тил Айс в спину напарнику.  -  Было  б  все
нормально, то кто нибудь бы да повстречался - хозяйство ваше тыловое вроде
на несколько частей ведь разбито.
     Данисий ничего не отвечал, внимательно  глядя  на  дорогу,  ожидая  в
любую минуту  увидеть  на  ней  врага,  однако  первым  заметил  опасность
все-таки Айс. Он повалил Данисия в снег и прошипел:
     - Ползи к елке! Рыцари не на дороге, а в лесу!
     Они укрылись за  разлапистой  елочкой  и  замерли.  Из  глубины  леса
медленно и величаво на дорогу выехали двое волков-рыцарей, а потом  к  ним
присоединился третий. И сами рыцари, и лошади под  ними  были  закованы  в
мощные доспехи, покрытые белой эмалью. Черные прорези на  шлемах  казались
страшными нечеловеческими глазницами, которые источают смертельную угрозу,
но  обзор  через  них  был  плохой,  и  поэтому  Айс  и  Данисий  остались
незамеченными. Рыцари немного постояли на  дороге,  а  затем  тронулись  в
сторону от обоза, то есть еще дальше в тыл войску.
     - Если только войско еще существует, - сказал Айс, когда они скрылись
окончательно. - Слышь, Данисий, а вот ваш князь, он  нарочно  такие  синие
тулупы придумал, чтоб заметней, что проще прибить было? Данисий промолчал,
хотя мог бы ответить, что темно-синий цвет в одежде всегда  был  символом,
честью и привилегией службы заглавнокняжеской, а за честь и жизнь положить
не жалко. А Айс продолжал:
     - Знаешь, как кур во щи попадает? Вот это про нас с тобою. На  восток
до княжеской земли нам так просто не добраться, припасы и лошади в  обозе,
а там уж наверняка эти шарят. Кроме топора  дровосековского  у  тебя  есть
оружие какое-нибудь?
     - Нож засапожный есть.
     - А у меня совсем ничего кроме... так, мелочь всякая. Ты мне нож дай?
     - Бери. Надо нам до деревни добраться какой-нибудь. Там правда  народ
чужой да пуганый, и языка я не знаю, так что придется  знаками  как-нибудь
объясняться.
     - Знаками... А поймут?
     - Ну, знаки тоже разные бывают. Скажем  обухом  по  затылку  -  такое
точно поймут. Только далеко дотуда, засветло не успеем.
     Айс подумал, потом сказал:
     - Можно и по другому. Дойти до обоза и там забрать  что  надо.  Я  им
немножко глаза запорошу, а уж мародерствовать ты будешь. Идет?
     Данисий  согласился  -  ему  тоже  не  улыбалось  оставшиеся   полдня
бултыхаться в снегу по незнакомому лесу.
     До поляны, на которой фымское войско разместило часть своих  саней  с
припасами была уже не далеко, и  добраться  туда  удалось  меньше  чем  за
полтора часа. Осторожно приблизившись к ней и  залегши  около  заснеженных
кустов на  краю,  Айс  с  Данисием  убедились,  что  худшие  предположения
оправдались,  как  это  обычно  и   бывает   -   стоит   сочинить   худшее
предположение, как оно сразу же  оправдывается.  По  поляне  разъезжали  с
десяток волков-рыцарей в броне, и еще столько же более легко экипированных
воинов спешившись, копошились в захваченном добре. На снегу  вокруг  саней
лежало несколько тел  заглавнокняжеских  возчиков,  но  их  было  немного,
остальные разношерстным табуном толпились в дальней стороне поляны,  а  по
бокам табунчика застыли две фигуры в белых латах. Полюбовавшись на все это
минуты две, Айс сказал:
     - Данисий, слушай. Я сейчас пойду к ним, но ты за меня  не  бойся,  а
смотри. Как только люди на поляне начнут раскачиваться под мой голос  -  я
этакую песенку буду петь, так значит можешь вылезать. Вытаскивай  все  что
нужно, а потом рыцарей сгони в кучу и свяжи, они послушные  будут.  Только
убивать не вздумай, очнуться могут. И все, готово дело. Ясно?
     - Ясно.
     - Отлично. Слушай, а что мне тебя все Денисычем назвать тянет?
     - Не знаю. Зови как хочешь, мне это имя не дорого. Не тяни, а?
     Но Айс и не тянул.  По  ходу  разговора  он  вытащил  из  запазушного
кармана два камешка, клочок ватки  и  небольшую  уродливую  свечку.  Высек
искру, вата загорелась, а от нее запалил и свечку, которая  резко  взялась
мощным гудящим пламенем ярко-желтого цвета. Держа ее в вытянутой руке  Айс
встал. В тон гудению пламени он нараспев  заговорил  мерные  слова,  звуки
которых не были похожи ни на одно из известных слов, но проникали в  самую
душу. Потом, в такт словам  Айс  зашагал  к  поляне,  продолжая  песню,  а
Данисию начало казаться, что и он сам, и весь мир сейчас забудут  под  нее
обо всем, и покорно пойдут вслед за Айсом или за кем угодно,  кто  поведет
за собой.
     Рыцарям на  поляне  этого  не  показалось.  Ближний  к  лесу  всадник
удивленно повернул коня к выходящей из лесу странной фигуре, и  даже  снял
шлем, чтобы лучше видеть а затем звонко ударил  мечом  об  щит,  привлекая
внимание остальных. В сторону сумасшедшего со свечкой свистнуло  несколько
стрел, а часть конных рыцарей тронула  к  нему  лошадей.  Айс  сделал  еще
несколько шагов, остановился, и  глядя  на  скачущих  рыцарей  понял,  что
что-то в этой затее не сложилось. Он отбросил бесполезную свечку  в  снег,
где она зашлась сизым дымом и быстро потухла, а  сам  повернулся  к  лесу.
Сознание Данисия сразу же очистилось от дурмана, но  он  стоял  на  месте,
пока Айс не поравнялся с ним, и лишь потом рванул сначала вслед, а  потом,
бесцеремонно оттолкнув неудачливого  колдуна  встал  впереди,  прокладывая
дорогу в глубоком снегу. Несмотря на  широкие  насадки  на  копытах,  кони
преследующих рыцарей сразу стали под тяжестью брони вязнуть по  колено,  а
потом и по брюхо, и погоня быстро прекратилась, но Айс с Данисием  уходили
все дальше в лес, пока наконец Айс не дернул впереди идущего за плечо:
     - Все, хватит. Еще немного, и  я  сдохну  совсем,  -  лицо  его  было
ярко-красным, а голос сиплым и задыхающимся. Намного спокойней  выглядящий
Данисий остановился и ответил, подражая недавнему разговору:
     - А что-то ты, парень, больно хлипок оказался?
     - Ага, хлипок, - начал  Айс,  но  осекся,  тоже  вспомнил  и  секунду
помолчав, рассмеялся, но смех быстро перешел в надсадный кашель.
     - Ладно, будем считать один-один. Тем более что я  и  вправду  где-то
маханул, хорошо хоть  так  обошлось.  Делать  нечего,  пойдем  объясняться
знаками.



                                    6

     Деревеньку, до которой удалось в конце концов добраться скорее стоило
бы назвать хутором - правда хутором на три  семьи.  Данисий  еще  когда  в
первый раз ходил с Антисом смотреть сторожку, заметил зарубки на деревьях,
и теперь сумел до наступления вечера выйти на едва заметный лыжный след  -
маршрут охотничьего обхода, который вел от силков  к  силкам.  В  ловушках
попалось несколько куропаток и один старый могучий глухарь, и хотя Данисий
предложил их съесть, Айс выпустил всех птиц на волю, объяснив, что это для
лешего.
     Постепенно в дорожку вливались новые  и  новые  следы  лыж,  наверное
ведущие к другим местам охоты, и когда солнце скрылось, оставив после себя
быстро  темнеющий  небосклон,  можно  уже  было  идти  хоть  на  ощупь,  а
загорающиеся одна за одной звезды и вовсе не  давали  сбиться  с  пути.  В
первый год полмонашества Данисию начал было изучать созвездия, планеты, их
влияние на людей и судьбы, и сейчас, глянув на небо, он наверное  смог  бы
что-нибудь сказать на эту тему. Но звезды интереса не вызывали:  оба  были
голодны, устали, и начали замерзать. Время, потраченное на беготню сначала
к обозу, а потом и от него, даром  не  прошло,  и  огни  хутора  замерцали
впереди лишь глубокой ночью.  Царило  спокойствие.  Дым  поднимался  вверх
ровными столбами, лениво гавкала одинокая собака, а  когда  она  замолкла,
можно было расслышать, как она загремела цепью, забираясь в конуру.
     - Слышь, Денисыч, - отдышавшись сказал Айс. - Есть у меня мысль,  что
не стоит сейчас прямо к хозяевам заявляться.
     - Само собой. В овин какой полезем?
     - Я не про это. Вон, видишь крайний дом? Ну,  где  окошко  желтеньким
светится? Там сзади лестница на чердак есть. Данисий  согласно  кивнул,  и
два силуэта в синем осторожно заскользили к выбранному дому.
     На чердак они забрались без приключений,  влезли  через  запертую  на
нехитрую задвижку дверь. Это оказался  даже  не  чердак,  а  что-то  вроде
хозяйственной пристройки в два уровня, со  штабелем  досок,  сеновалом,  и
складом всякой рухляди - ломаной и целой. Здесь было тепло, и хотя в самом
доме было наверное еще теплее, но  для  замерзшего,  усталого  человека  и
такое пристанище виделось подарком  судьбы.  А  когда  Айс,  сняв  валенки
осторожно прокрался по потолочным балкам над жилой частью,  и  вернулся  с
погрызенной крысами колбасой - ее подвесили слишком низко,  и  он  сам,  и
Данисий решили, что лучшего и желать нельзя. Поев и забравшись в сено, они
сразу заснули, хотя Айс и заметил мрачно, что сейчас самый  страшный  враг
будет не рыцарь с мечом, а мирный батрак с вилами, пришедший за сеном.
     Спали долго, и снов никто не видел. Уже наступило утро, и  на  хуторе
начался новый трудовой день, а Айс и Данисий все еще тихо  похрапывали,  и
не встали бы  наверное  и  до  полудня,  но  случилось  по-иному.  Сначала
скрипнула дверь, и послышались легкие шаги, потом дверь скрипнула  еще,  и
на этот раз шаги были уже тяжелые. Потом на сено кто-то  опустился,  прямо
на то место, под которым лежал  Айс,  который  естественно  проснулся,  но
лежал тихо как  мышь,  прислушиваясь  к  звукам  поцелуев  и  задыхающимся
словам. Затем стало тяжелее - на сене уже были  двое,  и  Айс  понял,  что
одними поцелуями дело тут не обойдется. Само по себе  это  можно  было  бы
перетерпеть, но нежный  любовник,  стремясь  организовать  ложе  поудобнее
активно пытался распихать в разные стороны тело и  ноги  Айса,  считая  их
видимо за два мешка, лежащих рядом, и это решило дело.
     Сено вздыбилось, и из вихря пыли и мелких ошметков  перед  пораженной
парой предстала огромная, как им показалась, фигура в синем, с  зажатым  в
руке узким ножом. Полураздетая  девушка  отшатнулась,  упала,  а  картинно
высунувшиеся из соломы руки Данисия легли ей одна на горло, другая на рот,
не давая закричать. Мужчина, а вернее совсем молодой, хотя и  здоровенный,
и видимо очень сильный парень дернулся к  ней,  но  Айс  прыжком  оказался
между ними, по-прежнему держа нож  наготове.  Парень  остановился,  а  Айс
мельком подумал, что он сейчас заорет, и конец. Но тот орать не собирался,
а отошедши от первого потрясения, явно прикидывал, с какого боку  ухватить
вот этого, в синем, и таким образом покончить с делом втихую.
     - Эй, ты! - сказал Айс,  сопровождая  слова  манипуляциями  свободной
рукой.
     - Смотри: полезешь на меня - ей шею свернут. Понял?
     Парень понял. Он опустил руки, отошел, и даже нарочито смирно  уселся
на рассохшееся тележное колесо. Данисий вылез,  отпустил  девушку,  а  она
сразу бросилась к остальной одежде, и  стала  приводить  себя  в  порядок,
поглядывая то на топор Данисия, то на  милого,  боящегося  сделать  лишнее
движение. Когда она оделась окончательно, Айс сказал:
     - Смотри, Денисыч, нам кажется здорово повезло. Эта подруга  вон  как
расфуфырена, а на парне одежонку за одну ее ленточку купить можно,  еще  и
сдачи дадут. Отсюда мораль: он батрак, а она что-то типа хозяйской  дочки.
Чуешь?
     - Ага, - Данисий мысль понял. - То есть им  про  нас  шуметь  резонов
нету?
     При  этих  словах  девушка  закивала  головой  и  быстро  проговорила
неуклюжую, но понятную фразу:
     - Да, да, я так и есть девочка отец хозяин, я говорить будет нет,  он
тоже говорить будет нет правда-честно!
     До сих пор крепившийся Айс наконец не  выдержал  и  раз  пять  подряд
чихнул, аж до слез, и напряжение момента спало. Он сунул нож  за  валенок,
Данисий опустил топор, дальше  переговоры  шли  мирно.  Прежде  всего  Айс
выторговал трехразовое питание  и  полный  покой,  потом  -  по  комплекту
одежды, и в довершение условился о том, что как только  будет  возможность
им дадут угнать какие-нибудь сани с припасами.  Когда  парень  с  девушкой
исчезли, Данисий обратился к Айсу:
     - Ты не умеешь торговаться. Надо было с них еще денег взять.
     - Да вряд ли, - ответил Айс, копаясь в соломе, как птица в гнезде.  -
Девчонка хоть и не хочет огласки, но и про папины  интересы  не  забывает,
вон как спорила, даже на двух лошадей не согласилась, одну  лишь  дает.  А
если б я и о деньгах заговорил, то вовсе бы уперлась, или согласилась  для
виду, а потом милого с рожном подослала.
     Данисий кивнул головой и тоже полез в сено.



                                    7

     Потянулись дни почти полного безделья. Молодая хозяйка  таскала  еду,
ее дружок на третьи сутки принес ворох драных штанов и рубах, а потом  еще
несколько тоже не первого возраста кожухов и  малахаев.  Айс  с  Данисием,
покопавшись, все же подобрали себе одежду по росту, и теперь  походили  то
ли на справных холопов, то ли на вконец пропившихся хозяйчиков. Весь  день
обычно приходилось сидеть спрятавшись, потому что в пристройку то  и  дело
заходили и батраки, и  сам  хозяин  хутора,  так  что  немного  развеяться
удавалось лишь по ночам за картами, которые вместе с хиленьким  фонарем  в
одну свечу притащил все тот же дочкин милый. Оказалось, что Айс не  только
не знает общепринятых игр, но еще и путается в колоде, и первые  две  ночи
ушли чисто на обучение. Потом играли на щелбаны, потом на носы, а когда  у
Айса нос распух, и уже не мог расплачиваться за промахи хозяина, наступила
пауза -  сражаться  за  интерес  Данисий  отказался  категорически.  Стали
думать, и состоялся такой разговор:
     - Айс, а хочешь на хозяйку сыграем?
     - В смысле?
     - Ну, в смысле... Кто сто конов продует, тот  к  ней  подкатывает.  А
если до этого самого доведет, то еще сто конов форы.
     - Вот уж не думал, что у тебя такие ухватки.
     - А чего? Она между прочим на меня уже поглядывает. Думаешь у  нее  с
лосярой этим любовь уж такая?  Сладенького  девке  хочется,  так  пусть  и
получает. А к тому же она мне по народу не родня, по уделу не соседка, что
заботиться-то?
     Айс ничего не ответил, а вместо этого залез в карман  своего  старого
полушубка, вынул оттуда маленькое зеркальце и пристально в него вгляделся,
зашевелил губами. Данисий хотел было задать язвительный вопрос, но Айс  на
секунду  поднял  глаза,  и  Данисий,  их  увидев,  сразу  расхотел  что-то
спрашивать, и вообще мешаться. А Айс снова  вперил  взгляд  в  зеркало,  и
через пару минут тихо открылась дверь.
     К слабо освещенному сеновалу подошла хозяйкина дочка в ночной рубашке
и с распущенными волосами. Шла она как-то странно, сковано, словно  кто-то
не очень искусный заставлял двигаться ее руки  и  ноги  сами  по  себе,  и
взгляд  ее  тоже  не  был  похож  на  обычный  -  застывший,  прямой,   не
останавливающийся ни на чем. Встав точно посередине между  мужчинами,  она
медленным движением, от которого  у  Данисия  захватило  дух,  взяла  свою
рубашку за нижний край, и навыворот сняла, обнажив свое молодое тело, свою
достаточно  объемистую  красоту.  Затем,  аккуратно  расстелив   на   полу
полушубок, она легла на него в призывной позе, и замерла. Не поднимая глаз
от зеркальца Айс спросил:
     - Ну? Сто конов за подкатить мои?  И  еще  сто  за  это  самое,  тебе
демонстрировать не надо, на слово поверишь, что труда не составит?
     Данисий попытался сказать что-то вроде "Ладно,  ладно",  но  язык  не
послушался, и получился просто  нечленораздельный  звук.  Девушка  так  же
медленно  встала,  подняла  рубашку  и  попыталась  ее  одеть.  Но   из-за
скованности движений она никак не могла попасть в рукава, и  после  второй
неудачи она прекратила попытки, и удалилась обнаженная, держа свою  одежду
в руке. Айс еще некоторое время  сосредоточено  сидел  перед  зеркалом,  а
потом облегченно и устало вздохнул, сразу как-то весь расслабился и  сунул
зеркало на прежнее место. Потянулся за  колодой,  начал  сдавать,  Данисий
послушно взял свои карты, и они стали играть дальше, вроде бы как ни в чем
ни бывало, но это "вроде бы  как"  чувствовали  оба.  Данисий  наконец  не
выдержал:
     - Айс... А ты так с любой сделать можешь?
     - С любой. И с любым кстати. Ну, за некоторым исключением конечно, но
это уже тонкости.
     - Ну, я тогда не понимаю. Ведь так себе можно совсем не бедную  и  не
скучную жизнь устроить! Зачем тогда это вашему брату - в войну вот  лезть,
братство себе это дурацкое выдумали?
     - Хороший вопрос, Денисыч. Кое-кто его себе уже  задавал,  и  навроде
тебя тоже многие рассуждали, и поступали соответственно. Только вот в  чем
штука: нашему, как ты говоришь, брату, за все платить  приходиться,  может
быть и не той же монетой, но сумма все равно потом сойдется. Я вот  сейчас
эту девочку привел, и тебя бы  мог  на  нее  положить  -  и  все  бы  было
нормально, потому что про нее ты прав - она и вправду "сладенькое"  любит.
А если б это было не так, да еще если б я сам ею  попользовался  -  тут  и
записалось бы за мной долгов маленечко... А отдавать долги всегда трудней,
чем вовсе не одалживаться.
     - А с войной тогда как?
     - Тут уже другие счеты.  Война,  она  и  не  такое  спишет,  если  на
правильной стороне оказаться конечно. Тут ведь главный талант - правильную
сторону  угадать.  Причем  я  говорю  война,  а  понимать  надо  шире,  не
обязательно резня сто тысяч на сто тысяч. Иные  войны  в  тишине  идут,  и
крови нету, но так даже мрачней бывает. Да что я тебе рассказываю, тебя же
вроде просвещали?
     - Вот именно, что вроде.  Я  в  полмонахах  совсем  по  другой  части
обучался а к этим делам меня верхнесвят  Артемка  за  ради  родства  моего
приставил - думал, я наверх пойду, и потяну за собой кой-кого. Конечно я и
разговоры  послушал,  и  книги  почитал,  но  там  все  больше  ерунды  да
глупости...
     Данисий немного хитрил: на самом деле книги и  разговоры  впечатления
ерунды и глупости у него не оставили - то есть он  конечно  допускал,  что
там не все может быть верно, но тем не менее  значительным  и  откровенным
казалось Данисию все, что он успел узнать. Но хитрость эта пропала  втуне:
Айс замолчал, и снова стал похожим на себя прежнего -  неразговорчивого  и
держащего дистанцию. Когда  утром  хозяйская  дочка  как  всегда  принесла
суточный паек, Данисий попытался обнаружить в  ее  поведении  какие-нибудь
последствия ночной истории - смущение там какое-нибудь,  что  ли.  Но  все
было как всегда, а Айс потом заметил:
     - Она думает, что это ей все приснилось, а поскольку такого рода вещи
ей сняться часто, то и нынешнее приключение она вряд ли выделит особо.



                                    8

     Минула неделя сидения, началась вторая.  Хуторские  работники  начали
между собой поговаривать, что домовые  в  эту  зиму  совсем  обнаглели,  и
вместо того, чтобы лежать в спячке, дуются по ночам в карты.  Трое  хозяев
по этому поводу собрались вечерком за  пивом,  посовещались,  и  пришли  к
выводу, что это очередная  холопская  уловка,  чтобы  меньше  работать  по
вечерам, и соответственно на эти слухи внимания  обращать  не  стоит.  Айс
наконец-то научился играть в "поганый крест" и в "две  дыры",  но  дешевая
колода вконец разлохматилась, и покрылась  легко  узнаваемыми  узорами.  А
когда Айс, плохого не думая, показал, что он может  вытворять  с  картами,
если немножечко напряжется, игре и вовсе пришел конец - Данисий теперь при
каждом  своем  проигрыше  начинал  подозревать   нечистое.   Айс   сначала
разубеждал, а потом бросил  играть  вообще.  Стало  совсем  скучно,  но  к
счастью на следующий день хозяйская дочь сообщила, что "Неделя два дня  не
конец, отец хозяин город ходил, лошадь  снег  телега  готовил  раньше,  ты
лошадь забирал, снег телега забирал, и я ты до свидания  совсем  сказала."
Под загадочными  словами  "неделя  два  дня  не  конец",  как  выяснилось,
подразумевалась пятница, а остальное было понятно  -  в  ночь  с  четверга
предстояло забрать готовый к отправке на базар