головами. Сидел у костра, средь мертвых и живых и третий принц 
Рен-Тун. 
     В царстве мертвых царила тоска, скука и одиночество. Солнце 
давно скрылось за горизонтом, и все вокруг объяла густая ночная 
тьма. Звезды холодно мерцали в провале неба, но мертвым и живым у 
костра было пусто и одиноко. 
     Сначала донеслись песни и смех. Казалось, они доносятся из 
невообразимого далека, с другой стороны мира. Шум усиливался, 
приближаясь отовсюду одновременно. Взгляды сидящих, до того 
недвижимо уставленные в огонь приобрели чуть осмысленное выражение, 
кто-то заозирался. 
     В топот, шутки и смех, доносившиеся со всех сторон, вплелся 
скрип тележных колес. На лицах сидящих возле костра появились улыбки 
и предвкушение буйного веселья. 
     Наконец, в кругу света появилась процессия ‚нка. 
     Впереди, естественно, шел сам ‚нк. Высокий, настолько, что 
шапка с головы падала, если стоя у его ног пытаться разглядеть лицо, 
наряженный в цветастые лоскутья ткани с косматой головой и огромным 
красным носом, он шел, сильно пошатываясь, так что ноги то и дело 
задевали одна за другую, но каждый раз ему удавалось не упасть. 
     - Какая сволочь шатает землю?!! - грозно, но риторически 
вопрошал он. 
     А у его ног шумно шутя, ругаясь и расплескивая вокруг 
стеблевку, веселилась свита - пьяны. Только появившись, эти спутники 
‚нка тут же заполнили все вокруг шумом, гамом, песнями и плясками. 
Покатились по земле бочки, со стеблевкой, привезенные на телегах, в 
руках замелькали бурдюки с пьяным козьим молоком, кувшины с веревой 
настойкой. Всем сразу стало весело. 
     - Пить мне!!! - потребовал ‚нк, привлекая всеобщее внимание. 
     Дрожащий пьян несмело протянул своему непредсказуемому и порой 
жестокому повелителю кувшин и, отделавшись пинком, радостно 
заверещал. 
     - Напьемся, как боги!!! - провозгласил ‚нк, и праздник начался. 

     Шум и гам тут же многократно возрос. Живые и мертвые пили, 
больше проливая на землю. Пьяными все стали практически вмиг, 
старательно поминая умерших товарищей, и, заботясь о том, чтобы они 
весело провели это время. 
     Кан-Тун смотрел на огонь, словно не замечая, пляски вокруг. Он 
отказывался от протягиваемых кувшинов и кубков. Пляска языков 
пламени завораживала, а он изо всех сил старался вспомнить своего 
брата, костюм которого сейчас носил, пытаясь понять при этом, почему 
же вдруг смерть родственника так потрясла его. Его принца крови, 
того, кто с рождения должен воспринимать смерть близких лишь как 
исчезновение с доски еще одной фигуры. 
     Грол напротив, сколько ни пил, все было мало. За последнее 
время он практически не касался спиртного. Отдавал команды, заботясь 
о людях, пошедших за ним. Он вновь был воеводой. И тем горше был 
каждый погибший в той битве. И сейчас, вспоминая их, он вспоминал 
одновременно и битвы его Отдельного Латного. Сражение в ущелье 
Ветров, бой у Кровавой лощины, битвы при Огранке, при Гернольстеен. 
Перед его глазами стояла картина, когда в ночи, в свете костров его 
парни, лучшие парни из Отдельного Латного, убивали друг друга в 
лесу, что там, внизу под стеной. Убивали как звери, забыв про 
оружие, подчиняясь нелепой слепой ненависти. Рвали друг друга 
зубами, и безумно хохотали. Он пил бочонками и не чувствовал 
опьянения. Пьяны хохотали вокруг, хватали за руки, толкали, но перед 
глазами стояли те, кто шел раньше рядом. В последнее время, ему 
становилось не по себе в День Мертвых. Все эти лица тех, кто уже 
ушел будили непонятный страх и чувство вины, как будто, это его 
личину должны были носить его товарищи, а происходит наоборот. 
     Изредка он взревывал, бил себя в грудь, но легче не 
становилось. Тяжелый комок встал попрек горла, горький и давящий. И 
его не удавалось смыть даже стеблевкой. Если бы он мог плакать, 
думалось ему, если бы только можно было все вернуть... 
     Но все остальные веселились от души. Вливая в себя хмель и 
пьянея на глазах, радостно и весело. Этого дня ждали целый год. К 
этому дню готовились, и, хотя здесь, на Лестнице никто не мог 
запретить пить во внеурочное время, пили все, как будто в последний 
раз. 
     И именно потому, что все были поглощены праздником, никто не 
заметил, как из тьмы возникли, словно тени, хмурые воины, окружив 
празднующих. 
     - Хватит! - вдруг вступил в круг света вооруженный человек, и 
кругами по воде затих смех и радость вокруг. 
     - А что это он, - навалился на него кто-то из лесорубов, 
совершенно пьяный, - давай-ка выпьем! Ты мертвый, или живой? 
     Человек брезгливо вонзил в него нож и отпихнул в сторону. 
Лесоруб, хрипя, корчился на земле, из распоротого живота сочилась 
кровь. Он умирал медленно. Человек вытер кинжал об одежду умирающего 
и посмотрел на остальных. Воины за кругом приготовили оружие. 
Лучники положили на тетивы стрелы. 
     Только тогда мятежники начали трезветь. 
     - Что тебе надо, Тирмен? - встал принц, гордо выпрямившись. 
     - Что мне надо? - спросил человек, даже будто несколько 
удивившись, - Что мне надо? А ничего! Мне не нужно ничего! Все, что 
я делаю, я делаю ради своих людей! Ваши сказки опасны! Мои парни 
стали задавать слишком много вопросов. Зачем, зачем вы придумали все 
это? Лестницы дальше нет! Нет! И никогда не было! Зачем строить 
какой-то мост?! Все обречено на неудачу! Я решил. Я решил прекратить 
эту опасную затею. 
     С этими словами он выхватил из огня пылающую головню и 
направился к мосту. Ватажники натянули луки, выцеливая самых 
ретивых. 
     - Почему ты говоришь?.. - начал было Кан-Тун. 
     - Оставь, - тихо подошел к нему Итернир, - он пришел сюда не 
спорить. 
     Мятежники, скованные смесью опьянения и изумления, не способные 
даже воспринять происходящее как реальность, стояли, застыв, там, 
где их застал окрик, не в силах пошевелиться. Несколько ватажников, 
подбежав, тоже выхватили горящие ветки и, бросившись к мосту, 
помогли разжигать его. Затрещало пламя, расползаясь по дереву моста 
сначала нерешительно, а затем все быстрей. 
     - Что же вы делаете?! - взревел Грол, бросаясь вперед, - 
паскуды рваные! 
     Он подбежал к мосту, и, одним взмахом руки отшвырнув ватажника, 
принялся затаптывать огонь. 
     - Назад! - закричал Ригг. 
     - Назад! - заревел Грол, когда к нему бросились ватажники. 
     - Назад! - ревел он, расшвыривая их прочь, один долгим криком 
проводил себя в бездну, - не будь я Грол Оружейник! 
     Свистнула стрела. Насевшие на воеводу расступились и всем стало 
видно белое оперение, расцветшее на груди. 
     Засверкала сталь наконечников копий, смотревших прямо в грудь 
мятежникам, оцепеневшим на месте. 
     - Не-е-ет! - протяжно закричал Ригг, - он же пьяный, оставьте 
его!!! 
     Грол недоуменно посмотрел на пронзившую его стрелу. 
     - Ничего, - мрачно заверил он своих врагов в худших опасениях, 
- ничего... 
     И еще три стрелы с хищным свистом вонзились в дородное тело: 
плечо, нога, грудь. 
     Остальные мятежники стонали от бессилия. Безоружные, окруженные 
готовым ко всему врагом. 
     Мост уже полыхал. 
     - Ничего, - пробормотал Грол, делая шаг вперед, - не будь я... 
     И опять стрелы. 
     Шаг. 
     Свист. Глухие удары. 
     Шаг. 
     Пение тетивы. 
     Шаг. 
     Шаг. 
     Шаг. 
     Невольно опустились луки... 
     Мост полыхал, объятый огнем, и его было уже не спасти. 
     Тирмен ничего не говоря, скомандовал своим людям жестом, и они 
исчезли в красном свете объятой пламенем мечты. 
     Ригг подбежал к распростертому на земле Гролу, упал на колени. 
     - А-а, - узнал его Оружейник, - ты... один ты и есть человек... 
рожа моя ему не нравится... 
     Он схватил руку Ригга, вцепившись в него уходящим взглядом: 
     - Дойди, парень... 
     - Ничего, - шептал Ригг, - вместе же... вместе дойдем... 
дойдем? 
     - Не-ет, - печально смотрел воевода, - уже нет... пройди эту 
проклятую Лестницу! Обязательно пройди! И еще... Не медли! Натянул 
тетиву - стреляй! Не иначе... Только пройдите! Вы сможете!.. вашу 
козу... пройди... и богов этих... всех... не будь я... 
     - Зачем? Зачем смерть? Зачем?! - еще долго спрашивал Ригг у 
безмолвных небес, не обращая внимания на говорящих ему что-то 
Итернира, Крына, сидящего рядом Ланса и принца, стоящего чуть 
поодаль. 


18 


     Погибших в битве не удалось похоронить по чести, их пришлось 
попросту сложить в узкую лощинку и присыпать землей. Грол же получил 
погребение, как полагалось. Он был возложен на настил моста и среди 
пламени и искр, под слова обращения к Кеуту, седовласому богу битвы 
и бури, покровителя воевод и героев, его душа и его имя устремилось 
в ночное небо. 
     Все подняли вверх кубки, кувшины, кружки с напитками забвения, 
и осушили их, в память о воеводе. 
     А наутро четверка пастухов подошла к пятерым спутникам. Они 
долго мялись, не решаясь сказать что-либо. 
     - Ну, что вам, - не выдержал принц, в конце концов. 
     - Да тут такое дело... - спрятал глаза один. 
     - Да понимаете, - продолжил за него другой, - там, в холмах... 
у Куреня коза должна окотиться... 
     - Да и верень колосится... - добавил третий. 
     - Ну и что? - не понимая, спросил Кан-Тун. 
     - Да... - затянул четвертый, еще сильнее наклоняя голову. 
     - Да все понятно, - подошел Итернир, слышавший весь разговор, - 
что уж там, идите, мужики. 
     - Да как вы... - начал было серчать Кан-Тун. 
     - Оставь, - устало остановил его тот, - погляди вокруг. Эти 
хотя бы сказали, некоторые, - он усмехнулся, - так ушли. Идите, 
мужики, идите, все понятно. Все-таки верень колосится... 
     Пастухи ушли. 
     - Все ж таки, - сказал Ригг, долго смотревший им вслед, - как 
же ж так-то можно? Вместе же. И теперь уйти? 
     - Чернь... - процедил сквозь зубы принц. 
     - Не такая уж и чернь, - усмехнулся Итернир, - ты Гурко этого 
хорошо рассматривал? 
     - Стану я еще какого-то смерда рассматривать, - с легкой ноткой 
возмущения отмахнулся принц. 
     - А зря, - окатил его Итернир ироничным прищуром глаз, - этот 
Гурко был также известен как Гуртеннес Неревильский, герой битвы при 
Естервонне. 
     Принц ничего не ответил, но долго смотрел вслед уходящим 
пастухам. 
     И эти пастухи были не одиноки в своем решении. 
     С ними осталось только шесть человек. Принц поглядывал в их 
сторону, ожидая, что те тоже соберутся и уйдут, но, в конце концов, 
не выдержал и сам подошел к ним. 
     - А вы что не ушли?! - закричал он. 
     Воин в отполированных до рези в глазах доспехах, невозмутимо 
правящий меч оселком, посмотрел на него, но ничего не ответил. 
     - Идите! - махнул рукой Кан-Тун, - идите! Ну! Все идите! Все!!! 

     - Да вы... эта... светлый принц, - неловко подошел Крын и 
придержал за плечи, - уж не лютуйте... тоже ж, люди... 
     - Какие они люди?!! - бушевал принц, - что сидите?!! Уходите 
же!!! Прочь!!! 
     - Не серчайте... светлый принц, - бубнил Крын, уводя принца, - 
не гоже так... люди же... 
     - Вы, наверное, - подошел Ригг, - и правда, наверное, идите. 
Видать уж не получилось с мостом этим... так что уж не обессудьте... 

     - Да куда же нам идти? - удивился один из оставшихся, бывший 
герой, бывший горожанин, бывший мятежник. 
     - А домой идите, - просто ответил Ригг. 
     - Верно, - поддержал Итернир, - домой. Принцы вас сейчас не 
тронут. Очень уж сильно ослабели. Да и боятся они теперь вас. А если 
все-таки тронут, так вы же всегда можете уйти в козопасы, в пастухи. 
Так что ступайте. 
     - Не поминайте лихом, - добавил Ригг. 
     Немногие оставшиеся быстро собрали нехитрые пожитки. 
     - Ну, ребятки, - сказал через плечо последний, - что же вы... 
сами говорили... и сами же... так дела не делаются... 
     - Не поминайте лихом, - повторил Ригг. 
     - Не боись, - утешил Итернир, - будут поминать, как звали. Уж 
будь уверен. 
     - Эге! - воскликнул Итернир, когда развернувшись, обнаружил 
Торока, - а ты-то что же не ушел со всеми? 
     - Нет, - замотал головой парень, - нет. Я с вами. Я никуда не 
уйду. 
     - Да? - вздернул бровь Итернир, - все героем стать хочешь? Ну 
ладно. Пойдем, поглядим, что там с принцем нашим светлым сталось. 
     Кан-Тун, заметив подходящих Итернира и Ригга с Тороком, 
вырвался из объятий пытающегося его утешить Крына. 
     - А вы, вы что не ушли? - гневно закричал он, а глаза 
заблестели подозрительной влагой, - тоже уходите! И ты уходи! 
Деревенщина! 
     - Да ты что? - удивился Итернир, - куда же мы-то от тебя? Мы же 
свита твоя. Забыл, или как? 
     - Свита, - недовольно повторил тот, но потом повторил гораздо 
теплее, - свита... 
     Они сидели возле края обрыва, Крын бродил, осматривая пожарище, 
но мост сгорел дотла. Причем ватажники спалили даже остававшиеся 
бревна. Надежды не было никакой. 
     Кан-Тун мучительно пытался найти выход. Сейчас как никогда 
хотелось перебраться через эту пропасть и достичь вершины. Он думал, 
как можно бороться со своей же родней. Пытался найти слабые места 
собственной семьи. Тщательно вспоминал каждый миг прежней своей 
жизни во дворце. 
     - А я все-таки дойду дальше, - вдруг проговорил Кан-Тун, плотно 
сжав губы. 
     - Ха-ха! - по слогам произнес Итернир, - это как же? Твои 
любимые родственнички нас на голову живо укоротят, как только узнают 
про нас, да и кто теперь-то пойдет за нами? 
     - Они сами и построят, - ответил принц, скорее самому себе, а 
не Итерниру 
     - Чего? - удивился тот. 
     - Принцы, - ответил Кан-Тун, - они нам мост и построят. 
     - Это как же? 
     - Мы их заставим. 
     - Это ты сказал, - веселился от души Итернир, - уж не с ножом 
ли у горла? 
     - С ножом, - мрачно ответил принц, но продолжать не спешил, не 
хотелось признаваться в слабости собственной семьи. 
     - Ну, ну, - подбадривал Итернир, Ригг молча слушал. 
     - В замке главный не Ун-Рон. 
     - Да?! - громко удивился Итернир, - а кто же? Уж не ты ли? 
     - Прекрати! - прикрикнул Кан-Тун, но все же продолжил, - во 
дворце главный - командир замковой стражи, у него больше всех 
воинов. Он говорит Ун-Рону куда идти. 
     - Подожди, - остановил смех Итернир, - откуда ты все это 
знаешь. Они же не сами тебе все это рассказали! Неужели... неужели 
там, внизу, во дворце, твоя династия давно не у дел? Вот так дела! 
Ха-ха! Ха-ха-ха!!! А кто же там? Маршал? Или мажордом? Что 
отвернулся? Мажордом? Я попал?! Вот это новость! Великим и могучим 
государством нашим правит мажордом!!! 
     - Прекрати, - тихо сказал принц, - сейчас не об этом... 
     В просторном зале трактира было совсем мало народу в этот 
вечерний час. Два солдата, из тех, что теперь постоянно здесь 
дежурили, да трое человек. Судя по всему, охотники за головами. Тем 
более, что двое из них были те же, кого Ланс видел здесь в прошлый 
раз. По-видимому, из-за обилия объявленных вне закона в последнее 
время, их дело процветало, хотя и стало несколько нервным и 
хлопотным. 
     Заметив вошедшего Ланса, все сидящие неторопливо сели так, 
чтобы быть к нему лицом. Ланс, ни слова не говоря, прошел вперед и 
сел в центре зала за торец длинного стола, спиной к стойке. 
     Не спеша, вынул из-за пояса оба кинжала и положил их перед 
собой на стол. 
     Подбежал Шетен, бормоча свою нелепицу, поставил перед гостем не 
заказанную еду и скрылся за стойкой. 
     Ланс сидел, откинувшись на спинку стула, смотря в пустоту перед 
собой. 
     Охотники и солдаты так же сидели не шевелясь. Однако один из 
них, в грязной потертой куртке, но безукоризненно выбритый, с самого 
начала опустив руки под стол, медленно высвобождал из ножен нож. 
     Наконец резким движением он поднял руку над столом, блеснула 
сталь ножа, но тут же упал на столешницу, булькая пробитым широким 
кинжалом горлом. 
     И дальше все уложилось в несколько мгновений. 
     Солдаты как по команде подхватились, и тут же попадали на пол, 
чтобы уже не двигаться. 
     Ближний к двери охотник перекатом на пол ушел со стула, 
стремясь закрыться от губительных ножей Ланса стойкой, а оставшийся 
резким движением выдернул стол, ставя его перед собой, словно щит, 
тем самым спасаясь от броска. 
     Первый убийца, уже пройдя за стойкой бара, выпрыгнул на Ланса, 
сверкая обнаженной саблей. И в этот же момент второй отбросил стол, 
в Ланса, одним плавным движением выхватывая короткий меч. Но Ланса 
уже не было там, где его видел первый охотник. Мгновенно он оказался 
на ногах, ушел в сторону и единым движением, плавным и неуловимо 
быстрым, выхватил с перевязи два ножа, отправляя их в своих 
противников. Первый охотник, так и не успев ничего понять, был 
опрокинут на стойку тяжелым столом, а второй глухо повалился на 
дощатый пол, звеня выроненным мечом. 
     Два тяжелых широких кинжала и три метательных ножа. 
     Три мертвых тела и двое умирающих. 
     Несколько мгновений. 
     - Когда придет Аслам, - четко произнес Ланс, подойдя к 
дрожащему под стойкой в паническом ужасе Шетену, - скажешь, чтобы 
заготовил много еды. Ее купят. 
     Шетен мелко закивал, уверяя, что все понял. 
     Ланс развернулся и вышел. К еде он так и не притронулся. 
     Во тьме наступившей ночи потонули и окрестные поля, и недалекие 
скалы, лишь стены замка, поднимающиеся рядом темной громадой, можно 
было почувствовать. Итернир вглядывался в горизонт, отсчитывая 
взошедшие звезды. Тихо и очень уютно журчал внизу под обрывом ручей, 
и Ригг готов был целую вечность стоять здесь под стенами замка, 
слушая плеск воды. Только что они с Итерниром поднялись по скальному 
обрыву, над которым стоял замок, и теперь Итернир отмерял время, 
ожидая условленной звезды. 
     - Пора, - тихо скомандовал он. 
     И они начали восхождение вверх. Стены донжона были сложены из 
плохо обработанных и не очень хорошо пригнанных камней, и 
подниматься было не так уж тяжело. Тяжелее было соблюдать полную 
тишину, чтобы единственный стражник на стене не почувствовал их. 
     Благополучно поднялись по стене, проникли через башню внутрь 
замка и, хоронясь каждой тени и вздоха, пошли темными коридорами. 
Они совершенно не знали расположения комнат, хотя и неплохо 
ориентировались, и спасало только то, что солдат у принцев осталось 
слишком мало, чтобы обеспечить нормальную защиту замка. 
     - Здесь, - сказал Итернир, выбрав темную нишу в стене коридора 
ведущего от апартаментов принцев к тронному залу, - подождем. 
     Именно в это время, неслышно подкравшийся в темноте к воротам 
замка Крын, в сопровождении Ланса и принца с Тороком, обрушил свой 
топор на ворота. 
     Щепки летели во все стороны и после нескольких славных ударов 
ворота рухнули, впуская ночных гостей. 
     - Ватага! - поднял тревогу воин на башне, заслышав первые 
удары. 
     Воины в караулке, при первых криках сонно завозились на нарах, 
но, когда дверь беспомощно разлетелась в мелкие щепки, а на пороге 
возник разъяренный Крын, со своим чудовищным топором, поняли, что 
замок штурмуют. 
     Замелькали факелы и крики. Заметались сонные немногочисленные 
солдаты. Все понимали, что их застали врасплох и их сейчас слишком 
мало, чтобы отразить нападение. Все готовились к смерти. И худшие 
опасения оправдывались, когда они видели Крына, размахивающего своим 
оружием, идущего слева Ланса и Торока справа и властно шагающего за 
их спинами Кан-Туна, принца крови. Им казалось, что павшие в битве 
вернулись мстить. 
     Стараясь поднимать как можно больше шума, Кан-Тун со свитой 
пробивался к тронному залу. 
     - Тревога! - закричал солдат, нарушая тишину коридора. 
     Ошеломленный он промчался в апартаменты государей, поднимая 
всех на ноги. Итернир и Ригг напряженно вжались в стену, молясь всем 
богам, чтобы их не заметили. 
     И им не пришлось долго ждать. В сопровождении двух воинов и 
поднявшего тревогу солдата, из коридора, ведущего к апартам