я
тем временем приблизилась к хвостовой части фюзеляжа, где  Илья  заметил
нечто, отдаленно напоминающее бомболюк. Расположен он был высоковато,  а
потому капитан, к счастью для него и Горыныча, не стал изучать эту часть
конструкции и вышел под звездное небо. Сделал он это очень вовремя,  ибо
в тот момент его соратник по борьбе с нечистью, отчаявшись найти  морды,
которые он так жаждал набить, доковылял до левого бока Горыныча и  после
громогласного "кукареку" заорал во всю глотку:
   - Ну ты, червяк-переросток! Покажь харю! Я ее чистить буду!
   Истошный вопль петуха заставил Левую рвануть влево, Правую вправо,  а
Центральную вперед. Левая шея подрубила левые ноги, Правая -  правые,  а
Центральная  боднула  хвост.  Многотонная  туша   ящера   разом   осела,
припечатав длинные шеи к земле. С изумлением  смотрел  Илья  на  жалобно
выпученные глаза Центральной, глядящие на него из-под  хвоста.  До  него
наконец-то  дошло,  что   собой   представляла   конструкция   странного
"аппарата".   Никита    Авдеевич    восторженно    заквохтал,    радуясь
произведенному эффекту. Петуха явно штормило, но никакая качка не  могла
сбить воеводу с курса. Он увидел цель!  Левая  придушенно  шипела,  едва
выглядывая  из-под  придавившей  ее  ноги.  Никита  Авдеевич   попытался
поставить ногу на голову поверженного врага, но она  едва  доставала  до
нижней губы. Потеряв  равновесие,  воевода  шлепнулся  на  землю,  очень
обиделся и вновь заорал:
   - Ваня! Бей его! Я свою уже уделал!
   - Щас, Горыныч, обожди чуток, - ошарашенный таким поворотом  событий,
засуетился Илья. - Ты потерпи, я что-нибудь придумаю.
   Он, спотыкаясь, обежал вокруг дракона, оценивая обстановку,  по  пути
схватил петуха за ногу, отволок в горницу, сердито шикнув:
   - Сиди и не высовывайся, вояка! Это ж уникальное животное. В  Красной
книге хрен найдешь, а ты...
   Илья махнул рукой и бегом рванул обратно. В голове у него созрел план
действий.
   - Горыныч! - заорал он, обращаясь преимущественно  к  Центральной.  -
Действуй по моей команде! Понял?
   Глаза Центральной яростно заморгали, давая знать:  все,  мол,  понял,
только поторопись, а то дышать очень хочется.
   - Крылья вверх! - С  резким  хлопком  расправились  крылья,  затмевая
звезды над головой капитана. - Хвост поднять!
   Горыныч послушно поднял хвост.
   - Как скажу "взлет", бей крыльями что есть силы! Понял?
   Глаза Центральной вновь замигали, выражая полную готовность.
   - Взлет! - рявкнул Илья и подкрепил  свою  команду,  вонзив  тесак  в
"бомболюк вертолета".
   Воздушной волной капитана отшвырнуло метра на три. Горыныч взметнулся
вверх и  запрыгал  по  подворью,  схватившись  крыльями  за  "бомболюк".
Удовлетворенный успешной операцией по спасению жизни редкого  животного,
настолько редкого, что его даже в Красную книгу занести не  удосужились,
капитан  вернулся  на  крыльцо,  стараясь  по  дороге  не  попасть   под
"танцующего" Горыныча. Последний вскоре устал  прыгать  и  повернулся  к
"доктору". Шесть налитых кровью глаз  впились  в  капитана,  невозмутимо
примащивавшегося на верхней ступеньке.
   - Ну ты! Знахарь-недоучка! Коновал несчастный!  Че,  других  способов
нет?
   - Э, братан! Да ты в этой  глухомани  от  жизни  отстал,  -  спокойно
ответил Илья, с удовольствием отхлебывая из кувшина. - Самым продвинутым
методом лечу. Китайская медицина. Иглоукалывание называется. Панацея  от
всех бед.
   - Ты мне что, панацею туда засунул? - Центральная голова нырнула  под
хвост.
   - Тащи ее оттуда, - загомонили Правая и Левая.
   - Поздно, - успокоил их капитан, - теперь пока сама не рассосется...
   - Дурацкий метод, - категорично заявила Левая.
   - Зато эффективный, - возразил Илья.
   -  Непонятно  только,  как  он  работает.  -   Правая   вопросительно
уставилась на невозмутимого "доктора".
   - Понимаешь, Горыныч, - с самым серьезным видом пустился в объяснения
капитан, - вот, предположим, голова у тебя болит...
   - Какая? - потребовала уточнения левая голова.
   - Не важно, - отмахнулся Илья. - Так вот,  китайцы  в  таких  случаях
берут иголку и втыкают ее себе в мягкое место.
   - А нам куда? - Правая голова осмотрела свою бронированную шкуру. - У
нас мягких мест нет.
   - Ну а ваша подруга что сейчас изучает?
   Правая и Левая посмотрели на Центральную, упорно ищущую панацею.
   - Ну хорошо, - согласилась Правая, - укололи, а дальше что?
   - А дальше, как и задумано. Головная боль проходит.
   - Почему? - не поняла Правая.
   - Я думаю, потому что в другом месте больнее, - дошло до Левой.
   - Ну уж нетушки, - возмутилась Правая, - так не пойдет, у Центральной
постоянно башка трещит, а мы страдать должны?
   - С чего это она у нее трещит? - заинтересовался Илья.
   - Так она у нас Центральная, - ехидно пояснила Левая.
   - Вот и приходится иногда ее... одергивать,  -  дополнила  Правая,  -
чтоб не зазнавалась шибко.
   - Понятно, все как у людей. Тогда могу предложить французский  метод.
- Илья откровенно развлекался. - Старая добрая гильотина.
   - И что, тоже полегчает? - Центральной надоело  изучать  бомболюк,  и
она вынырнула наружу.
   - Стопроцентно.
   - Это как?
   Илья выразительно провел себе ребром ладони по шее:
   - Болеть будет нечему.
   -  Китайская  медицина  мне  больше  нравится,   -   мрачно   сказала
Центральная.
   - Это с какой стороны посмотреть, - хмыкнула Левая, переглянувшись  с
Правой.
   - Стоп! - вмешался Илья, нутром почуяв назревающий скандал. Он был  в
принципе не против, прекрасно понимая, что дракон сюда прибыл не  просто
так, а, скорее всего, по его душу, но ему жалко было вымирающий  вид.  -
Вы о цели своего визита не забыли? Чем, так сказать, обязан?
   Капитан почему-то был абсолютно  уверен,  что  задурит  простодушному
Горынычу голову, да и крест...  Крест!!!  То,  что  уже  давно  спокойно
приняло его  подсознание,  только  сейчас  обрело  конкретные  словесные
формы. У него есть свой Меч  Без  Имени!  "Звоночек"  никуда  не  делся.
Просто он трансформировался, переместился в  крест.  Опасность  -  крест
горячий. Чем больше опасность, тем горячее. Илья торопливо сунул руку за
пазуху. "Звоночек" был едва теплый.
   - Ну и?..
   - Да мы... это... биться с тобой прилетели, -  смущенно  выдавила  из
себя Центральная. - А может, ты не Иван?
   - Иван, - разочаровал ее Илья, засучивая рукава. - Ох и жаль мне вас,
ребята. Сказали б хоть, что умеете, чтоб сразу я  вас  не  до  смерти...
Сами понимаете... уж больно вы симпатичные. Обидно...
   Головы сбились в кучку, о чем-то усиленно шушукаясь. После  небольшой
заминки Правая и Левая вытолкнули Центральную вперед.
   - Из драконьего племени мы, - отрапортовала Центральная.  -  Силушкой
не обижены, огнем плеваться можем, ну и в магии кое-что смыслим.
   - И это все? - сделал круглые глаза капитан.
   - Все, - стушевалась Центральная.
   - Нда-а-ас, не густо. Ну, выбирайте, с чего начнем?
   Головы опять  организовали  кружок.  Спорили  они  долго  и  азартно,
постепенно повышая голоса. До Ильи стали доноситься отдельные фразы:
   - ...не вздумай! Отколь нам знать, сколько у него гильотин энтих  али
еще чего позаковыристей в запасе...
   - Огонь!
   - Лучше магией. Супротив нашей только Кощей да Яга выстоять могут.
   Наконец головы пришли к консенсусу.
   - Мы тут посовещались, - деловито сообщила Центральная, - и я решила:
будем кто кого перемагичит.
   - Добро, - усмехнулся капитан. - Что  бы  вам  такое  попроще...  Ну,
скажем, для начала... достаньте с неба звездочку.
   - Че? - дружно выдохнули головы.
   - Да они на такой высоте приколочены...
   - Сколько раз пытались долететь...
   - Чуть не задохлись...
   - Ох, как у вас здесь все запущено, - скорбно покачал головой Илья. -
У нас этому сызмальства учат.
   - Неужто можешь? - выдохнула Правая.
   - Невероятно, - замотала головой Центральная.
   - Брешет, - уверенно заявила Левая.
   - Я брешу? - возмутился Илья. - Спорим, достану?
   - Спорим!
   - На что?
   - А на что хочешь! - азартно выдала Левая.
   - Продуешь - поступаешь в мою команду и слушаешь как отца родного.  И
иначе как папой не называешь. Согласна?
   - Идет!
   - Ладно. - Илья приподнялся и поднял руки кверху:
   - Зажмурьтесь, дурачье.
   - Зачем? - подозрительно спросила Левая.
   - Вы в этих вопросах, оказывается, такие  слабаки,  что  первый  этап
заклинания вам лучше не видеть.
   - Почему? - боязливо спросили Правая и Центральная
   - Ослепнете на всю жизнь.
   - А как же... - открыла было пасть Левая,  но  Илья  ее  бесцеремонно
прервал:
   - По моей команде на счет  "три"  глазки  откроете,  и  любуйтесь  на
здоровье. Согласны?
   Головы робко переглянулись.
   - О вас же забочусь. Ну... пеняйте на себя.
   Горыныч торопливо зажмурился. Илья не спеша достал гранату,  выдернул
чеку и что есть силы швырнул ее вверх.
   - Раз, два, три, - продекламировал он уже изнутри терема.
   Горыныч послушно открыл глаза...
 
9 
 
   Вой  дракона,  подкрепленный  иллюминацией,  переполошил   обитателей
поляны.
   - Ой, что это? Ой, кто это? - наперебой запищали Парашка  и  Малашка,
слетая с дерева. Они с разбега взметнулись на медведицу и пристроились у
нее на загривке, трясясь от страха. Загалдели гусаки, куры, утки. Челядь
Василисы сгрудилась у ее ног, обратив свои взоры на родной посад.
   - То нареченный мой и  воевода  с  нечистью  бьются,  -  торжественно
сказала Василиса. - Чую, Змея Горыныча Кощей на  них  наслал.  Молитесь,
слуги мои верные, чтоб не одолела нечисть поганая защитников наших.
   - А Чебурашка? - робко спросила Малашка.
   - Думаю, и Чебурашка в стороне не остался, -  вздохнула  Василиса.  -
Эх! И в такой момент ты меня предало, - упрекнула она зеркальце. -  Хоть
одним глазком глянуть, что там творится!
   - Вряд ли тебе это понравится, - буркнуло зеркальце. - Спи  спокойно.
Иван твой такой  пройдоха  стал,  что  его  теперь  никакая  нечисть  не
проймет. А показывать я вам больше ничего не буду. Бойкот у меня, ясно?
   - Ясно, - вздохнула медведица и вновь устремила свой взор  в  сторону
посада, где, по всей видимости, продолжался бой. Вой Горыныча затих,  но
чудовище было еще  живо.  Небо  периодически  озарялось  всполохами  его
пламени, а затем начали стрелять. Выстрелы Василиса слышала впервые...
   Чебурашка, подброшенный оглушительным ревом  Горыныча,  подскочил  со
своего  ложа,  на  котором  благополучно  проспал  все  этапы  борьбы  с
трехглавым змием, и схватился за голову, ощупывая  набухающую  шишку.  К
счастью, та дощечка крыльца, в которую он вмазался  на  этот  раз,  была
прибита гораздо лучше предыдущей, благодаря чему прораб и избежал судьбы
дракона, испуганно воющего у  порога.  Поправив  здоровье  медовухой  из
тайных запасов (какой же домовой НЗ не  имеет),  он  осторожно  выглянул
наружу.
   - Ну... не плачь, не плачь, - успокаивал Илья  Горыныча,  -  поправим
тебе зрение. Будешь  как  новенький.  Ты  уж  прости  меня,  силенок  не
рассчитал. Надо было б звездочку  поменьше  выбрать...  погорячился.  Ты
глазки-то закрой, я поколдую...
   - Не надо! - шарахнулся Горыныч в сторону.
   - Не робей, зрение возвращать буду. Или ты еще  сомневаешься  в  моих
силах?
   - Нет, папа, - дружно сказали  головы  и  покорно  закрыли  невидящие
глаза.
   Илья забормотал что-то неразборчивое, мысленно отсчитывая секунды. Он
прекрасно знал, как долго длится шок от переизбытка фотонов на  сетчатке
у человека. В данный момент, правда, он имел дело с драконом, но...
   - Откры-ы-ывай! - скомандовал капитан.
   - Вижу, - облегченно выдохнула Правая, восторженно глядя на усыпанное
звездами небо.
   - Ну ты и силен, папа, - прохрипела Центральная, и тут  она  заметила
ведро.  Дальний  перелет,  оригинальные  методы  спасения   капитана   и
ослепительный спор разожгли в ней такую жажду, что она, недолго думая, с
размаху плюхнула свою морду в ведро, одним  глотком  втянула  содержимое
внутрь,  несколько  раз  судорожно  вздохнула,  взметнулась  вверх  -  и
окрестности  вторично  огласил  утробный  рев  дракона,   сопровождаемый
гигантским столбом пламени.
   - Ух ты, - завистливо прошептала Левая, - я тоже так хочу.
   - И я, и я, - засуетилась Правая, - мне тоже...
   - Без базара, - радушно улыбнулся Илья. Вопрос утилизации был  решен.
Выгребную яму искать больше не нужно.
   Он зашел в горницу, оттащил Никиту Авдеевича в угол  (тот  уже  почти
дополз до порога с явным желанием разобраться с супостатом, а заодно и с
Иваном), подхватил два ведра самогонки и выставил их на крыльцо.  Правая
и Левая дружно ринулись вперед, и вскоре над посадом  расцвели  еще  два
огненных цветка.
   - Мы  вот  тут  смекаем,  матушка,  -  слегка  покачивающиеся  индюки
старательно  дышали  в  сторону.  -  Надобно  воеводе  нашему  с  Иваном
подкрепление доставить. Дозволь пострадать  за  отечество!  Не  пожалеем
живота своего... - Сотник Авдей стукнул  себя  крылом  в  грудь,  но  не
рассчитал парусности своих новых "рук" и зарылся клювом в землю.
   Митрофан гордо тряхнул бородой и выступил вперед,  прикрывая  павшего
товарища.
   - Насмерть будем стоять, матушка! До последнего вздоха!
   - Мамка, да они никак пьяные, - выпучила глаза Василиса.
   - До последнего, говоришь? - зашипела рысь, вздыбив холку.  -  Это  я
вам  сейчас  устрою.  Там,  понимаешь,  Никита  Авдеич  и  Чебурашка   с
супостатом бьются, а они...
 
*** 
 
   Битва была тяжелой, и Чебурашка, как и положено приличному  домовому,
занимался спасением остатков  добра  Василисы.  Гремя  ключами,  домовой
шнырял по подсобкам посада, торопливо пряча кухонную утварь в погреба  и
подвалы.
   - Чебурашка! Мишень!
   Пробурчав что-то нечленораздельное, Чебурашка схватил стопку тарелок,
выскочил на крыльцо, сунул их Илье  и  вновь  испарился.  Илья  взмахнул
рукой. Блюдо взмыло в воздух. Левая плюнула огненным сгустком.  "Снаряд"
прошел метра на два левее.  Цель  булькнула  в  колодец.  Центральная  и
Правая радостно заржали.
   - Мазила, - закатывалась Правая.
   - Ее всегда налево тянет, - вторила ей Центральная.
   - Теперь моя очередь! Моя! - нетерпеливо задергалась Правая. Илья  не
возражал. Огнемет Правой сработал на два метра правее цели. Этой тарелке
не повезло. В нижней части своей траектории она попыталась торпедировать
чан, но он оказался  крепче,  о  чем  Чебурашке  сообщил  жалобный  звон
разбитой посуды. Чебурашка стиснул зубы и прибавил обороты.
   - Ну кто так стреляет?! - Душа вояки не выдержала. - Салаги! Целиться
надо!
   Илья нырнул в горницу, споткнулся о петуха, упорно ползущего к двери,
чертыхнулся, схватил автомат, поставил его на боевой  взвод  и  выскочил
обратно. Он решительно сунул тарелку в зубы Центральной.
   - По моей команде кидай. А вы, демократы, подсветите вполсилы.
   Правая и левая  головы  послушно  задрали  морды  кверху  и  включили
огнеметы.
   - Давай, - скомандовал Илья.  Центральная  мотнула  головой.  Капитан
вскинул автомат и короткой очередью срезал летящую мишень. Град черепков
застучал по спине Горыныча.
   - Здорово, - выдохнула Центральная. - Папа, научи. Как нам...  это...
целиться?
   Капитан начал было нести ахинею насчет мушки и  прорези,  снайперской
точности ворошиловских стрелков и заткнулся. Какая там, к черту, мушка и
прорезь у Горыныча? Однако  сообразительная  Центральная  самостоятельно
нашла выход из положения.
   - Папа! Базара нет! Ща  попаду...  -  Голова  завертелась  в  поисках
достойной  мишени  и  остановилась   на   последнем,   чудом   уцелевшем
календарном  столбе,  торчащем  на  окраине  подворья.  Глаза   Горыныча
съехались к  переносице,  и  капитан  понял,  что  Центральная  пытается
использовать их в качестве мушки, а ложбину между выпуклыми ноздрями - в
качестве прорези. Разумеется, ничего путного  из  этого  не  получилось.
Если правый глаз видел в прорезь столб, то левый - кузницу Вакулы.  Если
левый смотрел на столб, то правый упирался в гостиный двор. Попытка  еще
ближе свести глаза привела к тому, что вскоре и правый и левый  глаз  не
видели  ничего,  кроме  переносицы.  Центральная  окосела.  В  прямом  и
переносном смысле.
   - Папа! - Центральная ударилась в пьяную панику. - Спасай! - Зубастая
морда  шмякнулась  о  крыльцо,  чуть  не  пришлепнув   капитана.   Чудом
вывернувшийся из-под  удара  Илья  мысленно  погладил  себя  по  голове.
"Вовремя завязал. Рефлексы уже в норме. Однако с дракончиком надо что-то
делать..." Капитан взглянул на Горыныча, доверчиво тыркавшегося носом  в
его живот, почесал затылок, махнул рукой, запрыгнул на  шею  Центральной
и, примостившись поудобнее, руками и ногами попытался растащить глаза на
положенное им место, но они упорно возвращались назад.
   - Без кардинальных  мер  не  обойтись,  -  вздохнул  Илья.  -  Ну-ка,
болезный, прикрой глазки. Не стоит тебе на это смотреть.
   Доверие к "доктору" было так велико, что глазки прикрыли даже  Правая
и Левая. Илья перехватил автомат за ствол и со  всего  размаху  хрястнул
прикладом по выпуклому  черепу  Центральной.  Шея  ее  выгнулась  дугой,
глаза, готовые выскочить из орбит, разъехались в разные  стороны,  потом
съехались обратно, покачались и наконец встали как надо.
   - Чур, другая моя! - Петух таки выполз на крыльцо. - Слышь,  Горыныч,
подставляй  мурло.  Попробуй  удара  молодецкого!  -   Никита   Авдеевич
попытался встать, но дальше партера дело не пошло.
   - Да полно тебе воевать, Авдеич! Здесь все свои, врагов нет. Так  что
кончай буянить. А то похмелиться не дам.
   - Что? - возмутился петух. - Это ты мне?
   - Тебе-тебе. А будешь выступать, воеводства лишу, -  решил  подначить
петуха Илья. - Вот только царем стану - и в рядовые.
   -  Меня?  Дядьку  Василисы?  -  Никита  Авдеевич  аж  протрезвел   от
возмущения.  Сердито  толкнув  крыльями  пол,  он  принял   вертикальное
положение и вперил гневный взор в капитана.
   - А почему бы и нет? Царская немилость - штука серьезная.
   - Это да, - тяжело  вздохнув,  согласился  петух,  вспомнив,  видать,
что-то свое.
   - Папа, давай я его съем! Он у Василисы самый вредный. - Центральная,
облизнувшись, прицеливалась, как половчее схватить петуха, не задев  при
этом "папу".
   -  А  почему  ты?  -  возмутилась  Левая.  -  Я,  может,  тоже   хочу
петушатинкой поужинать. Я, может, после того стада тифозного  крошки  во
рту не имела.
   - А меня забыли? - разозлилась  Правая.  -  В  конце  концов,  у  нас
демократия или нет? На троих делим. Чур, мне ножки... и гузку.
   - Ох и ни хрена себе! А  мне,  значит,  глотка  костистая  да  крылья
худосочные? - воинственно вскинулась Левая.
   - Распределили, - ядовито прошипела Центральная,  -  все  вкусненькое
вам, а потроха вонючие мне.
   - Это у меня вонючие? - вновь разозлился Никита Авдеевич.
   - А это мы сейчас проверим, - посулила  Центральная,  широко  разевая
пасть. Судя по всему, делиться она ни с кем не собиралась и на этот раз.
   - Остынь, Горыныч! - Пасть  захлопнулась.  -  И  ты  охолонь,  Никита
Авдеевич. Скажи лучше, ты мне друг или как?
   Петух задумался. С одной стороны - обиды,  нанесенные  ему  беспутным
Иваном. Сразу зачесался клюв, по которому  он  ни  за  что  ни  про  что
схлопотал кувшином. А бесцеремонность, с  которой  Иван  транспортировал
его подальше от Горыныча? С другой - вроде защитник. Не дотянет до конца
срока в посаде - век кукарекать Никите Авдеевичу да и... Петух покосился
на поредевший ряд ведер с супермедовухой. Они и перевесили чашу весов.
   - Друг, - мрачно заявил воевода.
   - Ну а ты, Горыныч, что скажешь? Друг я тебе или нет?
   - Да ты че, папа? - загомонили головы. - Какой базар? Мы за тебя кому
хошь пасть порвем! Без проблем, в натуре...
   - Значит, друг?
   - Друг! - рявкнули головы.
   - А друг моего друга - мой друг, - изрек Илья древнюю мудрость.
   Воевода с Горынычем с минуту пережевывали эту свежую мысль.
   - Какой ты умный! - наконец выдохнула Центральная.
   - Г-