ссовестный народ. Кроме ухвата и треснутого  чугуна
ничего не оставили. И не лень же тащить было!
     Но так или иначе, это был ночлег под крышей и даже  в  тепле,  потому
что на дворе обнаружилось немного дров, и Лина растопила  печку.  Потом  в
уже дочерна закопченном походном котелке она сварила кашу  на  всех  и  на
завтра - ухват и пригодился. Делать было вроде больше нечего, и после  еды
Скрал без лишних слов полез на высокий лежак, под которым проходила  часть
дымохода. Кроме вора там уместились Лина и Айс, а  замешкавшийся  полмонах
улегся на длинной скамье, укрывшись двумя  полушубками.  Засыпая,  Данисий
думал о том, что там, у печи, рядом с Линой, лишним был как раз не  он,  а
Айс. Хотя и Айс ведь тоже в конце концов может изменить своим привычкам...
Эта мысль оказалась неожиданно задевающий и  неприятной,  и  даже  заснув,
Данисий продолжал прислушиваться к ночным звукам, доносящимся с лежака,  а
заодно и всем остальным.
     Поэтому, когда далеко за полночь, в ближней  из  трех  других  комнат
послышались  тихие  шаги,  а  потом  осторожно  скрипнула  дверь,  Данисий
мгновенно перешел ото сна к настороженному бодрствованию. Но заметить  это
мог бы только тот, кто прошел такую же школу как и сам Данисий,  или  хотя
бы часть ее. Через полуприкрытые веки он  увидел,  как  в  дверном  проеме
появляется темный силуэт - и по одежде, и по фигуре  больше  всего  ночной
гость походил на  древнюю  старуху,  вот  только  двигалась  она  легко  и
неслышно, как не смогла бы ступать и  юная  девушка.  Вот  она  подошла  к
лавке, нагнулась, и глянула Данисию в лицо, дав таким  образом  хорошенько
разглядеть свое. Увиденного вполне  хватило  бы  на  то,  чтобы  заставить
вскочить с криком ужаса, или хотя бы вздрогнуть даже самого выдержанного и
хладнокровного человека. Данисия удержало не натренированное самообладание
- он попросту оцепенел от страха, и пришел в себя лишь когда это  существо
повернулось к нему спиной. Никакая это была не старуха, и не юная  девушка
в чужом одеянии. Лицо оказалось покрытым бугорками чешуек, изо рта торчали
вниз четыре клыка - два подлиннее и два покороче, причем один из  коротких
был немного надломан. Но самым страшным были глаза,  а  чего  в  них  было
такого страшного, Данисий и захотел бы - рассказать бы не смог.  А  она  -
при всей нечеловечности лица этого существа, его  движения  все-таки  были
исполнены необъяснимой женственности - она сделала три легких шага к печи,
где сладким сном спали три остальных постояльца и  остановилась,  а  потом
медленно повела головой слева направо, как бы  выбирая.  То,  что  Данисий
принял за  неряшливый  плащ,  накинутый  на  плечи  старухи,  разошлось  в
стороны, и превратилось в мягкие серые крылья. Ночная гостья взмахнула ими
- и почти непреодолимая сонливость чуть было не заставила  Данисия  совсем
закрыть глаза и забыть о том, что он только что увидел. Второго взмаха  он
ждать не стал. Одним пружинистым движением он вскочил, а укрывавшие его до
сих полушубки полетели вперед. Один из них попал точно в голову "старухе",
но схвативший ухват Данисий не  успел  этим  воспользоваться.  Она  только
мотнула головой, и куски жесткой овчины полетели  в  разные  стороны,  как
располосованные острой саблей, так что  занесенный  для  удара  рогач  был
встречен шипением и злым оскалом - кроме  уже  виденных  Данисием  четырех
клыков у "старухи"  оказалось  не  меньше  двух  десятков  зубов  размером
поменьше, но тоже производящих впечатление. Такие зубы  вполне  смогли  бы
перекусить и толстую палку, на которую был насажен ухват. Поэтому  Данисий
остановил замах, превратив его из  атакующего  в  защитный  и  отступил  к
стене. Она еще раз взмахнула крыльями - и Данисий отметил  про  себя,  что
это получилось очень красиво -  казалось,  что  серые  полотнища  свободно
струятся по воздуху, чуть светясь, переливаясь волнами и мерцая на сгибах.
Так струился по воздуху шелковый платок, брошенный из того самого верхнего
окошка терема, где...
     - Денисыч, беги! Сожрет же! - срывающийся на  истеричный  визг  голос
Айса был подобен ковшу холодной воды, вылитому в  бане  на  распаренное  и
разнеженное тело, и видение исчезло. "Старуха" была уже  даже  не  в  двух
шагах - в полушаге, и  поэтому  Данисий  просто  отпихнул  ее  ухватом,  и
кувыркнулся к другой стене, прямо под полог продолжающего  мерцать  крыла.
Теперь позиция восстановилась, с той разницей, что руки  Данисия  на  этот
раз оказались пусты. Зато на печке уже не было ни Лины,  ни  вора,  а  Айс
торопливо шарил у себя за пазухой  -  наверное  искал  в  своей  нательной
кладовой что-нибудь подходящее к ситуации. Чтобы выиграть для этого время,
Данисий сделал грозный выпад, и в то же время отступил назад вдоль  стены.
Но выгаданные секунды пригодились не Айсу. Из темного угла, на который  до
сих пор не обращали внимания ни Данисий, ни обозленная "старуха" осторожно
шагнул Скрал-Скраду с поленом в  руках,  и  размахнувшись  ударил  ее  под
колени. "Старуха" покачнулась, попыталась взмахнув крыльями удержаться  на
ногах, но выскочившая из-за печи Лина  с  яростным  воплем  надела  ей  на
голову котелок с оставленной на  завтра  кашей.  Котелок  пришелся  ночной
гостье  впору,  а  липкая  каша  довершила  дело:  "старуха"  окончательно
потеряла равновесие и рухнула на пол, задыхаясь, и тщетно пытаясь сдернуть
хилыми  худыми  руками  неожиданное  украшение.  Теперь  лежащие  на  полу
трепещущие крылья обладали красотой разве что ожившей  половой  тряпки,  и
усыпить кого-нибудь вряд ли бы смогли. Полено, которым вор  сбил  врага  с
ног, подкатилось к Данисию, и тот схвативши его размахнулся для последнего
смертельного удара. Но все еще сидящий на печке Айс крикнул:
     - Не бей пока! Скрал, возьми вот!  -  и  протянул  в  руке  маленький
темный комок,  нашел  наконец-то  нужную  вещь.  Она  оказалось  маленьким
моточком непривычной на ощупь тонкой веревки,  которая  была  гладкой  как
стекло и мягкой как обычная пенька, но  холодила  руки  как  металлическая
проволока.
     - Спутай-ка ей руки, ноги, и крылья обвяжи. Только  быстро,  пока  не
задохнулась.
     Выполнить это оказалось непросто - "старуха" билась и рвалась, но сил
двух мужчин и одной девушки оказалось все же достаточно, чтобы обмотать ее
Айсовой веревкой. Сам же Айс участия в этом не принял - пока  он  оправлял
свои одежды дело было уже сделано. Единственное  что  он  успел,  так  это
самолично  завязать  последний  узел  в   виде   хитроумного   бантика   с
переплетающимися петлями, а завязавши сказал:
     - Теперь можно и кашу спасать. Хотя тут спасать пожалуй уже нечего...
И огоньку кто-нибудь запалите, хоть ты, Лина! Скрал с  Данисием  принялись
снимать с головы старухи горшок, и удалось  им  это  не  сразу.  Когда  же
показалась лицо  "старухи",  вор  ойкнул  и  отшатнулся,  оставив  Данисия
доделывать все  в  одиночку.  Когда  горшок  наконец  был  снят,  пленница
попыталась подняться. Но рядом стоял Айс, а в руках у него  был  маленький
отрезок такой же тонкой веревки, завязанный таким же узлом. Он потянул  за
одну из петель, и спутанное существо на полу  затихло,  как  если  бы  Айс
посильней затянул путы на нем самом.
     Подошла Лина с неярко горящей лучиной. Ей тоже было не по себе, но  в
обморок падать не стала - слишком много повидала и пережила с той ночи  на
хуторе.
     - Фу, ну и гадость! - произнес Скрал-Скраду откуда-то сзади.  -  Айс,
ты конечно по этим делам знаток, но я бы ее придавил.
     - Не спеши, может получится одна забавная штучка. Лина,  сделай  огня
побольше, и в случае чего не дергайся. Кстати, Данисий, вот ты готовился в
нашем отряде службу нести, да? Ну-ка, прояви кругозор, объясни, с кем  это
мы встретились?
     - Ну, я же говорил, что я так толком ничего  не  узнал...  -  Буркнул
Данисий, подумав про себя, что очень уж не вовремя Айс вновь  принялся  за
свои подтрунивания. Однако,  как  раз  сейчас  пожалуй  можно  и  ответить
достойно.
     - А впрочем если хочешь, слушай: мы сейчас  поймали  домовую  стервь.
Правда в наших краях не живут они в людских домах, а строят их себе  сами.
И то, что ты ее сейчас не убил сразу, грозит тем,  что  сюда  слетятся  ее
сородичи со всей округи. На них на всех каши не хватит.
     - Ого, а ты и вправду кой-чего знаешь. Хотя интересно,  как  ты  себе
представляешь полет на вот этом, - и  Айс  пнул  ногой  лежащие  невнятной
серой кучкой крылья.
     - Мне незачем представлять. Хватит того, что они  сюда  соберутся,  а
как они там крыльями машут, так пусть курица  подглядывает  -  авось  тоже
летать научится.
     - Так вот, насчет сородичей. Когда они тут  появляться  начнут,  чтоб
никто на них не кидался, Скрал, понял?
     - Очень нужно, - недовольно ответил вор, - кидаться-то! Враги мои  на
них пусть это... кидаются.
     - Ну и все. Ждем, - и с этими словами Айс уселся  на  лавку,  еще  не
остывшую после гревшего ее полночи Данисия. Вор с полмонахом  отступили  к
печке, а Лина, чуть помедлив,  втерлась  между  ними.  Айс  обратился  уже
непосредственно к стерви:
     - Время пошло. Мне плевать, умеешь ты говорить или нет,  но  понимать
меня должна. Если твоих долго не будет, придется их поторопить -  если  ты
их не дозовешься просто так, то на твой запах боли уж  точно  хоть  кто-то
прибежит. Или сразу займемся?
     - Не стоит, ведун! - этот тихий и почти  ласковый  голос  принадлежал
новой сутулой фигуре, скрытой  таким  же  серым  плащом  из  крыльев.  Как
пленница, новая гостья появилась из того же дверного проема, а  за  ней  в
темноте угадывались еще одна или две похожих фигуры.  То  говорила  именно
первая, угадывалось лишь по легкому колебанию лунного отсвета  на  корявом
лице.
     - А вашей компании не стоит пытаться напасть, хоть вживую, хоть через
глаза. Узел Харал-ка штучка злая.  Будем  проверять?  -  Айс  говорил  без
враждебности, но и без особого уважения  в  голосе,  а  больше  всего  его
интонации напоминали манеру развязного торговца на базаре.
     - Поверим. Чего ты хочешь?
     - Да так, ерунду. Я хочу быть  переправленным  в  город  Фымск,  само
собой вместе со спутниками моими. Лень, понимаешь рекой тащиться. А взамен
- как полагается, узелок распущу.
     - Сразу этого обещать нельзя, ведун. Путь до Фымска  может  быть  еще
свободен, а может быть уже нет.
     - Ну-ка, ну-ка... Это каким же это способом для вас-то  путь  закрыть
можно, а?
     - Можно подумать, что мы с тобою -  лучшие  друзья.  И  из  дружеских
чувств тебе сейчас будут открыты  наши  слабые  места.  -  Голос  существа
продолжал оставаться  тихим  и  нежным,  и  только  смысл  сказанных  слов
заставил Айса почувствовать в нем язвительность.
     - Ладно, - сказал он, - понял. Не друзья, это точно,  но  ведь  и  не
враги смертные. Это-то, - Айс кивнул на связанную фигуру на полу,  -  дело
житейское. Ну а если я вот так спрошу: эти ваши проблемы с  передвижением,
они связаны с войском Запада, со Стальной Ордой?
     -  Да.   И   хватит   вопросов,   -   говорившая   взмахнула   своими
крыльями-плащом и медленно растаяла в воздухе.
     - Ого, - сказал вор, и это был единственный звук, нарушивший молчание
в течении почти пяти минут,  прошедших  до  момента,  когда  стервь  вновь
появилась на том же месте в той же позе.
     - Слушай, ведун. В Фымск уже нельзя. Если хочешь,  можете  попасть  в
Набрыв, а оттуда уже сами.
     - Денисыч, как на твой взгляд, это подойдет?
     - Да, конечно, - Данисий ответил без промедления, как если  бы  такой
предвидел и продумывал такой вариант задолго до этого, хотя  скорее  всего
ему просто были знакомы те места.
     - Ладно, сговорились. Значит так, Скрал, Лина, и  ты  парень.  Сейчас
берем в руки те вещи, которые хотите забрать с собой, выходим вот сюда  на
середину избы и стоим смирно - а эти делают все остальное. Слышь, подруга!
Хитростей никаких не надо, а то я тут еще кой-как  подстраховался.  И  вот
еще -  лошадей  наших  потом  пристрой  как-нибудь,  чтоб  на  привязи  не
поиздохли. Поехали!
     Выполнение приказания Айса, несмотря  на  его  простоту  и  краткость
несколько затянулось, и все из-за Лины. Даже будь у нее  не  две  руки,  а
четыре, и то она вряд ли смогла бы унести  в  них  все,  что  ей  хотелось
забрать с собой. В конце концов Скрал просто прикрикнул на нее, выкинул  в
угол узелок с немудрящей дорожной посудой, который Лина пыталась прижимать
к боку локтем, и сказал Айсу:
     - Все, и пусть ее тащут в первую очередь, а то она уже вон  -  теперь
на чугун этот треснутый глядит, добра дармового жалко. На самом деле слово
"тащить" здесь оказалось  не  очень  подходящим.  Та  стервь,  которая  не
произносила ни слова, попросту  шагнула  к  Лине,  взмахнула  крыльями,  и
окутала ими девушку, а еще через секунду на их месте был  лишь  оброненный
Линой платочек.
     - Теперь Денисыч, потом Скрал, и я напоследок, - распорядился Айс,  и
Данисий послушно шагнул вперед. Он  увидел  приближающуюся  серую  фигуру,
расправляющую вокруг себя серый ореол крыльев - и странно, не почувствовал
на этот раз ни страха, ни отвращения,  даже  когда  чешуйчатая  морда-лицо
оказалась вплотную перед его  глазами.  Момент  полета  не  почувствовался
совершенно, да и было ли это  полетом?  Данисий  припомнил,  что  никто  и
никогда не видел стервь в небе, хотя молва и  считала  их  сродни  летучим
мышам. Все произошло так быстро, что про мышей  Данисий  додумывал,  когда
стоял посреди уже другой избы,  но  тоже  явно  нежилой  и  заброшенной  -
подгнившие доски пола, покрытая хлопьями инея паутина в углах, щель  между
бревнами одной из стен. В щель недавно намело снегу, и на  нем  в  полоске
лунного света очень заметно выделялась одинокая  цепочка  мышиных  следов.
Лицом к щелястой стене стояла Лина и сосредоточено просматривала,  наверно
пересчитывала прихваченные с собою вещи. По этому Данисий заключил, что  с
нею все  в  порядке.  Через  несколько  мгновений  как  туман  из  воздуха
сгустились сразу две фигуры - это прибыли Скрал с Айсом, и одна из стервей
сразу опять исчезла, а другая осталась.
     - Мы свое сделали, - раздался опять  все  тот  же  нежный  мелодичный
голос.
     - Теперь и твой черед, ведун.
     Айс согласно кивнул, вытащил свой кусочек веревки, и дернул  за  одну
из веревочек узелка, потом сказал:
     - Ну и я свое сделал. А до конца оно доделается,  только  перед  тем,
как солнце встанет, вам как раз времени убраться хватит. Все, свободна.
     Дождавшись, пока стервь исчезнет, Айс деловито продолжил:
     - Ну вот, а теперь,  Денисыч,  просвети-ка,  что  такого  хорошего  в
городе Набрыве есть? Ты так быстро согласился сюда отправиться, что я и не
подумал заранее выяснить, что к чему. А вот сейчас вдруг засомневался.
     - Хорошего? - удивился Данисий. - Это  ж  Самаганский  удел,  второго
следа. Ничего хорошего тут нету. Кроме пожалуй того, что от  Орды  далеко.
Ну и места здешние я знаю.
     -  Ага,  -  Айс  поискал,  куда  бы  присесть,  и  не  найдя,  просто
прислонился к поддерживающему крышу столбу. - Тоже дело. А знакомцы у тебя
тут какие-нибудь есть, или скажем родня?
     - Больше чем надо, - ответил Данисий таким голосом,  что  можно  было
подумать: набрывская родня и знакомцы - его первые  враги  после  Орды.  А
может даже и  перед  нею.  Скрал  понял,  куда  клонит  Айс,  и  продолжил
разговор.
     - Оно конечно да, просто так взять придти с утра до управы и  бухнуть
всю правду - кто как, а я опасаюсь. А  у  родни  Данисиевой  и  отсидеться
можно, принюхаться, так сказать. Или не рады тебе будут тут, а?
     - Да не про родичей разговор-то! - Данисий на  секунду  запнулся,  но
потом продолжил:
     - Просто есть тут один дом, где и меня, и вас примут. Только  друзья,
и ты Лина тоже... Непросто  тут  все,  поэтому  поменьше  говорите,  да  и
слушайте тоже поменьше. Праведной славой прошу!  И  пойдем  прямо  сейчас,
пока что темно.
     - А вдруг по случаю войны стражу ночную ввели? - живо поинтересовался
вор.
     - Не ввели, - уверено сказал Данисий, и объяснил свою уверенность:  -
Чтоб  Гирко  Самаганский  чего  дельного  устроил,  так  войны  для  этого
маловато. Тут пострашней чего должно случиться!
     - А чего? - поинтересовался Скрал.
     - Не знаю. Например пива с утра не оказалось, -  ответил  Данисий,  и
больше на эту тему разговоров не было.
     Данисий вышел в покосившиеся сени, скрипнула дверь,  и  не  было  его
минут пять, а потом скрип раздался снова  -  полмонах  вернулся,  и  войдя
сообщил:
     - Вокруг все тихо. Да и добираться нам не больше, чем четверть  часа,
удачно нас доставили, сволочи летучие.
     Лина навьючила излишек притащенных с собой вещей поровну  на  Айса  и
вора, и они вслед за Данисием вышли  под  предутренние  звезды,  на  улицы
города Набрыва.
     После аккуратного и  чистенького  Кодукая,  где  даже  сугробы  вдоль
протоптанных в снегу дорожек были подровнены, этот город произвел на  Айса
неприятное впечатление. Даже в свете заходящей луны были видны  на  идущих
вкривь и вкось по улице колеях  обрывки  соломы,  кучки  конских  яблок  и
другой мусор, понять происхождение которого было бы трудно, даже будь  это
зачем-нибудь нужно. Из-за заборов на проходящую компанию  заливались  лаем
собаки, но видимо это  никого  не  беспокоило  -  похоже,  брех  начинался
независимо от того, были ли на этой улице люди.  Некоторые  псы,  наиболее
любопытные наверное, выбегали на дорогу, но покинув свои дворы, они  сразу
становились молчаливыми и смирными, а  уж  потом,  забравшись  обратно  за
заборы, снова  заходились  яростным  лаем.  Айс  наконец  не  выдержал,  и
спросил, ни к кому особо не обращаясь:
     - Зачем эти псы тогда вообще нужны, если хозяевам все равно  плевать,
лают они или нет?
     - Лают - значит все в порядке, - пояснил вор, видимо  имеющий  тонкое
знакомство с вопросом. - А вот ежли собачки кого жевать  начинают,  тут-то
хозяева и появляются, и соседи тоже всяческие. У них  на  эти  штуки  слух
тонкий.
     В это время Данисий взял левее, и на углу свернул на другую улицу, на
которой через  некоторое  время  щелястые  плетни  сменились  на  сплошные
могучие заборы - высокие, из заостренных вверху толстых бревен,  время  от
времени переходящие глухие стены  домов.  Собаки  тут  уже  не  заливались
визгливым лаем, а гавкали басовито и солидно - впрочем дорога  под  ногами
осталась такой же грязной. Около одних ворот Данисий  остановился,  взялся
за кольцо и решительно постучал им об широкие  кованые  петли.  Потом  еще
раз, и еще - пока маленькая калитка в воротах не  открылась  и  в  ней  не
показался широкоплечий парень, держащий в одной  руке  неяркий  фонарь,  а
другой рукой он придерживал перекинутую через плечо внушительную  шипастую
дубинку. Вышедши, и повернувшись лицом  к  ночным  посетителям,  он  своей
дубиной громко задел за одно из бревен в стене,  но  не  молодецкой  удали
ради, а явно спросонья.
     - Кто такие, чего шумим? - и голос у парня тоже оказался сонный, хотя
и чувствовалось, что он пытается говорить грозно.
     - Подними светильник-то, - ответил Данисий. - Протри глаза да  глянь,
кто такие!
     Парень совета послушался, и долго глядел на Данисия  в  упор,  потом,
видимо узнав, раскрыл рот, но Данисий предупредил его:
     - Сообразил? Ну так и веди в дом.
     - Да как же... Сам ведь сейчас тут, уж месяц как из Фымска  вернулся,
ох и несдобровать тебе!
     - Вот как значит. Ладно, все одно, может оно и к лучшему.
     - Да ведь спит. Что, будить прикажешь?
     - Ну и разбуди. Все ж не каждый день я вот так, в открытую прихожу.
     - А это что за люди с тобою?
     - Люди со мною, - подтвердил  Данисий,  и  внезапно  осерчав,  злобно
добавил: - Тебе что за дело? Мне с этим так разговору  хватит  -  во,  под
ноздри, еще и тебе тут докладывать!
     Парень с дубинкой попытался тоже  разозлится,  но  не  получилось,  и
махнул ру