у
верить? С его дурацкими раковинами, со всеми этими разговорами  про  Колодец
Желаний, про то, что надо опасаться драконов...
   - Раковина сообщила нам про это место, -  возразил  аббат.  -  А  там,  в
обители Древних, коробейник стоял плечом к плечу с Шишковатым и Иоландой.
   - Да, как будто, - сказал Харкорт. - Но  даже  Иоланда  не  была  в  этом
уверена.
   - Оурррк! - прокричал попугай.
   - Пойдем, мой друг, - сказал аббат Харкорту. - Оставь пока всякую мысль о
том, чтобы сражаться с Нечистью. Сейчас, во всяком случае, нет нужды  с  ней
сражаться. Будь благодарен за то, что мы еще живы.
   - Я благодарен за это, - ответил Харкорт.
   - Тогда пойдем со мной.
   Они вместе спустились вниз, обходя  валуны  и  деревья,  и  увидели,  что
остальные уселись в кружок между скатившимися вниз валунами.
   Иоланда подбежала к Харкорту.
   - Значит, ты в безопасности! - воскликнула она.  -  Я  так  беспокоилась!
Когда я оглянулась, ты все еще стоял  на  вершине.  И  как  будто  спорил  с
коробейником. О чем ты с ним спорил?
   - Он не спорил, - сказал аббат. - Он остался  наверху  только  для  того,
чтобы прикрыть наше отступление.
   - Это не правда, - заявил Харкорт. - Я просто не поверил  ни  одному  его
слову.
   - Ты не веришь ничему, что не  можешь  потрогать  руками,  -  сказал  ему
аббат. - Чарлз, ты полон противоречий. Ты романтик, ты циник...
   -  Господин  аббат,  -  перебила  его  Иоланда,   -   сейчас   не   время
философствовать. Мы наконец в безопасности, это самое главное.
   Она взяла Харкорта под руку и подвела его к остальным,  сидевшим  посреди
круга, образованного валунами.
   - Я хотел бы знать, что нам делать дальше? - спросил Харкорт.  -  Теперь,
когда мы укрылись в этом безопасном убежище, нам придется сидеть  здесь?  Мы
не сможем выйти отсюда из страха перед вездесущей Нечистью?
   - Об этом можно будет поговорить потом, - сказала Иоланда.
   К ним подошел Децим.
   - Ты когда-нибудь слышал о таком месте? - спросил он.
   - Я все еще не могу поверить, - ответил Харкорт. - В  любой  момент  чары
могут рассеяться, и Нечисть набросится на нас.
   - Можешь не бояться, - сказал коробейник.  -  Это  место  существует  уже
много столетий. Я  сам  здесь  прятался,  когда  Нечисть  начинала  особенно
свирепствовать и от нее больше негде было укрыться.
   - Но что это? - спросил Харкорт.
   - Здесь, - ответил коробейник,  -  похоронен  тот  неведомый  легендарный
святой, чья душа, говорят, заключена в призме. Пусть его душа была украдена,
все равно его нужно было где-то похоронить. Вы ведь знаете легенду?
   - Значит, призма спрятана где-то поблизости? - выпалил аббат.
   Коробейник удивленно взглянул на него.
   - Нет, об этом я ничего не слыхал, - сказал он.
   - Гай, сейчас не время, - остановил аббата Харкорт.

Глава 24

   Уже совсем  стемнело,  с  ужином  было  покончено,  в  костер  подбросили
побольше дров, чтобы он ярче горел,  и  все  расположились  у  огня.  Четыре
горгульи стояли на часах между валунами, окружавшими привал,  вглядываясь  в
темноту.
   Харкорт сидел в задумчивости рядом с  остальными,  не  вслушиваясь  в  их
разговоры. Днем они успели осмотреть зачарованную долину. В том  месте,  где
они в нее вошли, она была похожа на узкое ущелье, но потом становилась шире,
окаймлявшие ее холмы понемногу отступали все дальше  и  обрывались  у  реки,
куда впадал ручеек, бежавший по дну долины. У подножья холмов по обе стороны
долины тянулись ряды валунов, которые в незапамятные  времена  скатились  со
склонов или отделились от  возвышавшихся  повсюду  скал.  Ближе  к  середине
долины валунов было меньше,  но  вся  она  заросла  вековым  лесом;  местами
могучие деревья теснились почти вплотную друг к  другу.  Подлеска  под  ними
почти не было, но кое-где землю ковром покрывали цветы.
   Над долиной постоянно висел туман, в котором скрывались окружающие холмы.
Там, где находилось солнце, в сером пологе тумана проступало светлое  пятно,
но самого солнца видно не было. Вокруг стояла  глубокая  тишина,  все  звуки
казались смягченными и глухими. Даже сухие листья на  земле  были  постоянно
влажны и не шуршали под ногами.
   Несколько раз Шишковатый и Харкорт поднимались по склонам холмов  до  тех
пор, пока туман не начинал редеть, и смотрели, нет ли поблизости Нечисти. Но
никого не было видно.
   - Все равно они здесь,  -  сказал  Шишковатый.  -  Никуда  они  не  ушли.
Подстерегают нас;
   - Скоро они не уйдут, - сказал Харкорт. - Они знают, что мы в ловушке.
   - Можно попробовать пересидеть их, - сказал Шишковатый. - Рано или поздно
им надоест.
   - Рано или поздно у нас кончатся запасы еды,  -  возразил  Харкорт.  -  С
самого начала у нас их было не так уж много, а теперь  прибавились  еще  три
едока.
   - В ручье есть рыба, - сказал Шишковатый.  -  Тут,  пожалуй,  найдется  и
дичь. Я видел несколько кроликов. Время  от  времени  сюда  могут  забредать
олени.
   Харкорт покачал головой:
   - Наступит день, когда нам придется прорываться отсюда с боем.
   - Об этом нужно будет как следует подумать, - сказал Шишковатый. -  Может
быть, общими усилиями что-нибудь придумаем.
   - Я не совсем понимаю, что происходит, - признался Харкорт. -  Коробейник
дал нам понять, что это место зачаровано, потому что здесь похоронен святой,
который пытался изгнать Нечисть. Как по-твоему, может  захоронение  само  по
себе стать источником чар?
   - Должен сказать, -  ответил  Шишковатый,  -  что  я  не  так  уж  хорошо
разбираюсь в чародействе. Но мне кажется, что одно только  захоронение  вряд
ли может быть источником таких могучих чар, какие, по всей  видимости,  дают
знать о себе здесь.
   - Значит, чтобы навеки сохранить бренное тело нашего святого,  это  место
должны были заколдовать несколько чародеев, - сказал Харкорт. - Или один, но
необыкновенно одаренный.
   - В свое время, - сказал Шишковатый, -  в  этой  стране,  наверное,  было
немало чародеев - и достойных уважения,  и  злонамеренных.  И,  может  быть,
здесь все они объединили свои чары, чтобы  воздать  должное  тому,  кто  был
могущественнее их всех.
   - Ты хочешь сказать, что этот святой мог быть чародеем?
   - Нет, ничего подобного я не хочу сказать. Скорее всего, он был  поистине
святым. Только иногда мне кажется, что разница между святым  и  чародеем  не
так уж и велика.
   - Иоланда сказала мне одну  странную  вещь,  -  заметил  Харкорт.  -  Она
сказала, что коробейник - чародей с очень  скверной  репутацией.  Намекнула,
что  он  гораздо  могущественнее,  чем  старается   казаться,   и   вынужден
притворяться ничтожным, чтобы не привлекать лишнего внимания.
   - На мой взгляд, этот чародей и впрямь не такая уж важная персона.
   - Возможно, так он только маскируется, - возразил Харкорт.
   - Может быть, но я бы на него много не поставил. Сейчас, сидя  у  костра,
Харкорт припомнил, что, когда они ходили по долине,  он  испытывал  какое-то
странное чувство. Вся эта местность казалась не  вполне  реальной.  Там,  за
завесой тумана, где поджидала Нечисть, все было ясно и просто. Сюда  Нечисть
вступить не решалась, а под ногами даже не шуршали  лежащие  толстым  ковром
сухие листья.  Пламя  костра  отчасти  ослабляло  ощущение  нереальности,  а
освещенные им валуны и  неподвижные  фигуры  горгулий,  стоявших  на  часах,
выглядели вполне реальными, так что  странный  мир  этой  долины  как  будто
немного отступил, но отступил совсем  недалеко,  на  какие-нибудь  несколько
шагов.
   - Мне кажется, у нас две  проблемы,  -  говорил  тем  временем  Децим.  -
Точнее, одна проблема  и  один  вопрос.  Проблема  в  том,  как  нам  отсюда
выбраться. А вопрос в том, как мы вообще здесь  оказались  и  куда  намерены
отсюда двигаться.
   - По справедливости, Чарлз, - сказал аббат, - теперь,  пожалуй,  пора  им
все сказать. Иоланда, я уверен, кое-что уже поняла, но ни Нэн, ни Децим...
   - Да, ты прав, - согласился Харкорт. - Давай расскажи им все.
   В самом деле, какой теперь смысл хранить тайну дальше? Иоланде, наверное,
следовало бы знать ее с самого начала.  А  теперь,  когда  все  они  связаны
круговой порукой, оказались в одной и той же ловушке,  окруженные  Нечистью,
об их замысле должны знать и Нэн, и Децим, и, пожалуй, даже коробейник.
   Аббат уселся поудобнее и приготовился рассказывать.
   - Это длинная история, - заговорил он. - Я начну с самого  начала,  а  вы
понемногу поймете, в чем дело.
   Как это похоже  на  Гая,  подумал  Харкорт.  Начать  с  самого  начала  и
раскручивать историю не спеша, чтобы ничего не упустить.  Сам  он,  конечно,
рассказал бы туже историю совсем иначе.  Впрочем,  он  не  исключал,  что  у
аббата получится лучше.
   Все слушали  аббата  с  большим  вниманием,  не  шевелясь  и  не  задавая
вопросов. Рассказ длился невероятно долго -  аббат  не  пренебрег  ни  одной
мельчайшей подробностью.
   - Вот как было дело, - сказал он в конце концов. - Теперь я рассказал вам
все.
   Некоторое время все сидели молча, потом Децим сказал:
   - Насколько я понимаю, вы точно не знаете, где находится это поместье,  в
котором надеетесь найти призму, а возможно, и Элоизу.
   - Мы знаем только одно, - ответил аббат. -  Оно  лежит  где-то  к  западу
отсюда и, видимо, не так уж далеко. Думаю, что совсем рядом.
   - Да, в этом вся суть, - подтвердил Харкорт. - Оно не может  быть  далеко
отсюда, но где именно, мы не знаем. А ты? - обратился он к коробейнику. - Ты
не знаешь? Там, в своей пещере, ты рассказал нам очень мало, и почти все  мы
знали раньше...
   - Ничем не могу вам помочь, - ответил коробейник. - Но возможно,  кое-кто
из присутствующих может.
   - Кое-кто? Это ты про Нэн? Нэн вскочила.
   - Я ничего не знаю, - заявила она. - Я слышала про эту  призму,  но  все,
что сегодня рассказал нам аббат, для меня совершенная новость. Я  и  понятия
не имела...
   - Леди Маргарет, - тихо сказал коробейник, - не хотите ли вы покончить со
своим маскарадом? Я уже несколько часов как понял, кто  вы  на  самом  деле.
Ведь когда-то  давным-давно  я  был  с  вами  знаком.  Вы  помните,  как  мы
познакомились?
   - Помню, - ответила Нэн. - Это было на празднестве.
   - Мы тогда говорили о чародействе. Уже тогда вы им очень  интересовались.
Все хотели обнаружить в нем какую-то логику.
   - Верно, - подтвердила Нэн. - Но ты  мне  ничем  не  помог.  Насколько  я
помню, ты только смеялся надо мной.
   - Время от времени до меня доходили  слухи,  -  сказал  коробейник,  -  о
полоумной ведьме, которая живет в лесу и лечит Нечисть. Мне и  в  голову  не
приходило, что это можете быть вы  -  прекрасная,  обворожительная  дама,  с
которой я давным-давно был слегка знаком. Я подумывал разыскать эту  ведьму,
потому что нам есть о чем поговорить, но всякий раз что-то мешало.
   - Все это очень мило, - сказала Нэн, - только я ведь уже не та. Совсем не
та. Я уже не прекрасна и не обворожительна, даже если когда-то такой и была.
Я старуха. Ты, конечно, опытный чародей, но даже ты не должен был ни  о  чем
догадаться.
   - Я увидел перстень у вас  на  пальце,  -  сказал  коробейник.  -  Рубин,
горящий ярким пламенем. Такой камень не скоро забудешь. В  тот  единственный
раз, когда я вас видел, у вас на пальце был  этот  же  перстень.  И  теперь,
заметив его, я стал присматриваться, нет ли других примет, которые  говорили
бы о вашем высоком происхождении. Ваша горделивая осанка -  когда  никто  на
вас не смотрит. Некоторые изысканные обороты речи...
   - Можешь не продолжать, чародей. Я ничего не буду отрицать. Но я не  могу
понять, зачем тебе понадобилось сорвать с меня маску. Не вижу, какая тебе от
этого польза. Тебе не станет лучше, а мне - хуже, да и зачем бы тебе  желать
мне зла? Будь моя воля, я бы так и осталась полоумной старой ведьмой.
   - Довольно, - сказал Харкорт коробейнику ледяным тоном. - Не могу понять,
зачем ты это сделал. Она была довольна тем, как живет, и...
   Коробейник поднял руку и сказал, обращаясь к Нэн:
   - В тот день,  когда  я  с  вами  познакомился,  вы  были  с  дочерью.  С
прелестной крошкой...
   - Она умерла, - сказала Нэн. Голос ее был совершенно бесстрастен,  в  нем
не слышалось ни надежды, ни веры. - Я убеждена, что она умерла. Она  убежала
с трубадуром, которому взбрело в голову, что своими чудодейственными песнями
он способен околдовать Нечисть.
   - Вы искали ее?
   - Искала. Я расспрашивала всех, кого  могла.  Даже  Нечисть.  Но  Нечисть
только глумилась надо мной. Я убеждена, что она со своим трубадуром  убежала
на Брошенные Земли. С этим пустоголовым повесой, который надеялся околдовать
Нечисть. Я убеждена, что она здесь побывала.
   - Она все еще здесь, -  сказал  коробейник.  -  И  она,  и  ее  трубадур,
которому почти удалось околдовать Нечисть. Она лежит здесь  рядом  со  своим
трубадуром, и с нашим таинственным святым, и с множеством древних  чародеев,
с которыми нынешние и сравниться не могут. Которым я в подметки  не  гожусь.
Им, чьи кости истлели, но дух могуществен, вечен и неподвластен смерти,  под
силу преодолеть барьер между смертью и жизнью, протянуть  руку  и  коснуться
нас с вами...
   Он  на  мгновение  умолк,  потом  воздел  руки  над  головой,  и  из  его
растопыренных пальцев с легким потрескиванием посыпались маленькие молнии.
   - Им, - провозгласил он, - и только им, известен ответ, который мы ищем.
   И ответ  прозвучал.  Откуда-то  из  тьмы,  окружавшей  костер,  донеслась
стройная мелодия. В воздухе  разлилось  ослепительное  сияние,  из  которого
сыпались молнии и раздавались раскаты грома, и все, кто  его  увидел,  упали
замертво.

Глава 25

   Костер погас, и в темноте слышался чей-то плач. Сияние исчезло вместе  со
вспышками молний и раскатами грома. В темноте Харкорт мог  различить  только
темные силуэты деревьев на фоне усыпанного звездами неба. Он почему-то сразу
понял, что  это  совсем  не  те  деревья,  которые  росли  среди  валунов  в
зачарованном месте, укрывшем их от Нечисти.
   Харкорт приподнялся на локте. Плач не умолкал. Он встал на четвереньки  и
пополз в ту сторону, откуда он доносился. Плакала женщина.  Иоланда?  Что  с
ней могло случиться? Но он тут же понял, что это не Иоланда. Значит, Нэн. Он
увидел рядом какую-то смутную тень на  земле,  подполз  к  ней,  протянул  в
темноте руки, приподнял ее и прижал ее голову к груди.  Крепко  держа  ее  в
объятьях, он укачивал ее, как маленькое дитя.
   - Тссс, - шепнул он. - Тссс, все хорошо. Послышались еще  чьи-то  голоса,
среди которых он различил резкий голос коробейника:
   - Замолчите все. Ничего не говорите. Лежите тихо. Молчите!
   Чьи-то руки нащупали Харкорта, и он услышал хриплый шепот аббата:
   - Чарлз, это ты?
   - Я, - отозвался Харкорт.
   - Где мы, Чарлз?
   - Один Бог знает, - ответил Харкорт. Какая-то волшебная сила перенесла их
далеко от этого безопасного убежища. Он чувствовал, что они где-то совсем  в
другом месте. Здесь было так же тихо, как в зачарованной долине, но не  было
того безмолвия, того ощущения нереальности. "Где же мы? - подумал  он.  -  В
лиге оттуда, в десяти или в сотне лиг? А может быть, еще дальше от цели, чем
тогда, когда отправились в путь? В безопасности, вне  досягаемости  Нечисти?
Кто может это знать?"
   - Марджори, Марджори, Марджори... - тихо причитала Нэн.
   Из темноты показалась какая-то белая фигура.
   - Пустите меня к ней, - прозвучал голос  Иоланды.  -  Пустите  меня.  Она
оплакивает свою дочь.
   Иоланда придвинулась, оттеснила Харкорта и прижала к себе Нэн.
   - Ну ничего. Ничего... - тихо приговаривала она.  Глаза  Харкорта  начали
привыкать к темноте, и он различил вокруг еще  несколько  движущихся  темных
силуэтов.
   - Оурррк! - прокричал попугай почти над самым его ухом.
   - Удавить чертову птицу! - сказал коробейник. - Свернуть ей шею, иначе ее
замолчать не заставишь.
   - По правде говоря, я бы лучше свернул шею тебе,  -  сказал  аббат.  -  В
какую немыслимую историю ты нас втянул?
   Харкорт  окинул  взглядом  склоны  холмов,  окружавших  долину,  где  они
оказались. На них можно было  различить  силуэты  деревьев  и  еще  какие-то
бесформенные темные пятна. Одни  из  них  он  узнал  -  это  был  неуклюжий,
сгорбленный силуэт горгульи.
   "Значит, они все еще с нами, - подумал  он.  -  И  по-прежнему  стоят  на
страже. А какая судьба постигла еще одного из наших -  тролля  с  петлей  на
шее?" Харкорт припомнил, что в последний раз видел  его  удирающим  вниз  по
склону во время битвы. Наверное, у него было достаточно  оснований  удирать.
Он пошел с людьми, и попади он в лапы Нечисти, это, конечно, стоило  бы  ему
жизни. Даже если бы он и знал об очарованном убежище за  холмом,  он  должен
был сообразить, что ему туда входа нет.
   А Нечисть - знала она об этом убежище? Непременно должна  была  знать.  А
если так, то почему она не позаботилась о том, чтобы отрезать от него людей?
И тут Харкорт понял, что именно  это  она  и  сделала.  Кучка  Нечисти,  что
кинулась на них с вершины холма, и была тем отрядом, который послали,  чтобы
их отрезать. Но что-то у них не получилось.  Подумав  еще  немного,  Харкорт
догадался, в чем дело. Тот отряд не послушался приказа и  кинулся  в  атаку,
вместо того чтобы сидеть в засаде и встретить  людей  лишь  тогда,  когда  у
подножья холма покажутся главные силы Нечисти. В  своем  чрезмерном  усердии
они надеялись одержать победу самостоятельно, одним ударом, а не ждать, пока
подойдут главные силы.  Наверное,  это  были  те  самые  горячие  головы  из
молодых, что рвались к славе. Но их действия были ошибкой - они могли  бы  и
сами это предвидеть, если бы дали  себе  труд  подумать.  Впрочем,  молодежь
склонна отдаваться минутному порыву, не задумываясь о последствиях.  Харкорт
мрачно усмехнулся - исхода, более удачного  для  их  отряда,  он  и  сам  бы
придумать не мог.
   - Соберитесь вместе, - послышался хриплый шепот коробейника. - Идите сюда
поближе, только тихо. Я должен вам кое-что сказать. Но это  нельзя  говорить
громко.
   Рыдания Нэн смолкли. Иоланда все еще сидела, прижав ее к себе. Аббат,  до
сих пор стоявший рядом с Харкортом, отошел - наверное, ближе к коробейнику.
   Харкорт тронул Иоланду за руку.
   - - Пойдем. Коробейнику не терпится что-то нам сказать.
   Все собрались и стояли в темноте вокруг коробейника.
   - Только тише, - предупредил коробейник.  -  Слушайте  внимательно  и  не
перебивайте. А если захотите что-то сказать, говорите шепотом.
   Справа от Харкорта Шишковатый что-то недовольно проворчал.
   - Нечисть все еще здесь, - сказал коробейник. -  И,  может  быть,  совсем
рядом. Мы в непосредственной близости от поместья, которое вы ищете, хотя  я
и не могу точно сказать, в какой оно стороне.
   - Нечисть охраняет это поместье, - сказал аббат. - Это  мы  точно  знаем.
Возможно, большими силами.  Там  должны  быть  ловушки  и  засады,  их  надо
остерегаться.
   - Нам нечего остерегаться, пока мы топчемся тут на одном месте, -  сказал
Шишковатый. - Я предлагаю не торчать тут до утра, а то как бы нам  опять  не
оказаться лицом к лицу с Нечистью.
   - Откуда ты знаешь, что мы рядом с поместьем? - спросил римлянин.
   - Наши друзья там, в убежище, знали, куда мы  хотим  попасть,  -  ответил
коробейник. - От них ничего нельзя скрыть. Прежде  чем  начать  действовать,
они глубоко заглянули в ваши души.
   - Но зачем им...
   - Ведь вы ищете призму, верно? - сказал коробейник.  -  В  той  священной
земле лежит тот, кто больше всех заинтересован, чтобы  вы  ее  нашли.  Да  и
другие заинтересованы немногим меньше. Если не считать дяди Харкорта, то  за
многие столетия вы первые и единственные, кто отправился на ее поиски, а это
их самое горячее сокровенное желание. Так почему бы им не  помочь  вам,  чем
можно?
   - Согласен, - сказал аббат. - На мой взгляд, в этом есть смысл.
   Харкорту пришло в голову, что если коробейник говорит о том самом святом,
он говорит что-то не то: ведь если у святого отняли душу, то в