нельзя  определить
обычными органами чувств.
     Гатея протянула руку и обхватила пальцами свой сук-посох, который она
положила на землю, но не поднимала его, а ждала. Ждал и я, сжимая  рукоять
меча. Тьма мне казалась непроницаемой. Мой глаз не мог  ничего  различить.
Но я почему-то чувствовал, что вокруг  звезды,  которую  начертила  Гатея,
что-то ходит, нажимая то тут, то там.
     Тот, что пришел сюда, ощущал страшный голод и уверенность, что сейчас
утолит его, так как добыча здесь, и ей не уйти. Затем уверенность уступила
место нетерпению, удивлению и, наконец, гневу, когда тот понял, что  нечто
осмеливается сопротивляться ему. Я знал, что  это  тут,  рядом,  я  вертел
головой, чтобы быть готовым вступить в бой с... не знаю чем...  когда  оно
ворвется в наш лагерь. Я понятия не имел, что это может быть  и  насколько
оно опасно.
     И вдруг  на  одно  мгновение  я  увидел,  как  в  освещенное  костром
пространство просунулась рука - а может это была лапа? - скрюченная,  туго
обтянутая желтоватой кожей кость. Я не успел ее разглядеть, как она тут же
исчезла. И страх охватил меня, так как  в  отличие  от  сладостных  певиц,
которые заманивали нас прошлой  ночью,  зло  на  этот  раз  было  в  своем
собственном жутком обличье.
     Гатея подняла одним легким движением свой посох с земли. Она опустила
его конец прямо в тот угол звезды, куда перед этим капала кровь  и  сыпала
сушеную траву. И одновременно она говорила, говорила что-то  повелительное
на незнакомом мне языке.
     Там, куда она показывала посохом, зашевелилась земля,  казалось,  что
она стремительно кружится и поднимается  столбом  вверх.  Гатея  пела  все
громче и все быстрее, и столб пыли застыл в воздухе.
     Еще мгновение, и вместо него  стояло  какое-то  подобие  человеческой
фигуры. Во всяком случае у него было две руки, две ноги,  тело  и  круглый
шар на месте головы. Примерно таких же человечков  дети  лепят  из  глины.
Когда он встал прямо,  Гатея  ударила  суком  по  земле  и  что-то  громко
выкрикнула.
     И это чудовище пошло вперед на своих  уродливых  бесформенных  ногах.
Однако он держался прямо и шел быстрее, чем я ожидал от такого урода.
     - Быстро! - Гатея впервые взглянула на меня. - Твой  нож...  холодная
сталь... закрой входное отверстие. - И она показала посохом, куда я должен
идти.
     Я вынул нож из ножен. Все еще держа другую руку на  рукояти  меча,  я
бросил нож, как в детской игре. Тот воткнулся, как надо, рукояткой  вверх,
именно туда, откуда появилась эта жуткая фигура.
     Гатея,  казалось,  прислушивалась.  Прислушался  и  я,  даже   затаил
дыхание, чтобы оно не мешало слушать. Все было тихо,  ничто  не  тревожило
ночную тьму. Но я ощущал, что то, что пыталось проникнуть в круг,  исчезло
- хотя может на время.
     Девушка не расслабилась. Я, по ее примеру, тоже. Кот наконец вздохнул
и моргнул. Но если кот был удовлетворен, то девушка - нет.
     - Еще не все... - заговорила она, как бы не давая  себе  успокоиться,
обмануть себя. Она не хотела верить, что ее колдовство было успешным.
     - Что ты сделала? - спросил я, не  в  силах  больше  сдерживать  свое
любопытство. - Ты его направила тем, кто поджидает нас там?
     Она кивнула.
     - Он пока отвлечет их, но это не может быть долго. Слушай!
     Возможно это было именно то, чего она ждала. Что-то гулко  разнеслось
в ночи, как будто мы были в пещере, а не под открытым небом. Это был  даже
не крик, а завывание, наполненное такой жуткой злобой и угрозой, что я  не
выдержал и вскочил на ноги, выхватив  меч,  готовый  сражаться  с  врагом,
которого я не видел, но в крике которого было столько злобы.
     - Бога ради, - сказала девушка, - не  выходи  за  пределы  круга.  Он
вернется, и будучи одураченным, будет в два раза страшнее.
     - Что это? - спросил я.
     - Это не то, что можно убить этим, - она  кивнула  на  меч.  Холодная
сталь, конечно полезна, но не как оружие, а как  барьер.  А  что  касается
этого... - и она содрогнулась, - я не могу назвать его никак.  Я  даже  не
знаю, что может прийти. Мои предосторожности были вызваны не ожиданием его
прихода, а просто тем, что это странная страна, а мы пролили кровь.  Кровь
это жизнь, и по ней Темные силы узнают, где они могут найти жизнь.
     - Ты с помощью крови сделала защитный круг.
     - Я же сказала, что кровь - это жизнь, и с ее помощью можно сотворить
контрзаклинание. Теперь...
     Ее посох поднялся, как меч. Те, что были, вернулись снова. Они  снова
давили на круг, стремясь прорвать его.  Мы  не  могли  видеть  их,  только
чувствовали
     Дважды руки-лапы просовывались в круг в том месте,  где  был  воткнут
мой кинжал, но что-то отбрасывало их  назад.  Я  ощущал  вокруг  себя  жар
гнева. Он как огонь обжигал мой мозг. Что-то  темное,  жуткое  и  страшное
старалось пробиться к нам, оно давало нам понять,  какие  муки  ждут  нас,
когда оно доберется до нас.
     Гру поднялся, запрокинул голову и страшно зарычал, зарычал так, что у
меня зазвенело в голове. Я сначала подумал, что слышу эхо  его  крика,  но
затем услышал этот рев, пришедший издалека. Я уже слышал раньше такой рев,
но никогда так ясно и отчетливо. Это был рев рога  лорда.  Предупреждавший
рев на границе с его соседом - врагом.
     Лорд этой страны услышал рев Гру и из черноты  ночи  пришел  ответ  -
лорд ответил на этот вызов.



                                    8

     В третий раз прозвучал рог. Я был уверен,  что  кроме  него  слышу  и
другие звуки - что-то вроде  рычания,  несомненно  производимого  каким-то
зверем. Гру ответил со всей свирепостью. Он рвал когтями лап  землю  -  он
желал вырваться на свободу и броситься на врага во мраке. Гатея шагнула  к
нему и положила успокаивающую руку ему на голову.  Гру  взглянул  на  нее,
показав язык и обнажив зубы в улыбке.
     Хотя рог больше не звучал, я увидел во мраке вспышку света и  услышал
грохот, как будто кто-то потрясал молнией, как  оружием.  Мрак  был  таким
густым, что молния вспыхнула и исчезла, а я не  успел  рассмотреть  ничего
вокруг. Молния  ударила  снова  и  затем  еще  раз.  Это  было  похоже  на
приближающуюся стаю хищников.
     Я не мог видеть, но мог ощущать. То, что осаждало  нас  за  пределами
круга, тоже съеживалось от  страха  при  приближении  того,  что  сверкало
молниями и гремело громом. Затем Гатея взяла свой посох.  Она  осмотрелась
вокруг, подняла его и начала писать в воздухе символы.
     Они появились и заколыхались в  воздухе,  опускаясь  и  поднимаясь  -
зеленые... и в то же время голубые -  как  волны,  бьющиеся  о  каменистые
берега. Затем они разлетелись,  как  птицы,  выпущенные  на  волю,  но  не
погасли, а собрались у границ нашего круга и повисли в воздухе.
     Я не услышал злобного рева, но почувствовал, как жгучий  гнев  ударил
меня. И затем он исчез, как будто дверь открылась  и  закрылась.  То,  что
стремилось добраться до нас и уничтожить, теперь исчезло из этого мира.
     Мы слышали шум в ночи, как будто те, что  приближались,  разделились.
Одна часть направилась на север, а другая на юг. Затем и этот шум затих  и
наступила тишина. Я ощущал пустоту,  через  которую  слышался  только  шум
ветра, и ничего больше. Гру развалился на земле, опустив голову  на  лапу.
Гатея с посохом в руке свернулась клубочком возле него, оставив мне  место
на другой стороне костра.
     Девушка положила голову на плечо  кота,  как  на  подушку  и  закрыла
глаза, как будто ей - нам - нечего бояться. Но я все еще сидел,  переживая
то, что случилось этой ночью. Мне казалось, что с тех пор, как  я  покинул
долину Гарна, нет еще раньше, с тех пор, как  впервые  заглянул  в  Лунное
Святилище, моя жизнь изменилась, я стал совсем другим. Я уже  был  не  тот
Эльрон, который проехал через Ворота, подданный лорда Гарна и  не  знающий
ничего кроме своих обязанностей по обеспечению безопасности.
     На меня должно быть очень  сильно  подействовал  удар  Гарна.  Он  не
только нанес мне телесную рану, но  и  поколебал  верность  клану.  Однако
теперь это уже не имело никакого значения. Я не только  пришел  в  страну,
где никто из моего народа никогда не был, но в  страну,  где  я  мог  себе
сказать: смотри, ты, лишенный рода, и тем не менее ты  человек,  ты  идешь
навстречу опасностям и смело смотришь в неизведанное.
     Но все же не мое искусство спасало нас. Это я  должен  был  признать.
Талант Гатеи снова  и  снова  вставал  между  нами  и  катастрофой.  Такое
признание мне было не очень приятно - и не легко сделать.
     Возможно это было обусловлено тем, что до этого я имел дело только  с
нашими  женщинами,  которые  только  занимались  хозяйством,  а  Гатея,  я
инстинктивно чувствовал это, презирала их  занятия.  Она  была  совсем  не
похожа на наших женщин. Я понял это с  момента  нашей  первой  встречи  на
море. Она никому бы не позволила сказать: это не твоя битва, отойди и  дай
мне защитить тебя, как это положено по древнему обычаю. Но я тем не  менее
ощущал стыд, что она руководит нашим путешествием.
     Желание Гатеи идти на запад, ее  намеки  на  то,  что  Инна  каким-то
образом забрала то, что принадлежит по праву Гатее, могущество,  связанное
с Лунным Святилищем - все, что я принял, согласился с этим. Многое в  этой
стране  приходилось  принимать  вслепую,  с  многими   люди   никогда   не
сталкивались, даже в балладах Бардов не упоминалось о том, с чем  пришлось
здесь встретиться.
     Я подумал, кто  же  пришел  ночью,  чтобы  помочь  нам,  спасти  нас?
Отозвался ли он на призыв Гатеи? Или  же  он  сам  узнал,  что  злые  силы
осадили наш лагерь. Я чувствовал, что это не люди. Но почему я думаю о нем
"он"? Весь мой жизненный опыт приучил меня к тому, что охота и битва  дело
мужчин.
     Я раздумывал обо всем этом, подкладывая сучья в костер, хотя  он  все
равно должен был  скоро  погаснуть  из-за  недостатка  топлива.  Но  я  не
ложился, так как мысли тревожили меня, и я играл  рукоятью  меча,  который
давал мне какой-то покой и  уверенность  в  себе.  Я  сразу  начинал  себя
чувствовать связанным с другими людьми, которые, как и мы,  пришли  в  эту
страну, полную тайн. Я не знал, сколько прошло времени. Небо все еще  было
затянуто тучами, хотя дождь не начинался, и буря не приходила. На небе  не
было видно  этих  незнакомых  созвездий.  Мы  находились  внутри  круга  у
небольшого  костра.  А  за   пределами   круга   сплошной   стеной   стоял
непроницаемый Мрак.
     Я услышал мягкий звук и взглянул на девушку и кота.  Глаза  Гру  были
открыты. Он изучающе смотрел на меня. Затем он моргнул и перевел взгляд во
тьму. Я понял это как знак, что теперь я могу отдохнуть,  а  он  берет  на
себя обязанности часового.
     Я растянулся на земле, подложив под голову  траву  и  держа  руку  на
рукояти обнаженного меча. Повязка на голове казалась мне  очень  тугой,  и
рану под ней жгло. Но не смотря на это, сон пришел ко мне
     Я проснулся, как будто кто-то толкнул меня. Но я не понял, кто сделал
это, так как Гатея еще лежала, положив голову на кота, а  глаза  Гру  были
открыты, и он всматривался во тьму. Костер уже погас, но его свет уже  был
не нужен. На землю уже приходило утро, и тьма сменилась серым полумраком.
     В долине уже началось движение. То тут, то там прыгали олени.  А  еще
дальше паслись какие-то большие животные. Я поднялся на ноги, вложил меч в
ножны. Любопытство одолело меня. Мне не терпелось увидеть следы того,  кто
угрожал нам ночью. По ним я мог хоть как-нибудь оценить его. А кроме того,
мне хотелось бы знать, оставил ли следы тот, кто прогнал неведомого врага.
     Я подошел к ножу, который все еще торчал в земле, выдернул его, вытер
травой и вложил в ножны. Затем я храбро  вышел  за  пределы  круга,  чтобы
осмотреть все вокруг.
     В нескольких шагах от меня темнела куча земли. К ней я пошел сначала.
Комья земли - достаточно влажные, чтобы из них можно было  слепить  грубое
подобие  человека.  Я  осторожно  тронул  кучу  носком  сапога,  и   комья
рассыпались. Это все, что осталось от того чучела,  которое  сотворила  из
земли Гатея, чтобы обмануть зло, осаждавшее  нас.  Всего  только  земля  и
ничего больше. Я не мог понять, каким образом она придала этим  комьям  не
только подобие человека, но и вдохнула в него подобие жизни. Как  она  это
сказала? Кровь это жизнь. У нас был старинный ритуал первой  охоты:  часть
животного подвешивается на дереве, и никто не трогает, кроме птиц -  таким
образом  мы  делимся  добычей  с  кем-то  могущественным.  Но   кто   этот
могущественный, уже давно никто не помнит.
     Я обошел кучу земли,  стараясь  найти  следы.  Здесь  было  несколько
отпечатков, и я измерил их пальцами, стараясь определить размеры того, кто
их оставил. Я видел когтистую лапу или руку, которая пыталась добраться до
нас ночью. Самый четкий из отпечатков был похож на лапу с когтями.
     Я был уверен, что это  чудовище  передвигается  на  двух  ногах.  Оно
должно быть огромного размера, и об этом можно было судить  не  только  по
размеру отпечатков, но и по их глубине. Я прошелся по следам  и  нашел  их
довольно много,  но  не  мог  определить,  одно  чудовище,  или  несколько
осаждали наш лагерь.
     Затем я прошел дальше, пытаясь отыскать следы других - охотника и его
стаи - которые спасли нас. Однако никаких следов я не обнаружил  -  только
полосы содранной почвы были видны в том направлении,  откуда  пришел  звук
охотничьего рога.
     Я был очень озадачен отсутствием следов, так что я  пошел  дальше  от
лагеря, осматривая землю. И вскоре я дошел  до  очень  неприятного  места.
Мухи роем вились над чем-то, что походило на груду мяса. Я подошел поближе
и увидел те же самые когтистые лапы, которые тянулись к нам  ночью.  Когти
были длинные и острые, как ножи. Остатки кожи были желтовато-белого цвета.
На них сидели мухи. Вид этого чудовища  вызвал  у  меня  отвращение,  и  я
нарвал травы и прикрыл труп. Судя по всему у нашего охотника была  удачная
охота.
     - Эльрон!
     Гатея махнула мне рукой, и я  с  радостью  пошел  обратно  в  лагерь,
весьма довольный, что мне  не  нужно  расследовать  происшедшее  ночью.  Я
ничего не сказал о своей находке.
     Гатея уже принялась за завтрак и кивнула, чтобы я сделал тоже  самое.
Как обычно она молчала. Я думал о том, какой из тысячи  вопросов,  которые
жгли меня, задать ей. Если она знает что-либо, что  представляет  ценность
для нас обоих, рассудил я, то она должна  рассказать  все  сама  без  моих
расспросов.
     И я ждал, раздраженно пережевывая холодное мясо. То, что Забина  дала
мне с собой, уже  кончилось.  Я  надеялся,  что  в  этой  долине  найдутся
съедобные травы, хотя было бы лучше остановиться на день и накоптить  мяса
на дальнейший путь. А кроме того  следовало  бы  найти  воды  -  ведь  это
важнее, чем мясо. Может Гатея тоже думает над этими проблемами.
     Она подняла голову и смотрела в долину, пока над травой не  поднялась
мохнатая голова Гру. Кот  облизывался,  и  из  уголка  его  пасти  торчало
зеленое перо. Видимо он решил несколько разнообразить свой рацион. Девушка
и кот обменялись взглядами, значения которых я не понял, и Гру  отправился
куда-то  на  север.  Гатея  собрала  свой  мешок,  взяла  посох,   которым
пользовались этой ночью.
     - Там вода... - впервые нарушила она тишину, и мы  направились  в  ту
сторону, где исчез кот. Здесь трава была высокой -  почти  до  пояса.  Она
полностью скрывала кота, и мы могли следить за его передвижением только по
колыханию травы. В воздухе летали птицы. Я с  опаской  посмотрел  на  них.
Может тот, кто приходил ночью, имел крылья? А  ведь  еще  существовали  те
ужасные черные птицы, которые нападали на меня в долине Гарна. Может тут у
них гнезда.
     Но я увидел самых обыкновенных  птиц,  разнообразной  расцветки.  Они
кружили над пасущимися оленями.  Может  их  привлекали  мухи,  в  изобилии
летавшие над травой.  Внезапно  мы  вышли  на  тропу  -  полосу  земли  со
множеством отпечатков копыт, несомненно это был путь на водопой.  Идти  по
ней было трудно, но все же лучше, чем по густой траве, которая к  тому  же
острыми краями резала руки. Вскоре мы пришли к  довольно  бурному  потоку,
видимо текущему с гор, которые высились впереди. Струи потока,  разбиваясь
о камни, образовывали пышную пену.
     Мы осторожно спустились к воде. Я оставил Гатею и Гру в кустах, а сам
подошел к самой воде и  встал  на  камнях.  Затем  я  осторожно  разделся,
сполоснулся. Бинт на моей голове  намок  и  я  снял  его.  Затем  пробежал
пальцами по лбу, убедившись, что опухоль прошла,  и  рана  уже  зажила.  Я
выстирал и смотал бинт, будучи уверенным, что в  такой  стране,  как  эта,
бинт не будет лишним.
     Гатея нахмурилась, когда я вернулся, и потребовала, чтобы  я  показал
ей  свою  голову.  Внимательно  осмотрев  ее,  Гатея  сказала,  что   рана
действительно закрылась, и я могу ходить без повязки. Сама  она  несколько
изменила свою внешность. Ее волосы, мокрые, несмотря на  все  ее  старания
сохранить их сухими, были  спущены  назад  длинным  хвостом,  который  она
подвязала кожаными шнурками.
     Мы хотели было идти дальше по берегу,  но  бурная  вода  захлестывала
его, и нам пришлось снова выбраться в  долину,  заросшую  высокой  травой.
Однако мы пошли параллельно руслу реки.
     Гру тоже напился и тут же исчез. Я был  уверен,  что  Гатея  каким-то
образом общается с ним даже на расстоянии.
     Тучи, которые ночью  затянули  небо,  все  еще  висели  над  головой,
заслоняя солнце. И к ним прибавился утренний туман, который  все  покрывал
полупрозрачной вуалью. Животные скрылись из  виду.  Видимо  они  приходили
сюда на водопой. И хотя вокруг все было спокойно, я не терял бдительности.
     Я заметил, что Гатея все еще несет свой посох в левой руке.  Очевидно
он для нее значил то же, что для меня мой меч, хотя  это  был  всего  лишь
сук, очищенный от листьев.
     Наконец тишина стала давить меня, и я нарушил обещание, данное  себе,
не расспрашивать ее ни о чем.
     - То, что рвалось к нам в лагерь ночью - ты  слышала  когда-нибудь  о
нем?
     Она качнула головой.
     - Я не знаю, что это было - но оно пришло  из  тьмы,  это  порождение
Мрака. Следовательно против него можно применять заклинания защиты. А  что
касается охотника... - она замолчала надолго, так, что я  решил,  что  она
вообще не собирается говорить. Но она заговорила. - Возможно  он  тоже  из
Тьмы, но он враг тому, что напал на нас. Я не знаю его природы.  Мы  имеем
дело с творениями Тьмы и Света. И в этой стране мы можем встретить и то, и
другое. Я так мало знаю!
     В ее голосе прозвучало отчаяние. Я подумал, мне ли  она  жалуется  на
недостаток своих знаний, или же это просто крик ее души.
     - О, у меня есть способности, -  добавила  она,  в  противном  случае
Забина не смогла бы ничему обучить меня. И я знаю,  что  во  мне  заложено
больше, чем смогла пробудить Забина. Я сейчас  нахожусь  на  таком  уровне
знаний, на каком ты, воин, был  бы,  если  бы  остановился  на  фехтовании
деревянными мечами. Она ругала меня, называла  нетерпеливой  и  предвещала
всякие ужасы, потому, что я хотела знать больше и больше, и побыстрее. И в
тот момент, когда я прошла через Ворота, у меня возникло ощущение,  что  я
вернулась домой, хотя я не знала прежде о существовании этого мира.  Здесь
передо мной лежали такие чудеса, о которых раньше я могла только  мечтать,
до которых жалкое искусство Забины никогда не смогло бы  дорасти.  Это!  -
Гатея раскинула широко руки, на лице ее была гордость и  жадность.  -  Это
страна, о которой я всегда мечтала и которой никогда  не  знала.  Когда  я
пришла в Лунное Святилище в первый раз, мне  казалось,  что  я  всю  жизнь
ходила по той тропе. Святилище и все вокруг приветствовало меня, как свою.
Следовательно, - и свирепость появилась в ее голосе, - следовательно, ваша
леди ограбила меня, ты не согласен со мной? Она, без  кр