говорит,  сжалившись,  Дениза  и
уходит. Куда? Приподнимается Жилло на локте - а он, оказывается,  у  стола
на скамье лежит. Даже до постели не дотащился...
     И входит тут  старуха  с  котом.  И  смотрит  она  на  страдальца,  а
физиономия у нее веселая.
     - Хорош,  голубчик!  -  говорит.  -  Сейчас  тебе  отвар  приготовлю,
полегчает. Впрочем, так тебе и надо. Не умеешь пить - не берись.
     Замахнулся бы на нее  Жилло  -  да  плечо  к  скамье  кто-то  гвоздем
приколотил, не отодрать.
     Ну, пока старая ведьма его отпаивала и воспитывала, Дедуля с  Малышом
тоже человеческий образ себе вернули. Сели все трое обедать - и от  сытной
еды стало им чудесно.
     Подавала служанка, а старуха тут же к  столу  примостилась,  кусок  -
себе в рот, кусок - на пол, для кота.
     - А где же Дениза? - спрашивает Малыш.
     - Она в перечную лавку побежала, - говорит  служанка.  -  У  скорняка
свадьба в доме, нам все мясное и пироги заказали, а скорняк  любит,  чтобы
во рту горело. Ну и вообще в хозяйство нужно пряностей подкупить.
     - Кое-что и у меня бы нашлось, - вставляет старуха. - В лавке  с  нее
дорого возьмут, а я бы и так дала за ее доброту. Ну, поел,  Нариан?  Поел?
Тогда - пошли.
     И удалилась - но не к выходу из погребка,  а  совсем  даже  в  другую
сторону, туда, где кухня и обе кладовки.
     Понял Жилло - она к себе в подвальчик потайным ходом вернуться хочет.
Но следом не побежал. Достаточно ему пока было знать про этот ход  самому,
а давать объяснения Дедуле с Малышом как-то не хотелось.
     К концу трапезы и Дениза пожаловала.
     - Выметайтесь, - говорит, - чтоб я вас тут сегодня больше не  видела.
Из-за вас, пьянчужек, я с утра не могла погребок открыть. Разлеглись тут!
     - У тебя же два парня здоровенных на черной работе, - напомнил Жилло.
- Вынесли бы нас на свежий воздух, во двор, под липу.
     - Стыд и срам! - отрубила Дениза.  -  Это  чтобы  из  моего  погребка
пьянчужек в бессознательном виде выносили? Да еще сразу троих?  Враги  мои
этого не дождутся! У меня приличное заведение!
     - Видно, очень ты свой погребок любишь, а, Дениза? - спросил Дедуля.
     - Вот ты такое дело заведи, а потом и спрашивай - люблю, не люблю,  -
сердито ответила она. - Погребок меня  кормит-поит,  и  не  одну  меня,  а
повариху, парней, служанок. Да и потише ты про любовь... услышат, беды  не
оберешься.
     - Тоже верно, - согласился Дедуля. - Ну, я так полагаю, надо бы нам с
Малышом прогуляться, послушать,  чего  добрые  люди  говорят.  Как  твоего
графа-то звали?
     - Иво оф Дундаг, - сказал Жилло. - Я уж не знаю - вряд ли он к лекарю
пошел бы, как вы полагаете? Может он знать, что лекарь его продал, или  не
может?
     Переглянулись Дедуля с Малышом и плечами пожали.
     - Это ты у своего графа спрашивай, - отвечает Дедуля. - Кто  я  тебе,
колдун, маг, что ли - мысли отгадывать? Я вот сейчас  побегаю  по  городу,
новости соберу. Это я могу. А ты, вожак, отлежись лучше.  Слабоват  ты  по
спиртной части. Будем впредь иметь это в виду.
     Ушли Дедуля с Малышом в  разведку.  Жилло  задремал.  И  видится  ему
Девичья башня, видится в зарешеченном окне  красавица  Неда.  И  еще  одно
окно, и там - принцесса Амора.
     - Ангерран, братик мой! - зовет Амора.
     И третье окно, и за решеткой - граф оф Дундаг.
     - Я люблю тебя, - говорит он. - Слышишь? Я тебя люблю!
     И еще одно окно, а там ювелир притулился в амбразуре.
     - В мои годы остается только высокое искусство, - шепчет. -  Рядом  с
ним все - ерунда.
     И пятое окно, там - лекарь. Молчит. Дуется.
     А Жилло как будто по наружной стене башни мухой ползает, думает - чью
решетку первой  вынимать.  Карниз  под  ногой  крошиться  стал,  кирпичина
поехала, повис Жилло на одной руке - ужас! Помогите!
     Бу-бух! Тресь!..
     Столбы какие-то деревянные... Темница низкая, без окон и дверей... Да
что же это такое?
     А это Жилло с лавки свалился и под  стол  угодил.  Правильно  сказали
старуха с Денизой - не умеешь пить, не берись.
     Вышел он во двор погребка, лекарство  Дедули  и  Малыша  употребил  -
ведро с холодной водой. Мудрое лекарство, прямо на глазах от него умнеешь.
     Пришли и братцы-воришки.
     - Удивительное дело! Весь Кульдиг в изумлении! Выпущен твой  граф  из
подземелья,  -  сказали.  -  Куда  подевался,  никто  не  знает.  А  самое
любопытное - принцессу Амору  в  городе  видели!  Ее  в  открытой  коляске
катали. Ну, ничего не понять!
     Жилло основательно почесал в  затылке.  Мудрит  чего-то  Равноправная
Дума... и не миновать идти  к  лекарю.  Если  граф  захочет  своего  слугу
отыскать - то куда он еще за этим непутевым слугой направиться может?  Где
еще о нем хоть слово скажут?
     Ну, пошли к лекарскому дому. Кинули камушком в окно. Вызвали стряпуху
Маго.
     - Да, был молодой граф, - говорит она.  -  Вещи  свои  забрал,  обоих
коней под  уздцы  взял  и  ушел.  Вот  и  все,  что  о  нем  знаю.  Они  с
господином... ох, с братцем лекарем о чем-то поспорили. Для Жилло весточки
не оставил...
     Вот так. Крутись, Жилло, в чужом городе, как знаешь!
     Дедуля с Малышом подсказали - вряд ли он далеко ушел на  ночь  глядя,
надо бы по  окрестным  кабачкам  пробежаться,  по  тем,  где  конюшни  для
проезжающих держат. Скорее всего, там молодой граф и остановился, не зная,
чего бы дальше предпринять.
     Носились они втроем, носились  -  глубокая  ночь  настала.  Городские
ворота  до  рассвета  заперли.  Стало  быть,  надо  в  погребок  к  Денизе
возвращаться.
     Идут Жилло, Дедуля и Малыш ночным городом. На улицах - не души. Самые
запойные пьяницы - и те уже лежат в полном блаженстве. Так что можно  идти
посреди узкой улочки в ряд. А на всякий случай -  ножи  у  бедра  держать.
Мало ли какое приятное знакомство ожидается?
     И точно - услышали стук башмаков. Бежит кто-то  параллельной  улицей,
спешит, а совсем вдали вроде цокот.  Переглянулись.  Поднялись  на  чье-то
высокое крыльцо. Сверху-то удобнее...
     Стук изменил  направление  -  прямо  к  ним  понесся.  И  выбежал  на
невеликую площадь человек. А за ним - огромный, чуть не с коня,  кабанище.
Тот самый!
     Пока Жилло с братцами стояли, окаменев, нагнал кабан человека, сбил с
ног, перевернул рылом на спину. Человек закричал, кабан  клыками  в  грудь
ему ударил, вспорол кафтан, выдернул клыки, второй раз нацелился...
     Видеть это было выше сил человеческих. Потеряв разумное  соображение,
соскочил Жилло с крыльца, бросился сверху на кабана, ударил ножом - а  нож
от жесткой щетины отскочил. Дернулся кабан в сторону -  и  на  другой  нож
налетел. Третий его сзади достал.  Это  Дедуля  всем  весом  навалился  на
рукоять - и пробил-таки дубленую шкуру! А ножичек - почти  в  фут  длиной,
серьезный ножичек, прямо посмотреть на него приятно.
     Взревел кабан дурным воем. Стряхнув в себя братцев-воришек  и  Жилло,
отскочил. Дедуля еле умудрился нож спасти - не оставлять же его в кабаньем
боку! Хлынула черная кровь.
     И опять - стоят трое человек с ножами, а напротив  -  бешеная  тварь,
мерзкий вонючий оборотень. И помочь  некому  -  далеко  старуха  со  своим
диковинным котом.
     - Нариана бы сюда! - воскликнул Малыш. - Нариан! Кисонька! Сюда,  мой
маленький! Сюда, котище мое драгоценное!
     При одном имени клыкастого  котишки  попятился  кабан.  Что-то  между
ними, видно, было нехорошее. Попятился, задом на каменную  тумбу  налетел,
тумба накренилась. И, теряя кровь, понесся прочь...
     - Ну, спасибо кисоньке, - сказал,  вытирая  о  замшелую  стенку  нож,
Дедуля. - Впервые вижу, чтобы от котов польза была.
     - А ты уверен, что это - кот? - резонно спросил Жилло.  -  Тоже  ведь
оборотень!
     И подошел к спасенному, нагнулся над ним. И узнал его.
     Это был моряк Мак. Он лежал без сознания, с грудью, вспоротой клыками
кабана. Жилло прикоснулся - и отдернул руку, ощутив кровь.
     - К старухе! - немедленно решил Дедуля. - Она перевяжет. Не к  лекарю
же думскому, в самом деле!
     Посадили Мака на сложенные в узел руки, понесли. Впереди - Малыш,  он
самый высокий, ему в паре несподручно. За  ним  -  Жилло  с  Дедулей,  они
примерно  одного  роста,  вот  и  тащат  раненого.  Так  и  добрались   до
старухиного подвальчика.
     Двор оказался закрыт. То есть, хоть лбом колотись - никто отворять не
выйдет. Как быть?
     - Придется Денизу будить, - сказал Жилло.  -  Она  откроет.  Мало  ли
какой денежный гость пожаловал? Она своей наживы не упустит.
     - А чем нам Дениза помочь  может?  -  спросил  Малыш.  -  Она  же  не
знахарка.
     - Увидишь, - пообещал Жилло.
     И давно уж он не видывал такой недовольной женщины, как  поднятая  из
постели Дениза. Только-только работников  спать  отпустила,  только-только
сама прибралась да улеглась - здравствуйте!
     Однако, увидев раненого, Дениза  сразу  сменила  гнев  на  милость  -
постелила для него на лавке старую простыню, велела раздеть,  сама  где-то
между кладовок скрылась. Жилло так и понял, что потайным ходом  за  старой
ведьмой отправилась.
     Расстегнули они с Малышом кафтан на Маке, кое-как стянули - сверточек
на пол вывалился. Подобрал его Дедуля, развернул - а это вишневого бархата
кусок с семью углами по краю, с тремя золотыми розами. И  распорот  острым
клыком.
     - Вот в чем кабанище клыками застрял, - сообразил  Дедуля.  -  Гляди,
Жилло, эта вот штуковина твоему дружку жизнь, может быть, спасла!
     Развернул Жилло бархат.
     - Очень мне это все не нравится, - говорит. - Ведь Мак не просто  так
ночью по городу слонялся. Его капитан Шмель ко мне послал. Это  же  -  мое
имущество, ребята! Что могло случиться? Ума не  приложу!  В  беду  капитан
попал, что ли?
     - Он тебе знак подает, - отвечает Дедуля. - Но  только  Мак  и  может
объяснить, что это за знак такой. Где треклятая старуха застряла?!
     - А вот я тебя, красавец мой, за такие слова на табуреточку усажу - и
просидишь  ты  на  ней  сутки,  как  приклеенный,  -  пообещала,  внезапно
появляясь, старуха. - Я умею! Ну, кого там свиньи покусали?
     - Какие свиньи, бабка! - воскликнул Жилло. - Кабан вот такого  роста!
Представляешь, ночью по городу кабан шастает и на людей нападает!  Я  ведь
его во второй уже раз вижу.
     - Во второй раз, говоришь? - спрашивает ехидная старуха. - Здоров  же
ты пить, голубчик. Я удивляюсь, что ты  вчера  только  одного  кабана  вот
такого роста увидел, а не целое стадо.
     - Знаешь что, бабушка? - и Жилло оттянул ее  в  сторонку.  -  Ты  про
кабана у своего милого котика Нариана спроси. Сдается  мне,  что  он  тебе
человеческим голосом куда больше моего расскажет.
     - Что может мой котик знать о кабанах? - удивляется ведьма.  -  Сидит
себе дома, ест, спит да мурлычет.
     - А почему тогда, стоило Малышу позвать "Нариан!", кабанище деру дал?
- тихонечко спрашивает Жилло. -  Совпадение?  Котик-то  у  тебя,  бабушка,
приметный. Шуба черная лохматая, клыки янтарные. А я целого тигра вороного
ночью видел. Тоже лохматый и тоже с янтарными клыками. Так что  не  морочь
мне голову, старая карга, а лучше раненым займись!
     Усмехнулась старуха.
     - Сердит ты, как я погляжу, Жилло, - говорит. - Ну да  ладно.  Насчет
кота как-нибудь потом все объясню. И пора бы нам познакомиться. Зовут меня
тетка Тиберия. Вот так и обращайся. Не  то  тебе  Нариан  больше  Неду  не
покажет.
     И заткнулся Жилло.
     Выложила старуха на  стол  свои  знахарские  припасы  -  и  сверточек
вишневого бархата обнаружила. В складке золотой цветок притаился.  Подняла
старуха глаза на Жилло - и был в этих глазах веселый вопрос. Жилло его как
будто ушами услышал.
     - Да понимаешь ли ты, сынок, что это такое? -  спросили  глаза.  -  И
чувствуешь ли ты, что этой бархатной штуке радоваться надо?
     И сразу же отвернулась тетка Тиберия, взяв  со  стола,  что  надо,  и
раненым занялась. Мало ли что там на столе разбросано? Не ее, мол, дело.
     Дедуля Жилло в сторонку оттянул.
     - Слушай, вожак, что бы это значило? Дениза эту ведьму, не выходя  из
погребка, привела!
     - Просто у погребка есть еще один выход - в тот  дворик,  -  объяснил
Жилло. - Похоже, что старухин подвал - тот самый выход и есть. При  случае
очень даже удобно.
     - Да мы с Малышом тоже так подумали.
     Старая ведьма перевязала Мака, настоем снотворным его  попотчевала  и
велела мужчинам отнести его к ней в подвальчик. Там, мол, она сможет ночью
к нему  вставать  и  повязку  бальзамом  смачивать.  Оказалось,  правильно
догадался Жилло. И  намучились  же  Дедуля  с  Малышом,  протаскивая  Мака
потайным ходом! Главное, лишний раз его не пошевели - стонет!
     Уложив моряка на свою постель, выпроводила тетка Тиберия всех  троих.
Обещала утром, когда Мак придет в себя, немедленно позвать. Вернулись  они
в погребок и сели втроем за длинный стол.
     Обычно за тем столом человек двадцать помещались, да еще три  столика
поменьше стояло под окошками, которые едва светились впритык к потолку.  И
редко когда пустовали тяжелые табуреты и  скамьи  у  столов.  Дело  Дениза
наладила бойкое, к ней иногда и из Коронного замка за пирогами и паштетами
присылали. Потому сейчас и было Жилло странно смотреть на пустой погребок,
освещаемый единственным подсвечником.
     Лежал на непокрытом столе тот загадочный  вишневый  бархат.  И  вышла
откуда-то из глубин погребка Дениза, все  еще  в  ночной  сорочке  и  шали
поверх нее. Волосы аккуратно подобраны под ночной чепец, на ногах туфельки
без задников  с  большими  помпонами  -  ну,  аппетитный  кусочек.  Малыш,
понятно, сразу к ней подвинулся.
     Оказалось, Дениза нитку нужного цвета с иголкой принесла.
     - Надо бы эту штуку зашить, - сказала. - Как обещала. Потом я на  ней
кровь холодной водой быстренько замою. Благо пятна небольшие.
     Удивился Жилло - кто этих женщин поймет? Человека иногда за  человека
не считают, но красивую тряпицу уважают в любых условиях.
     Освободил Дедуля место  на  скамейке,  подсвечник  поближе  подвинул.
Дениза растянула в руках вишневый бархат,  нашла  самую  крупную  прореху,
задевшую даже золотые цветы.
     - Если  сразу  же  не  схватить  края,  золотая  нить  посыплется,  -
объяснила она. И склонилась над рукодельем, мелко-мелко  делая  незаметные
стежки.
     Дениза трудится, молчит. Жилло на нее смотрит.  Дедуля  стол  пальцем
колупает. Малыш песенку мычит - и начал он с чего-то знакомого, вроде бы с
"В саду боярышник расцвел",  а  домычался  до  того  загадочного  куплета,
который они с братцем неизвестно где подцепили.
     Дениза вдруг пропела:

              Если честь прорастает сквозь ночные века,
                                значит, стоит на свете жить...
              Я скроЮ орифламму, раздобуду шелка
                                    и усядусь прилежно шить...

     Замерли трое мужчин, ждут - что дальше?
     Негромкий звонкий  голос,  казалось  бы,  без  ведома  занятой  делом
хозяйки, вывел:

              Мы - бойцы, мы - бастарды, мы услышали весть,
                                        мы примчимся издалека!
              Нам досталась от бабок потаенная честь
                                    королевского перстенька!..

     - Ну, ну?.. - выдохнул Жилло.
     Ему отвечал ему голос Денизы, а отведенная в сторону иголка чудом
миновала глаз:

              Это властное тело и надменная бровь,
                                  и повадка - господень дар...
              Собирается вместе королевская кровь,
                                   как заметила Жанна д'Арк...

     Жилло и Дедуля переглянулись. Что еще за Жанна вплелась в  их  песню?
Приложив к губам палец, Дедуля бесшумно скользнул на пол и оказался у  ног
Денизы. Просунув голову между ее коленями и рукодельем, он глядел  на  нее
снизу вверх, а она и не замечала.
     - Что это такое было, Дениза? - очень тихо спросил Дедуля.
     - Песня, - как бы в полусне, отвечала Дениза. А ловкие пальцы втыкали
иглу с одной стороны орифламмы, доставали с другой,  и  бархат  срастался,
рана исцелялась, цветок на глазах воскресал.
     - О чем эта песня? О чем она, Дениза? Скажи мне...
     - О королевской крови...
     - А орифламма?
     - Орифламма - святое знамя...
     - Ты шьешь святое знамя, Дениза?
     - Я шью орифламму...
     И она опять запела:

              Собирается вместе, и течет напрямик,
                                     и с утесов, и с кораблей,
              и возводит на троны их законных владык -
                                    наших братьев и королей!..

     - Как это - с утесов и с кораблей? Это  что  же  получается  -  целый
поток крови? - задал еще один вопрос Жилло.
     - Недосуг заводить мне разговоры, дружок, кони бесятся за  стеной,  -
уже не  отвечая,  вывел  слова  голос  Денизы.  -  Орифламма  дошита,  вот
последний стежок... Все, кто любит меня, за мной!..
     Опять переглянулись мужчины, опять уставились на Денизу  в  ожидании.
Но песня, очевидно, этим и кончилась.
     - Дениза, Дениза, а кто это - Жанна? - спросил Дедуля.
     - Какая Жанна? - удивилась Дениза и теперь  только  заметила  мужскую
физиономию почти на своих коленях. - Ну-ка, встань, тоже место себе нашел!
Может, ты тут заснуть собрался?
     Поскольку Дедуля не  торопился,  очень  недовольная  Дениза  от  него
отодвинулась.
     - Вроде ровно получилось,  а,  Жилло?  -  спросила  она,  разглядывая
шитье. - Ну,  золотую  нить  я  прихватила,  это  главное,  прочее  завтра
доделаю. Теперь застирать бы надо. И будет как новенькая...
     - Что - новенькая? - спросил снизу Дедуля.
     Посмотрела Дениза на бархат в своих руках.
     - Или я с ума спятила, или  я  откуда-то  знаю,  что  это  называется
орифламма, - говорит. - И цветы на ней - розы! Что это? Жилло! Кто мне это
мог сказать?
     - Уж не я во всяком случае, - Жилло даже рукой отстранился. -  Я  сам
впервые это слово слышу.
     -  С  вами,  голубчиками,  пожалуй,  не  то  что  спятишь,  а  вообще
человеческий образ потеряешь! - подумав, оценила ситуацию Дениза. - Вы как
хотите, а я спать ложусь. Если в  пять  утра  вставать,  то  конечно  -  к
полуночи мерещиться начнет... А мне  с  утра  пироги  печь,  на  рынок  за
говядиной бежать, еще с пекарем разбираться!
     Оставила она троих приятелей в пустом погребке. Прислушался  Жилло  -
на кухне плеск. Значит, Дениза все-таки возится с орифламмой. Можно  бы  и
спать укладываться... Однако не тянет.
     Отвел Жилло Дедулю с Малышом в тот закуток, который ему Дениза  тогда
еще выделила, там кровать стояла, а в ларе  нашлись  тюфяки.  Как  хорошая
трактирщица, Дениза держала дома немало постельного белья, на случай, если
в Кульдиге очередное  сборище  Равноправного  Народа  затеют  и  со  всего
государства люди съедутся. Постелили Дедуля с  Малышом  себе  на  полу,  а
Жилло на кровать улегся. Но сна - ни в одном глазу.
     - Слышь, Дедуля?.. - позвал наконец Жилло.
     - Спит, - отвечал Малыш.
     - А ты не спишь?
     - Так ведь и ты не спишь.
     - Надо бы заснуть, наверно...
     - Да вот и я пытаюсь...
     Сел Жилло на кровати.
     - У меня от мыслей скоро голова треснет, - пожаловался. - Я ведь  всю
жизнь  как-то  без  рассуждений  прожил.  Травознаем  был  -  все  просто,
запомнил, как что называется, где растет и когда собирать...  Охотничал  -
тоже без сложностей, слугой в замке стал - вообще замечательно, думать  ни
к чему! Подай-поднеси-убери-застели-сопроводи! В  свободное  время  можешь
книжку приятную почитать, с девицами подурачиться, за кружкой  чего-нибудь
этакого посидеть. А тут - ломай себе голову, да и только! Вот почему графа
и принцессу пощадили? Куда графа нелегкая понесла? Что за оборотень вторую
ночь с нами встречается? Откуда  у  волчьей  бабушки  Мартины  королевский
перстень? А главное - в чем это  я  провинился,  за  что  именно  мне  эти
загадки разгадывать?
     - Душновато здесь, вот нам и не