не  давая
Саламандре опомниться. Последняя же, узнав, что войти в  команду  "папы"
не  так-то  просто,  буквально  загорелась  желанием  служить  у  такого
великого чародея, который и ее создателей в гробу  видал,  и  звезды  на
небе тушит, и...
   - Испытывай скорее, - волчком закрутилась под чаном ящерка.
   - Не суетись, - строго сказал капитан, -  думать  буду.  Утро  вечера
мудренее. Тогда и побазарим. Вы, кстати,  тоже  умишком  пораскиньте,  -
строго обратился он к своей разношерстной команде,  -  поутру  мне  свои
соображения скажете, ну а я решение приму.
   Очередная   атака   на   посад   закончилась    бескровной    победой
антикощеевской коалиции. Довольный Илья скрылся в горнице, и через  пару
минут до ушей его команды донесся могучий храп капитана, сообщивший  его
команде, что "папа" уже думает вовсю.
   - Вы хоть поняли, какую папа честь  нам  оказал?  -  многозначительно
спросила Центральная
   Все дружно закивали головами. Даже Саламандра, которая этого пока еще
не поняла.
   - Так что? Думать будем? - спросила Правая.
   - Обязательно, - кивнула Левая. - Наливай!
   - Это еще за... - вскинулась было Центральная.
   - Забыла, как папа учил? -  строго  спросила  Левая.  -  Вдохновение,
вдохновение и еще раз вдохновение!
   - Как завещал нам великий  папа,  -  подхватила  Правая,  подтаскивая
поближе к себе ведро с первачом.
   -  Как  учит  нас  здравый  смысл,  -  прокудахтал  Никита  Авдеевич,
подтаскивая к себе плошку.
   - Ну, раз папа... - Центральной крыть было нечем, и она потянулась  к
ближайшему ведру. - Дай с эликсира пробу сниму, вдруг чего напортачили?
   - Э, качество не  так  проверяют.  -  Домовой  приволок  покореженный
ковшик. Зачерпнул им из соседнего ведра и сунул под нос Центральной. - А
ну дыхни!
   Центральная дыхнула. Когда  к  участникам  ночного  шабаша  вернулось
зрение, они увидели обиженную физиономию Чебурашки,  вертящего  в  руках
оплавленную ручку. Около его ног в неглубокой ямке с  опаленными  краями
пузырилось все остальное.
   - Силен ты стал, Горыныч, - поразилась Саламандра. - Даже  я  так  не
умею.
   - Папина школа, - гордо сказала Левая
   - Да, папа наш... - Правая тоже хлебнула и демонстративно  подсветила
небо, - не чета Кощею.
   - Я тоже хочу, как Горыныч. Попросите папу, пусть научит.
   Туша Горыныча заколыхалась от смеха.
   - Потешила. - Центральная плюхнула морду в свое ведро.
   - Папа уму-разуму только тех учит, - внушительно  сказал  воевода,  -
кто братину хмельную с ним распил, кому он лично доверяет. А его доверие
еще заслужить  надобно...  да  и  наше  тоже.  Думаешь,  зачем  он  тебе
испытание назначил?
   - А может, мы ее  этим  вот  и  испытаем?  -  Чебурашка  выразительно
почесал лапкой горло..
   Испытаем, - загомонили головы Горыныча.
   Воевода не возражал:
   - Быть по сему. Горыныч!
   Центральная сразу сообразила, что от нее  требуется,  и  подтащила  к
чану свежее ведро.  Чебурашка  притащил  из  горницы  еще  одну  плошку,
наполнил ее доверху ароматным первачом и подставил под нос ящерке:
   - Пей.
   - Там же вода! - с ужасом отшатнулась Саламандра.
   - Пей! - рявкнул Горыныч  в  три  головы.  Центральная  при  этом  не
рассчитала сил и случайно подожгла сивуху.
   - Вода горит, - поразилась Саламандра.
   - Мы тебя еще и не тому научим, - заверил ящерку Чебурашка, - пей.
   Горящая  вода  уже  не  казалась  такой   страшной,   и   Саламандра,
страдальчески сморщившись, зажмурила глаза и разом опорожнила плошку
   - Да это лучше самой крепкой сухой  березы!  -  восторженно  завопила
она. - Горыныч, дай еще!
   Горыныч одобрительно крякнул и широким  жестом  пододвинул  к  ящерке
почти полное ведро. Саламандра  опустила  мордочку  в  ведро  и  сделала
долгий глоток.
   - Горыныч, у меня тоже горит! - Ящерка прыгала от  восторга,  любуясь
на синие всполохи пламени над дужкой ведра.
   - Я ведь говорил - научим, - уверенно сказал Чебурашка.
   - Ну что, будем считать, испытание  закончено?  -  тряхнул  гребешком
Никита Авдеевич.
   -  Да  разве  ж  это  испытание,  -  шмыгнула  носом  Левая.  -   Это
удовольствие. Ты гляди как присосалась.
   Над  ведром  виднелся  лишь  малиновый  хвостик   и   задние   лапки,
вцепившиеся в обод. Саламандра даром времени не теряла.
   - Чую сердцем, она своя в доску. - Похоже, новый кандидат  понравился
Никите Авдеевичу. - Давай принимать.
   - А что папа скажет? Вдруг обидится,  что  без  него  все  решили,  -
засомневалась Правая.
   - Задобрить надо, - мудро изрекла Центральная
   - Придумал! - радрстно кукарекнул воевода - Пусть  она  подарок  папе
добудет.
   - Точно! И не где-нибудь, а в замке Кощея, - решительно тряхнул ушами
Чебурашка. - Вот это будет испытание.
   - Гениально, -  восхитилась  Левая.  -  Что  бы  такое  у  старикашки
стибрить? Нужно что-нибудь такое, без чего он жить не может.
   - Картины! - осенило Правую. - Часами на них любуется.
   - Картины - то, что надо! - поддержала Центральная. - Эй, новобранец!
- ткнула она мордой ведро.
   Ведро закачалось. Ящерка вскинулась,  забалансировала  на  дужке,  не
удержалась и  шмякнулась  вниз.  Пыльная,  пересохшая  трава  немедленно
вспыхнула. Огненный  ободок  пламени  вокруг  пьяной  Саламандры  быстро
покатился в разные стороны.
   - Посад спалим! - испугался Чебурашка. Огонь  быстро  затоптали,  под
Саламандру подсунули сковородку, срочно доставленную прорабом.
   - Позвольте, она нам так и подарок папин спалит, - сообразила Левая.
   - Не спалит, - заверил Чебурашка, - мы ее сейчас так оденем,  что  не
спалит - И домовой исчез в темноте, гремя ключами. Вскоре  он  вернулся,
волоча за собой солидный мешок, в котором гремело что-то явно железное.
   - Что это? - полюбопытствовал воевода.
   - От  прабабки  Василисы  осталось,  -  пояснил  домовой,  вытаскивая
огромный железный колпак, посох, внушительных размеров рукавицы и сапоги
как минимум сорок пятого размера. Все из чистого железа.
   - Это что, прабабка в таких вот ходила? - Горыныч поставил рядом свою
тумбообразную ногу. - Могутной породы хозяйка посада нашего.
   Чебурашка  смущенно  развел   руками.   Никита   Авдеевич   попытался
дотянуться до отворота железных ботфортов.
   - Неужто сохранились? - радостно засмеялся он. - Не врут летописи.
   Веселья петуха не понимал никто, кроме Чебурашки.
   - Что тут смешного? -  удивилась  Левая.  -  Хорошие  сапожки.  Чуток
поболе сробить, и мне в пору будут.
   - Прабабка Василисы, -  захлебывался  воевода,  -  стройна  была  как
тростинка. Красоты, говорят, неописуемой.
   - Зачем же такие сковали? - удивилась Правая.
   - У него спроси, - посоветовал воевода, кивая на домового,  и,  чтобы
не упасть от смеха, обхватил крыльями прабабкин сапог и все же грохнулся
с ним вместе на землю.
   - Так зачем? - недоуменно спросила Правая у Чебурашки.
   - Яга посоветовала... - смущенно шаркнул ножкой домовой.  -  Суженого
ее околдовали, ну Ягуся наша и напророчила, что пока, дескать,  Марьюшка
(так прабабушку Василисы звали) три пары сапог, три колпака и столько же
посохов железных не износит, не видать ей своего суженого.
   Левая покосилась на колпак. Размеры его тоже впечатляли.
   - Зима была на дворе, - сердито сказал Чебурашка. -  Чтоб  на  теплые
вещи  лезли.  Носочки  там,  валеночки...  Да  что  я  тут  перед   вами
оправдываюсь - дело прошлое.
   "Ну,  Гена...  ославил.  Сто  лет  прошло,  а  краснеть  до  сих  пор
приходится. Чтоб я твоих советов еще когда послушался..."
   - Подъем! - Чебурашка,  во  избежание  дальнейших  расспросов,  ткнул
Саламандру концом железного  посоха.  Ящерка  с  трудом  приподнялась  и
уставилась бессмысленными глазами на участников ночного шабаша.
   - Вы хто? - пьяно спросила она.
   - Мы свои, - почти трезво ответил  Никита  Ав-деевич.  -  Влезешь?  -
кивнул головой на сапоги.
   - Влезу, - тряхнула мордочкой Саламандра и принялась увеличиваться  в
объеме. Сапоги и все остальное пришлось ей впору. Пустой мешок примотали
к посоху и сунули Саламандре в лапы.
   - Сюда будешь картины складывать, - инструктировала ящерицу Правая. -
Как все  полотна  покидаешь,  сразу  назад.  А  мы  тебе  тут  костерчик
разведем, чтобы было куда  возвращаться.  -  Никита  Авдеевич  при  этих
словах   покосился   в   сторону   боярских   хором,   сгруппировавшихся
преимущественно в северо-западной части  посада.  -  Будете  знать,  как
воеводу хулить перед матушкой Василисой... - довольно пробормотал он.
   - Погодите!  -  К  Саламандре  спешил  Чебурашка,  размахивая  листом
пергамента и колчаном стрел.
   - Это еще зачем? - удивилась Левая.
   - Стрелку пахану забивать  будем!  -  пояснил  домовой,  разворачивая
пергамент. На нем большими буквами  было  написано  только  одно  слово:
ПАПА.
 
*** 
 
   - Мяу, - пронесся над лесной поляной чей-то хриплый надсадный  голос.
- Мяу, - грустно повторил он.
   - Бедный Гена, -  сочувственно  процокал  папа-белка,  выглядывая  из
дупла. - Молочка бы ему сейчас. Горлышко промочить.
   - Пожалел, - сердито ответила мама-белка. - Детей  спать  не  уложишь
под этот кошачий концерт. - Она оттеснила мужа от  выхода,  не  заметив,
как рядом проскользнул бельчонок, таща в лапках еловую шишку.
   - Геночка, до полуночи еще далеко?
   - Мяу, - удрученно ответил Геночка.
   - Далеко, - вздохнула мама.
   - Мя... ик!... мя... ик!
   - Кто-то вспомнил сердешного. Может, Яга? - Папа-белка вылез наружу и
настороженно огляделся.
   - Да замяукался он, - прожурчал чей-то сердитый голос. - Туесок тащи.
   Папа-белка  выволок  туесок  из  дупла.  На  толстой  дубовой  ветке,
нависающей над спокойной гладью ночного озера, восседал водяной.
   - Полечи сердешного, - попросил он, выжимая  в  туесок  свою  зеленую
бороду.
   Вода не помогла. Мяуканье гармонично перемешивалось с нервной икотой.
   - Ты воздуху побольше в грудь набери, - посоветовала мама-белка, -  и
не дыши.
   Мяуканье прекратилось.
   - Полегчало, - удовлетворенно сказал водяной.
   - Ик!... мяу. Ик!... Ой!!!
   Шишка, запущенная вредным бельчонком, звонко шлепнула "кота" по  лбу,
взмыла вверх и упала ему на колени.
   - Ах ты... - Гена схватил шишку и в сердцах запустил ее обратно, чуть
не сорвавшись с цепи, на которой восседал, отрабатывая свою повинность.
   - У... ё... - Что-то шумно плеснулось в озере.
   - А? Что? Горим? Чего тушим? - всполошенно закричал кто-то из кустов.
На поляну выполз мокрый леший.
   - Да нет, папа, не горим, - ответил Гена,  вертя  головой  в  поисках
бельчонка. - Это, по-моему, на тебя водяной упал.
   - Зачем? - ошалело спросил леший.
   - Случайно, - недовольно пробурчали из озера.
   - Геночка, - дверь избушки распахнулась, - завтра домяукаешь...
   - Завтра я не мяукаю. Завтра у меня стрижка.
   - Ну послезавтра, - засмеялась Яга. - Тут наше яблочко  такую  фильму
по блюдечку крутит. "Еммануель" называется. Я в молодости и то  скромнее
была.
   Гена на мгновение задумался,  вспоминая  рассказы  Яги  о  ее  бурной
молодости, и решил, что на это  стоит  посмотреть.  С  бельчонком  можно
разобраться и завтра.
   - Совсем из головы вылетело, - почесал затылок леший, когда за  сыном
захлопнулась дверь. - Стрижка... кого ж ей завтра прислать?
   - Вот завтра и будешь думать, - рассердилась мама-белка. - Вы  дадите
мне детей уложить или нет?
   Леший обреченно вздохнул. Затрещали кусты. Поляна опустела.
 
11 
 
   Тяжелый засов каменной двери подземелья со скрипом и скрежетом  встал
на свое место. Кощей вытер со лба обильно выступивший пот  и  облегченно
вздохнул. Самое ценное из магического арсенала было схоронено.
   - Замок ей подавай! - бормотал Его Бессмертие, поднимаясь по  мокрым,
осклизлым ступеням тайного хода. - А я теперь пыхтеть должен... Что  там
у нас на очереди? Ковры,  мебель,  картины...  Ненасытная!  Да  за  одни
полотна... Знала б она, сколько золота  я  только  за  картины  отвалил!
Лучшие мастера старались... но ничего...  дровишек  в  залы  наколдую...
пусть жрет, пока не подавится.
   Под черным мраморным  троном  зашевелилась  плита.  Кощей  с  натугой
отвалил ее в сторону, ужом выскользнул из-под низкого сиденья  и  замер.
Прямо  перед  его  носом  на   пестром   персидском   ковре   красовался
угольно-черный отпечаток чьего-то ботинка. Запах паленой шерсти ударил в
ноздри. Кощей вытянул  шею.  Неровная  цепочка  следов  шла  вдоль  стен
тронного зала и уходила в малый. Его Бессмертие поднял  глаза  и  завыл.
Картины исчезли. Кощей рывком вскочил с пола и  рванулся  в  малый  зал.
Оплавленные бутылки борзенского вперемешку с осколками рыльского  грудой
битого  стекла  валялись  под   вскрытым   неизвестным   злоумышленником
тайником.  Внутри  опустевшей  ниши  стояла  одинокая,  чудом  уцелевшая
бутылка.
   - Люцик! - взвизгнул Кощей. - Искусствовед рогатый! Ну, погоди!
   Его Бессмертие, не помня себя от ярости, на  одном  дыхании  прорычал
заклинание  вызова.  Вместе  со  всполохом  молнии   на   ковер   выпало
человекоподобное существо с огромными черными крыльями за плечами.
   - Куда ты так торопишься? - сердито  прошипело  оно  Кощею,  принимая
привычный облик Люцифера.
   - Скотина рогатая! - рявкнул Кощей, запуская  в  нечистого  непочатую
бутылку борзенского.
   -  Совсем  ты  оборзел  со  своим  Иваном,  -  пробормотал   Люцифер,
уворачиваясь от стеклянного снаряда. - Где ты видишь у меня рога?
   - Безрогая скотина! - поправился  Кощей,  пытаясь  оторвать  от  пола
крепко приколоченное кресло.
   - А я думал, ты опять решил свою душонку несуществующую  заложить.  -
Люцифер помог оторвать Кощею кресло и резво отскочил в сторону. Ковер на
каменной стене не смягчил удара. Кресло вернулось обратно на пол  уже  в
виде груды щепок. Кощей попытался схватить нечистого за лацканы фрака.
   - Руки мыли?
   - Что? - опешил Кощей.
   - Не мыли. Я так и думал. - Люцифер небрежно щелкнул пальцами.  Груда
щепок закружила в воздухе, слепилась обратно в кресло,  которое  нырнуло
под Люцифера.
   - Устал я, - томно протянул дьявол. - Ты представляешь, второй  вызов
за неделю, и опять на дебила нарываюсь. Чувствую,  и  этот  вызов  будет
утомительный.
   - Это я тебе обещаю, - зловеще посулил  Кощей.  -  Ты  зачем  картины
спер, рогатый?
   - Дались тебе мои рога! И вообще, что  ты  все  время  переходишь  на
личности? - Люцифер привычно щелкнул по отвороту фрака, сбивая невидимую
пылинку. - Во-первых, не картины,  а  картину.  Во-вторых,  не  спер,  а
получил в подарок от щедрот Вашего Бессмертия. Ну и наконец  причин  для
гнева у меня должно быть гораздо больше, нежели у вас, Ваше  Бессмертие.
Вы были не  совсем  корректны  в  некоторых  пунктах  заключенного  нами
договора.
   - Плевать я хотел на договор! Где картины? - бесновался Кощей.
   - Плевать я хотел на картины, где душа?
   - Какая душа?
   - Какие картины?
   - Что ты из меня  постоянно  дурака  делаешь?  -  вконец  разобиделся
Кощей.
   - Ты переоцениваешь мои возможности. Твои папа с мамой  справились  с
этой работой прекрасно и без меня. Тем не менее где душа?
   - А где работа? Мало того что твои диссиденты Ивана  не  извели,  так
они еще и меня чуть на рога не подцепили. Папой каким-то  грозились.  Уж
не ты ли это? - Кощей недобро сощурился, вновь закипая. - Я по земле  не
одну тысячу лет хожу. Может, силами помериться желаешь,  племя  молодое,
незнакомое?
   Вокруг Кощея заклубилось  поле  древней  магии.  Откуда-то  снизу  до
Люцифера  донесся  протяжный  нарастающий  гул,  в   котором   явственно
угадывалось  шуршание   страниц.   Его   Бессмертие   начало   расти   и
преображаться на глазах.
   - Ну что, будем биться? - прорычал Кощей из-под сводов замка.
   Падшему ангелу вдруг стало как-то  неуютно,  но  врожденная  наглость
ответила за него сама.
   - Ну что ты так разнервничался, дедуль?  В  твоем  возрасте  здоровье
беречь надо, зарядкой заниматься, бег трусцой  там...  водные  процедуры
всякие, а ты в драку... а вдруг инфаркт или радикулит скрутит?
   Кощей, разросшийся в запале до неимоверных размеров,  ударился  лысым
черепом о потолок, дернулся и застонал, схватившись руками за поясницу.
   - Вот видишь! Больно  небось?  А  я  тебя  предупреждал,  -  радостно
посочувствовал Люцифер.
   - Чтоб тебя! Никакого уважения к старшим, - проскрипел Кощей, чуточку
уменьшаясь в размерах.
   - А ты еще ничего, дедок?! -  искренне  удивился  Люцифер.  -  Одного
понять не могу, зачем я-то  тебе  потребовался?  Неужто  сам  с  Ванькой
разобраться не можешь? С такой-то магией, как у тебя...
   - Эх, молодежь. - Перед нечистым вновь  стоял  маленький  сгорбленный
старичок. - Ничего не понимают в жизни. Любовь  -  это  святое...  какая
магия здесь спасет?
   Слова Кощея привели Люцифера в еще большее замешательство.
   - Что за бред? Любовь есть... души нет.
   Он  нервно  щелкнул  пальцами.  В  руке  нечистого   материализовался
миниатюрный мобильник.
   - Канцлер, ты когда в своем отделе порядок наведешь?
   - У тебя проблемы, Светоносный?
   - Нет, это у тебя проблемы. Кто готовил данные по Кощею?
   - Лучшие специалисты. Уверяю тебя - самые лучшие.
   - Ах, лучшие... - зашипел в трубку дьявол.
   - Если ты насчет души...
   - О ней, родимой...
   - Тут случай особый, - залебезил  абонент,  -  клиент  нестандартный.
Программа  зависла.  Сам  понимаешь,  техника   новая,   необкатанная...
пришлось по старинке. Старыми испытанными способами. Бобы показали,  что
душа есть, а вот кофейная гуща...
   - Уволю... - зарычал дьявол в трубку.
   - А что было делать, Лучезарный? - заволновался невидимый собеседник.
- Задача-то сложная  попалась.  Ответ  редактировать  пришлось,  монетку
кидать...
   - Кто редактировал?
   - Главный...
   - Всех в котел! И чтоб огонь поддерживали грешники, которые раньше  в
этом котле варились.
   -  Шеф,  не  надо!  -  заверещала  трубка.  -  Случай   действительно
уникальный! Мы уже во всем разобрались. У Кощея душа и есть, и в  то  же
время нет.
   - Это как? - опешил Люцифер.
   - Душа у Кощея есть, но при нем ее нет.
   - Что значит, при нем нет? Где она?
   - Отдельно где-то  хранится.  Предположительно  там  же,  где  и  его
смерть.
   - Вот это номер! - громко ахнул экс-ангел.
   - Ой, - тихо  охнул  Кощей,  схватился  за  живот  и  начал  медленно
оседать.
   Заметно повеселевший Люцифер небрежно откинул  в  сторону  мобильник,
мгновенно растворившийся в воздухе, и  подхватил  тщедушное  бессмертное
тело.
   - Что с вами, Ваше Бессмертие? - жизнерадостно поинтересовался он.
   - Сердце, - простонал Кощей.
   - Какое оно у тебя шустрое. Ишь куда забилось.
   Кощей сердито вырвался из объятий нечистого.
   - А признайтесь, Ваше Бессмертие, это для вас новость, - потирал руки
Люцифер. - Не знали вы, что у вас душонка-то есть, не зна-а-али.
   - Тебе-то что за радость?
   - Ну так как же, договор-то у меня в личном кабинете. Как и обещал, в
рамочке.
   - Вот и любуйся на него. Ванька в посаде. Живой и  здоровый.  И  цена
твоему договору... можешь подтереться, одним словом.  -  Кощей  обиженно
насупился. - Договор не выполнил, картины спер...
   - Договор - разговор  особый.  О  сроках  выполнения  там  ничего  не
сказано. Так что  я  еще  имею  шанс  прикарманить  твою  бессмертную...
Гм-м-м! А насчет картин... поверь: я тоже не чужд прекрасного...  но  не
брал, клянусь рогами!
   - А кто тогда? - настороженно спросил Кощей, привычно ожидая подвоха.
   - Будем разбираться. - Люцифер огляделся. Похоже,  он  всерьез  решил
взяться за работу. -  Преступник  вышел  из  камина,  -  тоном  опытного
криминалиста заявил нечистый. -  Скорее  всего,  через  крышу  проник...
так-так...
   В руках дьявола  появилась  огромная  лупа.  Он  встал  на  колени  и
внимательно изучил отпечаток.
   - Преступник мужчина. Крупный.
   - Как догадался? - полюбопытствовал Кощей.
   - Дедукция. Мы уже давно по старинке не работаем. Все передовое  -  в
ад. - Люци