заставил  Лину  вытащить
единственный котел, а двух полудурков послал вслед за одним из мужиков  за
дровами.
     Мужик оказался очень боязливым и вредным - пока плутали  среди  хилых
прилавков и добротных ларей, он махал топором на Айса с  Данисием,  стоило
им только приблизиться, но зато когда удалось  развалить  один  из  летних
навесов, встал руки в боки, и не помог даже взвалить добычу на  спину.  На
обратном пути мужик где-то замешкался, и Данисий шепнул:
     - В следующий раз не пойду. Буйным прикинусь.
     - Вот в следующий раз и  прикидывайся.  А  сейчас  смирным  оставайся
смирным.
     На площади караул ихний. Данисий  глянул  вперед,  но  чтобы  увидеть
происходящее у костров, нужно было  еще  выбраться  из  лабиринта  летнего
рынка. Он хотел переспросить, но сзади нагонял начальник с топором, и  Айс
снова вошел в роль: лицо кривое и мертвое,  только  подбородок  равномерно
дергается, и ноги переставлять стал уж  совсем  не  по-человечески.  Мужик
поглядев на него сплюнул, и вновь отошел подальше.
     До открытой части площади было уже недалеко, и Данисий невольно пошел
быстрее, но оглянувшись на деревянно  шагающего  Айса,  принудил  себя  не
спешить, так что когда все  так  же,  под  конвоем  вредного  мужика,  они
подошли к кострам, ордынской стражи там уже не  было.  А  еще  не  было  у
костров полуобгорелых саней, щуплого  проныры-попрошайки  и  завернутой  в
несуразные тряпки простоватой девушки по  имени  Лина.  Дровосек-начальник
это тоже заметил, и быстро сообразил, что надо делать.  Привычно  потрясая
топором, он заставил Айса и Данисия сбросить свою ношу,  и  потом  тем  же
способом принялся отгонять их обратно в темноту. Данисий было направился к
другой кучке народу, но от нее отделились двое крепких  парней  с  колами,
делающими все те же красноречивые  жесты.  Остальное  сообщество  казалось
настроенным  так  же  решительно,   и   потеряв   сразу   половину   своей
придурковатости, Данисий повернулся к кострам спиною и  побрел  обратно  к
летнему рынку, соображая по дороге, что если какой-нибудь лабаз  взломать,
внутри что-нибудь запалить, то  ночь  пересидеть  можно  будет  не  совсем
плохо.
     Миновав по едва натоптанной тропке поставленные для красоты воротца -
даже в темноте были видны яркие краски росписи, правда  уже  потекшие,  он
обернулся. Айс покорно шел сзади, все так  же  дергая  головой  и  кое-как
двигая ногами.
     - Ладно,  бросай  балаган.  Давно  отошли  уже,  -  но  Айс  в  ответ
промолчал, тупо глядя на Данисия.
     Тот продолжил уже угрожающим тоном:
     - Я сказал кончай дурня строить. Ты мне и так уже во где, а сейчас  и
вовсе  доиграешься!  -  и  вновь  в  ответ  только  беззвучно  двигающийся
подбородок.  Это  Данисия  окончательно  взбесило,  и  он  влепил  в  этот
подбородок размашистую затрещину, из  тех,  что  абсолютно  неприменимы  в
мало-мальски серьезной драке, но душу отводят хорошо. Айс неловко упал  на
снег, и остался лежать, а голова его все так же  равномерно  дергалась,  и
тогда  Данисий  испугался.  Он  тормошил  Айса,  бил  по  щекам  а  потом,
припомнив, несколько раз ткнул с размаху в снег, как  его  самого  недавно
приводили в себя после  встречи  с  лешим.  Последнее  оказалось  наиболее
верным: пациент наконец перестал дергаться и произнес незнакомое, но  явно
осмысленное слово, судя по тону - ругательное.
     Данисий опустил руки, и Айс  сам  встал  на  ноги,  придерживаясь  за
скособоченный прилавок.
     - Вот шибануло, -  сказал  он,  глубоко  вдыхая  и  выдыхая  холодный
воздух, - пару раз так, и придуриваться уже не надо будет. Ну, чего ты  на
меня так смотришь? Думаешь, презирать дальше, или  хватит  пока?  Лицо  уж
больно участливое, за последнее время непривычно.
     - Послушай, Айс, - на этот раз Данисий не стал злиться  на  очередной
выпад, и говорил очень серьезно. - Мне теперь кажется, что я тогда  просто
чего-то не понял. И на тебя  тогда  напраслину  сгоряча  возвел.  Так  что
извиняюсь.
     - Спасибочки конечно. Весьма польщен и тронут. Для полной картины  бы
платок достать, глаза промокнуть, а потом сморкнуться - да вот беда, сопли
все  померзли.  А  если  без  шуток,  то   мне   до   твоих   разных   там
презрений-извинений дела большого нету, как тебе  самому  удобнее,  так  и
обходись. По делу я что смогу, то сделаю,  а  всякие  чувства  можешь  для
девок приберечь, им нужнее. Еще вопросы на возвышенные темы есть?
     Вопросов не было. Данисий молча переваривал  сказанное,  и  испытывал
при этом ощущения человека, которому не пожали честно протянутую руку. Айс
это понял, и решив, что дальше так не стоит, переменил разговор.
     - Давай лучше решать, что делать будем. Торчать всю  ночь  на  морозе
мне не хочется. Может чердак?
     - Опять?! Я думал здесь, в какой хибаре костер разжечь, не одни мы, я
думаю, так  будем.  Это  приезжие  на  площади  жмутся,  а  всякие  тертые
человечки наверняка здесь.
     - Ага, вот и я про то же. Не радует меня  такое  соседство,  так  что
пойдем-ка. Если чердаки тебе уже по ночам  сняться,  так  давай  в  подвал
какой метиться, только чтоб не здесь.
     Данисий больше не спорил. Наугад выбрав направление, они двинулись  к
краю  площади,  время  от  времени  запутываясь  в  поворотах   и   глухих
загородках, или  завязая  в  нетронутых  сугробах.  Потом  Айс  набрел  на
утоптанную тропинку, которая вела вроде бы туда, куда  надо,  и  предложил
пойти  по  ней.  Данисий  согласился,  и  действительно  движение  заметно
ускорилось, но когда сквозь частокол навесов замерцали  огоньки  городских
домов, возникло неожиданное препятствие. Дорожка здесь была чуть пошире, и
поперек нее на замусоренном снегу стояли трое оборванцев, один с топором и
двое с любовно обструганными дубинками. Данисий оглянулся  назад  -  из-за
хлипкой дощатой стенки ларька,  мимо  которого  они  с  Айсом  только  что
прошли, один за другим вышли еще четверо. Данисий плюнул и сказал:
     - Теперь точно все насмарку. Удружил верхнесвят, чтоб его...
     Оборванцы переглянулись с нехорошими улыбками, и один из них снизошел
до того, чтобы сообщить:
     - О, ты из княжество  Фымское,  ты  дорогой  и  полезный.  Иди  сюда,
хороший человек.
     Данисий отвечать не стал. Он быстро  огляделся  вокруг,  потом  резко
шагнул в сторону, и рывком оторвал  от  стены  стоящего  рядом  маленького
сарая подгнившую доску. В доске было кольцо, а в кольце  болтался  обрывок
цепи длиной с руку - может собака на  ней  когда-то  сидела,  или  медведь
ученый, но об этом думать было некогда - трое спереди, подняв свое  оружие
кинулись вперед. Цепь в руках  Данисия  ожила,  и  превратилась  как-бы  в
туманный колеблющийся диск, а кусок  доски  на  ее  конце  описывал  самые
неожиданные кривые, пока не разлетелся в щепки об топор. К  этому  моменту
владелец одной из дубинок скорчившись визжал на снегу, зажав рукою глаз, а
его товарищ лежал напротив молча и неподвижно. Хозяин топора  оказался  не
робкого десятка, и вновь попытался нанести удар, но цепь неожиданно выбила
оружие куда-то далеко в сторону,  и  оказавшись  вдруг  с  пустыми  руками
смельчак  замер.  Только  теперь  успевшие  подбежать  четверо   озадачено
остановились не доходя шагов десяти до Данисия, и по-видимому  колебались.
Остававшийся все это время как-то в стороне Айс сказал тихо:
     - Да Денисыч, а я-то с тобою  все  шутки  шутил.  Однако  здесь  пора
заканчивать.
     После этих слов на конце цепи, которую Данисий продолжал крутить  над
головою, сверкнуло подряд несколько коротких вспышек. После каждой от цепи
отрывались куски в два-три звена длиною,  и  как  пущенные  из  пращи  они
летели вперед. Два из четырех обрывков уложили  в  снег  двух  нападавших,
третий просвистел рядом с ухом еще одного, а  четвертый  летел  уже  вслед
убегающим - все вместе оказалось слишком даже  для  тертых  человечков  из
летних рядов.
     Айс сходил за топором, а вернувшись  отметил,  что  еще  двое  врагов
куда-то делись, а остальные продолжают лежать без признаков жизни. Данисий
стоял над ними грустный и поникший, и Айс решил приободрить товарища:
     - Чего скуксился? Жалеешь, что я  тебе  и  остальных  не  дал  самому
добить? Но так тоже здорово у тебя получилось, я такого до сих пор пожалуй
и не видал.
     - Лучше бы и сейчас видать было нечего, - ответил Данисий с  досадой.
- А тут еще оказалось, что ты сам мог все сделать. Пока что  давай  отсюда
уйдем, а потом будет время, и я тебе кое-что объясню, не  хотелось  бы,  а
все же придется.
     Сказав это, он повернулся спиной  к  неподвижным  фигурам  и  зашагал
прочь, и Айс послушно двинулся вслед.
     Отыскать подвал, или хотя бы ненавистный Данисию чердак  оказалось  в
Кодукае делом нелегким. Крепкие ставни и  надежные  замки  охраняли  узкие
окошки от непрошеных гостей, а на предложение Данисия сделать с  очередным
замком что-нибудь хитростное, Айс сказал,  что  во-первых  это  опасно,  а
во-вторых по замкам он не большой умелец, и тут бы Скрал-Скраду  справился
куда как лучше, даром что самоучка. Лишь около полуночи удалось  забраться
в маленький, теплый и вонючий хлев, в компанию к четырем козам и лохматому
псу злобного вида, которого Айс одним строгим и  тремя  ласковыми  словами
сразу превратил в своего лучшего друга. Спрятаться  в  этой  тесноте  было
попросту негде, и Данисий великодушно предложил Айсу  залечь  спать,  а  с
разговорами подождать до завтра. Тот возражать не стал, и скоро уже  мерно
посапывал на подстилке рядом  с  крайней  козой,  под  бдительной  охраной
Данисия, которому и самому хотелось бы приложиться прямо сразу, а не через
несколько часов. Однако он терпеливо досидел свою половину остатка ночи, и
лишь потом растолкал Айса, убедился, что  тот  проснулся  окончательно,  и
наконец с  большим  удовольствием  растянулся  на  грязной  подстилке,  не
заметив, как напарник сделал в его  сторону  короткий  жест  сложенными  в
неровную щепоть пальцами.
     Айс подождал, пока Данисий заснет покрепче, и вытащил из глубин своих
рваных  одежд  все  то  же  самое  зеркальце,  потом  к  нему   прибавился
широкогорлый флакончик с желтым  порошком,  похожим  на  песок,  маленькая
черная коробочка с кнопками и равномерно вспыхивающим красным огоньком,  и
завершился этот набор  коротеньким,  но  острым  ножом  в  грубых  кожаных
ножнах. Разложив все это в луче лунного света на краю кормушки для  скота,
он некоторое время думал, а потом нажал несколько клавиш  на  коробочке  -
огонек замерцал быстрее  и  ярче.  Затем  Айс  высыпал  чуть-чуть  желтого
порошка на лежащее зеркало, и скривясь провел ножом по обнаженной до локтя
руке, рядом с двумя шрамами от таких же надрезов. Одна-единственная  капля
крови собралась внизу, и Айс дал ей упасть в  маленькую  желтую  горку,  а
потом быстро провел по надрезу ножом  плашмя,  и  опустил  рукав  обратно.
Потрогал пальцами порошок - несмотря  на  то,  что  впитавшаяся  капля  по
размерам была  сравнима  с  щепоткой,  он  оставался  таким  же  сухим,  и
осторожными круговыми движениями распределил желтые крупинки почти  ровным
слоем по всему стеклу. После этого Айс наклонился, вглядываясь в  зеркало,
и замер. Так прошел час, или около того. Айс сидел совершенно  неподвижно,
почти слитное сияние красных вспышек освещало  окаменевшее  лицо,  и  лишь
зрачки  его  иногда  сужались  в  крохотные  точки,  чтобы  через  секунду
расшириться до предела, и вновь вернуться в нормальное  состояние,  и  так
продолжалось, пока зеркало не треснуло по ломаной линии наискось.
     Нельзя сказать, чтоб в хлеву было очень тихо. Дышали козы, повизгивал
во сне пес,  Данисий  тоже  изредка  всхрапывал,  но  повинуясь  какому-то
инстинкту, переворачивался на другой бок и  затихал  до  следующего  раза.
Звук расколовшегося стекла был еле слышен на этом  фоне,  но  на  Айса  он
подействовал, как близкий удар грома: он  конвульсивно  согнулся,  зажимая
руками уши, а потом медленно распрямился, оглядываясь по сторонам и  мотая
головою, как бы пытаясь избавиться от звона. Немного придя в себя,  Айс  с
силой потер глаза, потом переключил огонек на прежние  редкие  вспышки,  и
понес разбитое зеркало к свету - лунный лучик  успел  уползти  в  сторону.
Осмотр новой пищи для ума не дал, а скорее  расстроил  -  после  недолгого
разглядывания Айс с размаху добил обе  половинки  об  железные  петли,  на
которых висела дверь. Успокоившись  таким  образом,  он  достал  еще  один
пузырек, теперь уже с серым порошком, и посыпал как из солонки место,  где
лежали осколки - над полом поднялся парок, и на короткое мгновение пахнуло
теплом. Дальше Айс прибрал все свое хозяйство обратно, и сидел-дежурил  до
утра как сидел бы любой другой на его месте - то поклевывая  носом,  а  то
вставая размять ноги.



                                    13

     Данисий проснулся сам, когда Айс в очередной раз продышав  дырочку  в
изморози на неровном стекле единственного окошка и поглядев в нее,  решил,
что окончательно рассветет часа через полтора. Когда же он  обернулся,  то
Данисий уже потягивался, похрустывая суставами.
     - Что так рано? - осведомился Айс. - Кошмары замучили?
     - Да, было что-то такое, только не запомнил, спасибо славе праведной.
А встать-то пораньше я  с  самого  начала  думал  -  кто  знает,  как  эти
кодукайцы живут, то есть в какое время скотину кормят.
     - Это ты правильно, только сегодня в этом  доме  никто  за  дверь  не
вылезет, пока солнце в небе как следует  не  повиснет.  Если  хочешь,  спи
дальше.
     - Ладно уж, много спать - тупым станешь. А что не вылезут,  твоя  что
ли работа?
     - Можно сказать моя, только толку с нее - хрен да ни  хрена,  а  лишь
туману добавок. Ладно.  Если  спать  не  будешь  -  ты  мне  что-то  такое
интересное рассказать хотел вроде, помнишь, после этой истории на базаре?
     - Да помню, - ответил Данисий, усаживаясь рядом, и  почесав  затылок,
продолжал:
     - Понимаешь, я ж в этом  отряде  заколдунском  случайно  оказался.  У
наших заглавных да старших свои выгоды и счеты, а я для них как...
     Данисий запнулся, подбирая сравнение, и Айс вставил:
     - Ну, я понял, интриги да протекции  в  десять  ходов,  да?  Это  все
знакомо, давай дальше.
     -  А  в  монахах  непостриженных  я  с  самого  начала   в   братстве
воинов-теней  был.  Про  таких  по  княжеству  конечно  слухи   ходят,   а
по-настоящему про нас знают только князья,  воеводы  да  из  славабожников
кое-то. Я тебе тоже говорить много не буду, просто, чтоб понимал - нас там
учат в основном тихо и незаметно воевать. В одиночку против десяти стоять,
по потолку ходить, убивать чем угодно - хоть пером воробьиным...
     - Ага, а наставники все как  один  узкоглазые  да  желтолицые,  и  на
коленях стоять заставляют.
     - Еще чего! Узкоглазые с нами наравне  учатся,  иногда  даже  странно
становится - такую даль прошли, чтоб к нам попасть, неужели у самих такого
искусства нет? Есть наверное, наши иногда  туда  уходят,  правда  что  там
дальше бывает - сам понимаешь, кто знает, тот помалкивает. Но я сейчас  не
об этом. У нас  особенность  такая  есть,  что  когда  тень-воин  обучение
закончил, у него не только руки-ноги должны быть навострены на всякое,  но
и глаза с мозгами тоже немного сдвинуться обязаны, иначе  правильной  силы
не будет. Понимаешь, Айс, если ты сделал и прошел все как надо, то никакой
князь не сможет заставить тень-воина против праведности что-то сделать. Не
той, которую славабожники как хошь, так и толкуют, а настоящей. Ну вот,  а
если руки машут вроде бы и похоже, а душа сама по себе где-то, то такого у
нас мертвым тенем называют. Он конечно тоже неплох повоевать, но там,  где
воин с правильной силой победит в любом случае, мертвый тень может и так и
эдак окончить. Если же со своими в бою встретится, то тут у него и  выбора
не будет. Тем  более,  что  этот  "свой"  мертвого  просто  обязан  убить.
Полагается так у нас. А чтобы мертвым не стать, надо среди всего  прочего,
пока правильной силы нет, вообще ничего  такого  за  стеной  монастыря  не
делать, хоть ты стриженый, хоть нет. То есть не вообще ничего, а  до  двух
раз. Третий раз - и все. Я вот свои два раза уже  отпрыгал,  а  до  начала
силы мне еще шесть лет осталось.
     Данисий замолчал. Айс вздохнул, и подождав немного, спросил серьезным
тоном:
     - М-м, Денисыч... А если просто, безо всяких  там  изысков  по  башке
кого шарахнуть, это как, тоже тебе в минус пишется?
     - Если просто, то не считается, - заулыбался Данисий, а Айс продолжил
все тем же серьезным тоном:
     - Ну и компания у нас с тобой  тут  подобралась!  Колдун-недомерок  и
ниндзя-недоучка. Сдайся враг, умри и ляг. Видишь ли, я тут ночью попытался
разобраться в ситуации, и напоролся на весьма кислые вещи.  Такие  кислые,
что даже не знаю, что дальше делать, и делать  ли  вообще.  С  Антисом  бы
сейчас поговорить, да он у князя  сейчас  наверно.  А  князь  его  за  тот
разгром на озере вполне мог наказать, так что этот разговор получится  еще
не скоро.
     - Айс, не надо меня нинзя называть.  У  этих,  которые  желтокожие  и
узкоглазые, таким словом что-то нехорошее означается.
     - Ах вот как даже? Ну ладно, теперь  дальше:  воришку  нашего  вместе
девкой засунули в  кладовку  трактира,  где  серые  волки  стоят,  трактир
кажется тот самый, куда она поначалу и хотела попасть - хоть  плачь,  хоть
смейся. Мысль будет такая - пошерстить сейчас хозяев на предмет пожрать, и
пойти в те края нищенствовать, по глухонемому, но без придури. А там видно
будет. Идет?
     Данисий прищурился.
     - А я, честно говоря, думал что ты их тут так  и  оставить  захочешь.
Как ты там говорил - не твое дело?
     - Говорил, и сейчас скажу. Но строить из  себя  свинью  большую,  чем
есть на самом деле, я не собираюсь. Сейчас я решил поступить вот  так,  на
потом ничего не обещаю. Ты недоволен?
     -  Да  нет,  все  хорошо.  Только  хозяев  трогать  не  надо.  Слухи,
разговоры. А убивать просто так зазорно чего-то. У меня вот монетка есть -
на нее и поедим где-нибудь.
     С этими словами Данисий вытащил поковырялся за одной из заплат своего
полушубка и вытащил маленький тусклый кружочек, подаяние полученное  перед
воротами.
     - А ее хватит? - поинтересовался  Айс,  рассеяно  почесывая  за  ухом
безмятежно спящего пса.
     - Должно, - ответил Данисий, и осторожно переступая подошел  к  окну,
чтобы получше разглядеть и окончательно оценить последний капитал.
     Монетка оказалась с  одной  стороны  украшена  профилем  неизвестного
короля, а может и не короля - мало ли кого могли так увековечить, с другой
же стороны была загадочная надпись, в которой знакомые буквы  перемешались
с совсем ни что не похожими значками. Данисий провел пальцем по рубчикам с
краю, вдруг встрепенулся и принялся ощупывать монету вновь, но уже гораздо
внимательней и сосредоточенней, чем сначала, так наверное ощупывает слепой
сдачу с золотой монеты, определяя, не надули ли его.
     - Фальшивая? - понял это по-своему Айс.
     - Да нет, просто... Ох и дурень я! Надо  было  сразу  же  эту  деньгу
посмотреть, а я-то как баран, четырех ежей мне в...
     - Ты сначала в чем дело скажи, а потом ругайся. Если дело того стоит,
так и я ругаться помогу.
     - Эту женщину, что монетку дала, помнишь?
     - Ну так, не очень.
     - Она из наших, понимаешь?  Нужно  было  к  ней  ехать,  тут  же  все
объяснено. И все бы по-другому было бы! Пойдем!  Айс  зевнул,  и  принялся
завязывать толстую веревку, которая с самого  хутора  служила  ему  вместо
ремня.
     Улицы Кодукая днем оказались едва ли не пустынней чем  ночью,  и  две
вроде бы бесцельно бредущие фигуры то  и  дело  оказывались  единственными
прохожими во всю их длину. Людным местом, встретившимся по пути,  оказался
лишь небольшой переулок, в котором  неизвестно  чего  ожидали  с  полсотни
Белых Волков - само собой, туда Данисий не пошел,