. 
     - Светлому принцу следует сесть за верхний стол, - учтиво 
склонился капитан замковой стражи, указывая на стол, поставленный на 
помосте, где совсем недавно стояли троны, свободно было место лишь 
рядом с близнецами, между которыми сидело маленькое серое существо, 
может быть, женского пола, - а ваших людей проводят стражники. 
     Принц великодушно позволил подвести себя к верхнему столу, 
приветственно поклонился остальным принцам, и сделал вид, что не 
заметил, ни уничтожающего взгляда ближайшего к нему близнеца, ни 
того, насколько тот брезгливо отодвинулся. 
     Внизу тянулись друг напротив друга два длинных стола, для 
гвардейцев и замковой стражи, и нельзя было сказать, чтобы столы эти 
ломились от яств, но все же количество жареного мяса и кувшинов с 
местным пойлом, впечатляло. Внизу, впрочем, под Лестницей, 
подумалось принцу, на пиры тоже не скупились, хотя и побогаче там 
столы. А здесь - словно у бедного рыцаря - козлятина да птица, разве 
только много. 
     С некоторой тревогой Кан-Тун заметил, что его гвардию подводят 
к местам в разных частях стола, меж гвардейцев остальных принцев. И 
уже даже усадили Ланса и Ригга, однако, когда невозмутимые замковые 
стражи указали Крыну его место, тот молча подошел к Риггу, и 
подвинул в сторону соседа и с ним всех прочих в сторону, так что с 
конца лавки упало несколько человек, зазвенев кольчугами, надежно 
скрытыми верхними рубашками. Не очень довольные создавшимся 
положением, они встали и подошли к источнику их неприятностей. По 
лицам замковой стражи, за столом напротив, понеслись довольные, 
глумливые, и злорадные улыбки. "Сейчас будет драка": счастливо 
думалось им. Почувствовав кого-то за спиной, Крын все так же молча 
достал из-за спины свой новый топор и положил его на лавку рядом с 
собой. 
     - Эй! Ланс, - обрадовано закричал Итернир, оценив происходящее, 
- давай-ка к нам. Вы позволите? - бесстыдно тронул он за плечо 
застывшего перед топором гвардейца. 
     Тот, подавленный картиной в стиле гигантизма пошел на свое 
место. За столом напротив зашумели грубые шутки и откровенные 
издевательства. Но подходившие упорно продвигались к своим местам. 
     - Хорошо сказал, - присел на лавку Итернир рядом с Крыном. 
     - А-а? - очень удивился тот, - я... же того... молчал... 
     - Говорил, говорил, - еще больше озадачил его Итернир, - и 
очень громко. 
     Все расселись и, стоило только проявиться той редкой минуте, 
когда все замолчали, как над рядами присутствующих пронеслось 
нелестное замечание: 
     - А отчего же светлый принц не почтил нас праздничным платьем? 
     И сначала все посмотрели на автора этих слов - женщину 
Рен-Туна, Кару, а потом на жертву - Кан-Туна. И стало ему холодно и 
неуютно. 
     - В нашем государстве, - решился, наконец, он, - очень трудно 
найти хороших слуг... 
     Однако Крын благодушно пропустил эти слова мимо ушей. 
     Ун-Рон с улыбкой выслушав ответ, чинно поднялся, и все 
разговоры в зале стихли. 
     - Сегодня мы здесь чтобы приветствовать в стенах нашего замка 
нового принца, героя, который преодолел путь до этих врат, героя, 
который займет достойное место среди нас, принцев, которые правят 
этой страной вместе. Здесь его ждет совсем другая жизнь, здесь нет 
интриг и переворотов, нет лжи. Здесь каждый принц может доверять 
другому. И все вместе мы сделаем все, чтобы народ наш был счастлив, 
здесь, под сенью благословивших нас богов, на руках неба. За тебя, 
шестой принц! 
     Он поднял вверх кубок, и все одобрительно зашумели, поднимая 
здравицы и опрокидывая внутрь себя содержимое кубков. 
     "Что он говорил?": недоумевал принц, "О чем?! Все, что я видел 
до сих пор... хотя нет, не так, все, что мне показали до сих пор, 
говорило совершенно об обратном. Такая грубая ложь либо для 
гвардейцев и стражи, либо... либо это правда! Но если это ложь, 
гвардейцы, те, кто живут рядом с государями, не могут так 
обманываться. Выходит, что это все-таки правда! А все разговоры со 
мной до этого - лишь проверка. Как я мог так обмануться! Я же знаю 
своих братьев, свою семью. Ни один из них никогда бы не согласился 
жить той жизнью, что я видел сейчас. Значит, эта земля этот город и 
замок лишь одна сторона монеты. Значит, здесь скрыты намного более 
могущественные силы, чем кажется! Боги, Торн и Алик! Вы и ваше 
благословение ведут мою семью, и я приму ваш дар, я приму правление 
над этим местом!" 
     Принц поднял кубок, принимая здравицу, и пригубил напиток. 
Глотку обожгло, в нос ударил отвратительный запах, но он стойко 
выдержал это испытание. На языке остался непередаваемый вкус и 
аромат и принц, как можно быстрее схватил кусок мяса, надеясь заесть 
сделанный глоток. 
     - Слабоват ты что-то оказался против воды из наших родников! - 
ехидно и громко сказал Дун-Тан. 
     - Благословение богов никому легко не дается! - ответил 
Кан-Тун, как ему показалось, очень удачно. 
     - Это какие же боги тебя благословили? - очень удивился один из 
близнецов. 
     - И на что? - добавил другой. 
     - На правление, - в свою очередь удивился Кан-Тун. 
     - Правильно, - как-то ядовито качнул головой один из близнецов, 
- на правление. Справедливое и равноправное. 
     Гвардейцы и стражники уже давно шумели, сталкивая кубки, 
расплескивая жидкость на столы, отрывая куски мяса и бранясь, смеясь 
и производя прочий невероятный шум. 
     - Светлый принц, - обратился в Кан-Туну Ун-Рон, - я вижу ты 
знаком со всеми принцами, кроме досточтимых близнецов. Позволь, я 
представлю их тебе. Рун-Рен, - с этими словами ближний к Кан-Туну 
принц повернул голову и склонил ее в приветственном поклоне, - и 
Тан-Рен, - приветствовал дальний из близнецов. 
     - Я думаю, - поднялся со своего места Рун-Рен, глядя прямо в 
глаза Кан-Туну, - мы сумеем принять нового принца в наш круг, как 
подобает. За нашу победу! 
     - За победу! - прокатилось по зале приветствие, сопровождаемое 
звоном кубков и плеском напитка. 
     Принц осторожно пригубил из своего кубка и вновь ощутил жгучий 
и дурно пахнущий огненный шар, прокатившийся по горлу и плеснувший в 
желудок. Неприятное тепло разливалось по жилам. Подкатывала дурнота. 

     И все же Кан-Тун чувствовал себя довольно сносно. Его грело 
ощущение, что он все-таки достиг того, к чему стремился - 
могущества, дарованного его династии богами. Лишь немного смущала не 
очевидность власти и непонимание того, в чем она заключается. 
Неясным также оставалось и то, почему все связанное с этим вопросом 
не обсуждается. И, хотя последнее еще как-то можно было понять, 
легче от этого не становилось. 
     - Скажи, светлый принц, - обратился Кан-Тун к соседу, решившись 
прояснить свои вопросы, - все обязательно должны править вместе, или 
каждому выделяется собственный лен? 
     - Что? - повернул к нему голову Рун-Рен. 
     - Ты слышал. 
     - А-а, - загорелись его глаза недобрым огнем, - править 
собрался... - и он осушил полный до краев свой кубок, не закусывая, 
утерся рукавом и вновь обратил свой взор на Кан-Туна, - править... 
Где? 
     - Насколько я понял, не все так просто, как кажется... 
     - Чего? - недоброжелательность неуверенно сменялась обычным 
непониманием. 
     - Я полагаю, светлый принц не страдает пороками слуха, - 
улыбнулся Кан-Тун. 
     - Нет, - отрезал тот, вновь наполняя свой кубок - просто ни 
пьяна не слышно! 
     - Я говорил о том, - терпеливо, но теряя уверенность в том, что 
он что либо понимает, вновь начал принц, - что все мне показанное до 
сих пор - лишь испытание. Могущество богов должно принадлежать 
достойным. Так? 
     Рун-Рен удивленно на него посмотрел, вновь осушил кубок и 
ничуть не замутившимся взглядом вновь вперился в глаза принца. 
     - Я ненавижу все ваше колено! Вы - проклятые богами выскочки! 
Но... - голос его утратил яростную суровость и наполнился непонятной 
горечи, - я скажу тебе - не смотри дальше, чем можешь видеть. Все 
перед твоими глазами. Этот замок - не дворец в облаках. И еще, - он 
вновь разъярился, - берегись меня и моего брата. Верно, Тан-Рен?! 
     - Верно, Рун-Рен, - подхватил Тан-Рен, хотя и не слышал 
предыдущего диалога. 
     - Выпьем, Тан-Рен, - гаркнул на всю залу первый, - За последних 
из рода Ренов! 
     - За принцев третьего колена! - подхватил его брат. 
     На дальнем конце стола гвардейцев восемь человек оставили гомон 
и, неожиданно трезво и слаженно встав, молча осушили свои кубки. 
     - Светлый принц, - нарушил женский голос тишину отгремевшей 
паузы, - а почему бы твоему шуту не развлечь нас? 
     Кан-Тун задумался было над ответом, но Итернир уже сам повысил 
голос: 
     - Я жонглер, и не привык плясать под дудку равных! 
     - Ну что же ты, неужели ты не кривлялся перед благородными, - 
не унималась Кара, - покажи, на что ты способен, давай! 
     - Давать - не мужское дело! - глумливо усмехнулся тот. 
     Стража и гвардейцы радостно захохотали, хлопая руками по 
скамьям. 
     - Ты назвал себя мужчиной?! - очень удивилась Кара. 
     Стража и гвардейцы захохотали еще радостнее. 
     Итернир уже полез, было в карман за словом, как вдруг поймал 
взгляд принца, сидевшего рядом с этой женщиной, Рен-Туна. С особой 
безысходной печалью вертя кубок в своих руках, он смотрел на 
Итернира с таким ироничным пониманием, что тот неожиданно даже для 
самого себя проглотил неродившуюся остроту. 
     - Что же ты замолчал? - обрадовалась Кара, - Настоящему мужчине 
всегда есть, что сказать! 
     Стража и гвардейцы наслаждались удавшимся вечером. 
     - Было бы о чем молчать, а уж что сказать - всегда найдется... 
- громко ответил Итернир. 
     - И все-таки, я скажу, - поднялся он, с полным кубком, - Я 
предлагаю выпить за мужчин, которые могут славно постоять за себя, и 
полежать за других! 
     Его здравица была встречена одобрительным гулом, и стуком 
кубков. 
     Рен-Тун улыбнулся Каре, пустив сеть морщинок из уголков глаз, 
и, нежно притянув ее к себе коснулся губами щеки. 
     Ополовинив кубок в этот раз, Кан-Тун почувствовал, что больше 
сидеть за столом у него нет сил. Позывы из самой глубины души звали 
на свежий воздух. И он понял, что не может противиться самым 
искренним требованиям своей натуры. Поднявшись, пробормотал только: 
"Светлые принцы, я ненадолго", и направился к выходу. Однако его 
отсутствие заметили лишь капитан замковой стражи, Ланс с Итерниром и 
Рен-Тун. Но Ланс и бровью не повел, флегматично пережевывая мясо, 
Рен-Тун молча посмотрел вслед, все так же покачивая кубком, капитан 
блеснул твердым взглядом, а Итернир подобрался, намереваясь 
следовать за принцем. 
     Ночь уже блистала колючими огоньками звезд над замком. Принц 
успел отойти на несколько шагов вглубь двора и не сумел сдержать 
напора внутренней стихии. Стало легче, даже шум в голове чуть 
поутих. Отдышавшись, Кан-Тун поднял взгляд в небо. Внизу оно было 
как-то мягче, синее. А здесь звезды выглядели словно блестящие 
кончики игл в черном провале неба. Внизу казалось, что звезды - 
посланники богов, их глаза, что небо помнит о земле, а здесь звезды 
были безучастны. 
     Здешняя ночь не баловала звуками. Не было слышно сверчков и 
лошадиного храпа. Не было слышно птиц. Лишь стучали кости в 
стаканчике у ворот, да мягко и неспешно стелился по-над ночью 
высохший, скрипучий, но какой-то уютный голос: 
     - Ночь, Викар, это ночь. Ты уже плохо видишь, Викар. Плохо 
видишь. Я тоже чувствую наступление тьмы. А все-таки, Викар, 
все-таки не боюсь я, что когда-нибудь, открыв утром глаза, не увижу 
ничего, кроме ночи. Не боюсь. Определенно, нам с тобой, Викар, не 
стоит бояться тьмы. Нам есть, что вспомнить, Викар. Когда-то мы 
видели много пламенных ночей. Ты помнишь, Викар? 
     - Помню, Тирен, - ответил вдруг другой голос, седой голос, - 
помню... 
     - Не говори, Викар, не надо, - продолжал первый. - Я слышу. И 
все-таки, все-таки... все бы отдал, чтобы еще раз увидеть ее глаза. 
Ты помнишь, какие у нее были глаза?.. Услышать запах ее волос... У 
нее были дивные волосы, Викар... Я сказал ей, что вернусь. Я обещал 
ей. Как думаешь, Викар, она ждет?.. Не отвечай. Не надо. Нам, с 
тобой, пожалуй, слова уже и не нужны... А однако, я еще увижу ее... 
увижу... определенно... 
     Эти голоса невольно увели думы принца от его раздумий, но 
упрямая его натура все же не дала ему мирно наслаждаться ночным 
покоем. В чем же разгадка этого замка? В чем же дело? Все не может 
быть так просто, как выглядит. Но в то же время этот близнец сказал, 
что все перед моими глазами. Зачем ему лгать? И зачем лгать Ун-Рону? 
Что ложь? То, что лежит перед моими глазами, то, что я вижу, или то, 
что об этом говорят другие? И что делать? 
     Звезды! Вас здесь так много! Дайте ответ. Торн и Алик, 
помогите! Дай мне разум, Алик! Тай мне твердость, Торн! Боги, дайте 
мне сил! 
     Они все здесь как-то особо озлобленны. Словно проклятые. 
Никогда династия не мирилась с судьбой. Так что же, неужели нищета 
этого замка и есть правда? Нет! Не может этого быть! Лестница, ведь 
Лестница здесь кончается! Или это тоже есть ложь? 
     Боги!!! 
     - Тяжело? - вдруг раздался знакомый голос над самым ухом. 
     Принц настороженно развернулся, но натолкнулся лишь на кривую 
улыбку Итернира. 
     - Мне тоже бывало тяжело, когда я учился выбирать, - на 
удивление мирно сказал тот, - потом привык. Ты же мало видел в своей 
жизни. И только в твоих руках сделать так, чтобы увидеть больше. 
Думай. И забудь мои прежние слова. Прости. Так тебе будет легче. Я 
тебе прощаю. 
     Принц кивнул, принимая слова, и вновь развернулся к звездам. 
Спорить сейчас с ним не хотелось. Может он, простолюдин, и впрямь 
порой прав бывает? 
     Ложь. Неужели, все это ложь? Но как же тогда слова Рен-Туна? Он 
говорил, что сам ходил и видел, что Лестница кончается. Что же 
делать? Если все это ложь, то ему-то зачем лгать? Рен-Туну? На что я 
вообще способен, если не могу отличить правду ото лжи. Может быть 
действительно, стоит самому дойти до конца, и увидеть все своими 
глазами? 
     Мгновения неспешно текли мимо них, разговор у ворот все так же 
лился в ночь, и казалось, что этот старый голос и ночь неразделимы, 
как ступени Лестницы. 
     - Готов? - спросил Итернир, когда Кан-Тун повернулся к нему, - 
правильно, сейчас они как раз упились до зеленых пьянов. Идем. 
     Тяжелее всего было оторвать Крына от куска мяса и кувшина. 
Дрянное пойло будто не действовало на него, хотя он опрокинул в себя 
далеко не один кувшин, не заботясь о такой малости, как кубок. 
Однако ноги слушались его не беспрекословно. 
     Никто им не препятствовал. Все и впрямь упились, и Итернир 
тревожно ожидал появления маленьких зеленых пьянов, без которых 
подобные моменты не обходятся. 
     Ворота замка были открыты, а старик даже не упомянул их в своем 
бесконечном монологе. Они миновали замковые стены, и отошли уже на 
полсотни шагов, когда от стены у ворот, никем не замеченная 
отделилась невесомая тень, растворившись в благодарно принявшей ее 
тьме. 


12 


     Путники сразу направились через поля, надеясь оставить город 
справа. Тот человек, Рейнар, скорее всего не зря говорил о награде 
за их голову. Да и Котьен с подельщиками своими в свободном поиске, 
наверное, не зря стебли жевал. Короче говоря, как сказал Итернир, 
гусей дразнить - последнее дело и потому город они решили миновать. 
     Утро встретили, выходя на дорогу, что тянулась от города 
дальше, вдоль Лестницы, к предсказанному всеми обрыву. Полей стало 
меньше, потянулись невысокие холмы, заросшие дикими травами. 
     Пройдя еще немного, они заметили сгорбленную серую фигуру на 
лугу, неподалеку от дороги. 
     - Эй, старик! - крикнул Кан-Тун, уперев руки в бока. 
     Человек на лугу обернулся к ним и стало заметно, что в руках 
его была коса, слишком тяжелая коса, для иссохших рук. 
     - Что вам, сынки?! - спросил он, напряженно вглядываясь в людей 
на дороге. 
     - Эта дорога ведет к концу Лестницы?! - крикнул Кан-Тун, 
поморщившись от обращения "сынки". 
     - А что же вы неприветливые такие, ребятки? - проговорил 
старик. Тихо проговорил, но каждый его услышал, словно был в двух 
шагах, - здоровья бы пожелали, да помогли бы, а я уж вам обсказал бы 
все как есть. 
     - Старик! - зашелся принц, - тебе задал вопрос не грязный 
простолюдин, а светлый принц, и ты должен ответить! 
     - Погоди, светлый принц, - вдруг проснулся Крын, - ты уж 
того... не серчай... стар он больно... а скотина все ж есть 
просит... погоди, помогу я ему. 
     Он грузно направился вдоль малой лощинки к старику, подминая 
травы луга. 
     - Стой! - приказал принц, - когда ты помогать собрался, за нами 
уже погоню, может быть снарядили! Времени нет! 
     - Остынь, - хлопнул его по плечу Итернир, одобрительно глядя на 
не обернувшегося Крына, - может снарядили, а может и нет. Может они 
только сейчас заснули, как следует. Да и нам отдохнуть бы не мешает. 
Это ж я никак выспаться не могу! Чуть ночь, так дела неотложные! 
Давайте-ка привалим! 
     И он тоже направился через луг к старику. Ригг, не раздумывая, 
пошел следом, а Ланс повернул с дороги, как будто, дорога делала 
здесь поворот. Ничего принцу не оставалось, как идти вслед за ними. 
     Крын уже вертел в руках косу старика. 
     - Что-то вроде того... - озадаченно глядел он на нее, - 
великовата ж она тебе... дедушка. А? 
     - Главное, милок, тебе впору, - щурил старик в ответ глаза, 
окруженные лучиками морщин. 
     - Уж отбита славно... - остался доволен Крын косой, скидывая 
рубаху, - Э-эх! Как же вы тут без росы-то?! - воскликнул он и 
затянул во всю мощь своей широкой груди: 
     Как по зорьке на заре, 
     Да по чистой по росе, 
     Выходи-или косари... 
     Косил он красиво. Широко, удало. Тело его не было перевито 
мышцами, но было налито какой-то особой силой. Неодолимой мощью 
отзывалось на каждое движение косы. Чуть придерживал косу на отлете, 
далеко отнеся ее вправо, а потом одним мощным широким движением, под 
шаг левой ноги, охватывал полукруг, прижимая пяту косы к земле, и 
полоска травы покорно ложилась на землю. Шаг правой, новый замах, 
чуть придержал косу, на краткий, неуловимый миг, и вновь ложится на 
землю скошенная трава. Широкая полоса снятой под корень травы 
тянулась за ним, а стена еще стоящих сочных стеблей все отступала и 
отступала. 
     Даже Ланс молча замер, глядя на такую работу, словно слышал 
красивую, душевную песню. 
     - До коль твой покос, дедушка? - выкрикнул Крын, под очередной 
взмах. 
     - Прямо, так до распадочка, а вправо - до лощинки, - 
одобрительно покачал головой дед, глядя на движения парня, потом 
повернулся к его спутникам, - эк, как чисто-ровно идет, как бритвой 
срезает. Опосля него не то что на отаву ничего не останется, три 
года трава расти не станет. Давненько таких косарей здешние луга не 
знали. 
     - Ладно, старик, - прервал принц, - трава тебе будет, говори, 
где дорога?! 
     - Больно ты, сынок, все ж торопкий. Обожди маленько, отдохни, 
поди, давненько глаз не смыкал? 
     - Ты старик,.. - начал было Кан-Тун. 
     - Погоди, - оборвал Итернир, укладываясь на землю, расстелив 
свой плащ, - не горячись, денек-то, и правда, что-то долгий выдался. 
Эх, боги, я ж две ночи не спал! Да и вообще... - вдруг вспомнил он, 
- как к тому лесу под стеной вышли, так все поспать по-человечески 
не удается! Давай-ка вздремнем, пока парень докосит. 
     И уснул. Крепко. Так что принцу осталось только гневно хватать 
ртом воздух. Добро улыбаясь, прилег и Ригг, а старик лишь все качал 
головой, одобряя принятое за принца решение. Тот сделал, было, еще 
пару попыток добиться ответа от деда, но тот все так же житейски 
улыбаясь, советовал отдохнуть с дороги. 
     - Вот и все, дедушка, - раздался над ухом Итернира сочный бас 
Крына, - готово...