег
стоит. Говори толком - чего хочешь?
   - Замок твой!
   - Ох и ни фига себе! - возмутился Кощей.
   - Испугался?
   - Я?
   - Ты!
   - Согласен!
   - По рукам?
   - По рукам! -  Кошей  вгорячах  с  размаху  хлопнул  своей  сухонькой
ладошкой по светящейся малиновым цветом  лапе  Саламандры  и  заверещал,
тряся обожженной рукой.
   - Подуть? - услужливо спросила Саламандра, выползая из камина.
   - Не надо!!! - Кощей кубарем скатился с кресла и отлетел в угол зала,
продолжая трясти рукой.
   - Ковер спалишь! - заорал он, оказавшись  на  безопасном  расстоянии.
Саламандра торопливо юркнула обратно в камин, оставив после себя  четыре
угольных отпечатка на бордовом ковре и  запах  паленой  шерсти.  -  Одни
убытки от вас, - корчась от боли, причитал Кощей. - Ну  чего  расселась?
Иди воюй с Иваном!
   - Раскомандовался, - надулась вновь сократившаяся в размерах ящерица,
- дай сориентироваться. Может, сейчас в посаде ни одна лучина не тлеет.
   Кощей вспомнил, что Саламандра может перемещаться в мгновение  ока  в
любое место только при  одном  условии:  если  там  есть  хоть  малейшая
искорка пламени.
   - Ага, - удовлетворенно пробурчала Саламандра, - что-то горит.
   - Горыныч небось огненным боем Ивана достать пытается.
   - Ну, жди, Кощей. К утру вернусь. Замок твой палить буду.
   - Давай, давай, -  нетерпеливо  простонал  Кощей,  баюкая  обожженную
руку. - И передай Ивану, что все равно я его из посада выживу.  Коль  не
получится у вас с Горынычем, так завтра в ночь я сам явлюсь. И гнев  мой
будет страшен.
   Саламандра скептически посмотрела на Кощея,  старательно  дующего  на
руку, неопределенно хмыкнула и с легким хлопком исчезла, взметнув  серое
облачко пепла.
   - Дакля, макля, гракля... тьфу, чушь собачья... гакля, вякля...
   Под  монотонное  бормотание  Центральной  Правая  и  Левая   усиленно
вдохновлялись.
   - Папа сказал по чуть-чуть, а ты сразу два ведра  осадила,  -  корила
Правая Левую. -  Показываю.  -  Зеленая  треугольная  морда  сунулась  в
очередное непочатое ведро и одним махом высосала  его  содержимое.  -  И
все! Ясно?
   - Ясно, - тряхнула головой Левая.
   - Тогда начали. Морда.
   - Зеленая.
   - Почему зеленая?
   - А почему морда?
   - Не знаю. Как ты думаешь, получается?
   - По-моему, нет.
   - По-моему, тоже.
   Головы похлопали друг на друга глазами и осушили еще по одному ведру.
   - Дуб.
   - Ветвистый
   - Почему ветвистый?
   - А почему дуб?
   - Эх вы, - презрительно фыркнула Центральная. - Дуб - сруб, ветвистый
- голосистый. Помолчали б лучше, не мешали профессионалам работать.
   - Тоже мне профессионал. Полночи свою паклю во  все  дыры  пихает,  -
обиделась Правая.
   - Нашла чем гордиться, -  поддержала  ее  Левая,  -  подкорка  у  нее
отделенная. Головкой, видать,  крепко  стукнулась,  когда  из  гнезда  в
детстве падала, вот она и отскочила.
   Правая ошарашенно похлопала глазами.
   - Идея!!! - просипела она. - Я, кажется, догадалась. У  нас  с  тобой
просто подкорка крепче к корке приколочена, не то что у этой... - Правая
презрительно кивнула на Центральную.  -  А  ежели  по  нашей  корке  как
следует...
   Головы поняли друг друга с полуслова и принялись озираться в  поисках
источника вдохновения поувесистей. Выдернув  из  остатков  частокола  по
бревну, они, недолго думая, со всей пылкостью творческих натур с размаху
вмазали друг другу по головам. Эффект был ошеломляющий, но не такой,  на
который  они  рассчитывали,  ибо  именно  в  этот  момент   Центральная,
отчаявшись найти рифму на  непокорное  слово  "пакля",  нырнула  вниз  в
поисках вдохновения по рецепту "папы". Бревна  с  треском  переломились,
завершив широкую дугу на выпуклом черепе Центральной, впечатав ее голову
в плотно утрамбованную землю посадской площади.
   - Сакля, - замогильным голосом сказала она.  Рецепт  Правой  и  Левой
оказался эффективнее.
   - Сдается мне,  родимая  словила  вдохновенье,  -  задумчиво  сказала
Правая, выплюнув обломок бревна.
   - И это, брат, великое мгновенье.  Виной  тому  скорее  всего  мы!  -
предположила Левая.
   - Зеленые, безрогие козлы! - закончила их мысль Центральная,  выдирая
голову из земли.
   - Сработало! - радостно закричали Правая и Левая.
   - Тише, папу  разбудите,  -  сердито  шикнула  на  них  пострадавшая.
Несмотря на стремительно  вырастающие  на  ее  черепе  шишки,  она  была
довольна. Больше всего Центральная боялась осрамиться перед  "папой",  а
потому была готова простить даже хороший удар дрыном.
   - Это дело надо обмыть! - категорично заявила Левая.
   Правая  и  Центральная  не  возражали,  но   их   желание   оказалось
невыполнимым. Все ведра были пусты.
   - Что делать? - запаниковала Левая. - Папа проснется,  а  похмелиться
нечем.
   - Да-а-а, - растерянно протянула Правая, - кажется, мы увлеклись.
   - Спокойно, - решительно заявила Центральная. - Не может быть,  чтобы
папа хоть одно ведро на утро не оставил.
   Правая и Левая по очереди сунулись в горницу  и  удрученно  вынырнули
обратно. - - Папа на нашу совесть  понадеялся,  а  вы...  -  теперь  уже
расстроилась Центральная.
   - А что, если  нам  самим  эликсир  забацать?  -  внесла  предложение
Правая.
   - А ты знаешь как? - сердито спросила Центральная.
   - Я - нет. Папа знает.
   - Папу будить нельзя, - беспрекословно заявила Центральная.
   - А у него прораб есть. Может, он знает?
   - Это мысль.
   Центральная, зря не тратя времени,  нырнула  в  горницу  и  выволокла
оттуда Чебурашку. Домовой даже не проснулся. Правая осторожно ткнула его
мордой. Чебурашка повернулся на  правый  бок,  прикрылся  левым  ухом  и
спокойно продолжил спать.
   - Вот беда-то какая, - расстроилась Левая, - дрыхнет без задних лап.
   - И без передних тоже, - рассердилась Правая, сунула морду в  колодец
и окатила ледяной струей домового. Чебурашка завозился в  луже  и  начал
отпихиваться всеми частями тела, включая уши.
   - Говорить с ним буду я. - Центральная подалась вперед, видя,  что  у
домового  на  мордочке  появились  первые  проблески  сознания.   -   Не
вмешивайтесь.
   - Ну что такое? - захныкал домовой, выползая из лужи.
   - Ох, Чебурашка, беда! - горько сказала Центральная.
   - Какая беда?  -  Домовой  прислонился  к  косяку  двери  и  принялся
усиленно тереть глазки.
   - Неужто ничего не помнишь? - удивилась Центральная.
   - Нет, - испуганно затряс головой домовой.
   - Как братину пили, помнишь?
   - Помню.
   - А что потом было, забыл?
   Чебурашка недоуменно пожал плечами.
   - Как гонял нас тут всех  по  подворью,  бил,  оскорблял  всячески...
неужто не помнишь?
   - Нет, - прошептал домовой, втягивая голову в плечи.
   - Да ты сам  посмотри,  -  подыграла  Центральной  Левая,  пододвигая
Чебурашке вывернутый наизнанку ковшик.
   - Ой, - слабо пискнул Чебурашка и начал медленно оседать.
   - Вспомнил, - удовлетворенно сказала Правая.
   - Я больше не буду, - взмолился домовой.
   - А больше ничего и нету, - вздохнула Центральная. - Как дорвался  до
эликсиру, так все и вылакал. Даже  папе  ничего  не  оставил.  Проснется
утром, а здоровье-то поправить и нечем. Мы бы выручили тебя  по  дружбе,
спроворили б еще эликсиру, да не знаем как и из чего.
   - Так знамо из чего, - оживился Чебурашка, - из медовухи.
   - А как?
   - С помощью вон того дивного аппарата, что папа построил.
   - Все равно ничего не выйдет, - безнадежно  вздохнула  Левая.  -  Где
столько медовухи достать, чтоб такой чан наполнить? Она  уж  небось  вся
кончилась.
   - Как так вся? - рассердился Чебурашка. - Я домовой или не домовой? У
меня что, заначек нет?
   И  работа  закипела.  Заначка  домового  раз   в   десять   превышала
официальные годовые запасы медовухи посада.  Из  потайных  закромов  под
чутким руководством прораба  выкатывались  бочки,  наполненные  элитными
сортами   медовухи   многолетней   выдержки.   Как   известно,   процесс
производства   эликсира   кустарным   способом   требовал   неимоверного
количества дров. Остатки частокола он сожрал  мгновенно.  Скрепя  сердце
ради  любимого  "папы"  Чебурашка  разрешил  разобрать  часть  надворных
построек. Возник вопрос, с чего начать.
   - С кузницы, - изрек Чебурашка. - Амбар трогать нельзя.
   - Маленькая она какая-то, - тяжело дыша, сказала Центральная.  Правая
и Левая в дебатах  не  участвовали.  Они  как  угорелые  мотались  между
колодцем и трубкой  Алхимериуса,  поливая  ее  водой.  Периодически  они
выдергивали из-под нее наполненное ведро и торопливо подставляли новое.
   - Кузницу не тронь! - раздался сердитый голос Никиты Авдеевича. Возня
во дворе и "сушняк" вывели  воеводу  во  двор.  -  Чего  творите,  морды
басурманские?
   - Так... это... эликсир на завтра папе готовим... на опохмел.
   - Дело хорошее, - одобрил воевода,  -  но  обороноспособность  посада
рушить не дам!
   Петух огляделся. Вокруг  терема  уже  начал  образовываться  пустырь.
Орлиный взор воеводы упал на терем боярина Жана де Рябье. Ваньку  Рябого
Никита Авдеевич  не  переваривал  органически,  а  после  того  как  тот
вернулся из лягушачьих стран изнеженным прыщеватым хлыщом, просто на дух
его не переносил. После кончины отца Ванька занял его место  в  боярском
кругу. Василиса, падкая на все новое, пригрела  родовитого  отпрыска,  а
тот возомнил о себе бог весть  что,  принялся  всех  поучать  да  советы
давать. Умудрился влезть и в дела ратные, заимев по  скудоумию  кровного
врага в лице батюшки воеводы.
   - Разбирайте, орлы, вон те хоромы, - скомандовал петух и опустил свой
клюв в ближайшее ведро.
   Орлы не заставили себя долго ждать и принялись резво  раскатывать  по
бревнышку  отчий   дом   зарвавшегося   француза.   Трубка   Алхимериуса
вздрагивала от напора "эликсира", рвущегося  наружу.  В  ведра  хлестала
раскаленная струя, сквозь которую профыркивались ароматные клубы пара.
   - Ведра кончаются! - запаленно дыша, сообщила Левая.
   Чебурашка заметался.
   - Вон там еще чан есть -  Рука  домового  показывала  на  баньку  для
посадской челяди. - Ведер на сто будет, - зачем-то добавил он.
   Дракон метнулся в указанном направлении  и  подтащил  чан  к  костру.
Процесс производства  "эликсира"  возобновился.  Головы  Горыныча  вновь
ритмично замелькали между колодцем и трубкой Алхимериуса. Терем Жана  де
Рябье  был  тоже  не  вечен,  и  пока  Никита   Авдеевич   и   Чебурашка
заинтересованно  поглядывали   на   верхние   этажи   терема   Василисы,
Центральная самоотверженно работала в режиме огнемета.
   - Скорее там... - просипела она. По всему было видно, что Центральная
выдохлась. Из ее пасти вырвался слабенький язычок пламени, лениво лизнул
черный, изрядно прокопченный бок чана и взорвался нестерпимым жаром.
   - Где Иван? - Из-под котла выглянула малиновая мордочка Саламандры.
   Чан забурлил. Из трубки со свистом рванул сивушный пар.
   - Воды! - заорала Центральная и первая метнулась к колодцу.
   - Не надо! - заорала Саламандра и завертелась  под  чаном  в  поисках
лазейки. Хвост Горыныча, свившись кольцом, перекрыл все пути отступления
юркой ящерке, в то время как головы в бешеном ритме циркулировали  между
колодцем и трубкой.
   - Чебурашка! Не успеваем! - Левая подхватила пустое ведро и подсунула
его под трубку Алхимериса, откуда уже не  капала  и  даже  не  текла,  а
хлестала раскаленная огненная жидкость, расшвыривая вокруг  тучи  брызг.
Полные ведра опрокидывались в  позаимствованный  из  бани  чан,  который
наполнялся с невиданной скоростью.
   - Ну, милая, еще! - радостно кричала Центральная в восторге от  такой
поддержки. Саламандра, сообразив, что вода  предназначена  не  для  нее,
успокоилась и решила заглянуть, что  там  такое  Горыныч  кипятит  с  ее
помощью.
   - Куда?! - грозно зарычала Центральная.
   - Ивана варишь?  -  кивнув  в  сторону  котла,  уважительно  спросила
Саламандра. - Молодец. Эх, опоздала я.  А  так  хотелось  у  Кощея  спор
выиграть.
   И тут "сырье" кончилось. Перестало хлестать, течь, капать. В  воздухе
запахло паленым.
   - Шабаш! - решительно сказала Центральная. - А то аппарат испортим. А
Ивана не тронь! - Три пары глаз  с  трех  сторон  грозно  уставились  на
Саламандру.
   - Да нет, что ты!  -  замахала  лапами  ящерка.  -  Кушайте  сами.  Я
вообще-то вегетарианка. Дубок там, ель, сосну, березку очень люблю...
   - Это что тут у нас  за  любитель  природы  объявился?  -  Заспанный,
сердитый Илья спускался по ступенькам, дуя на раскалившийся  "звоночек".
- Кто такая? Партия "зеленых"? А почему морда красная?
   - Я Саламандра, - гордо подбоченилась ящерка.
   - Ты представляешь, папа, эта гнида на  тебя  наезжает,  -  загалдели
головы.
   - Наезжает? - Илья протиснулся поближе к костру. - За наезд  отвечать
придется. Будем мочить!
   Драконьи морды дружно нырнули в колодец.
   - Не надо, - запаниковала Саламандра,  с  головой  зарываясь  в  едва
тлеющие угольки под чаном.
   Илья, сам  себе  удивляясь,  жестом  остановил  Центральную,  готовую
выплеснуть в костер первую дозу "мочиловки". Почему-то в этом  мире  ему
никого не хотелось мочить. Ни в прямом, ни в переносном  смысле.  Однако
Саламандра - противник серьезный. Если  здесь  хорошо  полыхнет,  третью
ночь придется высиживать на пепелище.  В  голове  промелькнули  основные
методы  вербовки  и  перевербовки  потенциальных  противников.  Их  было
множество: шантаж, устрашение, спасение от "неминуемой" смерти,  хорошая
выпивка с задушевной беседой, наконец, элементарный подкуп. Все зависело
от  индивидуальных  качеств  вербуемого.  Илья,  недолго  думая,   решил
пройтись по всему списку. Комплексный  метод  осечек,  как  правило,  не
давал.
   - Ползи сюда, - строго сказал он Саламандре, - допрос снимать буду.
   - Ты сам-то кто такой? - Из-под пепла осторожно  выглянула  малиновая
мордочка Саламандры.
   - Иван, - коротко представился Илья.
   - Вот те на! - искренне удивилась Саламандра,  уставившись  на  днище
чана. - А там кто?
   Капитан вопросительно посмотрел на своих друзей.
   - То тебя некасаемо! - сердито кукарекнул Никита Авдеевич ящерке.
   - Ты на вопросы отвечай, - поддакнул Чебурашка, старательно уходя  от
скользкой темы.
   - На какие вопросы? Меня еще ни о чем не спрашивали.
   - Спросим. - Илья присел  на  корточки,  с  любопытством  разглядывая
светящуюся малиновую мордашку. - Откуда тебя к  нам  занесло?  С  чем  в
гости пожаловала?
   - От Кощея, - честно  призналась  ящерка.  -  Только  не  в  гости...
драться с тобой пришла.
   - Ясненько. На Кощея, значит, работаешь.
   - Еще чего! - возмутилась Саламандра. - Я сама по  себе,  он  сам  по
себе.
   - Не въехал, - искренне удивился капитан. - Тогда  чего  тебе  из-под
меня надо? Где я тебе дорожку перебежал?
   Саламандра села на хвост и задумалась.
   - Вообще-то  нигде.  С  Кощеем  просто  поспорила,  что  одолею  тебя
запросто.
   - На что спорили?
   - На замок его.
   - А на фига он тебе?
   - Палить буду.
   - Ну ты и дурная, - засмеялся Илья, -  он  же  каменный.  Там  гореть
нечему.
   - Не может быть! - ахнула ящерка.
   - Горыныч, подтверди.
   Головы, выполнявшие в данный  момент  функции  огнетушителей,  что-то
невнятно забулькали, одобрительно кивая.
   - Надул тебя Кощей. Ясно?
   - Меня?!! Какой-то зеленый мальчишка...
   - Это кто мальчишка? - обиделся капитан, приняв последнюю реплику  на
свой счет.
   - Кощей!
   - Пацан, - безоговорочно согласился Илья, дуя на крест.  Цепочка  уже
начала жечь руки. - И вредный, гад,  все  на  порядочных  людей  наехать
норовит. Видать, в детстве пороли мало. Давай ему по репе настучим.
   - Отвали! - полыхнула огнем Саламандра. - Не то я тобой  раньше,  чем
Кощеем, займусь. МЕНЯ, - вновь завопила ящерка на  пронзительно  высокой
ноте,  порой  переходящей  в  ультразвук,  -  В  КОТОРОЙ  ГОРИТ  ЧАСТИЦА
ЗВЕЗДНОГО  ОГНЯ,  ЗАЖЖЕННОГО  САМЫМИ  МОГУЧИМИ  МАГАМИ  АТЛАНТИДЫ!!!   -
Накрутив себя подобным образом, Саламандра начала разбухать  на  глазах.
Котел зашатался на своих опорах.
   Горыныч, взбешенный таким непочтительным отношением к "папе", включил
водометы. К небу рванул обжигающий пар, и Илья  понял,  что  комплексный
метод с треском  провалился.  Он  допустил  роковую  ошибку,  подначивая
такого взрывоопасного противника. Взбесившейся Саламандре вода  была  по
барабану. И тут в дело вступил Горыныч.
   Он был взбешен не меньше, а потому на  данный,  момент  ему  была  по
барабану Саламандра.
   - Ты на кого тянешь? - рявкнула Центральная.
   - Да папа таких, как ты, в бараний рог крутит! - Правая  понеслась  к
колодцу на дозаправку.
   - Он звезды с неба срывает  и  об  таких,  как  ты,  тушит!  -  Левая
помчалась вслед за Правой.
   Демарш Горыныча возымел свое действие. Саламандра перестала верещать.
   - Вы хотите сказать - он сильнее магов Атлантиды?
   - Да в гробу я видал твоих магов, - не на шутку рассердился Илья.
   - От кого ж ты свой род ведешь, если магов в гробу...
   - От Адама и Евы, -  отрезал  капитан.  "Блин!  Что  горожу?  Хотя  в
принципе правду сказал". Правда сразила Саламандру наповал.
   - С ума сойти... - Ящерица как-то быстро сникла, съежилась и опала до
прежних размеров.
   - Иван, - послышался робкий шепот из-под котла.
   - Зови его папой, - кукарекнул Никита Авдеевич.
   - Папа, - Саламандра умоляюще смотрела на Илью, - возьми в ученики.
   - Вообще-то  преподаватель  из  меня  хреновый,  -  честно  признался
капитан, накидывая на  шею  крест,  мгновенно  остывший  до  температуры
окружающей среды. "Ну надо же, никак на халяву  пронесло".  -  Да  и  не
школу я здесь открываю. Мне не ученики, а товарищи  нужны.  Братья,  так
сказать, по оружию.
   - Я согласна, - запрыгала под чаном ящерка.
   - С чем?
   - Братом по оружию быть.
   - В мою команду, значит, хочешь?
   - Хочу.
   -  Одного  твоего  хотения  мало.  Эту  честь  еще  заслужить  нужно.
Испытание тебе устроим. - Илья стремительно  развивал  успех,