товар вместе  с  санями,  и
распрощаться с милой хозяйкой навсегда. Поскольку в  этот  день  была  уже
среда, получалось, что торчать на обрыдлом чердаке осталось  всего  только
одну ночь. На радостях Данисий хозяйку обнял и хотел  расцеловать,  а  она
было потянулась к нему тоже, но тут же, вдруг засмущавшись сбежала.  Ближе
к вечеру Данисий Айсу сказал:
     - М-м-м, ты это, как бы...  можешь  сегодня  куда-нибудь  перейти?  В
другой дом, или хотя бы здесь к дальнему концу? А то мне мне с этой пышкой
все же охота на прощание потолковать. Она знаешь  какая  сочная,  я  ее  в
руках сейчас немного помял...
     - Ну и что?
     - А то. Придет она сегодня, как пить дать. Не специально, наверное, а
так, случайненько.
     - А мне, значит, на дальнем конце вприслушку наслаждаться?
     - Ну так ты потом подходи, главное чтоб она поначалу тебя не  видала,
а то стесняться будет.
     - То есть в очередь встать предлагаешь. Ну уж нет Денисыч, я  так  не
играю. Не придет она к тебе сегодня, это я говорю.
     - Однако чистоплюй же ты, Айс, - сказал Данисий с досадой. -  Как  не
мужик и вовсе. Или вправду не мужик?
     - Пошел ты...  -  сразу  как-то  поскучнев  ответил  Айс,  и  секунду
промолчав перечислил несколько мест, куда стоило бы  сходить  собеседнику.
Потом добавил:
     -  И  шуметь  на  меня  хватит,  раздражает,  сразу  хочется  сделать
что-нибудь, чтоб тихо было.
     Намек  был  понятен,  и  шум  прекратился:  тот,  кто  шумел  обижено
отвернулся, а тот, кто шума не любит не стал продолжать, и в тот вечер они
больше не разговаривали. Молча сидели в своих укрытиях, а когда  наступила
ночь, и можно было  уже  не  прятаться,  так  же  молча  вылезли  и  стали
разминать затекшие руки-ноги. Данисий  все  старался  повернуться  к  Айсу
спиной, а тому было просто все равно, и со стороны получалось, что эти два
человека просто  не  видят  друг  друга.  Но  через  некоторое  время  Айс
насторожился, потом вроде успокоился, и почти сразу весь подобрался снова.
Мягко ступая дырявыми толстыми носками он  ушел  к  тому  самому  дальнему
слуховому окну, куда его  все  пытался  сплавить  не  слишком  щепетильный
приятель, а вернувшись, прошептал:
     - Денисыч! Потом дообижаешься, а сейчас  пошли.  Я  серьезно  говорю,
бросай дуться, не до этого.
     Данисий с демонстративной неохотой снял валенки,  и  пошел  вслед  за
Айсом, пробираясь через переплетение стропил и балок. Дойдя до  окошка  он
пристроился поудобнее, принялся глядеть.
     Черное небо со звездами, мерцающими в  просветах  облаков,  темная  и
неровная кромка леса, обрывающаяся заснеженным  полем,  плетень,  соседний
дом, сарай, поросятник, дорога к лесу, на дороге какие-то белые  фигуры...
Данисий понял, что это за фигуры, и вся обиженность  действительно  как-то
сразу забылась. Он насчитал два десятка верховых волков-рыцарей, выехавших
один за другим из леса, дальше следовали трое саней,  их  тащили  по  паре
могучих коней, тоже прикрытых чем-то вроде брони, потом  еще  два  десятка
рыцарей уже не в белых, а в простых доспехах, и сзади  -  четыре  волокуши
полегче, на которые и по одной лошади хватило.
     Дорога, по которой они ехали была всего лишь ответвлением от большого
тракта, дальше хутора по ней мало-мальски сносного пути сейчас не было,  и
сомневаться не приходилось: отряд идет именно сюда.
     - Ну, как тебе это  нравиться?  -  спросил  Айс,  и  Данисий  ответил
честно:
     - Совсем не нравится. Что делать-то будем?
     - Я умней тебя  что  ли?  То  же  самое  будем  делать  -  сидеть  да
прятаться, больше ничего придумать и не могу. Разве что эти белобокие  наш
сарай подожгут, тогда что-нибудь новое само собой сочиниться. Тише!
     В этот момент со стороны сеновала  послышался  скрип  двери,  и  туда
зашли хозяин с соседом. Они стояли у входа  и  длинно  о  чем-то  спорили,
потом взялись пересчитывать  пустые  корзины  в  углу.  Время  от  времени
кто-нибудь из них скользил взглядом два согнувшихся и замерших  силуэта  у
слухового окна, которые  при  желании  ничего  не  стоило  разглядеть,  но
желания  этого  у  хозяев  не  было.  После  корзин  хозяева   пересчитали
оплетенные горшки,  потом  взялись  перебирать  и  перемеривать  доски,  и
занимались этим, пока из глубины дома не раздался властный стук в  ставни.
Через потолок было слышно, как открывали дверь в сени, испуганный  женский
голос, звуки переполоха. Дородная баба в переднике прибежала  на  сеновал,
всплескивая руками быстро-быстро заговорила что-то, после чего оба хозяина
с неожиданной резвостью бросились обратно в дом.



                                    9

     Очень скоро маленький хутор, только что мирно спавший  среди  зимнего
одиночества абсолютно преобразился. Во всех окнах горели огни,  батраки  и
сами хозяева метались из дома в дом, то  просто  так,  то  с  какой-нибудь
поклажей. Из труб валил дым,  совсем  близко  коротко  заверещал  и  затих
поросенок, а разбуженная не ко времени птица кудахтала и гоготала во  всех
трех домах.  Среди  всей  этой  суеты  то  тут,  то  там  мелькали  фигуры
волк-рыцарей, которых и без брони можно было легко отличить  по  уверенной
манере держаться, по резким, приказным жестам и по коротким ножнам у пояса
- длинные мечи для больших боев они оставили, сняв вместе с доспехами,  но
совсем без оружия наверное даже не спали.
     Айс с Данисием растянулись плашмя на толстом бревне, которым подходил
сруб под скат крыши и прислушивались к доносящимся снизу звукам - лезть на
старое место было бы глупо, потому что уже два раза приходил на раньше  не
виденный работник и уносил на вилах через дверь на  улицу  большие  охапки
сена, видимо на корм лошадям непрошеных гостей. А  внизу  становилось  все
шумнее. Рыцари переговаривались гортанными голосами, командовали слугами и
хуторянами - в доме шел веселый ужин. Явно не обходилась без вина, или чем
там их поили, голоса становились чем дальше, тем громче, иногда чуть ли не
все разом, а потом вдруг хором  запели  торжественную  песню  на  каком-то
другом  языке,  может  гимн,  а  может  это  была  и  молитва.  Когда  она
окончилась, шум поднялся  с  новой  силой,  среди  голосов  несколько  раз
начиналась ругань, и Данисий мечтательно сказал:
     - А может и передерутся скоро, а? - но его надежды не сбылись, ругань
каждый раз быстро утихала. Судя по звукам, рыцари постепенно  расползались
из столовой по всему дому: уже из от одной  стены  сначала  отодвинули,  а
потом обрушили какую-то тяжелую мебель, а с другой стороны явно  потрошили
сундуки под горестное нытье хозяина - вот уж никогда нельзя было подумать,
что его уверенный и часто грозный бас может превратиться в этакое тонкое и
жалобное причитание.
     А потом раздался девичий крик,  еще  один,  звуки  борьбы,  и  совсем
близко - удары металла о металл. Об стену ударилось мягкое тяжелое тело, и
снова женщина закричала, но захлебнулась - ей зажали рот. Дверь на сеновал
распахнулась, и двое рыцарей  втащили  туда  извивающуюся  и  царапающуюся
хозяйскую дочь, а следом вошел  третий,  вытер  короткий  меч  об  пыльный
мешок, и что-то сказал, развязывая пояс. Данисий оглянулся на Айса  -  тот
лежал, сцепив пальцы в странный клубок, с лицом  неподвижным  и  белым,  и
хотя его глаза были устремлены вперед, казалось он ничего не  видит  и  не
слышит. Девушка исхитрилась укусить руку, зажимающую ей рот, и  рыцарь  не
долго думая с размаху ударил ее кулаком сверху вниз по  голове  -  девушка
обмякла и обвисла в их руках.
     То, что произошло после, видевший все со стороны от начала и до конца
Айс тем не менее никогда так и не смог связать в одну цепочку. Только  что
лежавший рядом Данисий беззвучно прыгнул вверх и  одновременно  вперед,  и
через мгновение уже был рядом с теми троими, причем его топор уже торчал у
одного из рыцарей в груди, пробив кольчужную рубаху.  Следующие  несколько
секунд были сплошной мешаниной из мелькающих в свете отрытой двери стали и
тел, а потом все разом прекратилось, и Данисий стоял с  коротким  мечом  в
руке рядом с тремя мертвыми врагами и лежащей без памяти девушкой.  Айс  с
трудом встал, и  кое-как  добравшись  до  двери,  закрыл  ее,  еле  шевеля
болящими пальцами. Руки и ноги тоже сгибались  с  болью,  и  вроде  бы  не
совсем так, как хотел от них Айс. Данисий глянул на него  и  тяжело  дыша,
медленно произнес:
     - Я конечно дурак. Но ты, колдун, и вовсе дерьмо  собачье.  Я  сделал
то, что делать было нельзя, а ты не сделал того, что сделать было можно. Я
тебя презираю. К сожалению ты мой товарищ по войску, за которого ответ  на
мне, и к своим я должен выбраться с тобою вместе. Я  это  сделаю,  хотя  и
противно, а там посмотрим.
     - Даже так? - спросил Айс безразлично, и не получив ответа, продолжил
тем же бесцветным голосом:
     - Сейчас надо бы здесь порядок навести, этих  упрятать,  а  девицу  в
чувство привести.
     Хотя на  то,  чтобы  произнести  эту  фразу,  Айс  много  времени  не
понадобилось, все же Данисий успел успокоиться  настолько,  чтобы  понять,
что презираемый соратник говорит дело. Они вдвоем  затащили  тела  рыцарей
туда, где недавно хоронились сами,  а  потом  Данисий  принялся  хлопотать
вокруг  хозяйки.  Айс,  который  понемногу  отходил  от   того   странного
состояния, в котором выслушивал оскорбления, посмотрев на действия Данисия
отодвинул его в сторону - а вернее Данисий брезгливо отстранился сам.  Айс
положил  девушке  руки  на  виски,  и  через  несколько  секунд  она   уже
оглядывалась по сторонам, пытаясь вспомнить, что же произошло, а вспомнив,
она вскрикнула, и уткнулась Данисию в грудь  извечным  движением  женщины,
ищущей защиты у сильного мужчины - Данисий на эту  роль  подходил  больше.
Айс хотел было помочь ее успокоить, но вспомнил, что отныне  презираем,  и
почел за лучшее заняться другим  делом  -  встал  у  двери  и  внимательно
прислушался к происходящему в доме.
     Основной шум теперь слышался  откуда-то  сбоку,  в  одной  из  комнат
кого-то били, но не смертным боем, а так, в науку. В промежутках между  не
очень частыми ударами и хохотом  публики  униженный  голос  жертвы  что-то
такое объяснял, клялся, упрашивал, и лишь с трудом удалось узнать, что это
страдает все тот же хозяин. "Наверное, что-нибудь припрятать  пытался",  -
подумал о нем Айс без сочувствия, а вслух сказал:
     - Денисыч! Тот который там кого-то презирает! Ты как-то спрашивал что
делать, так вот тебе идея - проберемся  сквозь  дом,  сведем  какие-нибудь
сани, и деру отсюда.
     - Нас догонят еще до тракта, - холодно ответил Данисий.
     - Могут догнать, а могут и  не  догнать,  тут  что-нибудь  сообразить
можно. А тут нас точно разыщут, не сейчас, так  к  утру,  как  этих  троих
хватятся.
     Данисий хотел что-то ответить,  но  не  успел:  из-за  штабеля  досок
выскочил, как сначала показалось, большой кот, но он встал на задние лапы,
и стал больше  похож  на  маленького  человека,  мохнатого  и  с  хвостом,
загнутым в изящное колечко. Хозяйка вновь попыталась упасть в обморок,  но
Данисий рук не отпустил, и она  осталась  стоять,  хотя  бы  и  мало  чего
воспринимая. Мохнатый же заговорил быстро и хлопотливо:
     - Давайте, давайте, сбежим скорей. Гнаться не будут, я  вам  отвечаю,
все устроим, только быстро отсюда! - и человечек сгинул, словно бы  его  и
не было. Айс хмыкнул и вновь обратился к Данисию:
     - Ну вот, все  само  собой  устроилось.  Раз  коричневенький  сказал,
значит так и будет. Отпусти девку, и пойдем. Или ты ее щупать  до  полудня
надумал? Э, э, опусти топор, я же в шутку, чтоб шевелился  побыстрее.  Вот
интересно, с чего бы это домовому воевать за нас вздумалось?
     - А я за вас и не воюю, - раздался ответ, и мохнатый  домовой  возник
как бы из ничего уже не там, где в первый раз, а ближе к двери.
     - Я вам, как бы это сказать, симпатизирую. Только не копайтесь, а  то
ничего не получится, - и с этими словами снова неуловимо пропал из виду  -
не исчез, не растворился в воздухе, а  попросту  куда-то  юркнул,  но  так
быстро и ловко, что заметить куда и как было  просто  невозможно.  Данисий
кое-как отцепил  от  себя  девушку,  и  принялся  вытаскивать  из  тайника
заготовленную одежду - свою одевал сам,  а  часть  предназначенной  дерьму
собачьему  Айсу  без  церемоний  напялил  на  хозяйку,  которая  сразу  из
привлекательной молодухи превратилась  в  грязноватую  и  оборванную  бабу
неопределенных лет. Потом он сказал все так же подчеркнуто ровно:
     - Айс, я впереди с мечами, ты с топором оглядывайся назад.  В  случае
чего тащи девчонку за шкирку, со встречными я разберусь сам. Ты все понял?
     Последний вопрос был задан явно лишь для того, чтобы Айс  не  забывал
своего  положения,  и  поэтому  отвечать  на  него  не  хотелось.  Данисий
обмахнулся на десять сторон, и решительно отворил дверь. Открылся уходящий
в темноту коридор, из-под нескольких дверей пробивался разной  силы  свет.
Прямо у двери, зажав в руке как саблю  полотно  от  косы,  лежал  хозяйкин
милый, которого Данисий совсем недавно обозвал лосем, он  дышал,  но  дела
его были очень плохи. Айс сразу постарался встать так,  чтобы  девушка  не
увидала  страшной  в  боку  и  ручейка  крови,  стекающего  в  щель  между
половицами, а потом и вовсе, взяв за  плечи  насильно  отвернул  к  другой
стене. Данисий быстро оглядев парня, наклонился к нему  и  одним  коротким
движением ударил куда-то рядом с шеей. Распрямился с  перекошенным  лицом,
резко бросил:
     - Чего встал, интересно? Тащи девку!
     Коридор оказался длинным. Они миновали холопскую половину дома, вошли
на чистую - стены теперь были обмазанными чем-то типа штукатурки,  хотя  и
не штукатуркой, и разрисованы еле различимыми  в  темноте  узорами.  Звуки
рыцарского развлечения были уже позади, и до двери в сени оставалось рукой
подать, когда из ближайшей комнаты в проход вывалилась нетвердо держащаяся
на ногах фигура. Этот ордынский воин, в отличие от остальных, даже  сейчас
не снял ни белых доспехов, ни шлема, и теперь покачиваясь стоял в  проходе
этакой металлической перегородкой. Овальные глазные щели  придавали  всему
шлему  выражение  крайней  удивленности,  которая  в  этой  ситуации  была
достаточно уместна.
     Данисий одним кошачьим  прыжком  оказался  рядом  с  рыцарем,  сильно
толкнул в грудь - тот нелепо взмахнув руками, упал навзничь, а оказавшийся
сверху Данисий с размаху вонзил меч ему в один из удивленных глаз.  Лезвие
проскочило удивительно легко, и вынутое  обратно  оказалось  чистым  -  ни
крови, ни чего. Данисий похолодел: встретиться с призраком в латах  он  не
ожидал никак, и свои шансы  против  него  оценивал  как  весьма  хреновые.
Скорее по инерции, чем на что-то надеясь, он замахнулся снова,  но  из-под
доспехов раздался голос:
     - Убери тесак, нестриженый! Своих не узнаешь?
     Окончательно ошарашенный полмонах  застыл  с  занесенным  над  врагом
мечом, а снизу продолжили:
     - А, да, и вправду узнать трудно. Я скрал.
     - Чего скрал? Погоди, погоди... Скрал-Скраду!
     - Ну додумался, слава праведная. Как жизнь, что поделываешь?
     - Сбежать отсюда пробуем, - Данисий оставил без внимания  иронический
тон вора, отвечал серьезно, и тот тоже бросил ерничать.
     - Тогда слезай с меня, я с вами буду. Как-бы под конвоем  поведу.  Ты
ничего  такого  не  думай,  мне  просто  повезло,  что  я  в   эту   жесть
замаскировался, вернее, сначала думал - повезло, а теперь не очень. Ладно,
я потом все расскажу.
     Голос вора звучал не под шлемом, а скорее на уровне шеи,  и  вспомнив
его маленький рост, Данисий понял наконец, что  никакой  чертовщины  здесь
нет, а все очень просто. Скрал-скраду выстроил все троих в затылок и  тихо
сказал:
     - Пошли что ли. Кого встретим - я сначала отбрехаться попробую, а как
свистну вот так, - вор присвистнул, - значит начинайте свалку.
     Но  и  в  сенях,  и  на  дворе  обошлось  без  нежелательных  встреч.
Единственным, кто мог бы помешать маленькому отряду, был часовой у больших
ворот, бодро постукивающий сапогом об сапог, но свистнул  нож,  и  часовой
без звука завалился в сугроб. Айс прикинул расстояние, с которого  Данисий
угодил часовому в горло  и  тихо  проговорил,  ни  к  кому  специально  не
обращаясь:
     - Однако не замечал я раньше за Денисычем таких талантов,  -  на  что
Данисий, тоже обращаясь куда-то в сторону, ответил:
     - А я за кое-кем сейчас вот не замечаю многого, что раньше было.
     - Вы что, сдурели с горя? Разорались тут! - подвел  вор  итог  обмену
любезностями, и дальше все  происходило  в  молчании.  Они  подобрались  к
конюшне, в ближних санях оказалась уложена  длинная  толстостенная  труба,
перехваченная обручами, которую Айс с Данисием ворочая то за один,  то  за
другой конец скинули в снег, и туда же полетели  хитрые  приспособления  -
винтовые упоры, козелки и прочее прицельное хозяйство. Скрал-Скраду  вывел
двух лошадей покрупнее, а девушка помогала их запрячь.
     В ночной тишине каждый звук казался громким и резким, но  даже  когда
Данисий стеганул лошадей, и одна из них возмущенно заржала, никто не вышел
на улицу. Под скрип снега сани выехали за ворота, проехали через  поле,  и
наконец огоньки хутора исчезли за поворотом - дальше дорога шла через лес.



                                    10

     До сих пор никто не проронил ни слова, все боялись спугнуть  везение,
а теперь же захотелось говорить, громко, и хоть хором, каждый о своем.  Но
в этом всех опередил  мохнатый  домовой.  Как  всегда,  неизвестно  откуда
появившись, он радостно сообщил:
     - Ну вот и все, вот и сбежали. А сородичи  мои  супостатам  коней  уж
придержат, да так что дня два, а то и три никто со двора не сдвинется, так
что боятся пока нечего.
     Потом он повторил тоже самое специально для девушки, и она теперь уже
совсем без боязни длинно ответила ему что-то.
     - Тоже рада, - перевел домовой. - Только не  знает,  куда  ей  теперь
деваться. И еще говорит, что не Дефка ее зовут, и не Казяйка,  а  попросту
Лина.
     - Лина так Лина, - не стал возражать Данисий,  чувствуя  себя  однако
пристыженным, что за прочими делами  и  мыслями  не  удосужился  даже  имя
девушки узнать. Он подхлестнул лошадей и перевел разговор на другую  тему:
- Скрал, а ты хотел порассказать, как в  этой  скорлупе  очутился.  Только
давай сначала, а то я и этот вот с того утра ничего не знаем. Вор, снявший
наконец панцирь, и теперь с наслаждением чешущийся, кивнул, и  пустился  в
рассказ.
     Если Айс и Данисий  перед  боем  были  отправлены  в  самый  тыл,  то
Скрал-Скраду оказался в то  же  время  наоборот  в  самой  первой  шеренге
фымского полка. Замысел Хеглунда был прост: заманить рыцарей к берегу, там
где теплые ключи, подмытый лед должен был проломиться, а бегущих в  панике
уцелевших встретила бы вторая половина войска,  обошедшая  с  утра  озеро.
Хотя Скрал кое-где и говорил обиняками, видимо не вполне  доверяя  Лине  и
домовому, но можно было понять,  что  расчеты  Хеглунда  на  то,  что  лед
обязательно  проломится,  а  уцелевшие  обязательно  побегут,  во   многом
строились на действиях Антиса и его людей.
     Но все получилось  как-то  не  так.  Орда  двинулась  по  льду  своим
знаменитым "Стальным уступом", и когда его острие  почти  без  боя  прошло
сквозь боевые порядки княжеских войск, гром вроде бы грянул, и  лед  пошел
трещинами, но провалилось под него не так уж и  много  врагов,  а  те  что
остались вовсе не собирались куда-то бежать, хотя рубиться всерьез тоже не
стремились. Возникла заминка, и  пока  фымские  войники  разобрались,  что
против них стоит всего-навсего наемный и подневольный сброд, наряженный  в
шутовские жестяные латы,  и  рассаженный  по  обозным  лошадям,  с  запада
накатила новая волна,  и  это  уже  были  настоящие  волки-рыцари.  Войско
оказалось трудном положении -  впереди  закованная  в  сталь  Орда,  сзади
растрескавшийся лед