он сможет ударить противника массивной дверью и получить небольшое преимущество.
     Потом это ощущение чьего-то присутствия ушло.
     Но не далеко.
     - А ты что здесь делаешь? - Негодующий голос кухарки пронзил стены, коридор и дверь, и Дарвиш услышал ее так, будто женщина стояла совсем рядом. - Вон отсюда! Возвращайся к своему господину! А ну, пошел!
     Голос стал громче, когда вслед за чудовищем женщина вышла из кухни.
     - Э, нет, сейчас же выметайся с этого этажа! Убирайся в свое мерзкое зеркало, пока я не погнала тебя метлой.
     Последовала долгая пауза, и опять что-то изменилось - стало легче дышать.
     - Вот так-то лучше. - Хотя Дарвиш ничего не услышал, он представил себе, как кухарка стряхивает пыль с рук. - Чародей обещал, что в моей кухне не будет никакой магии, и, клянусь Одной, он у меня выполнит свое обещание. Тебе нечего бояться, парень... - Голос затих.
     Медленно, очень медленно принц открыл дверь и прищурился от солнца. Коридор был пуст. Никакое магическое создание не поджидало его. Ослабев от облегчения, Дарвиш прислонился к прохладной стене лестницы и тяжко выдохнул.
     Из глубины потянуло винным духом.
     Принц сглотнул и обнаружил, себя спускающимся.
     "Значит, там вино. Это не значит, что там нет и Аарона. Винный погреб - идеальное место, чтобы прятать пленников".
     Еще шаг, потом еще один, потом еще два. Его голова оставалась на свету, а ноги в тени. Еще три шага, и Дарвиш подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Сверху проникало достаточно света, чтобы можно было разглядеть столик с пузатым кувшином и кружкой. У дальней стены едва виднелись круглые очертания бочек.
     Последний шаг, и прохладный каменный пол толкнул его в подошвы сандалий. Воздух не столько пах вином, сколько был им, и принц вдохнул полной грудью. Боль от ран отступила перед жаждой настолько сильной, что сабля легла на столик, а кувшин оказался в руке прежде, чем Дарвиш осознал это.
     "Одна кружка, чтобы придать мне сил. Я потерял много крови. Девять Наверху, я заслужил эту кружку". Может, вино заполнит саднящую пустоту, где раньше был Аарон.
     Ощупью, не обращая внимания на боль, пронзившую руку, когда он ударился пальцами о дерево, принц нашарил кольцо на крышке первой бочки, подцепил его большим пальцем раненой руки и сдернул крышку. Запах вина стал гуще, тяжелым облаком окутал голову. Дарвиш погрузил кувшин в темноту и поднял его со стекающими по стенкам каплями.
     Желая доказать, что еще владеет собой, принц, не попробовав, отнес кувшин к столику и наполнил кружку. Потом сел на нижнюю ступеньку и поднес кружку к губам.
     "Всего одну. Чтобы придать мне сил".

18

     Аарон медленно приходил в сознание. Первое, что он ощутил и увидел, - это прохладные плитки под ним и красочная мозаика на потолке. Опираясь ладонями о пол, юноша осторожно сел. Комната поплыла перед глазами. Через минуту она остановилась, и вор осмотрелся.
     Комнатка оказалась маленькой, квадратной. Одна стена была глухая, в двух других имелись тяжелые деревянные двери, а четвертая представляла собой каменную решетку, как на фасаде дома. Аарон не мог понять, для чего обычно служит эта комната, так как единственным предметом в ней была высокая металлическая урна, из которой торчали длинные стебли засохшей травы.
     Юноша поднялся и вновь подождал, когда комната перестанет кружиться, потом проверил обе двери. Заперты на засов. Его сумка с инструментами по-прежнему висела на поясе, но здесь от нее не будет толку.
     Через отверстие в каменной решетке Аарон посмотрел в сад. Камень был больше фута толщиной, и пробиться через него - такое же безнадежное дело, как через сплошную каменную стену. Вернувшись на середину комнаты, юноша сел. Он в ловушке. Выхода нет.
     За стенами своей души Аарон чувствовал горе, и вину, и ужас, рвущиеся на свободу. Вне этих стен он не чувствовал ничего, даже физической боли - хотя что-то ведь лишило его сознания, прежде чем принести сюда. Юноша смутно вспомнил огромного уродливого человека, решил, что это чудище - творение магии, и выкинул его из головы.
     "Итак, я потерпел неудачу в последний раз и, наконец, умру". Аарон не знал, откуда взялась столь жуткая уверенность, но у него не было сомнения, что никто не придет освободить его, что голод и жажда медленно сделают свое дело, и наступит конец, которого он так долго ждал.
     "Наследник клана никогда не сдается, помни это, сынок".
     "Заткнись, отец".
     "Если хочешь умереть, как твоя кузина, ты не так берешься за дело, Аарон, мой мальчик".
     "Заткнись, Фахарра".
     Он оттолкнул голоса прошлого обратно за стены, но один голос вырвался, громкий и сильный, и занял их место.
     "НЕТ!"
     Это был голос Дарвиша, но Аарон не помнил, чтобы принц когда-нибудь кричал с таким отчаянием, такой болью, словно от чудовищной утраты. Крик эхом прокатился в голове, и стены задрожали.
     - Оставь меня в покое, - прошептал Аарон, руки, покоившиеся на коленях, сжались в кулаки. - Тебя я тоже подвел.
     "НЕТ!"
     - Я оставил тебя одного. Меня похитили, когда ты нуждался во мне. Рут, Фахарра, Чандра, ты. Я подвел всех. Дай мне умереть.
     "НЕТ!"
     Вор запрокинул голову, открыв белое, уязвимое горло, и завыл:
     - Мне незачем жить!
     "НЕТ!"
     - Ты не понимаешь! - закричал он во весь голос, вскочив на ноги. - Это не имеет значения, я не могу выбраться!
     Тяжело дыша, Аарон постоял в тишине, прислушиваясь к своему дыханию, прислушиваясь к сердцу, готовому выскочить из груди. Его глаза приковались к огромной металлической урне. Двери были прочные, запертые на засов, но скобы, державшие засов, крепились только в дереве, иначе с его стороны были бы видны болты. Выход есть.
     Выход его отца.
     С преувеличенной осторожностью, почти как Чандра, следующая на зов Камня, юноша подошел к урне и вывалил траву. Урна была большая и неподъемная, но Аарон всегда был сильнее, чем казался, и поднял ее без особых усилий. Потом медленно подошел к двери.
     Выход его отца. Путь бессмысленной жестокости, грубой силы. Путь, с которого он свернул столько лет назад, когда Рут закричала его имя.
     "И теперь я окажусь сыном своего отца".
     Урна выскользнула из вялых пальцев и зазвенела на полу.
     "Я не могу".
     "НЕТ!"
     - ЗАТКНИСЬ, ДАР!
     Но Дарвиш не заткнулся, его голос продолжал протестовать снова и снова против своей невероятной утраты.
     Аарон вспомнил руки, обнимающие его, когда он плакал, и поднял урну за рифленое горлышко, и ударил массивным металлическим основанием в дверь.
     Урна отскочила, едва не вылетев из рук, но юноша держал ее мертвой хваткой и ударил снова.
     И снова.
     И снова.
     Аарон не знал, когда попал в ритм ударов, вбиваемых плетью в спину девушки. Не знал, когда слезы покатились по его щекам. Не знал, когда начал выкрикивать имя Рут. Не знал, когда кровь из ожогов на груди пропитала тонкую рубашку.
     Он знал только эту дверь и то, что Дарвиш - по другую сторону ее, и что он, Аарон, сделает все, лишь бы успокоить боль в том крике.
     Когда дерево наконец сдалось, и раскололось, и отпустило скобу; когда засов загремел на пол и дверь распахнулась; когда снова наступила тишина...
     Вор осмотрел пустой коридор и дрожащими руками аккуратно поставил помятую урну на пол. Он чувствовал себя странно спокойным и пустым. В первый раз за пять лет Рут перестала кричать его имя. Аарон не думал, что когда-нибудь снова услышит ее. Или отца. Или Фахарру.
     - Я сын моего отца, - тихо сказал юноша. Впрочем, Аарон всегда им был. Он глубоко, судорожно вдохнул и пошел искать Дарвиша, и Чандру, и Камень, и причину жить.

***

     Принц облизал губы и уставился в кружку. Винные пары дразнили, плели вокруг него обольстительные чары, но почему-то всякий раз, когда Дарвиш подносил кружку ко рту, он снова опускал ее не пригубив.
     - Я заслужил эту кружку, - сказал он темноте. - Я сражался за нее, пролил за нее свою кровь, рисковал за нее своей задницей.
     Вино вокруг соглашалось - впрочем, в этом вся прелесть вина, оно всегда соглашается.
     Дарвиш шевельнул изувеченной рукой, лежавшей на коленях, и зашипел от боли.
     - У меня не было ничего своего, - он поднял кружку, - кроме этого.
     Вино опять согласилось.
     - Я хотел друга, Аарон.
     Не имело значения, что вор не услышит ответа. Он скорее всего давно забыл вопрос.
     - Просто друга. Вот и все.
     Голос Дарвиша стал жестким.
     - Я думал, ты поймешь, и ты понял, а теперь они отняли и тебя. Вино облегчит утрату, сгладит боль, принесет забвение.
     - Девять Наверху!
     Отразившись от задней стены, проклятие эхом прокатилось по погребу.
     - Что за принц должен спасать вора из Камеры Четвертого, чтобы найти себе друга?
     Вот такой принц, сказало вино.
     - Это не моя вина! Они не давали мне никакого дела. Ничего стоящего. И не позволили бы мне жить своей жизнью. Ты знаешь, - обратился Дарвиш к кружке, в которую вцепился намертво, - что это делает с человеком? - Он засмеялся ернически и поднял в беспутном салюте помятую кружку. - Наверняка знаешь...
     Случайно принц наклонил посудину и, несмотря на тусклый свет, увидел свое отражение в гладкой поверхности вина.
     - Мне никогда не давали никакого дела, - тихо повторил он. Рука задрожала. Отражение зарябило и исчезло. Дарвиш лихорадочно пытался отыскать себя, но не сумел и испугался. Но он продолжал смотреть в вино, и страх испарился, рычание сорвалось с губ, и нахлынул внезапный гнев. Этот гнев поднял принца на ноги и со всей силой швырнул кружку в стену.
     - Кроме этого раза! Они плевали на меня восемь лет, а теперь ждут, чтобы я сделал невозможное.
     Ярость прожгла его насквозь и вырвалась наружу.
     - Я никогда не хотел быть героем! Я только хотел быть своим!
     Дарвиш схватил со стола саблю.
     - Поэтому я спасу Чандру и Аарона.
     Злобный удар слева - и кувшин, расплескивая вино, полетел на каменный пол.
     - И я достану Камень.
     Принц обрушил клинок на стол подобно топору, и полетели щепки.
     - И мой возвышеннейший отец сможет взять этот забытый Одной кусок скалы и подавиться им!
     Все еще пылая гневом, он круто повернулся и побежал наверх.
     Кухарка удивленно подняла голову, когда высокий воин шагнул в кухню, но тут же укротила свое лицо, не обращая пока внимания на юного Ахмида, который уронил одну из ее лучших мисок и стоял теперь среди осколков, открывая и закрывая рот, как вытащенная на берег рыба.
     - Чем могу помочь вам, господин?
     - Лестница наверх - где она?
     Не ее дело защищать чародея от наемников. Ее обязанность - приготовить и подать еду. К тому же этот держал в руке обнаженную саблю и выглядел решительно.
     - Лестница - в другом конце коридора, господин.
     Дарвиш кивнул и вышел за дверь. Пустившись бежать по коридору, он услышал кухаркин окрик:
     - А ты что уставился? Убери это!
     Лестница была там, где сказала кухарка. Затененная и прохладная, она вела на верхний этаж дома. Повернувшись чуть боком и поудобнее перехватив саблю, принц начал подниматься. Гнев слегка угас, хотя его жар по-прежнему хранил ясность мыслей. Дарвиш чувствовал себя удивительно спокойным. Так или иначе - дело закончится.
     - ... действующий как накопитель, он также фокусирует накапливаемую силу, что позволяет ему вовлекать больше силы, когда это необходимо.
     Чандра задумчиво кивнула.
     - Это имело бы смысл. Ведь его создали, чтобы постоянно сдерживать вулкан.
     - Да, но благодаря этой способности Камня, когда Чародей Девяти настроился на него, больше нет нужды в замысловатых приготовлениях. - Темные глаза Палатона светились от восторга. - Любое заклинание какой угодно величины может быть выполнено мгновенно.
     - Без боли? - Чандра, нахмурившись, посмотрела на старого чародея.
     - Больно только, когда настраиваешься на Камень. - Палатон сел лицом к Камню в деревянное, обитое кожей кресло и длинными пальцами потер виски. - По сути, ты перенесла это лучше, чем я. Возможно, твой магический потенциал выше. Конечно, нам придется это проверить.
     - Конечно, - рассеянно согласилась Чандра, всматриваясь в красно-золотое сердце Камня. Он лежал в чаше на верхушке тонкого золотого шпиля, как в Ишии, но только этот шпиль поднимался из золотистого основания, а не из котла с кипящей лавой. "Какая возможность! Работать с Камнем, открывать его тайны. Открывать знание древних чародеев и научиться снова использовать это знание".
     - Чандра!
     Девушка вздрогнула и круто обернулась. Ей не сразу удалось пробиться сквозь красно-золотую завесу и найти воспоминание, подходящее к этой высокой, размахивающей саблей фигуре у двери. Что-то в этой фигуре стало другим. Да, воспоминание никогда не выглядело таким мрачным и не имело таких глубоких морщин, залегших у рта.
     - Дар? Ты выглядишь ужасно. Ты в порядке?
     - А ты?
     При виде девушки сердце принца забилось сильнее, а потом снова вернулось к гневному ритму, который выгнал его из винного погреба. Чандра казалась физически невредимой, но...
     Дарвиш прошел в комнату, замечая и отбрасывая за ненадобностью огромные распахнутые окна, обилие растений и тяжелую старинную мебель. Существенны были только Чандра, Камень и человек в кресле - должно быть, Палатон.
     Увидев сердитый взгляд принца, девушка закатила глаза.
     - Конечно, я в порядке.
     Дарвиш помрачнел - Чандра явно околдована. Оставалось надеяться, что, разделавшись с Палатоном, он покончит и с чарами.
     - Отойди от Камня, - тихо приказал Дарвиш.
     - Дар! - Чандра подвинулась, заслоняя Камень своим телом, и стала плести усмиряющее заклинание - так, на всякий случай. Она не думала, что принц нападет на нее, но у него был такой зловещий вид, что девушка невольно засомневалась. - Это не то, что ты думаешь. Мы были не правы с самого начала.
     - И нападения в гостинице не было?
     - Это было не нападение. Я неправильно поняла. Палатон должен был убедиться, что я - Чародей Девяти, поэтому он предложил мне силу Камня.
     - И едва не убил тебя.
     Дарвиш шагнул вбок, Чандра - тоже.
     - Он не хотел убивать. Палатон не плохой человек, он - Чародей Девяти. Он - как я.
     - Он - как ты?
     Чандра не поняла его тона, но уповала на то, что этот вопрос означает его готовность быть благоразумным.
     - Да.
     - Неужели? - Это слово упало как брошенный кинжал. Оторвав глаза от чародея, скрытого за свечением Камня, принц в упор посмотрел на Чандру. - Тогда спроси мудрейшего, что он сделал с Аароном.
     - Аароном?
     - Ты помнишь Аарона?
     - Не говори глупостей, Дар, - отрезала девушка. - Конечно, я помню Аарона. Он в безопасности, цел и невредим. Ждет, пока Палатон не сможет заняться им.
     - Заняться им? - Острие сабли пошло вверх.
     - О, ради Одной, не так! - Теперь она смотрела на принца свирепым взглядом. - Я думаю, Палатон хорошо понимает что к чему, учитывая, что мы вломились в его дом.
     Аарон невредим. Железный обруч на груди немного ослаб, и голос принца уже не так напоминал оружие.
     - А мудрейший Палатон не может говорить за себя? - спросил он.
     - Может.
     Поднявшись с кресла, Палатон встал рядом с Чандрой и положил тонкую руку на ее плечо. Он возвышался над молодой чародейкой, как, впрочем, возвышался над большинством людей, и с интересом заметил, что принц Ишии может смотреть ему прямо в глаза.
     - Нас ждет работа, Чандра, - нетерпеливо напомнил он.
     - Палатон, - девушка улыбнулась чародею, и принц похолодел. Это была не улыбка обожания, которой он боялся, но еще более опасная улыбка равному себе, - это принц Дарвиш, о котором я тебе рассказывала.
     Палатон едва заметно наклонил голову.
     Дарвиш пренебрег ответной вежливостью. Он бросился вперед и с такой силой ударил саблей в невидимый барьер, что вся его рука онемела, а сам он едва устоял на ногах.
     - ДАРВИШ! - Глаза Чандры заполыхали. - Ты не слушал ни слова из того, что я сказала! Палатон не враг! Он - Чародей Девяти. Как я!
     - Тогда что он делает с Камнем Ишии? - попятился Дарвиш в поисках границы барьера.
     - Он изучает его. Слушай, - продолжала девушка уже более рассудительным тоном, - это, - взмах руки указал на Камень, - творение Чародеев Девяти. Он содержит невероятный потенциал для знания.
     - Значит, мудрейший изучал его. Он еще и украл его, и теперь я пришел, чтобы его вернуть.
     Чандра вздохнула.
     - Дар, ты не понимаешь. Палатон не закончил. А я даже не начинала.
     - И Ишия должна умереть ради твоей жажды знаний?
     - Ну нет, но...
     Дарвиш сдвинул брови. Больше он не был столь уверен, что девушка опутана чарами.
     - Тогда ты отдашь мне Камень! - прорычал он. - Сейчас же!
     - Нет, мы...
     - Тогда Ишия умрет.
     - Но...
     - Если вы, Чародеи Девяти, - принц вложил в этот титул весь свой горький сарказм, - не знаете другого способа остановить вулкан.
     - Нет, еще нет, но в этом - вся моя цель. Работая с Камнем, мы, возможно, найдем способ.
     - А люди Ишии заплатят за это знание своими жизнями.
     - Нет.
     - Да, Чандра! Они умрут! Все!
     - Но... - Девушка растерянно посмотрела на Палатона. Чародей говорил совсем другое, когда увлек ее объяснениями, почему взял Камень, и предложил ей место рядом с собой.
     - Людей много, Чандра, - спокойно взговорил Палатон, - а Камень только один. Если ты отвернешься от возможности изучать его, изучать свое наследие, второго такого шанса не будет. Ты - Чародей Девяти. Иди нет?
     Чандра задрала подбородок.
     - Да, - решительно заявила она, избегая взгляда Дарвиша. Все было так ясно до того, как он пришел.
     - Ты отвернешься от знания? Ты отвернешься от того, кто ты есть? - требовательно вопрошал Палатон.
     - Ты отвернешься от народа Ишии? - безжалостно спросил принц. - Потому что если ты сделаешь это, то я буду очень рад, что наследником станет твой кузен.
     - Что?
     Эти слова овладели ее вниманием, как ничто другое. Сжимая кулаки, Чандра резко повернулась к Дарвишу. "Как он смеет осуждать ее".
     - Ты бросаешь на верную смерть сотни людей... моих людей ради возможности поиграть с новой игрушкой. О, весьма могущественной игрушкой, - с издевкой произнес принц, - но и только. Для вас обоих это всего лишь игрушка. Игрушка.
     - Это не так, Дар.
     Чандра умоляла его понять. Из-за постоянного пульса, пульса Камня было трудно, даже невозможно думать о чем-то еще.
     - Сотни, тысячи мужчин, женщин и детей умрут. По твоей вине, Чандра! А тебе плевать.
     Умрут? Сотни, тысячи умрут? Как же она забыла об этом?
     - Мне не плевать.
     - Ха!
     Чандра вздрогнула, будто принц ударил ее. А он продолжал тихим, беспощадным, рычащим голосом:
     - Если это - Чародей Девяти, то я не удивлен, что твой отец, увидев, во что ты превращаешься, предпочел жить прошлым.
     - Нет!
     Принц игнорировал ее обиженный вопль, хотя и добавил еще одну рану к тем, что уже нес ради своего народа.
     - Это то, кто ты есть, Чандра? - Он указал острием сабли на Палатона. - Чародей Девяти? Убийца, не имеющий друзей...
     - Хватит. Ты тратишь наше драгоценное время. - Палатон поднял руку. На секунду Камень стал ярче, и...
     - Нет! - Слезы катились по щекам Чандры, но она поймала силу, которую бросил чародей, и повернула ее в сторону.
     Квадратный кусок паркета справа от принца вспыхнул и в мгновение ока стал углем и золой. Дарвиш остался на месте, но уперся носками в пол, прижимая клинок к барьеру, окружавшему чародеев. Когда барьер упадет, Палатон будет его.
     - Дар прав. - Чандра расправила плечи и твердо посмотрела в лицо чародея. - Ты заставил меня забыть о людях.
     - Я не заставлял тебя ни о чем забыть. - В голосе Палатона звучала еле уловимая веселость. - Я напомнил тебе о том, кто ты есть: Чародей Девяти.
     Девушка презрительно фыркнула. В этот миг она выглядела и неправдоподобно юной, и странно величественной.
     - Но я не только Чародей Девяти. Если это все, что ест