ца втолкнули внутрь, и жрец указал на Итернира. 
     - Ага! - воскликнул радостно тот, - что я говорил?! 
     - Итак, - торжественно спросил Итернир, жмурясь от яркого 
солнца, когда дверь захлопнулась за спиной, - о чем же вы хотели со 
мной поговорить? Братцы? 
     - Вы вольны называть меня и моих братьев по вере, как вам будет 
угодно, - смиренно ответил жрец, - но вам следует знать, что меня 
зовут Растерри, жрец у стопы Великого. 
     - Превосходно! - воскликнул Итернир, дергая плечом, забываясь, 
что связан, - меня тоже можешь звать как хочешь. Итак, кто же вы 
такие есть? 
     - Не слишком ли вы торопитесь, задавая вопросы, - улыбнулся 
жрец, указывая рукой путь, - разве вы сейчас хозяин положения? 
     - Я или вы, какая разница? - поднял Итернир один из самых 
волнующих вопросов, - сегодня вы, завтра я. Слыхал, что какой-то 
умник сказал, что все течет, все изменяется. Прав, ‚нк его задери! 
     - Все может быть в этом бренном мире, - склонил голову жрец, - 
однако, все же, вам следует отвечать и отвечать откровенно, ибо... 
     - Ибо! - передразнил Итернир, пытаясь поднять к небу палец, - 
Ибо! Как много в этом звуке. Короче я должен понимать свое поганое 
положение, исключительно глядя на этих молодцов, - он кивнул 
направо, показывая на тренирующихся парней, - Так? Так это мне все 
равно. Я, братец, давно осознал, что двум смертям не бывать, а одной 
не миновать. Мудрость поколений! В общем так, говорите вы, потом 
скажу я, полагаю, как истый жрец всеблагих богов ты обязан с высоты 
своего положения идти на уступки. Так что давай! Ступай! 
     - Я вижу, вы не так просты, как кажетесь, - улыбнулся жрец. 
     - Не усложняй меня, я простой, - попытался отмахнуться Итернир, 
но вместо этого вышло лишь неловкое подергивание плечом. 
     Понимая бесполезность дальнейшей беседы в том же духе, жрец 
рассказал историю появления здесь общины. Слово в слово, как говорил 
об этом Кан-Туну. 
     - Ага, - оборвал его Итернир на самой вдохновенной ноте, - и 
теперь вы все страстно желаете, чтобы мы все дружно раскаялись, 
оставили свою бредовую затею и жили с вами долго и счастливо. И 
умерли в один день. Так? Хотя не отвечай, сам вижу. По наглой рыжей 
морде. Скажи-ка лучше, как вам удалось так размножиться? 
     - Этот вопрос... - начал было жрец, потом все же решил 
ответить, - каждый член нашей общины проходит через совет жрецов, на 
котором решается, здоровым ли будет его потомство, будет ли оно 
угодно богам и полезным для общины. Только после этого он 
допускается до деторождения. Каждая женщина, одобренная советом, как 
только становится пригодной, или восстанавливает способность к 
деторождению, тут же оплодотворяется. После чего мужчина 
возвращается к прежним своим делам, пока не появится другая женщина. 
Детей воспитывают те женщины, кому отказано в рождении детей. 
Мужчины не отягощаются и не отрываются от своих занятий. Нас очень 
много. 
     - Ясно, - кивнул Итернир, - только не понятно, зачем вам 
понадобились мы... 
     - Раскаяние облегчит ваши души, очистит их перед богами... 
     - Оставь, - сморщился тот, - очистит! Пьяна с два! Дело в 
другом. Эге! А давно ли рождались у вас дети с хвостом? Или с 
четырьмя руками? Да вам же просто нужна свежая кровь! У вас же 
кровосмешение направо и налево! Так! Да ладно, говори начистоту, 
братец. 
     - Скажи, - попросил жрец, улыбаясь и заглядывая в глаза 
собеседнику, - те препятствия, которые вам всем пришлось преодолеть 
на пути сюда, неужели они тебя не убедили, что богам неугоден ваш 
путь сюда? 
     - Хм, - хмыкнул Итернир, - я знаю, какой ответ тебе нужен, но 
истинен ли он? 
     - Истина одна, мой друг, - улыбнулся жрец. 
     - Оставь эти свои улыбочки, - поморщился Итернир, - меня от них 
блевать тянет. Я тебе не мужеложец, чтобы совращать меня. А что 
касается истины, то там, внизу, она одна, а именно: наверх дойдет 
только один, чтобы быть удостоенным божьей благодати. Здесь, она 
совершенно другая. 
     - Те что внизу ошибаются, - улыбнулся жрец словно ребенку. 
     - Почему? Почему ты так думаешь? Из-за того, что один фанатик в 
бреду услыхал, как будто, голос бога?! А если я сейчас объявлю тебе, 
что у меня прямо сейчас видение, в котором боги велят вам отпустить 
нас, вы сделаете по велению богов? 
     - Великий свят! - воскликнул жрец, а в глазах его полыхнул 
огонек слепой веры, - и Гоеррен не позволит нам принять ложь за 
правду. 
     - Да? - изумился Итернир, сделав большие глаза и идиотски 
ухмыляясь, - бог разума не позволит вам ошибиться? А как вы вообще 
можете верить его советам, вами же, кстати, выдуманными, в угоду 
своему делу, но речь сейчас не об этом. Как вы можете верить ему, 
если он бог правды и лжи одновременно. Быть может, он испытывает 
вас, и лжет, в милости своей господней? Испытывая ваш разум? При 
этом, являясь богом разума, он превосходно знает, насколько им 
наделен каждый и, значит, заранее знает исход испытания, но речь не 
об этом. Может быть, даже если видение вашего "Великого" правда, что 
Гоеррен солгал, испытывая разум его и его потомков. А вы даже не 
задумались над его словами! Грех, братцы, грех! 
     - Как можешь ты подвергать сомнению слова святого человека, и 
даже бога?! - вскричал в возмущении жрец. 
     - Бога лжи! 
     - Бога!!! 
     - Ладно, - устало мотнул головой Итернир, - считай, что я 
раскаиваюсь. В самом деле, куда я денусь от этих ваших молодцов? Да 
и куда я один? Давай, говори, зачем вызвал. Только прямо говори, 
нечего кругом воротить, и учти, лапша меня ваша не обманет. 
     - Нам нужно знать, не станут ли лелеять ваши спутники мысли о 
грехе после того, как мы примем вас в наш круг. 
     - Ты хочешь, чтобы я предал? - цинично усмехнулся Итернир, - а 
предательство разве не грех? Да вы действительно считаете, что 
греховно не то, что неугодно богам, а то, что неугодно вам. Как 
смеете вы, смертные, решать за богов, что им угодно, а что нет? 
     - Как смеешь ты сомневаться в их законах? 
     - А их ли это законы? 
     - Я вижу, ты не способен сейчас раскаяться полностью, - опустил 
голову жрец, даже улыбка его куда-то пропала, - но у тебя есть время 
подумать. 
     Они повернули назад и весь оставшийся путь провели в молчании. 
Лишь один раз жрец спросил: 
     - Вы шестеро прошли этот путь вместе с самого начала? Или вас 
было больше? 
     - Нет, - просто ответил Итернир, - мы пятеро - да. С самого 
низа. Как вышли, так и добрались. А вот мальчишка, Торок, он 
прибился к нам, когда мост строили. 
     - Спасибо тебе, - кивнул головой жрец, - я вижу, ты еще 
способен раскаяться и осознать свой грех гордыни и сомнения. 
     - Что, что им было нужно? - набросился на принца Торок, едва 
дверь закрылась за жрецом. 
     - Мы все совершили страшную ошибку, - проговорил Кан-Тун с 
совершенно отрешенным лицом, - мы должны раскаяться. 
     - Почему? Как ошиблись? Почему? - не отставал Торок. 
     - Боги, - устало проговорил принц, - все эти препятствия для 
того, чтобы смертные не могли потревожить их покой. Смертные, мы, в 
греховной гордыне стремимся нарушить их волю. Мы должны раскаяться. 
Тогда нас простят... 
     - И пустят дальше? - наивно спросил Ригг. 
     - Нет! - резко ответил принц, - как ты не понял? Богам не 
угодно, чтобы смертные нарушали их покой! Это грех! 
     - Мои боги всегда готовы выслушать, - упорно сказал Ригг, - 
всегда готовы помочь. Им надо просто рассказать, они же не могут 
знать всего. Я должен дойти. Моя мама... 
     - Если твоя мать умрет, значит так угодно богам! - выкрикнул 
принц. 
     Несколько звенящих мгновений висела тишина. 
     - Я дойду, - упорно сказал Ригг, - дойду. Я скажу им. Скажу... 
     Они опять замолчали. 
     Когда вновь открылась дверь, впуская Итернира с сопровождением, 
все молчали. 
     Жрец долго вглядывался в лица еще не опрошенных, и выбрал в 
итоге Ригга. 
     - У меня там мама, - сразу начал Ригг, волнуясь, как только его 
вывели на свет, - поймите! Мама! Мне же нужно наверх! 
     - Гордыня! Гордыня гонит тебя. Это грех! - ответил жрец, 
улыбаясь и делая большие глаза одновременно, - раскайся! 
     - И тогда вы отпустите меня наверх? - не унимался Ригг. 
     - Нет, - покачал головой жрец, - посмотри направо, видишь этих 
молодцов? Они удержат всякого, кто попытается нарушить волю богов. 
Ясно ли это тебе? 
     - А разве боги не сами карают за неповиновение? - удивился 
Ригг. 
     - Сами, - кивнул головой жрец, - но порой, они действуют через 
нас, людей. Что с твоей матерью? 
     - Она больна, - сокрушенно ответил тот, - только боги... 
     - Если бы богам было угодно, - спокойно и ласково улыбаясь, 
ответил жрец, - она была бы здорова. 
     - Может быть, - засомневался Ригг, - они не знают? Боги же не 
могут знать все? 
     - Все боги знают все, - ответил жрец убежденно, - да и что им 
до нас, смертных. Осознаешь ли ты всю тяжесть своих грехов? Грех 
гордыни и сомнения. Как смел ты сомневаться во всемогуществе богов? 
Раскаиваешься ли ты? 
     - Я не знаю... - опустошенно остановился Ригг. 
     Все это место, все вокруг внушало какой-то необъяснимый 
священный трепет. Хотелось верить. Хотелось верить этому человеку. 
Его убедительным словам о богах, улыбке. Ригг обнаружил себя на 
коленях, в слезах. 
     - Встань, юноша, - поднял его жрец, - я вижу, ты раскаялся и 
понял тщету своих деяний. Но скажи мне, раскаялся ли ты настолько, 
чтобы жить среди нас, выполняя наш долг перед богами. 
     - Вы же говорили, - смиренно ответил Ригг, - уж коли боги того 
хотят... 
     - Ты должен понимать, - наставительно объяснял жрец, - что долг 
наш не только во встрече тех, кто идет снизу, но и в выявлении тех, 
кто вынашивает мысли о грехе здесь. Готов ли ты видеть грех среди 
друзей своих, готов ли принести их в жертву? 
     - Это что же? - удивился Ригг, - если кто-нибудь соберется 
бежать. Итернир, или светлый принц, или Крын, сказать вам, и вы их 
убьете? 
     Жрец ничего не ответил, лишь развел руками: "На то воля неба". 
     - Это как же ж можно? Что же вы за люди все здесь такие? - в 
этом возмущении он и не почувствовал, как спадает с его глаз пелена 
готовности к слепому поклонению, - как же так? Предать и убить? 
Человека? Каким же богам это угодно?! 
     - И ты, - печально покачал головой жрец, - и ты страдаешь 
грехом сомнения... Иди, юноша, думай. И да снизойдет на тебя 
озарение божье! 
     - Ну, - сел Итернир, прислонившись спиной к стене, - и что же 
ты, наш маленький принц, думаешь? 
     - Мы все ошиблись, - тихо сказал он не выпадая из прострации. 
     - Да? - очень удивился Итернир, - это, почему же? 
     - Мы согрешили в суетной гордыне... 
     - А почему ты так думаешь? - очень внимательно и даже 
требовательно посмотрел на него Итернир. 
     - Богам не угодно, чтобы мы нарушали покой их небесного 
чертога. 
     - Ох, ты, как интересно! - воскликнул Итернир, дергаясь всем 
телом, по-видимому, ему хотелось всплеснуть руками, - они сами тебе 
так сказали? 
     - Нет, но те препятствия... 
     - Что ты говоришь? - еще сильнее удивился тот, - а не ты ли еще 
вчера был уверен, что все это - только для того, чтобы единственный 
достойный дошел до самого верха? 
     - Так говорят внизу, - с невозмутимой уверенностью ответил 
принц, - но они ошибаются, я знаю это. 
     -А почему же ты уверен, что эти люди не ошибаются. Молчишь? 
Думай! Думай! Тебя что, мало обманывали? Ты мало видел лжи? Принцы 
внизу говорили, что дальше пути нет, но мы здесь, там, где пути нет! 
Во дворце тебе говорили, что все это - чтобы ты получил 
благословение богов, а теперь что? А знаешь, почему тебя на самом 
деле сюда послали? - он подполз к Кан-Туну, заглядывая в его лицо и 
не обращая внимания на удивленно замершего Торока, - Потому что ты 
сгинешь здесь, как все Восходящие, и никогда не сможешь претендовать 
на трон. Тишь да гладь в нашем славном государстве! 
     - Откуда ты это знаешь? - потрясенно посмотрел на него Кан-Тун, 
- это неправда. 
     - Я догадался, - улыбнулся Итернир, - смотри: принцев 
отправляют наверх, как только старший брат примет правление, и у 
него появляется наследник. Пока отец правит, принцев берегут, вдруг 
война, вдруг болезнь? Государство не может остаться без наследника. 
А как только он есть, всех претендентов на трон надо убрать. А то - 
перевороты и так далее. И вообще - смута. Смотри как стало тихо в 
вашем дворце, когда всех побочных отослали на лестницу! Всех этих 
родственников боковых ветвей, всех этих Донов, Канов, Ронов, Рунов и 
даже Танов. Да еще и чудом уцелевших близнецов, этих Ренов, хотя 
заметь, они из старшего колена! А? Каково? Теперь же никаких боковых 
ветвей не будет. Ты сгинешь здесь, и твои дети не станут тянуть на 
себя корону. Теперь понял? 
     Взгляд принца померк. "Что есть правда?": думалось ему. Эти 
измышления озлобленного простолюдина или то, что говорили во дворце? 
Но на его памяти действительно во дворце все было спокойно по 
сравнением с тем обилием интриг и переворотов, какое описывалось в 
дворцовой хронике. Да его дед сам пришел к власти, свергнув короля 
из третьей ветви, из ветви Тунов. Кругом ложь. И что есть правда? 
Помоги, Гоеррен! Ты, бог разума и веры, правды и лжи, помоги! 
     - Ну что, - ехидно кивнул Итернир, - понял хоть что-нибудь? 
     - Нас обманули... - вымолвил принц. 
     - О! Движемся! - довольно воскликнул Итернир, подмигивая ничего 
не понимающему Тороку, - а когда? 
     - Внизу, - сокрушенно ответил Кан-Тун. 
     - А этим ты веришь? - добивал тот поверженного врага. 
     - Я не знаю, - пробормотал принц, - я не знаю чему верить. Я не 
знаю, что думать! Боги! - взмолился он, - Боги! Помогите! 
     Отворившись, дверь впустила Ригга. Вошедший жрец вновь долго 
оценивал пленников и выбрал Крына. Конвой с некоторым трудом поднял 
его на ноги и вывел наружу. 
     - Ну, - спросил жрец, - ты знаешь, о чем я хочу с тобой 
поговорить? 
     - Так эта... - собрался было почесаться тот, но лишь 
покачнулся, - вроде да... А о чем? 
     - О вашем грехе, мой мальчик, - улыбнулся жрец безмятежности 
глаз Крына, - о грехе вашей гордыни. Твои попутчики рассказали уже о 
том кто мы такие, и для чего здесь живем? 
     - Да... вроде, - прогудел Крын. 
     - И ты раскаиваешься? 
     - Так... эта... уж, коль надоть... так чего ж не эта... 
раскаяться? - пожал плечами Крын. 
     - Прекрасно, мой мальчик, - ответил жрец, - а готов ли ты 
следить за зерном греха в спутниках твоих, чтобы предотвратить его. 
     - Так эта... ежель надоть... то что ж... - опять пожал плечами 
тот, - только эта... каким зерном? 
     Еще внимательнее заглянув в его безмятежные глаза, жрец 
отчаялся. 
     - Ну, как там? - спросил Итернир Ригга, когда стукнул засов. 
     - Раскаялся, - ответил тот. 
     - И что дальше? 
     - Идти надо, - ответил Ригг, глядя в стену, - дальше идти 
наверх. 
     - Но ведь они говорят, что дальше не пройти! - воскликнул 
Торок, перестав что либо понимать. 
     - Внизу тоже говорили, - глухо сказал Ригг. 
     - Во! - обрадовался Итернир, показывая принцу на охотника, - 
видал?! Учись! 
     - У него мать больная... - ответил принц. 
     - Ну и что же, - пожал плечами Итернир, - а у тебя совесть 
должна болеть, за страну и народ. Лучше вы вот что скажите, вам тоже 
предлагали заложить остальных? 
     - Да, - удивленно посмотрел на него Ригг. 
     Кан-Тун согласно кивнул. 
     - Ну дела, - воскликнул Итернир, - что творится! И что же, как 
я понял по неудовлетворенной морде этого товарища в рясе, отказали? 
Правильно. Всегда знал, Ригг, что ты - настоящий друг, да и про 
тебя, принц, думал, что ты не совсем пропащий человек. Ай да мы! А 
не думаете ли вы, дорогие мои попутчики, что нас опять испытывают? 
     - Зачем? - заговорил Ригг, - зачем все это, боги? Зачем так-то? 

     - Кто его знает, - ответил Итернир, - может быть, нас слишком 
много? 
     Но продолжить беседу не удалось. Вернули Крына, забрав Ланса. 
     Однако от Ланса жрец так же не добился толку. Тот несокрушимо 
молчал, игнорируя вопросы и не обращая внимания на пламенные речи, 
хотя и дал понять жрецу, что он не глухой. Хотя, жрец уже был готов 
к такому результату. 
     - Отказал? - спросил Итернир вернувшегося Крына. 
     - От чего? - недоуменно переспросил тот после некоторой паузы. 
     - Ого! - обрадовался Итернир, - да наш жрец у стопы Великого 
сильно сдал за последнее время. Итак, друзья мои, что будем делать? 
     - Уходить надо, - твердо сказал Ригг. 
     - А почему, собственно, - вдруг заговорил Кан-Тун, - ты 
спрашиваешь нас всех, как будто, если идти, то всем вместе. Не пора 
ли позаботиться каждому о себе. Разве вы забыли, что до верха дойдет 
лишь один? 
     - Потому, - любезно ответил Итернир, - что мне кажется, что 
дошли досюда мы лишь потому, что держались вместе. Если бы не Ригг, 
мы бы все пропали в болотах, если бы не Крын, не построить нам 
моста, если бы не Ланс, лежали бы сейчас порубленными. Даже ты, 
Кан-Тун, помог нам, чего я от тебя никак не ожидал. 
     - А ты? - вспыхнул Кан-Тун, - что сделал ты? 
     - Я-то? - сник Итернир. 
     - Да что же ты, светлый принц, так на него накинулись? - добро 
проговорил Ригг, - и он тоже помог, а как же? На Стене-то? Правильно 
он говорит, думаю, вместе держаться бы надо. А то как же? 
     - Ну, этот вопрос решили, - подвел итог Итернир, - дальше 
вниманию высокого совета предлагается вопрос о... 
     Но он был прерван открывшейся дверью. Ланс вошел без 
посторонней помощи и молча улегся у стены. Молодцы конвоя подхватили 
и вынесли Торока. 
     - Ты уже знаешь, о чем я хочу поговорить с тобой, так, мой 
мальчик? - улыбнулся ему жрец. 
     - Я слышал, о чем говорили Итернир с Кан-Туном и... - начал 
Торок, но оборвался на полуслове. 
     - И... - мягко подтолкнул его жрец. 
     - И не знаю, что мне думать, - выдохнул мальчик. 
     - А нет нужды в раздумьях, - улыбнулся жрец, - надо верить, 
надо слушать голос твоей души. 
     - Но как же? - удивился Торок, - ведь верховный бог - он бог 
разума? 
     - И бог веры, - добавил жрец, - если ты будешь смотреть только 
на траву, ты никогда не поймешь, что такое деревья. Ты понимаешь? 
Хотя, я забыл представиться. Мое имя Растерри, жрец у стопы 
Великого. Можешь называть меня, как хочешь. А как тебя зовут? 
     - Торок, - ответил мальчик, - у меня еще нет прозвища. Но 
будет, будет. Обязательно будет. 
     - Конечно, - согласился жрец. 
     Они недалеко отошли от строения, где содержались пленники, так, 
что его не было видно, и сели в густой тени на лавочке. 
     - Итак, ты присоединился к этим пятерым недавно? - продолжил 
беседу жрец. 
     - Да, - ответил Торок, - там, внизу. Мы вместе строили мост. И 
даже сражались в битве. Они - герои. 
     - Может быть, мальчик, - кивнул жрец, мягко улыбаясь, - ты 
чист, как небо над нами. Тебя так легко обмануть... 
     - Не говорите так о них, я сражался с ними бок о бок, они - 
хорошие люди! 
     - Может и так, - повторил жрец, - скажи. Теперь, зная истину о 
Лестнице, раскаиваешься ли ты в своем грехе? 
     - Да, - невольно вырвалось у Торока, - только Итернир 
говорит... 
     - О-о-о! - всплеснул руками жрец, - этот Итернир, это тот, с 
которым я говорил вторым, так? Он далек от веры и богов. Он ничего 
не чувствует, но думает, что понимает. Но что можно понять, не слыша 
голоса бога? Как ты думаешь? 
     - Я... не знаю, - потупился мальчик. 
     - Я рад, - положил руку ему на плечо жрец, - рад, что ты не 
такой. Рад, что для тебя есть еще что-то святое в этом мире. Скажи 
теперь, ты столь молод, что не мог сам взобраться на Лестницу, ты 
родился здесь? 
     - Да, - сказал Торок, - мой отец... он... - в его глазах 
вспыхнул огонек. 
     - Да, - прервал жрец, но столь нежно, чт